***
Выпускной класс. Время в Академии прошло не бесследно: шрамы с кем они, когда ещё были детьми, сражались, наконец-то полученная лицензия и знания, да даже с Деку они успели хоть как-то, но сдружиться за всё время в UA. Всё было бы хорошо, если не Мэри Робинсон — заноза в его заднице, постоянно попадающая в медицинский отсек. Сколько раз Бакуго должен ей повторять, чтобы «синявка» завязывала со своими странными соединениями разных химических веществ, с которыми та возилась всё свободное время? Но она же не слушает его. Упорно продолжает что-то делать в лаборатории, откуда издаются разные взрывы, а мебель меняется с частой периодичностью. Да даже директор пару раз запрещал ей доступ к лаборатории на время, но Мэри всё равно находила способы пробраться туда. Все учителя давно поняли, что ограничивать её бесполезно. И вот сейчас она сидела с большим химическим ожогом, морщась от боли и смотрела, как Чиё исцеляет её. — Ты бы связал ей руки, Бакуго, а то мне кажется, что Мэри будет здесь прописана. — В смысле? Кацуки вопросительно выгибает бровь, смотря на Робинсон. Девушка тут же опустила свои серые глаза в пол, закрывая лицо своими длинными синими волосами. На лице Чиё появляется лукавая улыбка, и та слегка покачивает головой, прекрасно понимая, что Мэри ничего не рассказывала Бакуго о тех случаях, которые произошли за последний месяц. Вместо привычного ответа, женщина даёт папку с именем Робинсон, и Кацуки внимательно читает всё её содержание. Ожоги, порезы, раны, отравление газом, потеря сознания из-за недоедания и недосыпа, аллергия из-за химикатов. И всё это за месяц, пока Бакуго был по горло в злодеях, и они лишь редко переписывались друг с другом. Как чувствовал, что ей не стоило верить на слово и спросить обо всём Хитоши, когда Мэри говорила ему, что с ней всё в порядке. — Мы обязательно про это поговорим дома, Мэри.***
Девушка лишь закатывает глаза, слыша очередную лекцию от Бакуго, который пытался не кричать на неё и мерил шагами гостиную. Венозно-кровавые глаза потемнели, превращая радужку в бордовый — её нелюбимый — цвет, а его волосы сильно растрепались. Ей даже кажется, что от его волос исходят мелкие искры и ещё чуть-чуть и Бакуго взорвётся сам, вместе с их квартирой. — Кацуки, я старалась быть аккуратной. — Да так, что отравилась газом или получила очередные ожоги?! — всё же не выдерживает он и повышает голос. — Почему ты нормально не ела и не спала, дура?! — Я в лаборатории была и… — Я к чёрту взорву эту ёбаную лабораторию, чтобы ты себя ненароком не убила! — Только попробуй, Кацуки! Мэри вскакивает со своего места, близко подходя к Бакуго. Лаборатория стала её домом, её спасательным кругом, где она могла побыть наедине со своими гнетущими мыслями, с которыми не могла поделиться даже с Кацуки. Если подумать, то они именно там и поцеловались в первый раз, да и просыпали какой-то едкий порошок, после чего пару суток отлёживались в больнице. Они даже там устроили очередной спор: кто быстрее проедет на колясках, тот оплачивает всю еду, которую попросят купить Деку. Естественно, Бакуго поддался Мэри, получив лишь один несмелый с её стороны поцелуй в губы. — Я ведь… — Кацуки выдыхает, и садится на диван, опирается локтями о ляжки и зарывается руками в свои волосы. — Блять. Мэри нерешительно садится рядом с ним, соприкасаясь своим немного оголённым бедром с его ногой. Руки обхватывают его талию, а сама она утыкается носом в область за ухом, из-за чего напряжение в его теле становится немного меньше. Его мышцы буквально перекатываются под её руками. Кацуки сам перекладывает ноги Мэри себе на колени, поглаживая гладкую кожу своими большими, мозолистыми руками. — Я просто не знала, что с тобой. На связь ты выходил редко, и пыталась убить все тревожные мысли. А потом узнала от Тодороки, что вы с Деку сражаетесь с каким-то сильным злодеем, да и все эти СМИ только подогревали беспокойство. Мэри продолжает что-то сбивчиво шептать, буквально выплёскивая весь страх, всю панику, что были рядом с ней всё то время, пока Кацуки отсутствовал. Ей просто хотелось услышать в новостях, что с ним всё в