***
Они сидели на кухне, выпивая приготовленный Блейзом чай и разговаривая на отвлеченные темы, вроде прошедшего дня, когда Гермиона вспомнила о приглашении Луны. – Совсем забыла тебе передать, – воодушевленно произнесла девушка, потянувшись к сумке. – Я заинтригован, – улыбнувшись, вторил Блейз, наблюдая за ее действиями до тех пор, пока на столешнице не появился конверт Хогвартса. – Что это? – расслабленность мгновенно исчезла, вернув напряжение, подобному тому, которое Гермиона ощутила, войдя в дом. – Это приглашение от Луны, Невилла и всей школы. Полагаю, внутри все рассказано. Мне велено тебе передать и добиться твоего согласия прибыть в Хогвартс, – весело отозвалась Грейнджер, хоть и предчувствовала отрицательный ответ. – Ты тоже там будешь? – прочитав письмо, спросил Блейз. – Конечно. Там будут все, – охотно подтвердила девушка, рассчитывая на то, что, возможно, мнение Забини может измениться. – Ты же понимаешь, – расстроено начал он, замечая, как сильно Гермиона надеялась на положительный ответ. Это у нее сохранилось с самого детства. Любые идеи, планы, вопросы, – она всегда светилась надеждой и ожиданием положительного исхода. Иногда эта аура вокруг нее была настолько сильна, что окружающие соглашались с ней через любые «не могу». Сегодня это была все та же упрямая и настойчивая гриффиндорка, выделяющаяся из любых масс. – Ты не придешь, да? – поняла Гермиона, опуская взгляд. – Что ж, это была хорошая, но провальная идея. – Тебе так важно, чтобы я был там? – вдруг задал вопрос Блейз. Гермиона растерялась, не совсем понимая, почему он спросил об этом. В ее понимании терпела крах идея сближения факультетов, но, очевидно, Забини принимал это на свой счет. Она молчала, а на его лице вдруг появилась улыбка. – Почему ты улыбаешься? – нахмурившись, спросила она. – Время не властно над тобой, Гермиона, – прокомментировал он, ничуть не разъясняя. – Было бы хорошо, если бы студенты Слизерина и Гриффиндора, прошедшие войну, показали детям своим примером, что разницы между нами нет, что дружба важнее, – попыталась объяснить Грейнджер. – А так ли это на самом деле? – прервал Блейз. – Посмотри на меня, Малфоя, на себя, Уизли, на Поттера. Разве мы действительно способны это показать? Кто из нас счастлив лишний раз пересечься? Мы даже между собой все разрушили, что говорить о разнице факультетов? – добавил он, отчетливо замечая, как все светлые мысли Грейнджер терпят фиаско. – Возможно, ты прав. Просто мы должны работать на благо этих детей, на их будущее, – вновь произнесла Гермиона, хватаясь за свои аргументы, как за спасательный круг. – У меня сейчас есть ребенок, чье будущее может не наступить. Ты знаешь это лучше других, – тихо и очень спокойно ответил Блейз, глядя в глаза Грейнджер. – Прости, но здесь я нужен больше. И ты нужна здесь, но мы понимаем, что у всех есть своя жизнь, и поэтому я и Эллиот с радостью будем ждать твоего возвращения из Хогвартса. – Хорошо, – улыбнувшись, согласилась Грейнджер, ощущая странный прилив тепла от сказанных Блейзом слов. Они звучали, как несбыточная мечта о семье, которую так и не получилось создать. – Вот и славно, – ответно улыбнувшись, произнес Забини, отпивая из чашки. – Кстати, Блейз. В Хогвартс приедет Виктор Крам, – начала Грейнджер, но непонимание, отразившееся на его лице, вынудило ее продолжить. – У него есть связи, которые могли бы помочь нам узнать о случаях, подобных тому, что происходит с Эллиотом. – Каким образом? – У него есть связи в научной среде. Виктор не последний человек в Болгарии, через него можно получить доступ в лаборатории и библиотеки с секретным материалом. – Для этого его нужно посвятить в ситуацию. Я не хочу рисковать, – твердо ответил Блейз. – Я не буду его посвящать в это. Он не из тех, кто задает лишние вопросы, но что, если провести анализ крови Эллиота? Это безболезненная для него процедура, но может ответить на