У Сынхуна внутри - сердце в крошево. А хотелось бы пару бокалов кальвадоса и сладкого забвения.
Он смотрит на себя в зеркало в ванной- все в брызгах и пятнах зубной пасты. На коже щетина противная, под глазами - графитовые тени усталости непомерной. Отражение никак не хочет ему улыбаться- глядит в темень своих собственных зрачков и не находит ответа на простейшие из вопросов, что вслух заданны никогда не будут. Всё его тело болит нещадно- ни одна тренировка даром не проходит. Сынхун снимает пропитанную потом футболку и бросает её на пол бесполезным тряпьем. Мышцы под покрытой синяками кожей беспокойно перекатываются, вены на шее вздутые - напряжение снять никак не выходит. Он умывает лицо ледяной водой, открывает шкафчик и берет пену для бритья. Мажет ею щеки свои впалые и шею- хочется полоснуть лезвием по артерии просто нещадно, но причинять проблемы остальным совесть не позволяет.Початая бутылка спиртного, спрятанная под кроватью греет душу одним только знанием о себе.
Сынхун принимает холодный душ не потому, что хочет- горячую воду отключили давно уже и включать, кажется, не собираются до следующей зимы. Его от холода или отчаяния трясет- не понятно. Общежитие выглядело бы пустым, если бы не семь пар ботинок в прихожей и свет на кухне включенный. На часах ещё нет полуночи, а половина из товарищей давно уже спят, забывшись беспокойной дремой в своих кроватях. Одни лишь Джункю с Машихо сидят покорными щенками в ожидании того, кому поддержка сейчас необходима по их мнению. Сынхуну лицо держать уже тяжело, сильным казаться- осточертело давно ещё. Он смотрит на этих двоих, что держась за руки, кажется, преодолеют всё и завидует. До стыдного сильно завидует чужой привязанности, ведь сам не смог полюбить никого даже наполовину той силы, что есть у этих ребят. Он не спрашивает никого, просто разливает янтарь кальвадоса по трём стаканам и ставит на стол перед ними. Машихо ещё восемнадцати нет и на это плевать до противного. Они пьют молча, тишиной поминая бесконечно долгие и мучительные девять лет, что Сынхун провел под знаменем этой компании. Поминая его несбывшиеся мечты и надежды, старания напрасные и вырванные из жизни годы. Шихо пить не умеет совершенно, улыбается так привычно и тепло- полусонный на плече человека, что руку его не отпускает ни на минуту, смешно даже. Сынхун смотрит на них с Джункю и искренне желает им дебютировать вместе даже после того, как сам с этой надеждой распрощался.Забвение не наступает даже в тот момент, когда на часах начало четвёртого а яблочного янтаря в бутылке осталось лишь несколько капель.
Джункю, виноватый и пьяный непозволительно- обнимает друга за плечи и может говорить лишь о том, что Сынхуна вернут обязательно- ведь иначе никак нельзя. На девять лет тренировок глаза закрыть- кощунство и верная смерть агентства в глазах зрителей. Машихо, что одной ногой уже в царстве Морфея, растрёпанный донельзя и совсем маленький в чужой огромной футболке- держит его ладони в своих и просит об одном лишь- надеяться на лучшее.Сынхун надеется, пусть сердце уже и не склеить. Не верить этим детям просто не получается.