порядке, но нет, СМИ же надо подогнать какой-то интерес, чтобы все зрители прям трепетали от волнения и их рейтинги бы полетели вверх. — Прекрати, — говорит Кацуки, смотря прямо в глаза Робинсон. — Со мной всё в порядке, глупая. Думаешь, так просто от меня избавишься? Он вытирает своим большим пальцем её слёзы, и Робинсон шмыгает носом, крепко обнимая его за шею, прижимая к себе ближе. Кацуки мысленно матерится из-за неудобного положения их тел, но всё же кладёт свои горячие ладони к ней на талию, вдыхая запах её волос. Он невольно усмехается, Мэри даже мыла волосы его шампунем, а не своим излюбленным цитрусовым. — Будь осторожнее, — всё же тихо, через небольшой ком в горле говорит он. — Иначе я буду сидеть вместе с тобой в этой ёбаной лаборатории. — Хорошо.***
Мэри читает какой-то роман, который ей вскользь посоветовала Момо, мол, потом будет кое-что очень классное, что самой Робинсон, да и тем более Кацуки, должно понравится. Она сразу покраснела, понимая, про что такое «классное» Яойороза говорила. Если не врать, и признаться хотя бы себе, что сама Мэри давно грезила об этом по ночам, представляя воочию обнажённого Кацуки, что нависает над ней, и воплощая все её грязные фантазии в реальности, то Робинсон сгорела бы со стыда, какие мысли посещают её светлую голову. Мэри давно хотела интимной близости с Бакуго, прекрасно зная, что опыт в постели у него уже был, а вот у самой Робинсон его не было от слова совсем. Она до сих пор была девственницей, хотя и жила с Кацуки полгода, и где-то полтора года они встречались. Ей даже было трудно представить, как сам Бакуго справляется с его утренним стояком, с диким желанием, когда он сильно хочет секса. Да и что говорить, даже Мэри заподозрила его в изменах, но тут же успокоилась, когда пьяный Бакуго, пока она его раздевала, сказал: — Не тронь меня, сука, у меня дома есть девушка. Она тогда из-за чрезмерной радости приготовила островатый завтрак для Кацуки, а себе сделала отдельную порцию. Конечно, Бакуго недоверчиво смотрел на неё — обычно Мэри любила с утра немного вынести ему мозги за очередную внештатную пьянку, да и вообще ничего не готовила, а тут сделала такой роскошный завтрак, — но как только Робинсон чувственно поцеловала его, то всё недоверие тут же прошло. К слову, Мэри так и не рассказала про этот случай своему парню. И вот, интимная сцена между героями. Через пару минут углублённого чтения Мэри почувствовала, как стало немного влажно в её нижнем белье, и ладошка невольно проникла под шортики и трусики, начиная поглаживать клитор, срывая с губ девушки лёгкие вздохи. Она не сразу замечает, как к её руке тут же прибавляется мужская, полностью заменяя её ладонь, но когда замечает, то книжка тут же летит на пол, а сама она откидывается на его обнажённую, исполосованную шрамами и рубцами, грудь, и смотри в его тёмно-бордовые глаза, что сейчас буквально кричат о его возбуждении. — Если ты не остановишь меня, то я просто возьму тебя. — Н-не останавливайся. Для Кацуки эта с придыханием сказанная фраза стала как красная тряпка для быка. Его рука покидает нижнее бельё, но ненадолго. Мэри закрывает глаза, и тут же слышит треск ткани, понимая, что ни её пижама, ни её бельё сегодня целыми не останутся. Она чувствует дыхание на внутренней стороне бедра, и разводит ноги немного шире, в этом случае слыша лёгкую усмешку от Кацуки. — Открой глаза. Звучит как приказ, а не как просьба, и Мэри открывает глаза, чувствуя, как нежно Кацуки обхватил её ягодицы, поглаживая и надавливая на них. Бакуго с мокрой головой, пошлой ухмылкой и этим помутневшим, возбуждённым взглядом выглядел очень сексуально, особенно когда его голова находилась между ног Робинсон. И от одного этого вида хотелось уже стонать в голос. Мэри невольно закрывает глаза, за что тут же получает болезненный укус на её гладко выбритом лобке. — Смотри на меня. — Х-хорошо. Один из пальцев проходится по её половым губам, едва задевая кончиками клитор, слыша приглушённый выдох из уст Мэри. — Ты уже вся мокрая, Мэри. — Ты можешь не говорить такие смущающие вещи? — Я прекрасно знаю, что тебе это всё