некоторые вопросы… – Нет, Гермиона. Его проблема не в крови. Его проблема в магии. Оставь это. Нам нужно понять, как остановить силы Эллиота, как научить его их контролировать, найти что-то, что способно уменьшить его боль. Генетика, кровь и все остальное – бесполезно. Я работал над этим уже, – прервал Забини без права оспорить его отказ. – Хорошо, в таком случае, я просто запрошу информацию по подобным случаям, ладно? Хотя бы информацию, – согласилась Грейнджер. Блейз сомневался. Инстинкт спасения жизни его ребенка был слишком силен, чтобы довериться полностью, но другого выхода у него не было. – Да, ладно. Мне нечего предложить вместо этого. Я вынужден согласиться. Только помни, что об Эллиоте никто не должен узнать. – Разумеется. Все будет хорошо, Блейз. Мы найдем выход, – ободряюще добавила Гермиона, положив ладонь на плечо Забини. – Я верю, – накрыв своей рукой ее, ответил тот, не замечая, какое смущение навел на Грейнджер. – Мне, пожалуй, стоит пойти домой. Я была уверена, что маленький принц будет встречать меня еще на пороге, но случилось непредвиденное, – спустя несколько минут молчания, собралась Гермиона. Ситуация была совершенно неловкой. Блейз не смотрел на нее, ничего не говорил, просто молча сжимал в своих руках ее ладонь. Каждый рано или поздно в любой борьбе испытывает бессилие и отчаяние, и теперь в разговорах с Забини Грейнджер боялась разглядеть эти чувства. Ему нужна была поддержка, и Гермиона старалась ему ее дать, но даже этого было мало. – Да уж, мы сегодня удивительно много играли. Эллиот ни разу не использовал магию. Возможно, поэтому и уснул так быстро. Устал, – произнес Блейз, никак не реагируя на то, что его гостья собралась домой. – Может, это и хорошо? – предположила девушка, желая поддержать разговор. – Ему нужно ее тратить, выпускать в огромных количествах, – объяснил Забини. – Я пытался спровоцировать это в играх, но он удивительно упертый ребенок, решивший пожить, как маглы. – Он справится. Мы справимся, – вновь повторила ободряющую речь Грейнджер. – Конечно, – выдохнул Блейз, но его согласие слишком сильно походило на самовнушение. –Я пойду. У меня еще есть незаконченное дело, – вновь заговорила Гермиона о своем уходе. – Не всем разнесла приглашения? – усмехнулся Блейз, даже не догадываясь, насколько он прав. – Да, что-то вроде этого, – сделав несколько шагов на выход, ответила Грейнджер, не рискнув произнести фамилию «своего дела» вслух. – Что ж, хорошо. Спасибо, что зашла. Ты не представляешь, как это много значит для нас. Для Эллиота и для меня. Я теперь хотя бы могу выговориться кому-то третьему, – поблагодарил Блейз, словно не до конца понимая, как сложно теперь будет отделаться от помощи Гермионы. – Не за что. Забегу на днях, если успею. Если нет, буду писать Вам. И ты сообщай мне обо всем, что происходит, хорошо? – Я постараюсь, – успокоил ее Блейз. Они распрощались на удивительно грустной и напряженной ноте. Удаляясь от замка, Гермиона ощущала себя предательницей, хоть и понимала, что никаких оснований принижать себя у нее нет. Она все равно пока что была бесполезной для мальчика. Поездка в Хогвартс была еще одним шансом попытаться помочь ребенку.***
К дому Малфоя Гермиона, несмотря на осадок от встречи с Забини, все же подошла в уже значительно приподнятом настроении. На пути к поместью она, помимо постоянных мыслей об Эллиоте, вспомнила об отношениях Драко и Блейза и даже обрадовалась, что в случае отказа одного и согласия другого, Хогвартс не пострадает. Но если откажутся оба... В таком случае Полумна будет очень разочарована, а Гермиона в какой-то степени не справится с миссией по передаче опыта новым поколениям. Тем не менее, приближаясь к дверям Мэнора, Грейнджер была настроена на успех. В конце концов, у Малфоя не было никаких серьезных оснований отказываться от бала, если исключить простое "не хочу" из вредности. На радость и