Наследник

Rihanna - Russian Roulette       Гермиона следовала по коридору второго этажа замка к единственной открытой комнате в самом конце, откуда доносился детский голос.       Она совершенно не представляла, о чем могла поговорить с мальчиком. В ее голове не было никакого плана, зато вращалось огромное количество вопросов, ответы на которые даже Блейз не мог дать.       В детстве Грейнджер звалась энциклопедией, но даже багаж знаний никак не помогал ей вспомнить хотя бы один случай, близкий к состоянию и магическим способностям Эллиота. В ее практике этот случай первый. Она знала о магических выбросах, знала о тех, кто не справлялся с магией внутри себя, слышала о том, что такие волшебники долго не жили. Тем не менее, это были редкие случаи мутации, которую маглы называли генетической.       Однако перед ней сейчас живой волшебник, совсем еще маленький, хоть и внешне, и по развитию совсем не походил на пяти-шестилетнего ребенка. Мальчик, столкнувшийся с проблемой, которая может привести его к мучительной смерти, не достигшей его в младенчестве, нуждался в ее помощи.       Только Гермиона не понимала, чем она могла ему помочь, как могла его спасти или облегчить боль. Она не медик, и никогда им не была. В ее знания входит только психология и оказание первой помощи, то есть в этом случае она совершенно бесполезна.       Остановившись перед нужной ей комнатой, Грейнджер в изумлении остановилась.       Мальчик сидел в центре комнаты на огромном пушистом белом ковре, восторженно глядя под потолок, где медленно с помощью магии летали игрушечные модели самолетов.       – Привет, Эллиот, – окликнула Гермиона, заставив мальчика опустить на пол игрушки и обратить внимание на нее.       – Привет, – улыбнулся мальчик, махнув ладошкой гостье.       – К тебе можно? – тактично поинтересовалась Грейнджер, не смея переступить порог комнаты без разрешения хозяина. Что-то подсказывало ей, что мальчик требует к себе отношения «на равных».       Эллиот просто кивнул, отодвигаясь с центра комнаты, как бы предлагая Гермионе присесть рядом, несмотря на то, что его комната предполагала множество других поверхностей.       Около большой кровати с балдахином располагалось несколько кресел, а с другой стороны большой диван. Помимо этого, в комнате стоял огромный стол с парой стульев. Стены комнаты были заняты множественными полками с книгами и игрушками. Одну стену полностью занимал шкаф.       Комната была яркой и в то же время не вызывала излишнего эмоционального возбуждения от широкой цветовой палитры. Большое количество мебели также не загромождало комнату, а создавало уют. Окна в комнате тоже были большими, пропуская в дневное время много солнечных лучей. Однако сейчас все они были плотно зашторены.       Приняв предложение ребенка, Гермиона села рядом с ним, по-турецки поджав под себя ноги.       – Красиво, – вдруг произнес Эллиот, вновь посмотрев вверх. Самолетики снова взмыли в воздух.       Грейнджер не знала, был ли это его вопрос, но тоже подняла голову, чтобы сфокусировать внимание на проявлении магии мальчика.       – Давно ты так научился? – между прочим, спросила она, наблюдая, как самолетики пикировали вниз, проносясь над ними, и снова взмывали вверх.       Магия Эллиота имела желтый оттенок, хотя сама по себе была едва видна. Ожидая ответа от ребенка, Гермиона перебирала все книги, где читала что-то о подобном свечении. Тем не менее, ничего, кроме строк о постоянной потребности к «раскрытию» себя она вспомнить не смогла.       Грейнджер также не исключала, что его магия изменит свое свечение, когда мальчик станет старше и определится со своей жизнью, целями и желаниями.       – Я всегда умел, – коротко отвечает тот, одним движением руки отправляя самолетики в коробку, стоящую около стола.       – Что еще ты умеешь? – осторожно спросила Гермиона, с ужасом думая, что уже знает ответ. Этот ребенок знал всё. Возможно, даже то, что ему совсем непозволительно было знать.       Мальчик поднялся на ноги, смерив взглядом Грейнджер, а потом хитро усмехнулся.       – Ты знаешь ответ, – заключил он, и в тот же момент на потолке засияли звезды ночного неба.       – Ты много читаешь? – спросила Гермиона, силясь отогнать любые мысли, вызывающие невольный страх.       – Нет. Книги скучны, – вновь произносит мальчик, руша оплоты ее надежды один за другим.       – Твой папа сказал, что у тебя бывают неконтролируемые выбросы магии, – начала Грейнджер, стараясь аккуратно подойти к самым сложным темам, но Эллиот не дал ей этого сделать, отрицательно покачав головой.       – Блейз не прав. Я контролирую их, – серьезно произнес он, направившись к кровати. – Посидишь со мной, пока я не усну?       Гермиона кивнула, не сразу собравшись с ответом.       Эллиот был особенным ребенком. Безусловно. Его понимание мира и магии существенно отличалось от общепринятого. Мальчик хорошо понимал происходящее с ним.       – Если я не буду выплескивать ее, меня разорвет на части. Блейз не переживет, – зевнув, сонно пробормотал малыш, укладывая голову на подушку и закрывая глаза.       Грейнджер присела на краешек его постели и аккуратно накрыла мальчика одеялом.       – Я постараюсь тебе помочь, – прошептала она, полагая, что Эллиот сразу уснул.       – Я знаю, – сразу же ответил мальчик, не открывая глаз.       Ребенок уснул через десять минут.       Гермиона поняла это по тускнеющим звездам на потолке.       Она уже собиралась встать и уйти, но что-то приковывало ее взгляд в этом малыше.       Он не был похож ни на кого и в то же время похож на всех, кого Гермиона знала.       Его взгляд менялся в зависимости от ситуации. За этот короткий вечер девушка увидела сразу два его состояния. Когда он улыбнулся ей впервые в гостиной, это был абсолютно обычный мальчик, светлый и добрый, а стоило спросить о его способностях, ухмылка, которую Эллиот ей показал, вселяла страх. Скорее всего, Блейз говорил именно об этом, когда высказал предположение, что его сын считывает мысли по эмоциям.       – Он уже уснул? – появившийся так кстати в дверном проеме Забини отвлек Гермиону от тяжелых мыслей.       – Да, – прошептала та, поднимаясь с постели и следуя за Блейзом вниз.       Он молчал, ожидая вердикта Гермионы.       – Почему он так рано лег спать? – неожиданно даже для себя самой задала первый легкий вопрос Грейнджер, когда они вновь вернулись в гостиную.       – Эллиот сам выбирает время, исходя из активности за день. Как и многие дети, он иногда настолько активен к вечеру, что его не уложишь, а иногда с ног валится еще в пять вечера. То немногое, что делает сына обычным, – ответил Забини, не скрывая удивления от этого вопроса.       – Почему ты для него Блейз, а Астория мама? – бросив взгляд на фотографии Гринграсс-Малфой, вновь спросила Гермиона.       – Он услышал мое имя от кого-то, и слово «папа» потеряло для него интерес, а вот что такое «мама» он никогда не знал, но так как увидел эти фотографии, да и мы были с ней почти семьей, я сказал ему, что это она. Поэтому Астория сразу стала просто мамой, но Эллиот так и не понял значение этого слова, а я никогда не смогу ему объяснить, – разочарованно произнес Блейз, погружаясь в воспоминания о прошлом.       – Эллиот сказал мне, что он контролирует магию, но у него нет выбора, – добавила Гермиона, по чуть-чуть приводя в порядок круговорот мыслей.       – Я не могу утверждать за него, но ты и так многое уже увидела, – бросил Блейз, все еще нехотя возвращаясь в настоящее.       – Я буду наблюдать за его изменениями, возьму неофициальное кураторство, буду приходить к вам как можно чаще, – заключила Гермиона, поднимаясь.       Забини встал следом.       – Ты могла бы переночевать здесь, – предложил он.       – Нет, спасибо. Мне нужно многое обдумать, а здесь это сделать сложнее. Я зайду к вам завтра после работы, если не возражаешь, – остановившись у входной двери, произнесла девушка, все еще думая о феноменальных способностях маленького волшебника.       – Конечно, не возражаю. Спасибо тебе, – воодушевленно ответил Блейз, открывая Гермионе дверь. – Спокойной ночи.       – Доброй ночи.

