1498 — 1540
1512 год Я вхожу в королевские покои следом за главной фрейлиной миссис Стоунер, и, как только я переступила порог, все женщины, от великих леди до простых камеристок, замолчали и без стеснения подняли на меня взгляды, словно делая ставки в карточной игре: сколько я выдержу? Кого обретёт в моем лице их госпожа? — Ваше Величество, имею честь представить вашу новую фрейлину леди Элизабет Блаунт, чей отец лорд Джон, как вы помните, служил у старого короля и продолжает служить при дворе, — помпезно говорит миссис Стоунер и отступает в сторону, чтобы дать королеве рассмотреть меня. — Лорд Блаунт также является родственником вашего камергера барона Маунтджоя, которого вы так уважаете за его добрую службу, — она поворачивается ко мне. — Дорогая, подойдите же вы к королеве, право, не бойтесь, — шёпотом продолжает фрейлина. Я осторожно делаю шаг вперёд к королеве и делаю реверанс, стараясь не упасть в обморок от перенапряжения. Мне нет и четырнадцати лет, я младше всех дам в этой комнате. Кто не будет взволнован при виде величайшей из королев мира? — Ваше Величество, вы окажете мне великую честь, приняв меня в свой штат, — тихо говорю я, чувствуя, как леденеют руки. — Сочту за честь служить вам, — смущенно добавляю я и понимаю, как глупо выгляжу. Однако королева не издает ни звука. Я наконец поднимаю голову и вижу её чистое, красивое, молодое лицо, обрамлённое прядями рыжих волос, выбившихся из богато украшенного гейбла. Её голубые глаза, так похожие на мои, ярко сияют, и королева Екатерина улыбается мне так широко, что и я невольно начинаю улыбаться. — Я помню тебя, Бесси, — нежно говорит она. — Ты была еще ребёнком, когда я была в Ладлоу. Ты выросла в невероятно красивую девушку. Мне говорили, что юная мисс Блаунт превосходит всех в музицировании и танцах, но никто не рассказал мне о твоем очаровании. Я очень смущена, и королеве приходится брать меня за холодные ладони, чтобы привести в чувство, как добрую сестру. — Мы все рады тебе, дорогая, — повторяет Екатерина, и я невольно перенимаю её настрой. — Ты будешь обучаться французскому у Джона Полсгрейва с принцессой Мэри. — Это большая честь для меня, Ваше Величество, — привожу себя в чувство я и делаю реверанс. Я испытываю радость об одной мысли, что всё хорошо закончилось. Ещё никто из нашей семьи не сумел в первые же дни очаровать королеву и добиться такого расположения. Я чувствую, что это моя удача. Все дороги открыты перед одинокой девочкой из Уэльса.***
1514 год — Ты наверняка слышала, что мой брат устраивает рождественский бал-маскарад этой зимой. Как глупо! Я ведь и не увижу его… Право, ты, Бесси, знала об этом и до меня. Ты ведь любимая фрейлина королевы Екатерины, моей дорогой сестры, — щебечет принцесса Мария, выходя со мной после урока французского. Она, пожалуй, единственный человек при дворе короля Генриха, кто считает меня своим другом, а не поданной. Неудивительно- мы почти одного возраста. — Я в таком предвкушении! Ох, милая Бесси! Я увидела золотую ткань, которую вносили швеям!..Это стоит целое состояние, но, клянусь, зрелище будет грандиозное! — мимо нас проходит одна из старших фрейлин королевы Мария де Салинас, а по совместительству и её лучшая подруга с далёких времен. — Уж лучше, чем у этих чопорных испанцев, — сморщила носик принцесса. — У нас всё будет, как во Франции! Ах, Бесси, ты знаешь- ведутся переговоры о моём браке с французским королём… Я буду так счастлива там! Я стану королевой Франции! Ты можешь в это поверить? Я уеду и стану править собственным королевством, как моя сестра! Справа слышатся звуки натягивающейся тетивы, и мы с Марией останавливаемся. Во дворе король со свитой стреляет из лука, и по громкому мужскому хохоту понятно, что Его Величество вновь попал точно в мишень. К мужу подходит королева Екатерина и что-то говорит