Наследник

      Добрый вечер, дорогие читатели. Уверена, для вас уже полная неожиданность - мое появление, но вот я здесь, и, конечно, не с пустыми руками. Я прихожу к выводу, что каждая новая работа по ГП дается мне тяжелее предыдущей. И не только в силу отсутствия времени, а это самая главная причина, а в силу того, что каждая новая кажется мне более серьезной, напряженной, осмысленной. Возможно, это и хорошо, что все движется медленнее, хотя я, так как сама читатель фанфиков, хорошо понимаю это гнетущее ожидание.       За это время чего только не происходило у меня в жизни. Это и смена руководства, и начало написания книги (о ней излишне не распространяюсь пока), и грипп, и убийство моего горячо любимого кота, и множество иных проблем, но я продолжаю находить отдушину здесь, и покуда так происходит, все будет доведено до конца. По поводу этой главы мне одновременно хочется сказать так много, и также сильно хочется промолчать. Она о решениях. Сложных, конфликтующих с жизнью, но важных, она о кризисных моментах, которые навязчивыми мыслями оседают в голове и мешают двигаться легко и свободно. Думаю, каждый из вас определит эту главу для себя самостоятельно. Я лишь скажу, как в очередной раз люблю такого своего Драко, обожаю этого Гарри, и ценю эту мужскую силу и сдержанность Блейза, как уважаю его жизнь, и, само собой, как умиляюсь малышом Эллиотом. Почему молчу о Гермионе? Она для меня ведущий персонаж. Я веду ее и иду с ней, потому, действуя как целое, я не могу ее описывать. Предоставлю это вам. Приятного чтения.       "Steel Heart" (piano-cover) - VIXX       Последующий день для Гермионы оказался гораздо сложнее предыдущего. Женщины любят создавать себе проблемы? Сегодня Грейнджер уверенно ответила бы согласием на этот выпад.       Вчерашний вечер надломил ее. Гермиона увидела слишком многое из того, чего не могла прочувствовать даже наполовину. Это пугало ее. Всю свою жизнь Гермиона провела среди тех, кто был в том же положении, что и она сама.       Она вышла замуж за друга детства, за того, с кем они прошли через многое. Она работала с ним и лучшим другом под одной крышей.       Она помогала таким же, как она.       Только ей не приходилось залечивать чужие раны таких масштабов. Гермиона никогда бы не смогла выдержать даже малую толику того, что через себя пропустил Малфой. Лучше бы ей даже не слышать об этом от него. Но уже было поздно.       Вчера унесло все ее иллюзии, оставив разрушительную реальность. Обдумывая все свои эмоции от общения с Драко, от его раскрытых тайн, Гермиона пришла к выводу, что продолжать это нельзя. Дружба с таким, как Малфой, она честно признавала, стала для нее соблазном для фантазий о чем-то большем. Допустить это, зная об отсутствии перспектив, Грейнджер, как настоящий стратег, не могла.       Ее отчаянным решением стало сокращение времени, проведенного с Драко, до минимума. Она поставила себе цель убедить руководство в нецелесообразности наблюдения за Малфоем в виду отсутствия причин для беспокойства. Грейнджер даже продумала все аргументы, включая главный – поведение Малфоя в Хогвартсе. У Кингсли не было шансов на отрицание.       Однако ее идеальный план портило одно условие: Драко о ее решении ничего не знал, а потому был удивлен и немного растерян, когда, встретив девушку после ее занятия, услышал сухое приветствие и поспешное извинение с оправданием, что времени у нее совершенно нет.       За всю историю Малфой никогда не видел, чтобы Гермиона так быстро бегала. Тем не менее, вспомнив прошлый день и вечер, ее занятость, он воспринял ситуацию вполне спокойно, решив, что встретит ее в обед или после.       Тем не менее, в Главном зале она не появилась, и после найти ее не представлялось возможным. Гермиону видели все, но никто не мог сказать, где ее точно можно найти.       Драко был напряжен, ощущая резкие изменения в ее поведении. Оправдание Грейнджер уже казалось жалким. Малфой в деталях вспомнил прошлый вечер, надеясь найти хоть какую-то причину для ее отношения или причину случайно нанесенной им обиды. Ничего. Решение было одно: найти и «допросить» Гермиону, и эта миссия казалась почти невыполнимой.       Тем не менее целеустремленности Малфою не занимать. График мероприятий ему также выдали, даже при учете его гостевого положения.       