Вселенная очерков

      Он краснел каждый раз, стоило Адайн поймать Тамаки своими глазами цвета цитрина — волшебный цвет, если быть честным — и отводил свой взгляд, даже уши покрывались лёгкой краснотой в такие моменты. Он чувствовал себя так странно, боялся собственных чувств. Девушка лишь смеялась, тихо, не особо слышно, но прикрывала свой смех кулачком — дурацкая привычка, что скрывает половину её лица. Пепельные волосы — такими они были из-за причуды–были чуть ниже плеч. Амаджики знает, что Марти раньше отращивала их, но обстригла из-за того, что они мешались, такие шелковистые, до дури мягкие и блестящие — или так казалось только ему?              Он невольно сравнивал её с Мирио, такие мысли возникали не так часто, но всё же он иногда над этим задумывался. А ведь и правда, они были чертовски похожи: начиная от характера, заканчивая дружелюбной аурой, что летала вокруг них. На первом курсе — Тамаки всегда помнит любые события, что связаны с ней, и в его памяти это остаётся надолго — Адайн звали «огонёк». Странная кличка из-за того, что подожгла кабинет химии, оправдываясь с милейшей улыбкой на лице. Тамаки ведь думал, что Марти и Тогата будут встречаться. Это ведь был только вопрос времени. Все в UA гадали, как скоро эти двое сойдутся. Постоянно ходили вместе, бесились на уроках, мешая их вести.              Правда, всё повернулось совсем в другую сторону.              Руки у Адайн постоянно холодные, кончики пальцев часто синели, если не находились в каком-то банальном тепле — она управляла льдом, из-за чего причуда влияла на её тело. Её фаланги пальцев касались его щеки, практически невесомо, как бы невзначай, и щёки едва покрывались лёгким румянцем, но руку не убирала.              Как этот огонёк решился потянутся к небу?              Тамаки краснел куда чаще, чем Адайн. Она часто подсаживалась к нему во время обедов, либо же, будто от нечего делать, звала его прогуляться. Марти просила его помочь с каким-то предметами, всё же девушка находится с ним в одном классе, и Амаджики, немного заикаясь, соглашался. Если быть честным, он даже не мог хоть что-то сказать ей, но Адайн, лишь с лёгкой улыбкой и такими ясными, яркими глазами, говорила:              — Мне кажется, я поняла тебя, — Марти ещё раз задумывается, мало ли, скажет очередную глупость, и опять будет краснеть перед ним. — Да, мы можем сходить погулять. Ты же это хотел сказать, да? — а в мыслях явно крутиться:              «Господи, хоть бы он сказал «да», а то я опять буду выглядеть как дура!»              — Д-да.       