удивление Гермионы, дверь ей открыл сам хозяин поместья. – Мисс Грейнджер, какая встреча! – наигранно удивлённо воскликнул Драко, и Гермиона невольно закатила глаза. – И тебе здравствуй, Драко. Пустишь? – поприветствовала девушка в ответ, отмечая, как Малфой отодвигается, пропуская ее внутрь. Сегодня слизеринский принц пребывал в приподнятом расположении духа. Волосы не были уложены, белая рубашка была выправлена и немного помята, с лица же не спадала ухмылка. Его хулиганистый вид еще в школе очень сильно бы ее удивил, если не напугал, но сегодня видеть его таким, напротив, радовало. В конце концов, Драко не был погружен в себя, а это в его ситуации огромный плюс. Малфой был абсолютно расслаблен, а Гермиона не могла вспомнить ни одного дня, когда была свидетельницей такого явления в отношении него. – У меня появляется ощущение, что ты выпил, – все же настороженно произнесла Грейнджер, принимая из рук Малфоя стакан с соком. – Даже если и так, это не запрещено. Но нет, – ответил тот, усаживаясь за столом напротив Гермионы. Судя по графину с соком и вазе фруктов, Драко ещё не собирался ложиться спать. – Время позднее, а ты еще не спишь? – зачем-то озвучила вслух Грейнджер, не выдерживая весёлый и пристальный взгляд Малфоя. – У меня такой режим. Я бодрствую ночью, – бросил он, но Гермиона сразу поняла, что до сути и, как следствие, правды ей не докопаться. – У меня для тебя кое-что есть, – вдруг вспомнив о письме, Грейнджер схватилась за сумку, чтобы хоть чем-то и хоть на несколько секунд отвлечься от наблюдения за собой. – Мерлин, Хогвартс. Я отдал ему должное, получил образование. Что не так? – медленно распечатывая конверт, пробурчал Драко. Гермиона сохраняла молчание, ощущая, что медлительность Малфоя испытывает ее терпение. Реакция Драко на один только конверт крушила все ее надежды на положительный исход этого вечера. – Бал? Это шутка? Примирение? Твоя альтруистическая идея, Грейнджер? – саркастично заметил тот, вновь возвращая внимание к своей гостье. – Не поверишь, но нет. Я сама приглашена, – проигнорировав выпад в свою сторону, ответила та. – И ты пойдешь? – уточнил Драко, хотя вопрос в его словах едва ли был заметен. – У меня не слишком много вариантов для выбора, – ответила девушка с улыбкой. – Я ведь могу отказаться? – начал Драко, но внезапно, заметив резко изменившееся выражение лица и опущенный в пол взгляд Гермионы, осекся, так и не объяснив причину отказа. – Я знала, что таким будет ответ, – произнесла Грейнджер, нарушая тишину, и в этот же момент Драко решил для себя, что пойдет против своего привычного существования. Для Гермионы, как бы она не старалась показать свою незаинтересованность в этом мероприятии, по каким-то причинам оно было важным. Драко всегда безошибочно считывал людей по внешним признакам. Любой жест, слово, брошенные взгляды, – все это говорило слишком много для него, часто гораздо больше, чем люди надеялись показать. Вот и сейчас, помимо этого бала, было что-то, что Малфой, если бы не был реалистом, принял бы за заинтересованность своей персоной. Благодаря своей прямолинейности, он мог бы сразу спросить об этом у Грейнджер, но она была слишком достойным соперником, чтобы раскрыть все карты. – Я буду там, но ты, Грейнджер, должна мне танец, – внезапно выпалил он, сам не понимая, зачем это делает. У этого танца не будет никакой очевидности, ничего, что объяснило бы ему мотивы Гермионы. – Но я не танцую, – попыталась возразить Гермиона, и теперь настала очередь Драко закатывать глаза. – А я не дружу с Поттером, но это не отменяет того, что я иду на бал во имя примирения сторон. Выждав бесполезную минутную паузу в надежде, что Драко превратит это в шутку, Гермиона была вынуждена согласиться. – Это будет позор, – сокрушенно ответила она, но по улыбке Малфоя поняла, что ее согласие было ему понятно. – Все будет прекрасно, мисс Грейнджер, – торжественно