его, поздравляет с натянутой улыбкой. Мне видится её горе. Она ждёт дитя, это очевидно по её выступающему животу, но Её Величество не может забыть о трёх умерших до этого. Я отворачиваюсь от окна и проливаю скупые слёзы, вытираю их рукавами и оборачиваюсь к Мэри. Принцесса стоит напротив окна. На её губах застыла улыбка восхищения, смешанная с восторгом и детской наивностью. Она моя ровесница, старше меня на два года, но иногда мне кажется, что Мария так и не повзрослела. Рыжие волосы, выбившиеся из английского чепца с бриллиантами, сияют на утреннем солнце. Её голубые глаза блуждают по полю. Мне кажется, что принцессе хочется вскочить на своего коня и ускакать в неизвестную даль. Она грезит рыцарями и любовью. Перед её глазами пример старшей сестры Маргариты, которая из-за своей любви к графу Ангусу развязала гражданскую войну в своей второй отчизне. Я уверена, в октябре, когда вместе с дочерьми другой фрейлины королевы- леди Болейн- принцесса Мария взойдет на корабль и отправится к своему жениху, там и только там обретёт истинное торжество своей мятежной натуры Тюдоров. Из неё получится отличная королева Франции — крохотная, хрупкая красавица, которую беспокоит лишь одна мысль: подходят ли эти кружева к этому жемчугу? До политики её не допустит супруг- взрослый мужчина, годящийся ей в деды и имеющий двух взрослых дочерей. — Пойдём, Бесси, я хочу пострелять из лука, — смеется принцесса Мария и тащит меня в сад вопреки моим негромким причитаниям. Как только мы пришли на место стрельбы, все замолчали, а король опустил лук и повернулся к нам. Его больше не интересовали похабные шутки его товарищей или слова жены о восстании в Шотландии. Генрих смотрел на свою дражайшую сестру, прекрасную розу Тюдоров, как он звал её. Но внезапно я понимаю, что король смотрит не на неё. Он изучает взглядом меня, словно вопрошая: кто ты такая и откуда взялась? Я смущённо опускаю голову, не вынеся пронзительный взгляд его синих глаз, а меня уже дергает за рукав Мария и шепчет на ухо: — А ты понравилась моему брату, Бесси… Больше, чем кто-либо ещё до тебя. — О чём вы там шепчетесь, прелестные дамы? — с взволнованной интонацией доблестных рыцарей романов спрашивает король. — Я вижу прекрасную розу, но неужели рядом с ней расцвел ещё один цветок? Друзья Его Величества хохочут, Мария тоже, но я не смею поднять голову. Но как только королева смеется в ответ, я нахожу в себе силы и делаю глубокий реверанс. — Ваше Величество, меня зовут Элизабет Блаунт. — Все зовут её Бесси, — встревает принцесса, все время живая и непосредственная. — Она-самая очаровательная леди, которую я встречала. Все восхищаются её грацией, умением петь и даже сочинять стихи. — Правда? — словно искренне изумляется король. — Почему же я раньше о тебе не слышал, маленькая Бесси? Я поднимаю голову и разрешаю себе робкую улыбку. — Вы оказываете мне слишком большую честь, Ваше Величество. Он делает ко мне пару шагов так, что мы стоим друг напротив друга, правда, я достаю ему носом лишь до шеи. Король аккуратно заправляет мне за ухо светлую выбившуюся прядь, и произносит самым нежным голосом: — Называй меня Генрихом, Бесси Блаунт.***
1518 год Я никогда не думала, что смогу сместить королеву Екатерину с её законного места. Я не завладела её короной, но вместо этого заняла сердце и разум её мужа. Мы с Генрихом проводили очень много времени вместе, будь то охота, стрельба из лука, летняя поездка по владениям или бал-маскарад. Королю всегда нужна была его маленькая Бесси, как он ласково называл меня. Я купалась в его любви и ласке вопреки всему двору. Многие были на стороне покинутой жены, особенно фрейлины, да и я всем сердцем сочувствовала своей госпоже, но что ты можешь сделать, когда на тебя положил глаз сам король Англии? Ситуация ухудшалась моими чувствами. Поначалу я была напугана его страстью. Мне не было и шестнадцати лет, когда он положил на меня глаз, но король повёл себя учтиво. Он не смел приставать ко мне и предлагать близость, нет. Генрих только читал мне свои стихи и проводил со мной время напоказ всему двору. Со временем и я полюбила его в ответ, и через два года после начала наших отношений я разделила с ним ложе и стала постоянной любовницей. Близкие подруги-испанки королевы называли меня за глаза гнусной блудницей, но в его сердце я была королевской фавориткой.***
