***
— Анна, что с тобой происходит? Я прикасаюсь кончиками пальцев к своим вискам, словно требуя, чтобы меня оставили в покое. Но Маргарет и Анна Гейнсфорд, мои близкие подруги, понимают, что что-то не так, поэтому не успокаиваются. — Может, что-то случилось при дворе? — допытывается Анна, нетерпеливо встряхивая рыжими волосами. — Не могло же случиться такое, чтобы тебя просто взяли и отослали прочь. Я не могу выдержать серьёзный взгляд голубых глаз девушки, поэтому вскоре сдаюсь. — Меня отослали, потому что я…я тайно вышла замуж за Генри Перси, — шепчу я, чувствуя, как в горле встаёт ком. — Это сделал кардинал. Он сказал, что никакого брака не было и женил Генри на Мэри Тальбот. А я любила его, любила очень сильно. И люблю до сих пор. На сердце становится так тяжело, что я начинаю рыдать, а Маргарет и Анна быстро садятся рядом со мной и говорят слова утешения. — Это ужасно! — возмущается Мэг. — Кардинал Уолси просто чудовище, если запретил графу жениться на такой прекрасной девушке, как ты. Но я уверена, что ты сможешь это пережить, — она одобряюще сжимает мою ладонь, чем до боли напоминает мне о прикосновении Генри. — Я знаю, что мои слова покажутся тебе злыми и жестокими, — говорит Нэн. — но, милая Анна, ты с лёгкостью найдешь себе партию лучше. Ты обязательно полюбишь своего суженого сильнее, чем графа. Просто стоит немного подождать. После слов подруг мне становится легче, и когда мой брат открывает дверь, мы уже беззаботно смеёмся и обсуждаем всякую чепуху. — Леди Уайетт, леди Гейнсфорд, — галантно кланяется Джордж. — Оставьте меня наедине с Анной. Те, сделав реверанс, ушли, а я поднимаюсь и крепко обнимаю брата. — Я слышал про графа, — шепчет он. — Господи, Анна, ты бы знала, как мне жаль. Мне хотелось уничтожить Норфолка в ту же секунду. — La papa бы тебе этого не простил, — смеюсь я, не показывая, насколько сильно это причиняет мне боль. — О чём ты хотел со мной поговорить? Джордж отстраняется от меня и принимает важный вид. — Во-первых, я скоро женюсь. Ну, может и не так скоро… Не дав ему договорить, я радостно обнимаю его вновь и хохочу. — Наконец-то, хоть один удачливый из нас троих! Кто эта счастливица? — Джейн Паркер, — слегка хмурится брат. — Она очень красива и галантна, — замечаю я. — Выступала в The Chateau Vert вместе со мной. Джордж презрительно хмыкает. — Меня больше радует мой предстоящий титул виконта Рочфорда и состояние этой девицы, чем её внешность и достоинства. Не думаю, что смогу полюбить её, но попытаться стоит. Но дело не только в моём браке, — его голос внезапно твердеет. — Анна, наша сестра теряет свои позиции. При дворе судачат, что она больше не удовлетворяет короля. Сначала мне хочется злорадно рассмеяться, но мне становится жаль такую добрую и наивную Мэри. Подумать только, эта женщина говорила мне о великой любви короля. Долго ли его хватило? — Герцог Норфолк приказывает тебе вернуться ко двору, — продолжает Джордж. — И у меня дурное предчувствие, что он хочет сделать. Я понимаю намёк и сжимаюсь, как от удара. — Он не посмеет, — шепчу я. — Он разбил мне сердце и разрушил мой брак. Что ему ещё надо? Брат шутливо хлопает меня по плечу, но его взгляд серьёзен. — Надеюсь, ты права. Я не выдержу этого снова.***
1524–1525 года Мы бежим с Джорджем по коридору, ведущему в покои Мэри. Из него раздаются судорожные рыдания. Мы переглядываемся и одновременно понимаем, что это значит для нас и для семьи Болейнов. Я едва не наступаю на подол своего изумрудного платья, но вовремя останавливаюсь и распахиваю дверь, пропуская Джорджа впёред. Закрыв дверь, я врываюсь в комнату. — Мари, дорогая, — я застываю на месте. Мэри сидит рядом с матерью и громко рыдает, пока та успокаивает её, а на другом конце покоев стоят отец, дядюшка и Джордж, подошедший к ним, и вполголоса обсуждают наше будущее. Сестра выглядит настолько ужасно с этими раскрасневшимися щеками и опухшими глазами, что я невольно вздрагиваю, вспомнив своё состояние после разлуки с Генри. Я точно так же сидела на