***
— Эдя, пойдём в кино? — Прости, Маня, я сегодня с Костей пойду на турники. Мане Ашидовой всегда нравился Эдик. Ещё с младших классов. А что: красивый, добрый парень, правда туповат немного, но с кем не бывает. Костя стоит рядом, кривя лицом. Богданов терпеть не могу Ашидову. Шумная она, да и до его Эдика докапывается. Именно его Эдика. — Блин, да когда же ты будешь свободен? — топает ножками Маня. — Никогда. Съеби, — отвечает за Кириллова Костя. Девушка недовольно фыркает носом и уходит. — Брат, не надо так с девушками поступать. — Да ну их на хрен. Тупые девки, — цокает Богданов, — Пошли лучше в столовку. Костя берёт Эдика за руку и ведёт его с собой в сторону лестницы. Кириллов молча идёт вслед за Богдановым, немного краснея. Не каждый день тебя за руку берёт именно Костя. Тем более в публичном месте.***
— Меня что-то тошнит… — говорит Эдик, поев немного горохового супа. — Что ел до этого? — Булку с колбасой. Ты же сам мне её дал. Костя с перепугу вскакивает с места и ведёт Эдю в мужской туалет неподалеку. После того, как Кириллов проблевался, оба идут к медсестре. — Отравился, наверное, — делает вывод молодая девушка, открывая аптечку. — Ему домой идти? — спрашивает прямо Костя, держа сидящего на койке Эдика за плечо. — Конечно. Только справку учителю отдайте… Если не полегчает, выпьешь вот эти препараты, — медсестра протягивает Кириллову листик с написанными на нем лекарствами. — Я отравился нашей школьной колбасой… Такое ощущение, что она то ли протухшая, то ли… — бормочет Эдик, у которого следом появился рвотный приступ. — Я поговорю с поварами. Что-то тут действительно не так, — кивает женщина.***
— Мне так плохо, — ноет Эдик, которого под руку ведёт Костя. — Знаю… Я рядом. — Так сейчас же проверочная по английскому, нельзя же пропускать! — На хуй. Мне важен лишь ты и твоё состояние сейчас, — Эдик лишь вздыхает. Хулиганы одеваются и выходят из школы.***
— Здравствуйте, мне Полисорб, Регидрон и Смекту, — читает с листка Костя фармацевту в аптеке. — Хорошо… С вас семьсот восемьдесят рублей, — Кириллов аж охает, услышав цену за какие-то три маленькие пачки лекарств. Костя невозмутимо кладёт тысячу. Которую ему дали родители на столовую. На две недели вперёд. — Ну зачем, Костя, у меня дома полно такого! — крушится Эдик, когда оба вышли из аптеки. — А вдруг нет. Пусть будет. И вообще, ты идёшь ко мне, — безапелляционно чеканит Богданов, снова беря за руку друга. — Э?***
— Водички можно? — Держи. — Спасибо, Костя. Эдик лежит на боку на шикарном кожаном диване в доме Кости. Вообще, Костя родился в семье дизайнера одежды и продавщицы конфет. Родня постоянно занята, неудивительно, что Костя стал таким… Интересным. Вся мебель так и пахнет деньгами. А холодильник забит дорогими десертами, йогуртами и пиццей. Костя ест только то, что готовит его мать. Еда из столовой и энергетики с сухариками из «Пятёрочки» не считаются. — Получше? — Так, совсем немного, — бормочет Эдик, — Может телик включишь? — «Ментовские войны» досмотришь тогда, — говорит Костя, включая огромную плазму на стене. — Так рано ещё. — Я куплю. — Вас, богачей, не понять: то вы деньгами разбрасываетесь, то ради копеечки готовы на кол посадить, — закатив глаза комментирует больной. Костя ничего не отвечает, лишь нажимая пультом на экране кнопку «Купить за сто девяносто девять рублей».***
— Костя… А где у тебя здесь туалет? — быстро тараторит Эдик, резко закрыв рот ладонью после фразы. Богданов реагирует почти мгновенно и ведёт друга в туалет. Эдику до сих пор плохо. — Может скорую вызовешь? — Ты с ума сошёл, дебил?! Нет, я не доверяю врачам! — орёт Костя на предложение Кириллова, что побледнел и стал похож на саму Смерть. — Пожалуйста… Так ведь будет лучше… Костя колебался минуты три. Он смотрел то на телефон, то на Эдика, и так по кругу. — Сука, если ты умрешь, я убью тебя ещё раз, — бормочет злобно Костя, набирая на айфоне «103».***
Снаружи дома Богданова стоит карета скорой помощи. На койке уже лежит Эдик, рядом идёт дежурный врач и Костя. — Сильное отравление. Что он ел последним? — Колбасу в школе, — отвечает Костя, который сейчас готов плеваться: он ненавидит врачей. — Понятно… Номер вашей школы? — Первая. — Ясно, буду иметь в виду… — А на сколько его… Ну… Задержут? — нерешительно спрашивает Богданов. — Дней на десять точно. Костя в шоке глядит на то, как Эдика кладут в машину. Кириллов с улыбкой машет рукой другу и двери за ним закрываются. Врач уходит. Богданов стоит около дома, глотая слёзы. Он хочет орать в голос. Лучше бы он сам съел ту гребаную булку с колбасой и траванулся. — НЕНАВИЖУ! — протяжно орёт Костя, топая ногами как ребёнок. Никто его не слышит.***
Костя молча смотрит в экран телевизора, где всё идут «Ментовские войны». — Костик, я дома! — восклицает мама Кости, Мария. Она только что вернулась с работы. — Привет, — мрачно отвечает Костя, тыкая пальцами по пульту, дабы отключить телевизор. — Мне мама Эдика звонила, сказала Эдя отравился… — Я не хочу об этом говорить, — чеканит Костя, вставая с дивана и направляясь в свою комнату. — Я знаю, но… — Разговор окончен. Богданов захлопнул за собой дверь и сел на пол. Женщина лишь вздыхает, раздеваясь в прихожей. На айфон Кости приходит эсэмэска: «Не переживай за меня здесь хорошо». Костя не знает, что ответить, поэтому игнорирует сообщение Эдика. Возможно, он сейчас под капельницей или спит… Не надо его тревожить. Но Богданов хочет прямо сейчас завалиться в больницу, разметать все к херам собачьим и забрать своего Эдика домой. Потому что Эдик — его, и больше ничей.