Я осторожно вхожу в покои Её Величества и сажусь позади остальных, принимаясь за вышивку. Мое внимание рассеянно, а мои мысли находятся с любовником, но я держу маску показного спокойствия. Что сейчас делает Генрих? Кому он отвешивает комплименты? Светится ли его лицо от счастья так, как бывает каждый раз, когда я нежно шепчу его имя? Мне хочется вскочить и убежать восвояси, найти короля, но лишь природная выдержка помогает мне остаться на месте и сделать второй стежок. — Леди Блаунт, — зовёт меня королева. — Подойдите ко мне. Я тут же вскидываю голову, оставляю рукоделие и, подойдя вплотную, делаю глубокий реверанс. Однако королева Екатерина не улыбается мне, как прежде. Её взгляд холоден, как лёд, и я тут же корю себя за наивность. Мне не четырнадцать лет, я должна понимать, что нанесла ей не только обиду и разочарование, как женщине и мужней жене, но и глубокое оскорбление, как королеве Английской и испанской инфанте. Кто я такая в её глазах? Очередная глупая английская потаскушка. До меня была леди Стаффорд, а, может, и сотни других. Почему же королева должна жалеть именно меня? — Да, Ваше Величество? — тихо говорю я, смотря на неё исподлобья. — Не корчи из себя добродетель и невинность, — лицо Екатерины искажается от гнева, но она тут же успокаивается и надевает маску безразличия: она здесь королева. — Я слышала, что вы в тёплых отношениях с моим мужем, — учтиво говорит она, но я понимаю, каких усилий над собой это стоит. Весь двор знает, что она больше не обладает любовью супруга: она родила пятого мертвого ребёнка, дочь. Единственное выжившее дитя- принцесса Мария. Екатерина не подарила королю сына. — Он попросил меня поговорить с вами насчет участия в бале-маскараде через месяц в Дареме. Генрих просил меня отпустить вас с ним. Интересно, почему же? Я дергаюсь, как от удара. Теперь, когда надежда подарить законного наследника угасла, королева будет бессильно измываться над множеством любовниц мужа. — Его Величеству нравлюсь я, как компаньонка в пении и музицировании, — неловко оправдываюсь я. Мне хочется провалиться под землю от стыда. Вдруг лицо королевы смягчается. Возможно, она вновь видит во мне лишь маленькую девочку и не винит меня за любовь мужа. Я никак не могу ей навредить, лишь очередная фаворитка в череде многих. Екатерина делает знак другой фрейлине- леди Талбот- и улыбается с невероятной выдержкой. — Доложите Генриху, что леди Блаунт сможет отправиться на бал-маскарад. Я прячу улыбку под вежливым реверансом. Мои щёки вспыхивают. Я увижу его. Не наедине, а на глазах у всего двора. Все будут знать это и осуждать мое прелюбодеяние, но что значит мнение окружающих, если ты любишь и любим?***
Я танцую в паре с придворным Фрэнсисом Брайаном, держа в руке золотую маску. Он делает вид, что не узнает меня, но по вежливо-насмешливому кивку головы мне дают понять, что королевскую любовницу сложно не заметить. Мы делаем элегантные па, сливаясь с толпой. Без сомнений, это один из лучших маскарадов в моей жизни. Все юноши одеты в костюмы сатиров, все девушки изображают грациозных нимф, а лютнисты играют незамысловатую светскую музыку. Королевы в Дареме нет, и поэтому испанская строгость не омрачает нас. Особенно это видно по дамам: наши головы не украшают громоздкие гейблы, а волосы аккуратно спускаются локонами по нашим