Выследив все же местоположение Грейнджер, исходя из плана школы на день, Драко укрылся в тени прохода кабинета напротив, ожидая, когда она выйдет в коридор. Долго ждать не пришлось, а потому, улучив момент, когда она закрывала за учениками после консультации кабинет, Малфой, легко перехватив ее за локоть, утянул девушку в темноту своего укрытия, закрыв за собой дверь.       – Драко? Мерлин, как ты меня напугал, – испуганно воскликнула Гермиона, с трудом без освещения рассмотрев своего похитителя.       – Извини, – коротко ответил тот и замолчал, ожидая, когда Грейнджер предпримет попытку сбежать или объяснить то, что и без его вопросов витало в воздухе напряжением.       Но Гермиона молчала, то и дело отворачиваясь. Драко испытывал ее, обладая большим терпением.       – Ты что-то хотел? У меня просто ещё есть работа, – начала та, не дождавшись пояснений.       – Я видел твой график. У тебя на сегодня больше ничего нет, – уличив во лжи Гермиону, Драко уселся на парту напротив нее в ожидании. – Ты ничего не хочешь мне сказать?       – Нет, – поспешно отозвалась Грейнджер, сразу же осознав свою ошибку. Малфой заметил это, разочарованно выдохнув. Его взгляд по-прежнему оставался выжидающим.       – Уверена? Грейнджер, мы взрослые люди. Если я чем-то тебя обидел, или это сделал кто-то другой, я объяснюсь или помогу. Избегать меня не лучшее решение, – доходчиво произнес Драко, предпринимая последнюю попытку выведать причину резкого холода к себе.       – Я не избегаю тебя, – нервно произнесла девушка, снова сдав себя с головой чрезмерно внимательному Драко.       – Я то же самое наблюдал в школьные годы, когда ты, будучи одна, старалась не попадаться на глаза мне и прочим слизеринцам, отпускающим колкости в твой адрес, – спокойно заметил Драко, стараясь понять, из-за чего тогда нервничает Грейнджер.        – Тебе кажется. У меня просто очень много дел, и меньше их не становится, – снова предприняла попытку Гермиона, но на этот раз Драко надоело высматривать.       Резко поднявшись с парты, он в несколько шагов очутился около Гермионы, прижав ее к одному из столов и не позволив отодвинуться от себя.       – Что не так, Гермиона? – тише, но настойчивее переспросил Малфой, глядя прямо в глаза Грейнджер, словно испытывая ее на прочность.       Он совсем не касался ее, просто был слишком близко, пленяя глазами ее душу и даже не подозревая об этом.       Грейнджер же отчаянно хваталась за свои убеждения, которые вынесла для себя только утром. Малфой совсем не помогал ей в этом, а единственное, чего он ей не позволял, это уйти без ответа.       Нужно было срочно что-то ответить, придумать, а пустота в голове в его присутствии едва не доводила до истерики.       – Вот это все не так, мне не нравится, – слегка оттолкнув Драко, ответила Гермиона, практически выдавливая из себя эту ложь.       – Что? – не понимая, но уже начиная закипать, переспросил Малфой, снова приблизившись к девушке.       – Мы, Драко. Мне не нравимся мы и то, что между нами происходит. Все эти встречи, это общение, так быть не должно.       – Все происходит так, как должно происходить, разве нет? – парировал Малфой, силясь понять, почему Грейнджер вдруг так резко изменила своим позициям.       – Нет, Драко! Нет! Мы разные, и все эти ситуации, где мы вдвоем, слухи, обсуждения… Я не хочу в этом участвовать, ясно? Мне нужно, чтобы меня все оставили в покое, – вспылила Гермиона, уже совершенно не представляя, какой реакции от Малфоя ей хотелось больше. За эти минуты она несколько раз успела передумать, наплевать на все и снова отодвинуться. Скорее всего, она просто ждала, когда Драко все решит за нее, за них обоих. Не важно как, только бы все это закончилось.       – Я включен в этот список заранее без права оправдаться? – уточнил Драко, уже зная ответ.       Грейнджер молчала, едва не прикусывая себе язык, чтобы не остановить его, когда он, привычно кивнув, покинул кабинет.       Все разрушилось или встало на свои места? Она удовлетворена? Стало легче?       Вряд ли.       Помогла ли она сама себе? Себя она просто уничтожила, одним ударом не то что, спустив с небес на землю, нет, припечатав себя к земле.