***

      Покинув границы замка Забини, Грейнджер все еще не могла сообразить, что делать дальше. Из всей этой истории было понятно только то, что ребенок был развит не по годам и не по способностям. В то же время определяющим фактором для него было воспитание.       Невольно Гермиона вспомнила, как рос ее лучший друг Гарри Поттер. Будучи сиротой, до которого родственникам не было никакого дела, он тоже сталкивался с трудностями и бесконтрольным выходом магии. Тогда ему на помощь пришел Дамблдор, но никто не знал, как сложилось бы все, доберись Темный Лорд до него раньше. В дальнейшем, если бы не доброе сердце Гарри, он мог бы стать совсем другим. Мог попасть на Слизерин, стать другом Драко Малфоя и приспешником Волан-де-Морта.       У Эллиота нет стороны, которая могла бы переманить его, потому что опасное время закончилось еще до его рождения, но сам мальчик обладал магией, несравнимой с той, что была у всех, кого когда-либо знала Гермиона, включая Гарри.       Сегодня Грейнджер вновь, с момента битвы за Хогвартс, ощутила, как на самом деле в их мире не хватает профессора Дамблдора. Он смог бы найти подход к мальчику, смог бы помочь ему. Сама же Гермиона чувствовала себя совершенно беспомощной. Ее знаний было недостаточно.       Тем не менее, обещание было дано, а Эллиот, по рассказам Блейза, нуждался в ней. Пути назад не было. А что делать, по-прежнему оставалось тайной.       Так или иначе, Гермиона решила задействовать все свои связи и возможности, чтобы собрать информацию о подобных детях.       Эллиот не мог быть единственным ребенком в мире с такой проблемой. А если и единственный, то нужно было собрать как можно больше сведений о возможном развитии его магии.

***

      Оставшийся вечер Грейнджер с утра помнила смутно.       Мысли поглотили ее настолько, что, даже ложась спать, она не поняла, в какой момент силы ее оставили.       Всю ночь ей снились кошмары, где Эллиот отчаянно просит о помощи, а она каждый раз не успевает этого сделать, просыпаясь только после магического взрыва.       На работу Гермиона добралась раньше, чем ее сотрудники. Ночь все равно была достаточно короткой, и после очередного кошмара девушка решила не пытаться доспать.       Литры кофе никак не улучшали ситуацию, и Грейнджер, едва не засыпала на своем рабочем месте. Как назло, особенно важных дел для нее тоже не находилось, и ее почти не тревожили.       Разве что Карен Лонг, заметив состояние начальницы, стабильно раз в час приносила ей свежий кофе, словно выражая коллективную поддержку.       Пресса тоже не «выдала» ничего интересного или потрясающего про ее личную жизнь. Впрочем, вчера она провела день без Драко Малфоя, так что, это было совершенно неудивительно.       Ближе к обеду к Гермионе зашел Гарри, предложив пообедать прямо у нее в кабинете. Джинни прошлым вечером решила проявить кулинарные способности, приготовив какое-то особенное блюдо, поэтому сегодня снарядила мужа на работу двумя порциями, чтобы он угостил Грейнджер.       Отказываться Гермионе было неудобно, да и выходить куда-то в столь «помятом» состоянии не хотелось, поэтому она с готовностью присоединилась к другу.       Большую часть обеда они провели за дегустацией кулинарных новшеств, которые действительно были прекрасны, однако вторую часть свободного времени, оставленную для уже вредящего организму Грейнджер кофе, потратили все же на разговор.       Пока Гарри рассказывал что-то о работе, Гермиона, изредка кивая и задавая общие вопросы, обдумывала, как можно ненавязчиво завести тему о детях, подобных Эллиоту.       – Мисс Грейнджер, Вы совершенно не со мной, – шутливо заметил Поттер, когда ее задумчивость стала слишком очевидной.       – Прости, тоже думаю о работе, – оправдалась та.       – Что-то серьезное? У тебя поэтому такой уставший вид?       – Сильно заметно? – улыбнулась Гермиона, наперед зная ответ.       – Заспанная, мешки под глазами и абсолютная прострация. Дай подумать! – наигранно отозвался Гарри.       – Ладно-ладно, да, работа оставляет мало времени на отдых, – согласилась Грейнджер.       – Малфой? – предположил Поттер, гадая о причинах.       – Нет, что ты! Он как раз совсем не доставляет мне проблем. В случае с ним проблемы только от Скитер, – поспешила опровергнуть та, удивленно замечая про себя, что она действительно говорит о Драко. Он впервые не доставляет никаких проблем. Только лучше бы он, чем маленький беззащитный перед самим собой ребенок.       – Тогда что?       – Скажи мне, на твоей практике встречались странные дети волшебников? – издалека начала Грейнджер, понимая, что нет никакого другого способа начать этот разговор.       – Кроме меня? – пошутил Гарри, проводя рукой по своему лбу, шрам на котором всегда был в центре внимания едва ли не больше его обладателя.       – Разумеется, – согласилась Гермиона.       – Хорошо. Давай подойдем к твоему вопросу с другой стороны. Учитывая, чем я занимаюсь, уместнее говорить, встречал ли я детей-преступников? – уточнил Поттер, и этот вопрос застал врасплох Грейнджер, потому что изначально она имела в виду совсем не преступления, но теперь мысли об этом не пройдут бесследно.       – Ну, можно и так сказать, – поразмыслив, ответила она.       – Я, честно, не понимаю, зачем тебе это, но бывало всякое. Разве что дети берут пример с родителей. Они не сами совершают то или иное преступление. Как правило, это следствие поведения родителей или их влияние. Не думал, что когда-нибудь приведу тебе такой пример, но вспомни Малфоя, – рассуждал Гарри, хотя в глазах его все еще отчетливо виднелось непонимание. Гермиона знала, что его вопрос о необходимости таких сведений, висит в воздухе.       – Драко был достаточно взрослым, когда от него стали требовать его действия, – уточнила Грейнджер, но Поттер прервал ее одним удивленным взглядом. – Что?       – Драко? – переспросил Гарри, и Гермиона уже ожидала от него целый ворох предостережений, но он молчал.       – Да, но, пожалуйста, не цепляйся к этому и не надумывай. Это просто имя или просто фамилия, – Грейнджер не хотела оправдываться, впрочем, Поттер и не ждал от нее этого.       – Ты права, просто это режет слух, – подтвердил тот, очевидно, поверив словам подруги. – Возвращаясь к теме, если говорить о более маленьких преступниках, то нет, я таких не встречал. Магия проявляется в большей степени по мере приближения к школе, ты ведь и сама это знаешь. Кроме того, использование магии вне Хогвартса запрещено.       – Думаешь, в истории не было ни одного случая, когда ребенок обретал полную магическую силу еще до школы? – Гермиона задавала наводящие вопросы, но Гарри был настолько поглощен своей работой, что уже почти упустил интерес к мотивам девушки.       – Думаю, если бы такое произошло, об этом узнали бы все. Такого ребенка сразу нужно изолировать, чтобы он не навредил ни себе, ни другим, но я могу ошибаться. В любом случае, такое никогда не осталось бы незамеченным, – предположил Поттер.       – Ну, знаешь, от Тома Реддла тоже никто и ничего не ожидал, – напомнила девушка.       – Верно. Никто, кроме Дамблдора, – тихо ответил Гарри, и Гермиона пожалела, что разговор принял такой оборот. Она совсем не хотела напоминать другу о самых тяжелых потерях в его жизни. – Только доподлинно не известно, когда у Реддла проявились способности. Их развил Хогвартс, – продолжил Поттер.       – Да, согласна.       – Думаю, ты знаешь, что я все равно спрошу. Почему тебя это так интересует? – наконец, поинтересовался Гарри, и Грейнджер, хоть и знала об этом наверняка, все равно не была готова ответить честно.       – Во имя науки, разумеется, – быстро собравшись, выдала она, нисколько не сомневаясь в своем провале. – Просто подумай: мир развивается, столько технологий, природных изменений, стремительное развитие. Что, если дети магов начнут взрослеть раньше? Если магия начнет просыпаться раньше, чем должна? – Гермиона нагло, но совершенно неумело фантазировала, однако на Гарри это произвело необходимое впечатление.       – Надеюсь, этого не произойдет. Только подумай. В одном только Лондоне на улицах множество детей-волшебников. Они еще не знают, какими станут, но уже будут вести борьбу с самими собой. До одиннадцати лет да даже позже они не будут к этому готовы. Вспомни нас. Нас оберегали. Все эти законы, запреты, как в Лондоне, так и в школе. Нас спасали от самих себя. Все было постепенно. Полагаю, так все и должно оставаться, – рассудил Поттер, оставаясь довольным своим заключением.       – Ты прав, но мне страшно подумать, что будет, если мы к этому придем, – добавила Гермиона.       – Тебе стоит завязать на время с научной литературой, Гермиона, и начать больше отдыхать. Не нужно думать о том, что, возможно, не настанет никогда. Мы провели все детство в ожидании чего-то ужасного. Жить нужно сегодня и сейчас, – мотивировал Гарри, не зная о том, что то самое будущее уже наступило.       – Да, стоит задуматься об отпуске, – улыбнулась Гермиона, решив, что больше информации от Поттера она уже не получит.       – Очень правильная мысль, – поднимаясь со своего места, произнес Гарри. – Но обед закончился, пора работать. Не задерживайся сегодня здесь, пожалуйста. Тебе нужно выспаться, как следует. Я беспокоюсь, – приобняв подругу и чмокнув ее в лоб, добавил он и вышел из кабинета.       – Беспокоюсь. Я тоже, – сама себе повторила Грейнджер, думая совсем не о себе.       Было прожито почти полдня, и она не нашла ничего, за что можно было зацепиться, чтобы помочь Эллиоту. День уже казался пустым. Ощущение бессилия не только не исчезло, но еще и увеличивалось по мере приближения к вечеру.       Ей все еще казалось невозможным, что в истории магического мира не было ни одного случая раннего проявления такой силы, как у Эллиота. Страшно было даже представить, что может случиться с мальчиком.       Все они были свидетелями того, что творит сила с теми, кто не способен ее контролировать. Ярким примером тому был Том Реддл с неустойчивой психикой и жаждой власти, равной его способностям.       Между тем, за постоянным потоком мыслей и выполнением бумажной работы, время двигалось вперед, и оставался всего один час до конца рабочего дня.       – Мисс Грейнджер, к Вам мисс Лавгуд, – прервав тяжелые размышления Гермионы, произнесла Карен, очевидно, предварительно постучав в дверь, но оставшись неуслышанной.       – Пусть войдет, – вздохнув, согласилась Гермиона, с трудом, но все же переключаясь на новый разговор.       – Здравствуй, – приветливо улыбнувшись, произнесла Полумна, войдя сразу после разрешения.       – Привет, Луна, – выдавив усталую ответную улыбку, ответила Грейнджер, жестом приглашая подругу присесть.       – Я к тебе с приглашением от Невилла, – сразу перейдя к делу, начала та.       – Приглашением?       – Да, и я уверена, оно тебе понравится, – воодушевленно ответила Луна, протягивая Гермионе заветный конверт, в котором девушка сразу узнала «фирменное» письмо из Хогвартса.       – Хогвартс? – переспросила Грейнджер так, словно если она моргнет, письмо окажется обычным.       – Да, устраивается бал. Для нас это будет подобно встрече выпускников, но вообще причина – просвещение. Помнишь, как было на Турнире волшебников? Будет нечто подобное, но безопаснее, и соревнования между школами будут разделены. Они организуются и по квиддичу, и по другим школьным предметам. Перед их началом будет организован прием, на который мы и приглашаем тебя, – сбивчиво объяснила Луна.       – Когда он? – только и смогла спросить Гермиона, когда подруга закончила.       – В эту субботу. Кстати, ты же еще поддерживаешь общение с Малфоем? – спохватилась Луна, схватив свою сумку.       – Да, и с ним, и с Блейзом, который оказался тем, кто дарил мне цветы, – ответила Гермиона, и Лавгуд, никак не прокомментировав это, вновь полезла в сумку, вытаскивая еще два конверта.       – Отдай, пожалуйста, приглашение Драко и Блейзу, – попросила она, и Грейнджер хотела возразить, но потом решила, что в этом нет смысла, так как ей все равно предстоят встречи с ними обоими. С Блейзом – сегодня, а с Драко – как придется, потому что их план посещений потерпел фиаско практически сразу.       – Я постараюсь, – только и ответила она, разглядывая счастливую подругу.       – Передай, что все будут счастливы, если они тоже там будут, – добавила Полумна.       – Серьезно? Кто им там будет рад? – усомнилась Гермиона, вспомнив прошлое.       – Слушай, этот прием имеет под собой множество причин. Это и образование, и встречи друзей, и попытка начать все сначала ради того нового поколения, что учится в школах магии. Преподавательский состав очень надеется на благоразумие своих бывших учеников. Мы просто обязаны передать детям опыт, знания, показать, как важно переступать через прошлое. Тем более, ты занимаешь такую должность, при которой вообще должна стоять в первых рядах активистов, – выпалила Полумна, и ее взгляд говорил лишь одно – ни слова больше.       – Хорошо-хорошо, Луна, я постараюсь, – смиренно ответила Грейнджер, не имея особого энтузиазма сопротивляться настрою подруги.       – К слову, на этом приеме будет твой близкий друг Виктор, – заговорщически произнесла Луна.       – Крам тоже будет там? – удивленно переспросила Грейнджер, в одно мгновение словно проснувшись.       – А что тебя так удивляет? Виктор Крам – звезда Болгарии. Он же лучший игрок в квиддич. Разумеется, он там будет. Приглашение он уже принял, – счастливо заметила Лавгуд. – Полагаю, по большей части, принял его из-за тебя.       – Прекрати, Луна. Я не причастна к этому, – улыбнувшись, произнесла Гермиона.       – Ты из него веревки вьешь, – продолжила Луна, смущая подругу.       На самом же деле, Грейнджер решила, что приезд Виктора – лучший для нее подарок. У него есть связи везде, а это значит, что она могла бы расширить свои знания и попытаться узнать что-то о случае Эллиота за пределами Лондона.       – Нет, но я буду там, так и быть, – уверенно ответила Грейнджер, от чего Лавгуд буквально засияла.       – Тебе понравится, я уверена, – произнесла Луна, поднимаясь со стула. – Невилл будет счастлив, если вы все будете там, – добавила она, имея в виду Золотое трио.       – А Гарри уже знает? – для поддержания беседы, задала вопрос Гермиона.       – Да, и он тоже принял с радостью приглашение. Это будет знаменательное событие, Гермиона. И очень важное для жизни волшебников, особенно юных, – все еще под впечатлением от идеи восторженно ответила Луна.       – Хорошо. Думаю, на этот прием соберется все Министерство, – предположила Грейнджер, на что Полумна утвердительно кивнула.       – Профессор МакГонагалл направила мистеру Брустверу особое приглашение, разумеется.       – Никто не сомневался. В таком случае мне даже нельзя там не быть, – еще более убедительно сказала Гермиона, прекрасно понимая, что она автоматически зачислена в министерскую делегацию.       – Вот и отлично. Мы будем рады приветствовать Вас, – торжественно произнесла Луна, собираясь на выход. – А если серьезно, тебе нужно развеяться, Гермиона, и этот прием – хорошая возможность, – чуть тише добавила девушка.       – Я понимаю, Луна. Ты не первая, кто мне об этом говорит. Я буду там, спасибо. Приглашения передам, – отчиталась Гермиона, прежде чем Луна, попрощавшись с ней и всем ее коллективом, покинула их отдел.       Оставшиеся минуты до конца рабочего дня Грейнджер провела в ожидании, когда министр Бруствер подтвердит ее догадки.       Это случилось прямо на выходе из Министерства. Мужчина окликнул ее, и Гермиона уже приготовилась к долгому разговору, но министр был предельно краток, дав указания готовиться к приему, куда она отправится в качестве его «правой руки». Проинформировав Грейнджер, мистер Бруствер быстро попрощался и, покинув здание, трансгрессировал.       Гермиона решила не тянуть с дорогой до поместья Забини, так как она уже обещалась навестить мальчика, а отсутствие информации по его поводу не являлось весомой причиной нарушить свое слово и потому, немного повременив, пока сотрудники министерства разойдутся, девушка, последовав примеру Бруствера, аппарировала к воротам укрытой от посторонних территории замка.