кровати, согнувшись от рыданий, и билась в руках своих верных подруг Энн и Маргарет. — Анна, я…я…- Мэри не может связать слов и вновь давится слезами, размазывая их по дорогому платью из синей ткани и меховым рукавам- последним подаркам Генриха. — Король её бросил, — бестактно замечает дядюшка, вызывая стон боли у нашей несчастной матери. — Поимел, как шлюху, и бросил, не попрощавшись. Точнее, не пустил её в покои. Он устал, как и уставал от многих других. Мне хочется утешить сестру, но я понимаю, что здесь не для этого, поэтому вскидываю голову в зелёном чепце и подхожу к Джорджу, который весь побледнел от зрелища разбитой старшей сестры. — Вы в этом уверены? — изгибаю чёрную бровь я. — Король не мог просто разболеться? Отец качает головой, что, очевидно, замечает Мэри. Это разбивает её и без того истерзанное сердце, поэтому сестра начинает рыдать ещё сильнее. — Моя любовь, моя любовь…- завывает она, вызывая новый приступ жалости у меня и ненависти к бессердечию отца и дядюшки. — Теперь мы не в фаворе, — вздыхает герцог Норфолк. — За исключением тебя, Джордж. Нужно восстанавливать свои позиции. Я в ужасе дергаюсь. Нет, в самом деле, они же не могут обесчестить и меня тоже! Брат понимает его намек, и тут же хватает меня за похолодевшую ладонь. — Ты не можешь бросить в объятия королю мою вторую сестру, — угрожающе рычит он. — Только посмейте, дядя. Вы не сможете разбить сердце и ей. Герцог насмешливо смотрит на меня, вызывая в моей душе желание вцепиться ему в лицо ногтями и от души провести ими вниз. Я никогда ему не прощу его огромные амбиции, Генри Перси и теперь Мэри. — А у тебя точно оно есть, Нэн? Мне говорили, что ты не хуже короля разбираешься в куртуазном флирте. Кто кого переиграет, а? Я растерянно перевожу взгляд с брата на дядюшку, с дяди на Мэри. Никто и не показывает своего возмущения, кроме, пожалуй, Джорджа, чьи чёрные глаза пылают ненавистью. Кажется, что отцу и герцогу это предложение очень даже по душе. Однако я не могу продолжать в присутствии сестры, поэтому понижаю голос: — Ради Бога, увезите Мари. Ей здесь не место. Когда матушка и группа молоденьких фрейлин наконец увели плачущую и стонущую от душевной боли сестру, я в гневе продолжаю: — Я не лягу под короля. И вы не убедите меня сделать обратное. Я вам не очередная безвольная девушка. Вы не загубите мою жизнь таким образом. Герцог Норфолк хохочет. — Милая, а как именно ты хочешь устроить свою жизнь? Самостоятельно? Позволь напомнить, чем это закончилось в прошлый раз. Джордж крепко держит меня за рукав, не позволяя вырваться и с силой ударить дядю по лицу. — В этом была лишь ваша вина, милорд, — в ярости шепчу я. — Сейчас я могла бы быть графиней Нортумберленд, если бы не вы и не треклятый кардинал. — А ты знаешь, почему твой дядя и кардинал Уолси выступили против твоего брака? — поднимает голос отец, качая головой. — Если не учитывать твоё самоуправство и, разумеется, непокорность семье. Король Генрих ещё тогда положил на тебя глаз и повелел кардиналу отослать тебя прочь. Он сберёг тебя ради себя, понимаешь? Я в отчаянии делаю шаг назад. Господи, неужели у меня не было шанса стать счастливой? Неужели у меня его и нет? Ведь если король хочет тебя, то все твои брачные планы отменяются. Генрих сделает все, чтобы заманить непокорную лань к себе. И никому не удавалось избежать этого. — Ты должна стать его любовницей ради блага семьи, — ставит точку герцог. — И это не обсуждается. Внезапно в мою голову приходит опасная мысль, и я одновременно ужасаюсь и наслаждаюсь ей. Что будет, если я откажу королю? Давая ему шанс, а затем делая шаг назад, не принимая ухаживания, я лишь распалю его желание. А затем…я могу сказать, что честь для меня важнее всего. Я могу вынудить короля Англии жениться на мне. До меня это провернула Элизабет Вудвилл, бабушка Его Величества по матери. Её добивался король Эдуард Йорк, но хитрая женщина заявила, что даст ему желаемое после свадьбы. Не прошло и месяца, как Элизабет стала королевой Англии. Эта