***

      После того разговора с Драко, Грейнджер более с ним не пересекалась. У него словно было чутье на локации и обстоятельства, при которых они точно могли встретиться. Он почти не появлялся в Главном зале. От Луны Гермиона узнала, что почти все время Малфой проводит на поле, играя в квиддич.       Так до конца своей командировки Грейнджер просто продолжала заниматься своей работой и, как жестоко, но справедливо заметил Драко, занимала этим все свое время, чтобы не думать о произошедшем и не оценивать уровень собственной глупости.       Они более не виделись.       Гермиона не решилась на еще один разговор, чтобы хотя бы постараться сгладить углы. Она решила следовать намеченной цели. Возвращаясь в Хогвартс-Экспрессе домой, Грейнджер продумывала детали разговора с министром.       Ей казалось, что все будет достаточно четко и аргументированно, и потому на следующее утро, уверенно игнорируя свой отдел, Грейнджер направилась к Кингсли, чувствуя желание закончить все поскорее.       Однако кабинет начальника встретил ее холодной приветливостью. Министр выглядел так, словно ожидал ее и уже был недоволен предстоящим разговором.       – Доброе утро, мистер Бруствер, – собранно поприветствовала Гермиона, приблизившись к креслу, куда ее жестом попросил переместиться мужчина.       – Доброе, – серьезно произнес он, откладывая очередной утренний выпуск газеты. – Надеюсь, Вы успели отдохнуть после дороги, так как работы у Вас будет достаточно.       – Да, вполне, но одно направление возложенной на меня работы я позволю себе закрыть, – улыбнувшись, начала Грейнджер, но осеклась, заметив вопросительный взгляд Кингсли.       – Какую часть работы Вы считаете исчерпавшей себя? – спросил тот, и Гермиона усомнилась в своевременности данной встречи, но отступать было некуда.       – Я имею в виду мистера Малфоя. На мой взгляд, его визит в Хогвартс отметает все возможные сомнения и подозрения в его адрес. Он вполне спокоен, рассудителен и ответственен, – начала свои рассуждения Грейнджер, но закончить министр ей не позволил.       – Вы ошибаетесь, Гермиона, – назидательно прервал Бруствер. – Очевидно, или в школе что-то произошло, или Вы чего-то не рассмотрели в его состоянии. Вам следует ознакомиться с утренней прессой, чтобы понимать всю неразумность Вашего суждения, – добавил он, передавая ей в руки ту самую газету, которую читал перед ее визитом.       Неуверенно приняв выпуск, Гермиона приступила к изучению, как этого требовал Кингсли. Заголовки пестрили фразами о пьяном дебоше, учиненном Малфоем в одном из кабаков прошлой ночью.       – Не могу поверить, – скорее для себя, чем для Бруствера произнесла Гермиона, рассматривая фотографии. Малфой действительно учинил драку с одним из посетителей.       – Ситуацию усугубляет тот факт, что мистер Малфой избрал своей жертвой родственника покойной супруги. Если точнее, это был ее двоюродный брат. О том, что произошло, мы судить не можем. В этом разберутся уполномоченные органы, но Вам, мисс Грейнджер, стоит усилить наблюдение и увеличить частоту визитов. Скажите, Вы в Хогвартсе действительно ничего не заметили? Мне казалось, мистер Малфой, как бы сказать точнее, в некотором роде, он увлечен Вами. Сложно было этого не заметить на балу, – осторожно пояснил Бруствер, в очередной раз напоминая о том, что Гермиона старалась забыть поскорее.       – Вы думаете, я могу повлиять на его поведение? Мистер Малфой уже не подросток и не маленький ребенок, его нельзя воспитать иначе, чем он уже есть, – начала Гермиона, но мистер Бруствер уже всем своим видом показал, что это ее заботы, и никаких отступлений или послаблений не будет.       – Гермиона, Вы же женщина. Кроме того, Вы нашли способ воздействовать на него. Мы наблюдали это все последнее время. Думаю, если Вы поговорите с ним, объясните ему, как важно отпускать прошлое, мистер Малфой найдет верный для себя путь.       – Путь самоубийства. То, что произошло в его жизни, уже не выкорчевать и не вырезать из него. Окружающие тоже старательно это вспоминают. Он не может оставить это хотя бы потому, что даже мы опекаем из-за его трагического прошлого, – оспорила Грейнджер, отказываясь принимать настойчивость министра.       – Гермиона, это слишком категорично. Я уверен, что Вы общаетесь с мистером Малфоем далеко не как представитель Вашего отдела, – попытался смягчить Кингсли, но этим только возмутил Грейнджер.       – Что Вы имеете в виду? – строго спросила та, и мужчине пришлось отпустить.       – Не поймите меня не правильно. Я говорю о менее формальном общении, дружеском, если угодно.       – В такой ситуации дружба не поможет, – отрезала девушка, поднимаясь с кресла.       – Гермиона, я все же настаиваю на продолжении работы с мистером Малфоем. Мне некому более доверить эту работу. Кроме того, мне стало известно, что он и не допускает к себе в поместье никого, кроме Вас.       – Я учту, – произнесла Грейнджер и, кивнув в знак прощания, вышла за дверь.       Определить душевное состояние девушки как «пожар» было бы существенным преуменьшением. Гермиона была зла на себя, на провал, на Драко, который все испортил.       Она была в ярости от недвусмысленных намеков руководства. Ее отношения, даже если бы они были, не выносились на всеобщее обозрение. Кроме того, нарушение профессиональной этики в ее адрес было недопустимым. Она не позволяла этого ни себе, ни в отношении себя. За столько лет работы и безоговорочного доверия Гермиона ни разу не слышала подобного в свой адрес.       Решив не дожидаться у моря погоды, девушка сразу направилась к Гарри, который, наверняка что-то слышал или даже видел дело. Подойдя к отделу, она проигнорировала секретаря, настойчиво вещавшего от занятости мистера Поттера. Очевидно, эта девушка была новенькой, потому как все сотрудники отдела давно знали, что Гермиона имеет проход в кабинет их начальника в любое время и при любых обстоятельствах.       – Гарри, нам срочно нужно поговорить. Ты должен мне помочь. Я говорила с Кингсли, и…       Договорить Гермиона не успела, потому как закрыв дверь и повернувшись, обнаружила, что Гарри был не один. Она отдала бы все, чтобы компанию ему составила супруга или даже Рон, но никак не тот, кто был на самом деле.       Гарри о чем-то говорил ни с кем иным, как с Драко Малфоем.       – Ты как раз вовремя, Гермиона, – констатировал Поттер, нарушая воцарившееся молчание.       – Не уверена, – вырвалось у Грейнджер, но она все же под пристальным взглядом Малфоя прошла вперед и села за стол напротив него.       – Это больше твое дело, как заверил меня Кингсли, – произнес Поттер, и это было совсем некстати.       Драко с вызовом перевел взгляд с Гарри на Гермиону. Ей по-детски захотелось залезть под стол.       – Я бы хотела ознакомиться с делом, если это возможно, – стараясь игнорировать присутствие и внимание Малфоя к себе, обратилась Грейнджер к другу. Тот сразу же протянул ей папку.       – Я могу сам все рассказать, если хочешь, – вступил Драко, но нарочно остановился и добавил, – если желаете, мисс Грейнджер.       Гарри наблюдал за этой сценой с самого начала, и сейчас, когда Гермиона проигнорировала этот безобидный выпад в свою сторону, не сдержался:       – Между Вами что-то было?       – Что? – Гермиона едва не подпрыгнула на месте от возмущения. – О чем ты говоришь?       – А, между Вами что-то есть, – поправил Гарри. Малфой молчал, но Поттер уловил его едва заметную усмешку.       – Глупости, – не отрывая от дела глаз, пробурчала Грейнджер. И это уже совсем не звучало, как глупости. Скорее, как попытка что-то утаить.       – Нас ждет серьезный разговор, – задумчиво протянул Поттер.       – Да, потому что кое-кто совсем не думает о последствиях, – бросила Гермиона, бросив озлобленный взгляд в сторону Драко.       – Сам нарвался, – прокомментировал Малфой, догадываясь, что Грейнджер говорит о драке.       – С этой стороны дело рассмотрению не подлежит. Семья потерпевшего не хочет еще большей публичности и разбирательств, – пояснил Гарри.       Гермиона еще раз посмотрела на Драко, обратив внимание на небольшой синяк у виска и еще одну ссадину рядом. Кулаки Малфоя также были сбиты.       – Очевидно, потерпевший не он? – так, словно Драко не было в кабинете, спросила Гермиона. Гарри согласно кивнул.       – Поэтому дело отправится в архив. Копии будут переданы тебе, чтобы продолжать надзорную деятельность, – довольно добавил Поттер, откидываясь на спинку своего кресла.       – Вы, ребята, обещаете стать парой тысячелетия, – усмехнувшись, вновь удивился Гарри.       Малфой отреагировал сдержанной улыбкой, а Гермиона едва скрываемой яростью.       – Слишком много проблем, – едва слышно прокомментировала она. Так, чтобы слышал это только Драко.       – Часть из них придумала ты сама, – громко отозвался он, поднимаясь из-за стола. – Полагаю, допрос окончен? – обратившись к Поттеру, спросил он.       – Только если Гермиона не хочет задать свои вопросы, – уточнил Гарри, переведя взгляд на девушку.       – Я задам их во время визита. Сегодня вечером, – серьезно ответила та, даже не осознавая, как прозвучали ее слова.       – Буду с нетерпением ждать Вас, мисс Грейнджер, – учтиво поклонившись, произнес Малфой и покинул кабинет, оставляя друзей в неловком молчании.       – Он тебе нравится, черт побери! – вдруг воскликнул Поттер, что, наверное, услышал весь отдел.       – С ума сошел? – возмутилась Гермиона, но Гарри был так воодушевлен собственной догадкой, подскочив со стула, и, расхаживая вдоль окна, что совсем не реагировал на нее.       – Как же я сразу не понял! Да даже на балу! Все ведь было понятно по его поведению, – сам себе повторял Поттер, не успокаиваясь.       – Гарри, послушай! Нет никаких симпатий. Он создает мне проблемы и дополнительную работу. У нас только рабочие отношения.       – Гермиона, в школе ты также отзывалась о Роне, а оказалось, что вы были влюблены. Да и все эти статьи в прессе о ваших ночных свиданиях говорят против тебя. Я не заставляю тебя рассказывать мне все, но об этом ты могла сказать. Хотя бы поверхностно.       – Да нечего тут рассказывать. Так складывались обстоятельства. Не было никаких свиданий, – покраснев, бросилась отрицать Грейнджер.       Гарри по-прежнему не смотрел на нее и не реагировал на ее протесты, силясь переварить полученную информацию.       – Знаешь, а вы действительно были бы самой ненормальной, но красивой парой, – присев на край стола вдруг произнес Поттер, задумавшись.       – Даже не продолжай, – оборвала Гермиона, вскакивая со своего места. – Ты же ненавидишь его, Гарри? Куда все делось?       – Столько времени прошло, Гермиона. Да и он изменился. Хочется верить. Может, даже из-за тебя, – вернувшись к началу, пояснил Гарри.       Грейнджер, отмахнувшись, поспешно вышла из кабинета.       Тучи сгущались, а она как назло без зонта. Гермиона сдавалась и предчувствовала свое поражение перед этим общественным мнением, перед ситуациями, перед настойчиво сводящими ее с Драко жизнью.       Когда? В какой момент все стало так сложно? Как она не заметила и допустила эти чувства? Как они стали так заметны окружающим?       На эти вопросы у нее не было ответов, а без их знания было невозможно предотвращать дальнейшие ошибки.       День только начинался, а у нее уже все пошло не по плану. Спасала мысль о том, что сразу после работы она направится к Блейзу и, наконец, навестит Эллиота, по которому соскучилась за время своего отсутствия.       