произнес тот. – Только, пожалуйста, без фокусов, – настороженно произнесла Гермиона. – Я не работал в цирке, – парировал Малфой, побудив Грейнджер закрыть тему. – Что ж, в таком случае, мне пора идти. Время позднее, – выдержав небольшую паузу, начала Гермиона, поднимаясь. Драко встал следом за ней. – Как собираешься добираться до дома? – выпалил он, останавливаясь у дверей. – Аппарирую в центр Лондона, а дальше пешком, прогуляюсь, – бездумно выпалила Грейнджер, плотнее укутываясь в пальто. Тяжелый вздох заставил ее поднять взгляд на Драко. – Что ты делаешь? – Одеваюсь, – объяснил тот, попутно открывая дверь для Гермионы. – Зачем? – осознавая, все же спросила Грейнджер. – Знаешь, меня тоже вдруг посетило желание прогуляться. Почему бы не сделать это вдвоем? – наигранно задумчиво ответил тот, подтверждая догадки девушки. – Тебе совсем не обязательно. Я совсем не долго, – попыталась выкрутиться Гермиона, пока руки Малфоя не легли на ее плечи. – Я объяснял тебе, почему так делаю. Небезопасно. И еще, я понимаю, что в какой-то мере виноват за прошлое. Я имею в виду в отношении тебя. Но неужели сейчас я веду себя так же, и тебе крайне неприятно мое общество? – произнес он, и Грейнджер едва не покраснела не то от стыда, не то от неловкости, возникшей между ними. – Прости. Нет, я не хотела тебя задеть, – только и смогла добавить она, замечая, как Драко отстраняется, предлагая ей свою руку в качестве поддержки. – Хорошо, – добавила она, принимая его.***
Погода на улицах Лондона баловала. Было достаточно тепло и умиротворенно тихо, чтобы позволить себе час-другой погулять перед сном. Возможно, поэтому два совершенно разных человека, поддавшись атмосфере спокойствия, так легко находили общий язык, переходя от одной темы к другой, совершенно не чувствуя между собой никакой дистанции. Драко Малфой, чопорный слизеринец, без конца смеялся, не упуская случая подшутить над своей собеседницей, в то время как она, крайне серьезная гриффиндорка, легко и без обид принимала его юмор, не упуская возможности ловко переворачивать его шутки с ног на голову, обращая их против своего же хозяина. Разговоры тянулись непрерывно, время летело неуловимо. От легких бесед о проведенном дне все постепенно подходило к личным темам. Ранее Гермиона не позволила бы себе откровенничать о том, что сама в себе принимала крайне тяжело, однако сегодня слова лились рекой, не встречая препятствий. Напротив, Драко умел слушать, анализировать и поддерживать. Возможно, такие перемены и слияние всех этих качеств привели к тому, что когда-то непримиримые враги сейчас по-дружески обсуждали развод Грейнджер. Малфой не настаивал на том, чтобы девушка пересиливала себя в попытках передать прошлое, но Гермиона считала это необходимым, чтобы понять себя, или потому, что Драко был с ней честен и откровенен тогда, когда она буквально заставляла себя сказать ему несколько лишних слов. – Итак, вы развелись просто потому, что он не справился с собственными представлениями о семье, – заключил Драко, когда Гермиона вкратце рассказала о своей личной жизни. – Я этого не говорила, – поспешила заметить та. – Правильно, это говорю я. Грейнджер, я, может, никогда и не был другом Уизли, но не заметить их фанатичный семейный уклад сложно. В его жизни до тебя едва ли было больше двух женщин: мамы и сестры. Не думаю, что сильно ошибаюсь. Конечно, неоткуда брать иные представления. Опять же, если он ушел, потому что ты не смогла родить, не захотела или еще по какой-то причине, не важно, то я делаю вывод, что ему нужно плыть по течению. Чтобы все было по упрощенной схеме, то есть как у родителей. Его сбило с толку, что ты немного не так видишь жизнь, что твой образ требует усилий, – пояснил Драко, очевидно, сильно проникшись историей семьи Уизли. – Мы никогда не узнаем правду, – констатировала Гермиона, внутренне все же соглашаясь с мнением Малфоя. – Да, но