своеобразная месть Генриху за моё несостоявшееся будущее будет равносильно тому счастью, которое он забрал. Я не стала графиней, но стану королевой. А тогда я смогу свергнуть кардинала Уолси. Возможно, даже герцога Норфолка. Но мысль о себе в королевском одеянии удовлетворяет мои амбиции. Став королевой, я смогу влиять на политику. Я буду заниматься благотворительностью, покровительствовать искусствам и реформаторскому движению. Я сделаю Англию такой великой, какой до меня её никто не делал. Обдумав это, я коварно улыбаюсь сначала отцу, а потом и дяде. — Что же, если мне придётся разделить ложе с королём, нужно сделать это максимально выгодно, не так ли? Поэтому я стану его любовницей только тогда, когда архиепископ провозгласит меня его женой и королевой Англии. Герцог пошатывается. — Ты в своём уме? — ревёт он. — Это безумие и измена по отношению к королеве Екатерине! Он женат! — Но у Его Величества нет наследника мужского пола, — парирую я. — А, значит, его брак проклят Богом. Доброго дня, дядюшка. Отец, Джордж, — делаю реверанс я и быстро выхожу из бывших покоев Мэри. Я подхожу к окну и слегка высовываюсь, вдыхая свежий воздух, чтобы успокоиться. Мне нужно спокойствие, чтобы всё прошло идеально. В этом деле спешка невозможна, если хочешь добиться успеха. Внизу Его Величество с придворными возвращается с охоты. Я вижу его впереди всей свиты, высокого, слегка пополневшего, разгоряченного, но всё ещё привлекательного мужчину. Генрих словно замечает меня в окне и прижимает руку к сердцу, замирая. Я же отворачиваюсь и отхожу. Меня не заманить ни словами о любви, ни золотыми украшениями, ни титулами, ни землями. Мне нужно лишь одно. Его корона.***
1525–1526 года Я была права: король Англии такой же мужчина, как и все остальные. Если бы Генрих увидел, что я отвечаю на его ухаживания, он тут же бы сделал меня своей любовницей, а затем бросил, как только я бы ему надоела. Я могла бы стать такой, как собственная сестра Мэри или Анна Стаффорд. Если бы мне повезло, я бы стала матерью очередного королевского сына, как Бесси Блаунт. Но я не поступила так, бросив Генриху вызов. Я заинтриговала его. Ему ещё никто не отказывал. Он, как избалованный ребёнок, хочет получить всё и сразу. А если что-то не даётся с первого раза, он злится и старается сильнее прежнего. Я следую в свите королевы Екатерины, когда в холле мы сталкиваемся с королём. Фрейлины делают реверанс и опускают головы, а я же смотрю прямо на Его Величество. Тот целует жену в щёку, они обмениваются дежурными фразами, когда Генрих замечает меня. Его голубые глаза загораются, как во время охоты на чрезвычайно редкую и пугливую лань. — Леди Анна, — шепчет король, проходя мимо меня и останавливаясь. — Ваше Величество, — делаю реверанс я, но не сводя с его глаз. Тот польщен, но не изумлён: смелыми дамами его больше не удивишь. — Надеюсь, вы составите нам компанию в охоте после обеда, — продолжает Генрих. — Мадам, — обращается он к жене. — позвольте мне также взять других очаровательных дам. Например, леди Паркер и леди Стенхоуп. Его взгляд становится несколько рассеянным, и Генрих уходит, не дождавшись ответа от королевы. Екатерина же продолжает движение, стерпев и это оскорбление.***
— Эта шляпка очень подходит к вашему изысканному наряду, леди Анна. Я слегка улыбаюсь королю, одним отточенным движением взбираясь на лошадь и усаживаясь в седле. — Вы не испугаетесь быстрой езды? — вновь обращается ко мне Генрих, не получив ответа. — Предупреждаю, я не церемонюсь во время охоты. — Меня это не страшит, милорд, — смеюсь я. — Мне отнюдь не чужд азарт. Мы, женщины, можем быть такими же храбрыми, как и мужчины. Король хохочет, а вместе с ним и его свита. Я же сижу прямо и слегка отстраненно, словно меня не волнуют их мужские сплетни. Рядом со мной на лошадях сидят другие дамы, включая мою будущую невестку Джейн Паркер. Молодая девушка робко улыбается, сжимаясь от громкого смеха королевской свиты, и меня охватывает некое чувство зависти. Ей нет и двадцати, а