Вселенная очерков

      — Михок.              Голова едва дёргается в её сторону, и слегка поворачивается. Палец мужчины покоиться на том месте, где он закончил читать. Хир прекрасно знает, что Михок её выслушает, даст совет. Может его лицо и не выражало никаких эмоций сейчас, даже толику интереса, но она-то знает, что он её будет слушать внимательно, не перебивая.              Когда она называет его по имени, а не глупым прозвищем «Вампир», то значит, что вопрос, который Фаррис сейчас задаст — серьёзный, скорее всего, связанный с ними и их будущим. Ресницы едва подрагивают из-за волнения, и перебирает пальцы, стараясь скрыть волнение — плохо получается.              — Что будет, если наши пути разойдутся?              Хир не смотрит на него. Боится взглянуть в любимые глаза, что могут обратно вернуть её в столь жестокую реальность и сильно ударить по земле — иногда это было чертовски необходимо. Она чувствует, как Дракуль оглядывает её с ног до головы, едва сводит свои брови к переносице и думает, тихо закрыв книжку. Она же знает все его привычки, может предугадать действия и идеально читает эмоции на его лице.              Дракуль Михок крепко-накрепко привязался к Фаррис Хир. Сначала такая упрямая, коварная, хитрая и до боли саркастичная женщина могла вывести его за считанные секунды. Он не понимал её легкомыслия, не знал, почему она продолжает его преследовать, несмотря ни на что. Но сейчас просто так отпустить её на все четыре стороны будет сложно, только если этого не захочет сама Хир. Он всё равно будет поддерживать её.              — Я бы чувствовал себя странно, — наконец говорит мужчина, старается успокоить свои эмоции, словно сейчас вместо зрелого мужчины сидел зелёный юнец. — Но мог бы отпустить тебя, если это было необходимо для тебя.              Впервые ему так сложно говорить о чём-то таком действительно серьёзном. Он бы даже сказал непривычно — сколько эта мысль сидела в её голове?              — Так просто?              Её выражение лица выглядело до безобразия возмутительно-удивлённым: надутые губы, вскинутые брови, слегка сведённые к переносице. И как же это выражение лица сейчас не шло ей. В первую их встречу Фаррис показала себя слишком рассудительной, спокойной и при этом знала все прелести и тяжести бренного мира. Она была младше него на добрые десять лет, но уже прекрасно всё представляла об этом мире.              Наверное, именно с того момента Хир стала его привлекать.              — Да, — он утвердительно мотает головой, скорее, чтобы самому быть уверенным в своих словах. — Хочешь отправиться вместе с тем громогласным пареньком? — в груди становиться больно, какая-то тупая боль отдаётся в душе и в самом сердце, заставляя его нахмуриться.       — Нет, — она улыбается мягко, а щёк, впервые за столь долгое знакомство, окрашиваются едва заметным румянец, слишком юным и каким-то через чур детским. — Я остаюсь здесь, — за окном мрачный, но такой родной пейзаж, что становится как-то спокойнее, но сердце в груди всё равно гулко бьётся. — В этом замке, на этом острове, — и едва подумав, добавляет, — вместе с тобой.       — Как ты говорила: «Жуткая мерзость, как ты тут живёшь?»       — С тобой можно к любому привыкнуть.              Её глаза блестят как-то по-детски, волосы её едва покачиваются от каких-то мелких движений, на лице Хир слишком широкая, одурманивающая улыбка. Слишком непривычно, но такую Фаррис он всегда рад видеть. Такой она была только с ним, что льстило мечнику. Она словно говорила, даже в открытую кричала, что может доверять только ему.              Были моменты, когда она заваливались в его комнату слишком уставшая, нуждающаяся в обыкновенной ласке и его крепких объятий — он был не против этого. Он вдыхал запах её волос, подтягивая ближе к себе, а пальцы невесомо проводили по всему её телу, оставляя на тех участках фантомные бабочки. Хир морщилась от непонятных ощущений, но всё равно утыкалась носом в его шею.              — Ты стала слишком… нежной?       — Если будешь продолжать в том же духе, я сменю милость на гнев.              Он усмехается, снова держит книгу и пытается сосредоточиться на ней, но не получается. Сердце и разум — впервые за всё время они действуют в неком сговоре — каждый раз возвращают его к Хир. Было так приятно от её слов, что забыть этого не может.              Она мнётся, но всё же решается на необдуманное действие. Фаррис обнимает его своими руками за шею, забирается на его бёдра, и утыкается носом в его оголённую грудь. Хир откровенно просила внимания к своей персоне, чтобы как-то успокоить бушующие эмоции внутри тела. Михок выдыхает, понимая, что сейчас всё же окончательно отложит свою книгу, крепко обнимет её и будет сидеть в одном положении долго, пока Фаррис не заснёт.              Почему эта женщина так любит объятия?              Дракуль не был против, но Хир в последнее время была слишком тактильна. Вместо поцелуев и занятий любовью, как любила выражаться сама женщина, она предпочитала объятия. Всё же странная попалась ему спутница.              Михок оставляет на её макушке ласковый поцелуй и сам прикрывает глаза.