Возврату и обмену не подлежит.

С самого детства его называли если не роботом, то ледышкой точно. Каем из сказки о снежной королеве- таким же холодным и, казалось, лишенным эмоций. Почти все люди,знавшие Асахи считали его гением прагматизма. От дома, в котором жили они с командой до остановки нужно было пройти ровно девяносто два шага и чуть податься впёрёд. На подголовниках автобуса реклама позапрошлогодней акции в магазине дерьмовой косметики. Водитель- сальный толстый мужик в накрахмаленной рубашке и неизменно-мерзкой улыбке, похожий на похотливого огромного таракана, такого рыжего и с усищами со следами табачного дыма. Вылитый преподаватель по нотной грамоте. Вчера он снова пытался зажать парня в туалете, но Асахи даже не хватает сил, чтоб сказать об этом долбанной кураторше японцев в чужой стране. Она милая женщина, но, кажется, ей ровно так же всё равно, как и всем вокруг. Её отвратительный, словно песком оседающий на языке, кофе, снисходительность, искренняя, но сиюминутная забота, что ненавязчиво сменяется оправданиями этого ублюдка и словами о том, что он не первый, и ни к чему не обязывающее обещание «Поговорить с ним построже». Что ему это даст? Иллюзию безопасности? Защищенности, может? С каждым днём тик глаза усиливается, улыбаться становится все сложнее. Асахи на практике не может попасть в ноты и это так же страшно, как если он решил стать врачом и не мог бы верно поставить укол. Преподаватель по вокалу раздражения не скрывает, цокает языком и просит Машихо забрать партию себе, раз уж их любимый "робот" не справляется. Вокруг слёзы, нервы, Асахи нервный- тоже. Никто не видит, как его душит страх, закупоривающий поры. Никто не замечает, как на него словно едет поезд. Его ненароком спрашивают, довезет ли какой-то из автобусов до торгового центра. Довезет. В Сеуле ведь полно магазинов, сто процентов автобус остановится у него еще до того, как Асахи размозжит по асфальту. От тренировочного центра до остановки сорок шесть шагов. В автобусе двадцать два сидячих места и, наверное, столько же людей в нем стоят. От Асахи пахнет потом, слезами и страхом От него несет за километр нервозностью и он действительно хочет поскорее оказаться дома. На автобусе от здания компании до ближайшего парка семь минут без пробок и до часа с ними. Парня укачивает до той самой степени, когда он готов выйти немного раньше и упасть на одну из тех пошарпаных скамеек, что высажены неровной грядкой вдоль реки, от которой несет помоями. Лучше не становится совсем, скорее даже наоборот. Лишняя пара сотен шагов, совершенно не принесшая облегчения. Не выдержав вони, исходящей от воды, Асахи решает идти в сторону дома. Его волосы сейчас наверняка так красивы в лучах солнца, будь сейчас рядом хоть кто-то- он даже попросил бы сделать снимок. Асахи сложно признать, насколько он красив и приятен, правда скорее даже как персонаж, нежели представитель рода человеческого. Но все же слова братьев по команде греют душу. Свежий воздух относит неприятные воспоминания, пропитавшие его своими запахами куда подальше и в животе бурчит умирающим китом совершенно по-предательски. Асахи стыдно перед звенящей вокруг тишиной- многолюдный Сеул впервые так пуст за все то недолгое время, что парень с ним знаком. Налички в карманах хватает на помятую банку ванильной колы и сэндвич с копченой курицей, но пожалуй это лучшее, что может предложить крохотный магазинчик с потолком, зацвевшим плесенью и единственным работником, что от безделья покрылся, кажется, пылью. Парень надеется, что не отравится этим, хотя слечь на недельку с тяжелой интоксикацией было бы совсем неплохо. Все же лучше отравиться. Если бы Асахи хватило роста-он бы еще и плесени с потолка соскрёб и добавил в виде приправы. В его голове это звучит так, что живот предлагает отправить колу обратно под сирену рвотного рефлекса. Еще двести девятнадцать шагов парень проходит совершенно спокойно. Сэндвич, оказавшийся совершенно бессмысленной тратой денег ютится в рюкзаке рядом с грязной тренировочной футболкой, но парень очень старается не думать ничего на этот счет. Спустя десять шагов он сбивается со счета и не находит в себе сил продолжить. Не находится сил даже дышать. Телефон в кармане вибрирует от нескончаемых сообщений товарищей, хватившихся его по возвращении в общежитие. Машихо,дурашка, просит сварить кофе и клянётся слёзно, что не справиться сам и скорее сожжёт кухню и лидера вместе с ней (Асахи почти верит в это). Харуто тактично просит зайти в магазин за нормальной едой, ведь Кейта попортил все продукты, Махиро шлёт голосовое на пару со своим сиамским близнецом-Йошинори, грозясь стереть все написанные другом песни,если тот не придет. Котаро просто просит возвращаться поскорее (Асахи слышит его голос в своей голове слишком отчётливо). Он все-таки улыбается.