она уже скоро станет женой такого замечательного человека, как мой брат. У меня мог быть такой же замечательный муж, если бы не король Генрих. Я оборачиваюсь на него и смотрю на самодовольную физиономию монарха. Меня не завлекут ни бездонные голубые глаза, ни рыжая шевелюра, ни нахальная улыбка, ни сладкие речи. Я всегда буду помнить, что именно с его лёгкой руки Генри Перси женат на нелюбимой женщине, а я осталась с разбитым сердцем. — Мы скоро поедем, Ваше Величество? — громко спрашивает короля Том Уайетт, который тоже находится в фаворе у него. — Боюсь, скоро вся отменная дичь скроется в лесах. — Не волнуйтесь, Томас, — усмехается Генрих. — Иногда в охоте нужно дать добыче время убежать, дать ей почувствовать себя в безопасности и…особенной, — он поворачивается ко мне, давая понять, что добыча-я. — Не так ли, леди Анна? — Иногда добыча может и убежать от охотника, милорд, — отвечаю я, высоко подняв голову. — Я думаю, нам нужно ехать. И, не посмотрев на реакцию Генриха, я скачу вперёд, но не быстро, словно разрешая свите догнать меня. Когда они поравнялись со мной, я, с вызовом взглянув на удивленного Генриха, пускаю свою лошадь рысью. К сожалению, ведущую роль в охоте ведут мужчины, поэтому нам приходится лишь ехать рядом с ними и изображать искреннюю радость, когда Его Величество поймал быстроногого оленя. После этого мы идём на поле, где уже стоят беседки и столы, готовые для пира. Том Уайетт помогает мне слезть с лошади и задерживает свои руки на моей талии чуть дольше, чем положено. — Не прикасайся ко мне так, словно нас что-то связывает постыдное, — не снимая игривой улыбки с моего лица, оборачиваюсь я к нему. Мужчина слегка опешивает, но тут же убирает руки. — Что ты задумала, Анна? — шепчет он, смотря то на меня, то на короля. Я ничего не отвечаю и иду к Генриху, который уже спустился с лошади и готовится пойти к друзьям для обсуждения захватывающей охоты. — Ваше Величество, вашим навыкам в охоте нет равных, — словно невзначай говорю я, не смотря на него. — Всю дорогу я думала, как в простом человеке может сочетаться ум, смелость, ловкость и царственность. — И что же вы решили? — слышу я низкий голос Генриха. Я поднимаю голову, встречаюсь с его синими глазами и слегка улыбаюсь, вызывая его страстный взгляд. — Погода сегодня просто замечательная, — произношу я, отворачиваясь, как бы в досаде. — Надеюсь, пир не будет хуже. Король делает небольшой шаг ко мне и прикасается к моему зелёному рукаву. — Анна, почему же ты так терзаешь меня? — шепчет он. — Почему ты не признаешь, что чувствуешь то же самое? Я делаю недоуменное и оскорбленное лицо, отступая назад. — Я чувствую голод, милорд. Только голод, ничего более. Я бы не отказалась от свежей оленины и изысканных сладостей. И французского вина. Генрих морщится, как будто я нанесла ему удар мечом. — Ты ведь умная женщина, Анна. Я не говорю про пир. — А я говорю про него, — парирую я. — Я бы не отказалась от еды. Я знаю, что искушаю его, я знаю, что он чувствует, и наслаждаюсь этим. — Я поговорю с вами на пиру, раз тебе так угодно отобедать, — сдаётся Генрих. Я в притворном удивлении поправляю шляпку. — Как же вам это удастся, если я сижу так далеко от вас? Король усмехается. — Вы сядете по правую руку от меня, леди Анна. Я вновь изумлённо хлопаю глазами. — Это же место королевы Екатерины! — в притворном ужасе восклицаю я. — Нет, нет, Ваше Величество, об этом не может быть и речи? Я останусь рядом с миледи Паркер и Стэнхоуп. Я разворачиваюсь и делаю лишь пару шагов, как Генрих берет меня за руку и разворачивает, прижимая к себе. Я едва дышу от близости с ним, якобы не находя себе места от стыда. — Анна, я не могу думать ни о чём другом, кроме тебя, — влюблённо шепчет король. — Приходи ко мне в покои ночью. Ты завладела моим сердцем, сознанием и душой. Я хочу лишь отблагодарить тебя. Я вырываюсь из его объятий в притворном ужасе, но в душе я радуюсь, что Генрихом так просто оказалось завладеть. Чем сильнее отталкиваешь мужчину, тем больше он начинает ценить женщину. — Моя честь, милорд, важнее всего для меня, — тихо, но чётко отвечаю я. — Я отдам свою невинность только супругу. Разворачиваясь, я быстро ухожу от него, не оборачиваясь. Мне нужно встать рядом с Джейн Паркер и Анной Стэнхоуп, чтобы Генрих не смог просить моего внимания у них на глазах. Мне нужно стать незаметной, хоть это и невозможно. Я бросила вызов королю. Я бросила ему вызов. Моё сердце сжимается от ужаса содеянного и одновременно гордости за себя. Я уверена, это сработает.***
