Вселенная очерков

      — И почему я должен тебе верить?       Глория скалится, откусывая от яблока небольшой кусочек, и с неким вожделением смотрит на Саваду, внимательно проходя взглядом по его расстёгнутой рубашке. Тсунаёши держит рядом с собой револьвер, да и выглядит немного напряжённо. Хотя он прекрасно знает, это оружие навряд ли поможет ему, если, конечно, Даниэли говорит ему сейчас чистую правду. И сколько она ещё собиралась скрывать от него то, чем она является на самом деле?              — Ты ведь прекрасно знаешь, когда я вру, а когда говорю правду, — женщина немного наклоняется вперёд, открывая вид на своё декольте, и усмехается. — Да и что говорит твоя интуиция, Тсуна?              Мужчина морщится, когда Глория протягивает гласные в его имени, и отводит взгляд в сторону. Хоть где-то, но Даниэли была права: его интуиция говорит, да буквально кричит, что всё это — правда. Жесткая правда, которую он не хотел принимать. По крайней мере, сейчас не хотел принимать.              Сейчас она была в своей истинной сущности — в облике суккуба. Крыльев не было, как он предполагал изначально, но всё её тело — Савада даже подмечает пышные формы, что до этого были скрыты мешковатой одеждой — было покрыто чёрным костюмом из кожи, с огромным вырезом на груди и видом на длинные ноги. Красное яблоко было схоже с цветом её глаз, только они ярче и насыщенней, а рыжие волосы длинными волнами струились по плечам, очерчивая её тонкую шею и приковывая внимание к ней.              Такую Глорию Даниэли он видит впервые в жизни.              Сколько они с ней знакомы? Где-то несколько лет, как ему кажется, а может и больше — Тсуна точно не помнит. Но прекрасно помнит, как её щёки окрашивались в лёгкий розовый румянец, когда он дарил ей небольшие букеты и какие-то подарки, когда выделял её больше остальных и мягко улыбался, иногда касаясь руки. Но эта женщина, что сейчас сидела в его кабинете, не похожа на Глорию. Нисколько.              — И почему ты сразу не отважилась сказать нам, что ты демон?       — Суккуб, милый, — обворожительно скалиться она.       — И где твои рога и хвост?       — Это всё стереотипы, поверь, — Глория закатывает глаза. — Глупые людишки всё это выдумали, чтобы пугать своих детишек.       — Сколько лет тебе, Глория? Или тебя даже не Глория зовут?              Даниэли откусывает ещё раз яблоко, косясь на револьвер. Да, она знает, что обычное оружие ей не повредит, а вот если он с этим оружием использует и Пламя, то ей просто не сдабривать. Кожа будет долго регенерировать, да и саднить потом в этом месте. Были уже такие случаи.              — Моё имя ты не выговоришь, — пожимает она плечами. — Да и возраст не так важен, как мне кажется.       — С Занзасом знакома?       — Даже не представляешь, как хорошо, — блаженно улыбается она. — Пока я не присоединилась к Вонголе, то постоянно имела с ним связь. У него было слишком много энергии. Этот мужчина был единственный, кто смог так покормить суккуба, — Глория весело смеётся, наблюдая, как в глазах Тсуны загорается огонёк ревности. — Оя-оя, ты ревнуешь, милый?       — Тебе кажется, Глория.              Савада смотрит на свой стакан, а потом залпом выпивает его содержимое, едва поморщился. Пить на голодный желудок не хорошо, особенно для Тсуны, но алкоголь сейчас считается чем-то спасительным, чем-то реальным.              Руки Глории ложатся на его плечи, делая успокаивающий массаж. Её энергия как паутина, медленно окутывает его, завлекая в эту паутину. И Тсуна сам позволяет себя завлечь в эти сети. Он прекрасно видел, как Занзас волком смотрел на Даниэли, стоило её представить, как его нового Советника. И этот взгляд даже тогда ему не понравился. Да и его ухмылка не говорила ни о чём хорошем. Это же Босс Варии, что от него можно ждать хорошего?              — О чём ты ещё врала мне?       — Не сказать, что я много врала, но не договаривала, — шепчет Глория на его ухо, опуская руки в расстёгнутую рубашку. — Но я стала похожа на человека. И всё из-за тебя.       — Из-за меня?              Тсуна поглощён этими движениями на его груди. Её ногти слегка царапают кожу, а небольшое количество выпитого алкоголя уже всосалось в его кровь, и взгляд стал туманиться. И Савада даже не знает, так действует на него сама Глория или её сущность?              — Да, потому что я увязла в тебе, как в болоте, Тсуна. Меня даже другие мужчины не стали интересовать. Представь себе суккуба, который не может смотреть на других мужчин. Меня уже и суккубом назвать нельзя.              Её мягкий голос полностью проникает в его разум, а тяжёлые вздохи вырываются из его рта, когда руки Даниэли проникают под его нижнее бельё — когда успела расстегнуть его ремень? — и начинает медленно двигать ими вверх-вниз. Губы Глории скользят по его шее, оставляя на ней влажные и горячие следы от своих губ и языка. Тсуну даже не волнует то, что в любой момент в его кабинет может кто-то зайти. Сейчас Саваду волнует лишь одна Даниэли, которая так мастерски орудует своими руками. И даже не хочется думать, что она делала это со многими.              — Ты же любишь меня, Тсуна? — мягко спрашивает Глория, покусывая его ушную раковину. — Хотя, я знаю, что ты любишь меня. Не будь это так, я бы тебе ничего не сказала.              Конечно, Тсунаёши её любит, он просто с ума сходит, когда Глория рядом. Он ловит руки Даниэли, в одном движение, стискивая их в своей огромной руке, и смотрит в пылающие похотью красные глаза. Она закусывает губу и тянется за поцелуем, но Савада не даёт себя поцеловать. Отодвигается, когда её губы едва ли задевают его губы.              — За то, что ты скрывала, что являешься суккубом, тебя бы наказать надо, Гло.              Она разочарованно смотрит на Тсуну, смотря на его возбуждённый член и потемневшие карие глаза. Сейчас он выглядит так, словно ему нужно подчиниться прямо сейчас. Но Глория всё же пытается вырвать руки из его захвата, но ничего не получается. Савада очень силён, даже несмотря на то, что сама Даниэли является демоном. Правда, из-за этого смертного большая часть сил улетучилась, словно она и никогда не была суккубом. Сейчас она по силам равна Киоко или Хром.              — Так что обойдёшься без секса, милая.       — Тсуна, ты жесток.              Глория жалостливо смотрит на своего Босса. Ласковая улыбка растягивает на её лицо, словно милый ангелок. Только женщина совершенно так не выглядит. Она ведь прекрасно знает, что он сам сгорает из-за растущего желания — сама чувствует его возбуждение, которое передаётся и ей. Ну что это за пытка такая? Между ног уже очень влажно, а соски слишком сильно напряжены — и сквозь эту кожаную одежду их прекрасно видно.              — Я не жесток, Гло, это просто ты была жестока ко мне всё это время. Это слишком малое наказание для тебя, поверь.       — Тсуна, ты издеваешься надо мной?              Савада усмехается, в этом случае застёгивая свою брюки и рубашку. Привычная, мешковатая одежда появляется на ней, стоит ему отвернуться от неё. Гокудера залетает в его кабинет, даже не удостоился постучать в дверь, хотя бы ради приличия. Хаято хмуро смотрит на Глорию, но потом его взгляд тут же опускается на Тсунаёши.              — Увидимся ночью в моём доме, Гло.       — Как прикажите, Босс.