единственное, что мы точно знаем, так это то, что тебе не нужно об этом лишний раз думать, а ты это делаешь постоянно, и можешь даже не спорить, – ответил Драко, и Грейнджер действительно ничего не оставалось, кроме как согласиться. – Ты прав. Не верится, что я говорю с тобой об этом, – удивленно отозвалась Гермиона, останавливаясь около своего дома. Драко встал напротив, и девушка с огромным трудом отодвинула от себя мысль о том, насколько это привычно и естественно – видеть Малфоя почти на пороге своего дома. – Что в этом такого? Откровение за откровение, – спокойно прокомментировал Драко, совершенно не смущенный тем, как это на самом деле выглядит. – То ли еще будет. – Что ты имеешь в виду? – спросила Грейнджер, ожидая какой-нибудь выходки. – Ну, ты должна мне танец. Я уже представляю эти лица. Примирение так примирение, разве нет? Кроме того, завтра в прессе снова продолжится линия нашего романа, и мне очень хочется совершить какую-нибудь шалость. Уж больно скучно живет Лондон, – заговорщически произнес Драко, заставив Гермиону рефлекторно отойти от него на несколько шагов. Заметив ее настороженность, он только усмехнулся. – Ты серьезно? – Кто тебя знает? – осознав глупость происходящего, с улыбкой ответила девушка. – Мне казалось, ты. – Что? – Ты достаточно меня знаешь. Ну, или быстро меня узнаешь, – пояснил Драко, вновь пристально смотря в ее глаза. – Ты снова это делаешь, – зачем-то бросила Гермиона, совершенно не думая о том, что все непонятное для Малфоя требует немедленных объяснений. – Делаю что? – переспросил тот, сократив созданное в пару шагов расстояние. – Ведешь себя, как подросток, – растерявшись, решила выкрутиться Грейнджер, но Малфой не был бы Малфоем. – Ты хотела сказать что-то другое, – заметил он, ожидая. – Так, пора спать, – резко оборвала Гермиона, попытавшись подойти к двери, которую сразу же загородил собой Драко. – Что-то другое, – повторил тот настойчивее. – Да, хорошо. Так смотришь. Пристально. Это не то настораживает, не то…– она осеклась, ощущая себя школьницей на уроках Северуса Снейпа, который часто был крайне раздражен ее проявлением знаний. – Не то? – снова спросил Драко, намеренно выводя ее на прямой ответ. – Не то смущаешь! Доволен? – выпалила Гермиона, выдохнув. У нее не было шансов к отступлению. Малфой не сдается так просто. Не этот Малфой. Не в это время. – Более чем, – спокойно ответил он и, приблизившись на минимальное расстояние, легко коснулся губами лба девушки. – Спокойной ночи, мисс Грейнджер. Она так и осталась стоять на пороге, наблюдая, как Малфой скрывается за ближайшим поворотом. У нее не было слов, чтобы что-то ответить, не было эмоций, чтобы описать происходящее или хотя бы возмутиться. У нее просто не было желания это делать, но признаться в этом самой себе она не смогла. Да, Гермиона знала, что Драко задумывал именно эту шалость. Но она также понимала, что за эти несколько часов смогла отдохнуть и расслабиться от тяжелых мыслей. Чувствовала, что смогла выговориться. Испытала облегчение от того, что груз внутри, не находивший выхода, наконец, исчез. Малфой словно извлек его парой слов и одним своим присутствием. Вместе с тем приходило множество вопросов, которые она не могла больше задать ему. Потому что это она принимала его, как неотъемлемую часть своей жизни, как друга. Это она обещала ему танец. Она не оттолкнула его сейчас, когда должна была. Она позволила сократить их дистанцию. Позволила рухнуть границам. Почему? Все просто: сегодняшний Драко Малфой не сделал бы ничего, что могло ей навредить. Чем она руководствовалась? Гермиона, может, и знала ответ на этот вопрос, но не могла его признать. Почему? Потому что глупо такой, как она, отвечать на легкий флирт влюбленностью. Неразумно позволять себе трактовать такое внимание как нечто большее, чем галантность и юмор. Потому что нельзя начинать какие-либо отношения со лжи.