1526 годВозлюбленная моя и друг мой, мое сердце и я передаем себя в Ваши руки, в смиренной мольбе о Вашем добром расположении и о том, чтобы Ваша привязанность к нам не стала бы меньше, пока нас нет рядом. Ибо не будет для меня большего несчастья, нежели усугубить Вашу печаль. Достаточно печали приносит разлука, даже больше, чем мне когда-либо представлялось. Сей факт напоминает мне об астрономии: чем дальше полюса от солнца, тем нестерпимей жар. То же с нашей любовью, ибо отсутствие Ваше разлучило нас, но любовь сохраняет свой пыл — по крайней мере с моей стороны. Надеюсь, с Вашей тоже. Уверяю Вас, что в моем случае тоска от разлуки настолько велика, что была бы невыносима, не будь я твердо уверен в прочности Ваших чувств ко мне. Не видя возможности оказаться рядом с Вами, я посылаю Вам вещицу, которая более всего близка мне, сиречь браслет с моим портретом, с тем устройством, о котором Вам уже известно. Как бы я хотел оказаться на его месте, чтобы видеть Вас и то, как Вы будете радоваться ему. Писано рукой Вашего верного слуги и друга, Г. Р.
— Дай посмотреть, — бесцеремонно выхватывает у меня из рук письмо Джордж. Я тем временем беру выпавший подарок короля- золотой браслет и, справившись с незамысловатым механизмом, открываю крышку и вижу портрет Генриха. На меня смотрят его синие глаза, полные тоски и любви, а сам он выглядит очень царственно и важно. — Обрадовалась ли ты его подарку, милая сестричка? — язвит брат, откладывая письмо, но все его шутки прекращаются, как только он видит браслет, богато украшенный золотом и жемчугом. — Пресвятая Матерь Божья, — суеверно шепчет Джордж. — Это стоит дороже, чем моя быстрая лошадка. Ты настолько сильно запала ему в душу? Я киваю головой, с неким раздражением и жалостью откладывая подарок рядом с письмом. — Уверена, если показать этот браслет Мари, она вспомнит, как при схожих обстоятельствах получала этот же подарок. Это ничего не значит. Я для Генриха лишь очередная женщина, просто более несговорчивая. Джордж тихо смеется. — По его тону и не скажешь. Я был рядом с Мэри, когда начинался их роман, и ничего даже близкого не помню. Король влюблён в тебя, будь уверена. Я качаю головой, усмехаясь и слегка облокачиваясь на кровать, не боясь помять пышные юбки бирюзового наряда. — Absence makes the heart grow, как говорила нам бабушка Маргарет, помнишь? — говорю я. — Это всё потому, что я уехала в Хивер, не попрощавшись. Если бы я осталась при дворе, ничего такого бы и не было. Брат в притворном разочаровании склоняет голову набок, прищуриваясь, как обычно делаю я, что вызывает у меня смех. — Тебе всё равно придётся вернуться ко двору, — замечает он. — Как и мне. Я же теперь главный королевский виночерпий. — Разумеется, — я корчу гримасу. — Я и хотела лишь помучать его. На месяц-другой. Разумеется, я вернусь. Куда же я денусь? Как выживут англичане без моего острого ума? Мы с Джорджем громко хохочем, но моё сердце всё равно сжимается от некой неправильности происходящего. Я изображаю любовь к мужчине, которого терпеть не могу. Мне нужна его корона, мне нужна его власть, но мне не нужен он сам. Волей-неволей я вспоминаю Генри Перси и нашу несчастную любовь, которая так быстро закончилась. Сейчас я бы могла держать на руках своего первого или даже второго ребёнка, а вместо этого пытаюсь склонить короля к браку и показать незаконность его собственного.***