плечам. Внезапно музыка останавливается. Мой партнер тоже прекращает танец, а я завороженно смотрю на открывающуюся дверь: в зал входит король. Он изображает римского бога Юпитера. На его рыжих волосах красуется богато украшенная золотом корона, а в руках венок с ниспадающими золотыми лентами и изумрудами по периметру. Генрих идёт ко мне, не обращая внимания на других, а я смотрю на него влюбленным взглядом, и моё сердце бьется так сильно в такт его шагам, что, кажется, вот-вот вырвется из груди. Моё желание чувствуется через маску, и король это понимает. Он насмешливо улыбается и громко объявляет: — Нимфы и сатиры, смотрите, как восходит солнце богини Венеры! На мои распущенные светлые волосы опускается венок. Все рукоплещут, а я лишь прижимаюсь к королю и смущенно улыбаюсь. Это день моего триумфа, но во мне нет гордости за себя. Лишь любовь. — О, Генрих…- шепчу я, когда он нагибается ко мне. — Сегодня ночью, — усмехается король и обхватывает меня за талию.***
— Ваше Величество, — низко опускаюсь в реверансе я. Я провела полночи в молитвах, силясь узнать у Бога, в этом ли его воля. Теперь обратного пути нет. — Да, мой ангел? — удивленно спрашивает король: выгляжу я неважно, да и на губах не играет привычная улыбка. Я поднимаю голову, но понимаю, что не в силах проронить ни слова. Генрих тут же подходит ко мне, взволнованный моим состоянием, и берёт меня за руки. — Бесси, что случилось? — спрашивает он. — Генрих, любовь моя, — почти бесшумно шепчу я. — я жду ребёнка. Король ошарашен. Вот уже десять лет жена тщетно пытается родить ему здорового сына и наследника. Сама мысль о беременности поражает его. — Ты уверена? — едва подбирает слова он. Я робко киваю головой, ожидая самого худшего. Наверняка король будет в ярости и отошлет меня прочь. Я больше не буду нужна ему, я потеряю свою невинность и юность. Но вместо этого Генрих широко улыбается, а его синие глаза наполняются надеждой. — Бесси, милая, это чудо! — смеется он. — Ты носишь моего ребенка! Генрих осторожно поднимает и кружит меня в воздухе, а я улыбаюсь ему в ответ. — Если это будет девочка, я одарю её своей любовью и заботой, — обещает он. — А если это будет сын…о, дорогая, я сделаю его богатейшим человеком в стране! Я наделю его титулами! Я сделаю его герцогом! А потом он может и занять мое место, ведь верно? Бесси, ты хочешь, чтобы твой сын правил Англией? Я не могу и вообразить себе такой удачи. Мой сын- сын простой девушки из Уэльса- станет править империей! — Я не могу и мечтать об этом, мой государь. О, Господи, даруй мне свою мудрость и силу! Дай мне родить спасителя страны. Принца Английского. В конце осени 1518 года, ещё до того, как беременность Элизабет Блаунт стала заметна, кардинал Томас Уолси по приказу короля отправил её в Блэкмор, графство Эссекс, где она поселилась в доме при монастыре Св. Лаврентия. Там, 15 июня 1519 года, она родила сына Генри, получившего фамилию Фицрой. Генрих официально признал его своим ребёнком, и в 1525 году состоялась торжественная церемония, на которой мальчику был пожалован титул герцога Ричмонда и Сомерсета. Эти титулы обычно предназначались для королевских отпрысков. Сама же Бесси удостоилась неофициального звания «матери королевского сына». Среди современников бытовало мнение, что поскольку королева Екатерина не в состоянии родить наследника, что следующим королём Англии станет бастард. С рождением ребёнка роман короля с Элизабет Блаунт закончился: нет никаких свидетельств, что они возобновили свои отношения. Как только она оправилась после родов, Генрих поручил Томасу Уолси подыскать для неё подходящую партию. В 1536 юный Фицрой умирает: предположительно, от туберкулеза. Сама же Бесси успела кратко прослужить фрейлиной при Анне Клевской, четвертой жене монарха. В период между 1539 и 1541 годом Элизабет Блаунт скончалась.