      ***

             Как до этого дошло?              Она прижимается к нему теснее, зарываясь носом куда-то в его шею, пока Тамаки был напряжён как струна, но всё же, скорее всего невольно, кладёт свои руки на талию своей возлюбленной, прижимая к себе ближе. Амаджики постоянно затаивал дыхание, будто мог нарушить столь чуткий сон, но прекрасно знает, что с ним она спит куда крепче, чем без него.              Съехаться вместе не составило особого труда, ведь у обоих уже была оплачиваемая стажировка. Около месяца они оба не решались завести об этом разговор. Адайн не была уверена, что им стоит выводить их отношения на какой-то новый уровень. Тамаки же просто не мог решиться предложить это, и Мирио каждый раз его подбадривал, прекрасно понимая, как ему дорога Марти. Помнится, что они даже этот разговор завели в один момент.              Адайн слегка покусывает его шею, вырывая из его уст тихий вздох. Девушка садится на его бёдра, так и не отрываясь от нежного участка кожи. Тамаки пытается как-то оторвать свою возлюбленную от столь занимательного для неё занятия, но Марти словно дикий зверь: не желает отпускать свою добычу.              — А-ади, — из его губы вырывается тихий стон.       — Прости, что так резко, — едва слышно шепчет она ему на ухо, наблюдая, как кончики ушей медленно краснеют. — Иначе никак.              Девушка наклоняется над его лицом, вглядываясь в глаза возлюбленного. Тот прикрывает их, всё лицо заливается ярким румянцем, а сердце давно уже танцует чечётку. Его постоянно смущала хоть какая-то близость в их отношениях, к обычным поцелуям и объятиям он привык, а вот к их занятию любовью ещё нет. Тамаки всеми силами старался всё делать аккуратно, нежно и постоянно спрашивал, нравится ли ей. Но чаще на этом настаивала именно Адайн.              — Ты же не против?              Амаджики в некой нерешительности приоткрывает свои глаза, смотря на то, как цвет её очей медленно начинает становится более тёмным, превращается в какой-то светло-морковный. Фаланги пальцев девушки медленно, в каком-то дразнящим движении, проходятся сначала по его шее, а потом холодный палец опускается на губу, оттягивая её.              — Н-не против.              Адайн приближается к нему, чувствуя, как руки парня неуверенно сжимают её талию. Она невесомо прикасается к его губам, постепенно углубляя поцелуй. Язык девушки сплетается с языком Амаджики, из-за чего тот слегка постанывает в губы своей возлюбленной. Его рот был до того чувствителен, что они не так и часто целовались на людях, только дома. Стоило слегка прикусить его язык или же приласкать внутреннюю часть щеки, как Амаджики слегка уже изнывал от дикого удовольствия, и тут же таял в столь нежных руках. А стоило его возлюбленной только прикусить кончик уха… Марти бы ни разу не подумала, что парень может быть столь чувствителен в обычных ласках.              — А ты уже такой твёрдый, — она растягивает слова, замечая, как тонкая нить слюны слишком пошло соединяет их губы, что Тамаки вгоняет только в бóльшую краску.       — А-адайн, — тихо шепчет парень, всматриваясь в эти лисьи глаза, — т-ты т-такая с-сексуальная.       — Ты тоже ничего, — девушка озорно подмигивает ему. — Но сейчас я уделю внимание твоему дружку.              Он лишь может едва кивнуть, пока девушка резко стягивает с него домашние шорты вместе с боксёрами. Немного изогнутый, с красной головкой и уже истекает предэякулятом. Стоило немного поиграть с его эрогенными зонами, как член уже был в полной готовности. Кожица следует за её изящной рукой. Девушка аккуратно, внимательно наблюдая за тем, как он даже не решается раскрыть свои глаза и лишь тихо постанывает, вводит свой палец между его головкой и кожицей, нежно поглаживая орган.              — О-о, г-господи.       — Это всего лишь я, дорогой, — мягко тянет девушка, захватывая губы в очередной плен.              Тамаки нравится целоваться с Марти. Нет, даже не так. Ему нравится целовать её, когда вот такими своими движениями она может довести его до самого исступления, и ведь парень ещё сдерживается, к слову, он стал гораздо выносливее с ней. Она раскрывает с каждым днём, с каждой чёртовой секундой всё больше, что совсем скоро его перестанут его узнавать. Марти, сама того не подозревая, делает его только лучше, постепенно вытаскивая из всех загонов и комплексов.              — Сделаешь мне приятное?              Тамаки лишь может кивнуть, когда видит перед собой половые губы его возлюбленной, что уже сочатся этим чудесным соком. Его язык нежно, слегка подрагивая, проходиться по ним, и уши, кажется, уже давно полностью покраснели. Но ему чертовски нравится ощущать этот вкус на своём языке и покусывать её клитор.              Адайн стонет сверху, зарываясь своими пальцами в его длинноватые волосы. Почему Амаджики делает это так уверенно и, чёрт возьми, умело? Совсем скоро Марти кончит прямо на его язык. Девушка хочет слезть с его языка, но парень впивается своими пальцами в её бёдра, заставляя Адайн остаться на месте и всё же кончить ему на язык. В глазах пятна, и голова кружиться из-за такого оглушительного оргазма — слишком чувствительна именно внизу. Тамаки переворачивает её на спину, слизывая оставшиеся капли её сока с губ.              — Надеюсь, ты не устала, — его уст касается лёгкая улыбка.