нравится, — усмехается он. Бакуго высовывает свой язык, раздвигая пальцами её половые губы и слегка погружая их в разгорячённое лоно, пока сам Кацуки слизывает сочившуюся влагу, а потом начинает посасывать этот комочек нервов, погружая пальцы глубже с каждым её полу-стоном. Бакуго даже не прерывает их зрительного контакта, чуть ли сам не постанывает из-за одного её покрасневшего личика. В глазах плещется жаркий огонь похоти. Он сгорает в этом. Взгляд внимательно скользит за капелькой пота, очерчивающая её лицо. Мэри с силой сжимает простынь, а второй едва зарывается в его влажные волосы. Бакуго это точно нравится, а самой Робинсон нравится его язык на её клиторе и его пальцы, что полностью были в её соках. Он тянет эти два пальца к лицу Мэри, сам подтягиваясь выше, и облизывает сухие губы, предвкушая нечто большее. — Оближи. Мэри обхватывает его пальцы губами, скользя языком по всей длине фаланг, пока второй рукой Бакуго продолжает теребить её клитор, периодически зажимая этот комок нервов между пальцами. Робинсон стонет с этими пальцами во рту, из-за чего ей кажется, что зрачок скоро сольётся с его радужкой. Она чувствует, что ещё чуть-чуть и кончит, но его рука исчезает, как и пальцы изо рта, а разочарованный стон вырывается из уст раньше, чем та понимает это. — Не волнуйся, сейчас будет продолжение. Бакуго целует её, не жалея губ Мэри, буквально вгрызается в них, покусывая и оставляя маленькие ранки на них. Язык Кацуки сплетается с её языком, иногда отстраняясь, чтобы не задохнуться от этих головокружительных поцелуев, из-за которых у Мэри спирает лёгкие, а сердце давно устроило танго по её рёбрам. — Ещё не поздно отказаться. — Мне кажется, что ты меня точно убьёшь. Мэри цепляется взглядом на давно вставший орган, из которого сочился предэякулят. Член упирается ей в живот, призывно покачиваясь и Робинсон касается своей рукой его. Она спускается рукой по его длине, немного надрачивая. Кацуки порыкивает, массажируя рукой её оголённую грудь — когда успел порвать её майку, Мэри не знает. — Я готова. Бакуго лишь кивает, спускается немного ниже и уже упирается головкой в её половые губы, раздвигая их. Мэри едва ли не затаила дыхание, стоило ей увидеть Кацуки воочию. Взгляд медленно скользит по его шее, очерчивая глазами его пресс, спускаясь по его волосам, что ведут прямо к органу. Она чувствует, как его член постепенно раздвигает её половые губы и входит. Одно резкое движение, и Робинсон хватает его за плечи, притягивая к себе ближе. Боль пульсирует внизу живота, и Бакуго терпеливо ждёт, пока Робинсон привыкнет. — Давай. И Кацуки делает пару движений бёдрами, вырывая из её губ громкий стон наслаждения.***
Долгожданная церемония, которую Кацуки, как ей кажется, ждал буквально с нетерпением и пытался всячески ускорить подготовку к свадьбе. Она даже представить не могла, что вообще выйдет за Кацуки, за свою первую любовь, если его так можно было назвать. А началось всё как в романе «Гордость и Предубеждение»: с их взаимной неприязни друг к другу. Бакуго был до жути ревнивым, и когда они только-только начали встречаться, то всех ухажёров Кацуки тут же отправлял в гости к Чиё. И это Мэри раздражало. У них были частые ссоры из-за этого, да и в основном они происходили из-за их разных характеров. Как они сошлись — неизвестно. Это было как восьмое чудо света, или какая-то мировая тайна. Момо спрашивала, как можно вообще терпеть Бакуго и встречаться с ним, да и жить в одной квартире. — Ну, когда он готов просто взорваться во время очередных ссор, то у меня есть метод, как его тут же остудить. — Выплёскиваешь на нашу бомбу воду? — Нет, — Мэри слегка краснеет. — Ему нравятся поцелуи, и ради них он затыкается мгновенно. Да, ему просто нравится поцелуи, и даже когда Робинсон раньше валялась дома на больничном, и он приходил её проведать, то хоть немного, но целовал её в губы. А ещё притаскивал все возможные фрукты, особенно цитрусы, и всячески заботился, хотя постоянно что-то причитал, вызывая хриплый смех у Мэри. Съехались они уже в выпускном классе, где-то за месяц до самого выпуска, когда у обоих была работа, и