— Ваше Величество, позвольте передать подарки леди Анне Болейн, — входят в комнату посланники короля. Королева Екатерина, разумеется, знает, от кого эти люди и что это за подарки, поэтому лишь слегка нахмуривается, делая своё выражение некогда красивого лица слишком суровым и отстранённым, и делает небрежное движение рукой. Я для неё лишь очередное увлечение её супруга. Отчего же ей волноваться или уделять мне внимание? Посланники подходят ко мне и отдают мне небольшие коробочки. Я, раскрыв их, вижу сияющие драгоценности: медальоны, ожерелья, жемчуга. Рядом со мной восхищённо ахает Марджери Хорсмэн, с откровенной завистью поправляя свой кулон. На всех этих коробочках лежит свёрнутое письмо. Я забираю лишь его, открываю, пробегаю глазами по строчкам и удовлетворённо киваю сама себе. — Отнесите все эти драгоценности обратно, — отвечаю я, пряча письмо под корсет. — И передайте Его Величеству, что я благодарна, но не могу их принять.***
— Анна, — тихо шепчет Генрих, осторожно прикасаясь пальцами своих рук к моим. Я стою рядом с ним в тени деревьев недвижимо, ничего не отвечая. Лишь ветер играет моими волосами и рукавами платья. — Я скучал по тебе, — продолжает король. — Боже, как я по тебе скучал. Я поднимаю голову и неслышно, словно стыдясь, произношу: — И я скучала по вам, Ваше Величество. Я не могу ни о чём думать, кроме вас. Всего две брошенные фразы, а Генрих уже едва не сгорает от страсти. Он слегка дергается и проводит рукой по моей обнажённой шее. — Почему же ты не принимаешь мои подарки? — вопрошает король. — Почему ты не согласишься стать моей возлюбленной? Нельзя отдаваться мужчине слишком быстро, нельзя показывать свою доступность, это обесценивает женщину в их глазах. Я скромно отвожу взгляд и отодвигаюсь от него. — Я не могу, Ваше Величество. Я дала торжественный обет Богу, что мою невинность получит мой супруг. Генрих тяжело вздыхает и берёт меня за талию, словно хочет закружить в танце. — Я бы с радостью развёлся с Екатериной, если бы мог, — невзначай бросает он. — У меня нет наследника. О, милая Анна, как бы я был счастлив, если бы имел сына! Настал мой час. Я поднимаю голову и, блеснув чёрными глазами, страстно начинаю: — Ваше Величество, я могу подарить вам сына. Если вы женитесь на мне, то у вас будет наследник. У Англии появится принц Уэльский. Вам нужно лишь жениться на мне. Тем более ваш брак, как бы мне ни прискорбно это замечать, не может быть законным: Екатерина была женой вашего брата Артура. Лицо Генриха светлеет, словно я высказала всё, о чём он думал, и он придвигает меня ближе к себе. — Я обещаю тебе, дорогая, что найду способ развестись с женой. Я обещаю тебе себя. А пока ты будешь королевой во всём, кроме титула. Я чувствую, как радостно бьётся моё сердце, но это ещё лишь пустые обещания. Скольким он обещал себя? Нужно время, чтобы убедиться в серьёзности его намерений. — Вы не могли сделать меня счастливее в этот час, милорд, — шепчу я, улыбаясь и отпуская его руки. — А теперь позвольте мне уйти. — Позволяю, — шепчет мне в тон Генрих, галантно целуя руку. — Позвольте и мне завтра вновь насладиться вашим обществом. Я усмехаюсь и, словно сомневаясь, пожимаю плечами и ухожу от короля, шурша юбками по мокрой траве.***
Зима 1526–1527 годов Немногие знают о моём возросшем влиянии при дворе, но большинство догадываются и предпочитают молчать. Никто не думает, что их короля завлечет надолго простая дочь дипломата Болейна. Однако мне виднее, и с каждым днём Генрих все сильнее и страстнее влюбляется в меня, посылает всякие побрякушки, кулоны, ожерелья, жемчуга, изумруды и бриллианты, угощает самым лакомым кусочком оленины на пиру, танцует со мной почти каждый танец на балу, вечно старается прикоснуться ко мне и не спускает глаз. Я же отвечаю ему взаимностью, но не позволяю заходить слишком далеко. На Рождество я дарю королю небольшую статуэтку в виде корабля, на палубе которого стоит женщина, с прикреплённым к ней драгоценным камнем. Генрих, разумеется, разгадал это призрачное послание и в ту же ночь нашёл меня в холле Гринвича совершенно одну. Там мы обменялись нашими