Вселенная очерков

      

Если любишь, смири гордыню.

             Каори вжимается в кресло, иногда вслушиваясь в гам своих одногруппников, пытаясь хоть как-то уловить суть разговора, но каждый раз не понимает, зачем они всё это обсуждают. Ей так неуютно сейчас, в этой чёртовой гостиной, что хочется провалиться сквозь землю. Некоторые даже поглядывают в её сторону, но не спешат втягивать в разговор, прекрасно знают, чем это может закончиться. Вся эта атмосфера настолько душит, что иногда она завидует Тору: та может просто уйти, ничего не говоря и не объясняя, да и мало кто заметит, и это хорошо.              Эйджиро тоже сегодня был не в настроении. Сарказм так и лился из его уст, если его кто-то что-то спрашивал. Киришима нервно поглядывал на Такэути, которая вечно поджимала свои губы, стоило ей почувствовать на себе этот тяжёлый взгляд, заставляя внутри всё сжаться, а душа медленно разрывается на маленькие кусочки.              — Я выйду.              Девушка резко встаёт с кресла, и, запахнувшись в тёплую парку, выходит на улицу. Было просто невозможно сидеть в одной комнате рядом с Киришимой, по крайней мере, не после того, как они с треском и фанфарами поссорились и не разговаривали друг с другом пару дней. А всё из-за чего? Из-за ревности. Кто бы мог вообще подумать, что Эйджиро будет ревновать её к Токоями. Ну да, она общается с Фумикаге, чаще, чем с остальными учениками 1-А, и что с этого? Но между ними простая, человеческая дружба.              Каори выдыхает, и слегка мотает головой, чтобы как-то прийти в себя. Сигарета оказывается между её полных пальцев, а тонкие губы обхватывают фильтр, и вдыхает едкий дым. Курит она не так часто, старается отказаться от сигарет, понимая, что это — пагубная зависимость, но иногда всё же срывается, когда нервы зашкаливают, а обычные физические упражнения не помогают выпустить пар.              Она обожала Киришиму, чуть ли не благотворила, и могла вечно смотреть в его красные глаза, что излучают одно только счастье и влюблённость. Такэути постоянно краснела, когда понимала, что её поймали с поличным, ведь рассматривает своего возлюбленного слишком долго и пристально, очерчивала своими карими глазами каждый мускул. Эйджиро любил такие взгляды, и рассматривал девушку в ответ, будто заново влюблялся.              — Опять куришь.              Она вздрагивает из-за его низкого голоса — он всегда так говорил, когда чем-то недоволен -, а после лишь смотрит на своего парня. У неё дрожат руки с пальцами из-за волнения, и сигарета падает прямо в снег и тут же гаснет.              Зачем он тут?              Эйджиро опирается спиной о здание, смотря прямо на безоблачное небо. Ей хочется уйти, поскорее скрыться, чтобы не находиться рядом с ним, но остаётся. Каори становится интересно, что будет дальше. Всё же, им же надо было бы когда-то поговорить, когда оба остынут. Не вечно же им бегать друг от друга.              — Я, — он выдыхает, прикрывает свои глаза, явно пытаясь собраться с многочисленными мыслями, что, как рой пчёл, постоянно жужжат в голове. — Я был не прав.       — По поводу?              Девушка невольно становится ближе к нему, вслушиваясь в спокойный голос, по которому сильно соскучилась. В Академии они не разговаривали, как и в общежитии, да и в одной компании старались идти по–разным сторонам. Ей было обидно, что Эйджиро подозревал её в том, что она могла ему изменить, что он ей не доверяет. На кого Каори променяет Киришиму? Кто посмеет усомниться в этих сильных чувствах, которыми та буквально полыхает.              — Моей ревности к Токоями, — говорит он.              Он аккуратно, с долей осторожности и нежности, касается своими пальцами руки Такэути, и, не встречая сопротивления, переплетает их пальцы, а после и вовсе притягивает к себе, крепче сжимает девушку в свои объятия, вдыхая этот родной и такой любимый запах. Каори пахла просто изумительно для него: какой-то свежестью вперемешку с мятой, что постоянно будоражил бьющееся, трепетное сердце, даже мыслить трезво он не мог. Её руки всегда были холодными, даже когда на улице была сорокаградусная жара, её пальцы согревались только в руках Киришимы. И Эйджиро это постоянно удивляло. Как она может согревать его своими трепетными чувствами и не согреть себя?              — Я так сильно скучал по тебе.              Он зарывается носом в её оголённую шею, как всегда не взяла шарф, и оставляет на ней нежные поцелуи. Поднимает по ней выше, чуть ли не обцеловывает всё лицо и только тогда прикасается своими губами к её. Каори отвечает с пылкостью, с лёгкой обидой, сжимая его волосы в своих пальцах и разрушая эту причёску. Как же девушка сильно скучала по его рукам, губам, по его телу, по его голосу, да по всему ему.              — Я не знаю, что на меня нашло. Меня раздражало, что ты общалась с Токоями больше, чем со мной, — тихо, так отчаянно говорит он, всматриваясь в её карие глаза, что едва поблёскивают от слёз, и в них он видит себя.       — Всё в порядке, — её голос невольно вторит его. — Сейчас всё в порядке, просто больше не сомневайся во мне.              Он пару раз кивает, и стирает своими большими пальцами её выступившие слёзы. Тяжёлый груз пропал, заставляя девушку только сильнее прижаться к сильному мужскому телу. Никогда Такэути не нуждалась в чужой защите и тепле, как сейчас. С Эйджиро она словно стала зависимой от этих чувств, что окрыляли и наполняли девушку снова и снова. Иногда они просто спали вместе, и Каори с удовольствием просыпалась в его крепких объятиях. Девушка всё время говорила, что её лицо выглядит опухшим с утра, волосы растрёпаны, а на губах оставался след от слюны, но парень каждый раз говорил ей, что это наоборот придаёт ей шарм и выглядит она так ещё милее. Как же Такэути краснела каждый раз, когда Киришима говорил очередные комплименты в её сторону, и она пыталась показать, что ей они ничуть не нравились. Но выходило это всё из рук вон плохо, особенно когда Киришима крепко сжимал её в своих объятиях и она растекалась, как лужица в них, особенно, если они сидели в общей гостиной вместе с другими ребятами. В такие моменты существовал только Киришима, и только он один.              Эйджиро с трепетно сжимает её в своих объятиях, положив свой подбородок на её макушку и внимательно слушает всё то, что произошло с ней за день, и понимает, что вот так он готов простоять хоть целую вечность, лишь бы Каори была рядом.