Она посылала очень много писем Забини. Возможно, даже была слишком навязчива. Отвечал он, к сожалению, не на все. Времени совсем не было. Блейз лишь написал, что за последние несколько дней Эллиот приболел, но просил не беспокоиться и добавил, что они очень по ней скучают.       С этой мыслью Гермиона провела весь свой рабочий день, который тянулся на редкость медленно. Мысли о мальчике перебивали ее волнения по поводу встречи с Драко, которая обещала быть волнительной в виду всех обстоятельств. Каждый раз, когда она слышала фамилию Драко, ее едва не начинало трясти от неизвестности. В эти моменты она сразу вспоминала Эллиота, мгновенно успокаиваясь.       Едва часы «сообщили» об окончании работы, Гермиона выскочила из здания и трансгрессировала к поместью Забини.       Блейз долго не открывал дверь, вынуждая девушку беспокоиться, а когда, наконец, вышел, Гермиона поразилась. За его спиной представал сущий погром. Он не пытался его спрятать, скорее наоборот. С его помощью предлагал Грейнджер подготовиться.       – Что произошло? – без лишних приветствий спросила та, входя.       – Выброс энергии. Он не приболел. Магия, – коротко обозначил Блейз, проходя по коридору. – Восстановлю, это дело пары дней.       – А как мальчик? – взволнованно спросила Гермиона, оглядываясь. Ребенка по близости не было, а по силе разрушений в этом здании скорее прошел ураган, чем выплеск силы.       – В саду, – кивнув на дверь во внутренний двор, произнес Забини.       – Я пройду к нему? – неуверенно спросила девушка. Блейз махнул рукой, возвращаясь к уборке, однако окликнул ее, когда она уже почти вышла.       – Гермиона?       – Да?       – Спасибо, что ты здесь, – произнес он и отвернулся, не дожидаясь от нее ответа.       Гермиона и не стала отвечать. Ей было комфортно здесь, с ним и Эллиотом, и потому кто кого должен был благодарить – вопрос спорный.       Мальчика она нашла около огромного дерева. Эллиот подбрасывал вверх мячик, словно желая, чтобы тот остался в ветках этого дерева.       – Привет, – заметив Гермиону, произнес мальчик, не отрываясь от своей игры.       – Привет. Как твои дела? – произнесла Грейнджер, заметив, что состояние мальчика куда лучше, чем ожидалось.       – Плохо. Блейз злится, – ответил Эллиот, помотав головой в сторону замка. Гермиону все еще удивляло, что ребенок называет отца по имени, но спросить об этом не решалась.       – Почему ты так решил? – спросила она, не совсем понимая, почему мальчик сделал такие выводы.       – Я снова выдрал лестницу, – виновато ответил Эллиот, наконец, закинув мяч на дерево.       – Ты ведь этого не хотел, – заботливо произнесла та, доставая палочку, чтобы снять мяч.       – Не нужно, – Эллиот подбежал к девушке, коснувшись ее руки, – смотри.       В следующий миг мальчик вытянул руку к дереву и сжал ее, словно цепляясь и оттягивая что-то на себя. Ветки дерева плавно склонились к его руке, и мячик выкатился к его ногам, упав с дерева.       – Удивительно, – выдохнула Гермиона, восхищаясь и ужасаясь одновременно. Этот ребенок был воистину уникальным.       – Оно помогает мне, – не обращая внимания на эмоции Грейнджер, добавил мальчик.       – Как? – полюбопытствовала Гермиона, на что мальчик с разницей в несколько минут сначала поджег дерево, а после потушил и восстановил его, да так, что над едва заснеженной землей теперь стояло густое раскидистое зеленое дерево, словно наступило лето.       – Оно забирает мою магию, – добавил Эллиот в конце представления.       Грейнджер не в силах была что-то ответить на его слова. Она просто наблюдала, как дерево вновь пожелтело, листва опала, и все вернулось к своему исходному состоянию.       – Ты боишься меня? – внезапно спросил мальчик, заглядывая в глаза Гермионы. – Пожалуйста, не бойся, – схватив ее за руку, добавил он.       – Нет, конечно, не боюсь. Ты просто удивительный мальчик, Эллиот, – опустившись на колени, чтобы быть наравне с ребенком, ответила Грейнджер.       