тайными клятвами, после которых я стала невестой короля Англии. Генрих обещал, что начнёт искать способ развестить с Екатериной, но я всё еще не даю ему желаемого, ограничиваясь лёгкими поцелуями в губы и по-французски в щёки. Я внимательно читаю Библию в окружении других фрейлин, украдкой силясь найти причины, по которым брак моего жениха и королевы можно было бы объявить незаконным, как вдруг в покои входит брат. Я с радостной улыбкой откладываю книгу и подхожу к нему, как вдруг замечаю его угрюмое и встревоженное лицо. — Анна, ко двору прибыл граф Нортумберленд, — крепко обнимает меня Джордж, щекоча своим дыханием ухо. Моё сердце пропускает удар, и я едва не падаю брату на руки. Генри Перси здесь. Боже мой, только не сейчас! — Он умолял меня устроить вам встречу, — продолжает Джордж. — Я сказал, что это невежливо считать мою сестру какой-то… Брат изощрённо ругается по-французски, пока я пытаюсь привести свой разум в чувство. — Давай выйдем, — нарочно повышаю голос я и вытаскиваю Джорджа за рукав дублета. Когда мы оказываемся в холле, я сдерживаюсь, чтобы не взвыть. — Прошу тебя, разреши ему увидеть меня в твоих покоях. У тебя же свои собственные. Как у фаворита короля. Джордж…- я умоляюще смотрю на него.- Дай нам полчаса. Брат жестко качает головой. — Анна, ты хоть понимаешь, какие могут быть последствия для твоей репутации? Ты тайно помолвлена с самим королём Англии! — произносит одними губами он последнюю фразу. Однако, увидев моё лицо, Джордж смягчается. — Pas plus de trois minutes, — твёрдо говорит он и ведет меня в свои покои, несильно сжав мои тонкие пальцы в своих. Мне становится страшно от одной только мысли, что я вновь увижу Генри. Что будет, если мои чувства вспыхнут с такой силой, что я не смогу им противостоять? Заходя в покои брата и опускаясь на мягкую кровать, я понимаю, что не смогу вновь воссоединиться с ним. Я не смогу убежать, не смогу бросить всё ради него. Я останусь здесь. Я — невеста Генриха Тюдора. Скоро я стану важнейшей женщиной в стране. Но, повторяя про себя эти слова, я понимаю, насколько глупы они. Какой прок быть королевой без любви? Внезапно дверь открывается, и в покои заходит Генри Перси. Его лицо светлеет, когда он видит меня. Кажется, словно мы не виделись вечность, но как только я начинаю присматриваться, то чудится, будто мы вечно были рядом с друг другом. Я разглядываю каждую черту его лица, словно хочу запомнить их навсегда: длинный нос с небольшой горбинкой, гладкая бледная кожа, тёмные горящие глаза, тёмные волосы, слегка вьющиеся у висков, слегка неуклюжая походка… Я спускаюсь со своего места и осторожно подхожу к Генри, но потом забываюсь и, встав практически вплотную, прижимаюсь к нему. Его руки крепко обнимают меня, а я готова разрыдаться от счастья. — Анна, это было ошибкой, — шепчет Генри Перси. — Я не должен был с ними соглашаться. Я скучал по тебе и буду скучать после. Я не могу жить без тебя, и это не уловка куртуазных игр. Я действительно не могу жить без тебя. Вынырнув из его объятий, я вытираю свои слёзы зелёным рукавом. — Я тоже, — хрипло отвечаю я. — Я бы отдала всё, чтобы остаться с тобой навсегда. Генри, не сводя с меня влюбленных глаз, берёт меня за холодную ладонь. — Поехали со мной, — предлагает он. — Мы давно не живём вместе с женой. Ты будешь моей. А затем, когда она умрёт, я женюсь на тебе и… Как сладко звучат эти слова! На какую-то секунду я готова последовать за ним, но понимаю, что слаба и слишком горда. Я не смогу стать его любовницей, даже если знать, что это наш единственный шанс стать счастливыми. Я не могу бросить и своего венценосного жениха. Меня ждёт великое будущее, где есть место любви. Я всё ещё могу полюбить короля. Я не должна идти с графом. — Прости меня, — отвечаю я отстранённо. — Я не могу. Генри Перси словно дали пощёчину. Мужчина отпускает мою ладонь и замирает, как олень во время охоты. Он с умирающей надеждой смотрит на меня: — Могу ли я надеяться на твою любовь? — Нет, и больше не ищи встреч со