даже не пожалели об этом. Ссоры были как по расписанию, собственно, как и посуда билась с такой же периодичностью. Даже соседи съехали от них, а самые терпеливые, которым не надоел весь этот цирк, остались. Но несмотря на всё это, им было комфортно друг с другом. Они проводили вместе выходные, если Кацуки не вызывали на очередной патруль. Мэри лежала на его груди, водя своими ладонями по ней, пока рука Бакуго была на её бедре. Они смотрели боевики, и часто, практически под самый конец, Робинсон засыпала в его горячих, родных объятиях. Или же когда она читала какую-то книгу, пока Кацуки посапывал на коленях Мэри после очередного сложного рабочего дня. Или же их совместный отдых, вдали от большинства друзей и с выключенными телефонами. — Нервничаешь? — Не особо, — говорит Мэри своей матери, замечая слёзы на её щеках. — Не плачь, я ведь тоже тогда заплачу, а мне нельзя — макияж испортится. — Я так рада за тебя, — со всхлипами произносит Дороти. — Кацуки хоть и с характером, но тебе именно такой и нужен муж. — Я согласна с миссис Робинсон, — кивает Момо, заканчивая причёску, пока ещё, Робинсон. — С Бакуго только ты и справишься. И вот, шаг за шагом, Мэри ступает по дорожке из цветов, слыша звук вспышек камер СМИ. Отец крепко держит её за руку, что-то говорит, но она едва ли слушает его. Всё внимание Робинсон было приковано к Кацуки, что был в белоснежном свадебном костюме, а сама Мэри была в красивом, роскошном платье цвета айвори — да и, собственно, оно было единственным, что ей понравилось в свадебном салоне. Кацуки смотрит в горящие глаза своей возлюбленной, что полностью перевернула его спокойную и размеренную жизнь. Никто из них не думал, что эти отношения хоть как-то дойдут до свадьбы, да и ему казалось, что эти отношения просто треснут, но нет. Вот она, идёт прямо к алтарю, держа в руках небольшой свадебный букет. Мэри уже стоит перед ним и не может не улыбаться, да и сам Кацуки хоть немного, но улыбается. Он ждал этого дня, отсчитывал дни до торжества, но не говорил об этом никому — Мэри сама догадалась. — Мэри Робинсон, вы согласны взять в законные мужья Кацуки Бакуго? — Согласна. — Кацуки Бакуго, согласен ли ты взять в законные жёны Мэри Робинсон? — Согласен.***
Мэри не могла понять, что с ней творится в течение последних пару дней. Она даже взяла пару отгулов на работе, чтобы это отравление прошло, но ей стало только хуже. Головокружение появилось спустя пару дней, как и излишняя сонливость вместе с чувствительными грудями. — Делай тесты на беременность. Момо буквально сказала эти пару слов прямо с порога, протягивая пару тестов на беременность. Бакуго вздыхает, и под внимательный взгляд бывшей Яойорозу, а нынешней Тодороки, уходит в ванную комнату.***
Мэри внимательно смотрит на тесты, покручивая их в руках. Они не были готовы к ребёнку и предохранялись, как сама учёная, так и сам Кацуки. Они же даже не обговаривали это. Да чего греха таить, если даже сама Мэри не знает, как именно отреагирует её супруг. — Может, сходим на приём к врачу? Всё же тесты не всегда оказываются верными. — Да, это хорошая идея. Мэри сразу начинает быстро собираться, пока она кому-то печатает. Бакуго была нервозной, и не понимала вообще ничего. Тодороки лишь встряхивает её, и та приходит в себя на небольшое время. — А если это будет правда? — испуганно спрашивает Мэри. — Мне кажется, Кацуки будет рад ребёнку, — выдыхает она. — Ты только успокойся, прошу. — Хорошо.***
— Матка расширена. Вы беременны, уже месяц. Сейчас выпишу витамины, справку, и можете идти. И ещё, запишитесь на осмотр. — Да, хорошо, — заторможено говорит Мэри. Бакуго выходит из кабинета врача ещё спустя пару минут. Момо подрывается к ней, а она лишь кивает, как бы говоря, что она беременна. И совсем не понимает, что Мэри чувствует кроме потрясения. Тодороки крепко хватает её за плечи, обнимая свою дорогую подругу. Телефон Мэри начинает громко звонить, из-за чего та сразу отвечает на звонок. Кацуки. — Ты беременна? — Да, врач сказал, что уже месяц. — Я рад, Мэри, просто не представляешь, как я рад. И не стоит даже гадать, кто сказал это Кацуки.