Малыш казался напуганным тем, что может вызывать у кого-то страх, и пусть в глубине души Гермиона знала, что, узнай кто-нибудь о нем, все так и будет, сегодня она могла оградить его от этого страха и видела в этом единственно верное решение.       – Я рад, что ты приехала, – тихо ответил мальчик и порывисто обнял Грейнджер. Так, словно она могла исчезнуть в ту же секунду.       – Я тоже рада. Я скучала по тебе, – произнесла Гермиона, обнимая Эллиота в ответ.       Спустя несколько секунд мальчик отстранился.       – Блейз все еще злится.       – У меня есть идея, – улыбнувшись, вдруг сказала Грейнджер. – Давай поможем ему убраться? Вместо дерева, – предложила та, на что мальчик сразу ответил согласием.       Они вернулись в дом, оставаясь незамеченными для увлеченного Блейза.       – Мы поможем, – радостно крикнул Эллиот, выдавая свое присутствие.       – Я справлюсь, Эллиот, – попытался отказаться Забини, но Гермиона не позволила разочаровать ребенка.       – Нет, Блейз. Он хочет исправить все, – мягко ответила она, на что Блейз, видя воодушевление сына, не смог более сопротивляться.       – Хорошо, – сдался он, и мальчик счастливо хлопнув в ладоши, поднял все обломки и осколки от былой мебели в воздух.       Не прошло и нескольких часов, как Эллиот под руководством отца и Гермионы собрал, словно конструктор, гостиную, придав ей ее первоначальный вид до погрома. Все это время Забини и Грейнджер лишь показывали ему, какие кусочки или бруски к чему относились.       За таким занятием время летело незаметно, а сам мальчик к концу уборки устал, но был очень счастлив, что смог сам все исправить.       – Ты только не злись, – сказал он Блейзу прежде, чем тот отнес засыпающего ребенка в детскую.       Гермиона осталась внизу, собираясь на выход. Оставалось только попрощаться с хозяином дома.       – Ты уже уходишь? – заметив медленное движение Гермионы в сторону выхода, спросил Блейз.       – Да, время позднее, а у меня есть еще одно незаконченное дело, так что, нужно идти, – объяснилась Грейнджер, остановившись у входной двери.       – Я все еще думаю, как не догадался привлечь к этому Эллиота. Ведь это хороший способ выплескивать остатки избыточной энергии.       – Самое главное, это успокаивает его переживания. Он очень хорошо чувствует тебя, Блейз, – добавила Грейнджер, улавливая самое главное.       – Ты права. Я всегда держал его в стороне от последствий. Он, хоть и развит не по годам, все-таки остается ребенком. Мне хотелось, чтобы он держался подальше от этого. В моменты, когда я сам был зол и подавлен. Только я злюсь не на него. Я злюсь на себя. Эллиот страдает, а я никак не могу ему помочь, я даже не могу облегчить это состояние.       Гермиона слушала его, не перебивая.       Сердце разбивалось, когда она думала о том, чем это все закончится для мальчика, и что будет с его отцом. Блейз сейчас выглядел таким уставшим и разбитым, что хотелось уложить его спать и не будить несколько суток. Грейнджер чувствовала, как у него опускались руки. Как он сдавался и вновь брал себя в руки, потому что Эллиот продолжал жить и улыбаться.       – Все будет хорошо, – приблизившись к Блейзу и по-дружески его приобняв, подбадривающе произнесла Грейнджер.       – Спасибо, – ответил Забини, когда Гермиона отстранилась и открыла дверь.       – Слишком много благодарностей. Спокойной ночи, – с улыбкой произнесла девушка и направилась прочь.       Ее переживания и нежность к ребенку с каждым шагом все больше вытеснялись тревогой.       Маленький белокурый улыбчивый мальчик в ее сознании стремительно вырастал и превращался в серьезного напряженного слизеринца Драко Малфоя с куда более сложными осмысленными чувствами.       Ее от неизбежности отделяла одна трансгрессия и несколько минут, а отступать снова было некуда.