мной, — отвечаю я, чувствуя, как разрывается моё сердце в клочья. Граф Нортумберленд сразу холодеет и делает шаг назад, как от прокажённой. Он с ненавистью смотрит на меня своими чёрными глазами, поправляет дорогой дублет и бросает: — Я понял, не стоит объяснений. Вы, миледи Болейн, искали себе родовитого жениха. Им оказался я, поэтому вы играли в страстную любовь. Но как только на вас положил глаз король, вы тут же позорно бросили меня, притворившись беспомощной игрушкой в руках семьи. Я понял, я всё понял, — повторяет граф. — Кардинал всё рассказал мне о вашей дьявольской натуре, но я не желал верить. Что же, это было зря. Я бы смог избежать стольких ошибок в прошлом. Весь свой монолог Генри Перси проговаривал чётко, смотря мне в глаза. Я ни разу не дернулась, не опустила голову, не выражая якобы раскаяния. Это и убедило графа Нортумберленда в своей правоте, поэтому в ту же секунду он вышел из покоев моего брата, хлопнув дверью. И тут на меня свалились небеса. Я рухнула на пол, как марионетка у кукольников Бургундии, у которой обрезали ниточки. Из моих глаз ручьем потекли горячие слёзы, пока я шептала то молитвы, то просьбы Богу прекратить мои мучения. Это я, это всё я, своими собственными руками уничтожила своё счастье. Я не должна была так отвергать его. Я не должна была так рушить его и мою надежду, его и мом чувства. Я убила его и убила себя… В какой-то момент всё проходит, и я прикасаюсь головой к задней части кровати, хватая ртом воздух. Я поступила абсолютно правильно. Незачем тешить меня и графа пустыми надеждами. В свою же очередь я могу вновь полюбить. Всё это время я словно ждала Генри Перси и не позволяла себе иметь чувства к Генриху. Сейчас же, когда всё кончено, я могу и должна испытывать к королю что-то намного большее, чем презрение. Его любовь-всё, что у меня есть. Благодаря ей я не прозябаю в Хивере, слушая завывания Мари и её двух малышей- Кэтрин и Генри. Благодаря ей я скоро стану королевой Английской. И я должна отплатить Генриху той же горячей любовью.***
1533 год Я- королева Англии. Боже мой, сколько мне пришлось претерпеть, чтобы ею стать! Я искала вместе с Генрихом и богословами доказательства в Писании, что его брак незаконен. Я вместе с ним составляла прошение в Рим. Я присутствовала тенью на суде, где Екатерина молила короля о милости, а затем гордо ушла прочь. Я переболела потницей и готовилась умереть, но я выжила. Я и мой новый союзник Томас Кромвель продвигали Генриху учения Лютера и идею об англиканской церкви. Я указала Генриху на недостатки Уолси и его непригодность, после чего король сверг его. Я добилась того, чтобы моя семья получила титулы. Я добилась того, чтобы после смерти мужа Мари получала ежегодную пенсию. Я добилась того, что мой брат стал дипломатом и искал поддержки у европейских государств. Я получила титул маркизы Пемброк в собственном праве. Я предстала перед королём Франциском как невеста Генриха. В тот же год я стала его любовницей, а в январе следующего, после разрыва с Римом и признания англиканской церкви как единственной законной я стала его женой. Я ждала слишком долго, но добилась своего. Я стала его королевой. Я думала, что неспособна больше полюбить, но я искренне привязалась к Генриху и начинаю влюбляться в него заново. Я достигла тех высот, которых никто в нашей семье и в стране не достигал. А теперь я ношу ребёнка, принца, который подарит стране Золотой век. Я- королева Анна Болейн. В сентябре 1533 года Анна Болейн родила девочку, которую назвали Елизаветой. Тогда никто и подумать не мог, кто из неё вырастет. Однако последующие беременности королевы заканчивались выкидышами. Генрих устал от активного участия жены в политике и Реформации, её ревности и неспособности родить сына. В апреле 1536 году он затевает процесс против королевы. В мае этого же года Анна Болейн была обвинена в прелюбодеянии с пятерыми мужчинами, включая инцест с собственным братом, и казнена. Она стала первой казнённой королевой не только в Англии, но и в Европе.