Вселенная очерков

      Тодороки щурит свои глаза, смотря на безмятежное лицо Мику, что спокойно посапывает на его плече. Обёрнута в плед, который любезно одолжила Момо, зная, как девушка мёрзнет и устаёт в последнее время. Шото был ей благодарен. Она часто поддерживала их отношения, особенно когда они трещали по швам так, что слышали все вокруг. У них немного одинаковые характеры, и Мику чертовски упряма. Это раздражает. Это заставляет влюбляться в неё заново.              Они познакомились благодаря отцам — хоть чем-то был Шото благодарен ему. Это был какой-то вечер, где всегда выбирались с жёнами и детьми и обсуждали многое. Мику ярко улыбалась своему отцу, постоянно тянула его в разные стороны и что-то рассказывала. Айзава не останавливал её, лишь сдержанно улыбался. Его отец бы выпорол за подобную вольность. Шото вздрагивает, потирая руки. Воспоминания о недавнем наказании всё ещё свежи, как и об ужасах, которые творятся в его семье. Мику поворачивается к нему, одаривая ослепительной улыбкой, что видел за последнее время. Краснеет.              На таких вечерах они встречались довольно часто. Не разговаривали. Лишь играли в гляделки. А потом она попала в его школу. Там, кажется, Мику впервые заговорила с ним, с лёгкой улыбки протягивая ему руку, посеяв семя дружбы, а в следствии и любви к ней. Такая не похожая на других героев. Тренировались вместе, зачастую с её отцом, который мог контролировать нагрузки для Мику — девочка зачастую забывала, что усиленные нагрузки могут негативно сказаться на её теле.              Шото невольно переплетает их пальцы, и Айзава отвечает на его движения, легонько улыбаясь во сне. Красивая. Желанная. Такая манящая. Вспоминает, когда она впервые ослепла при нём, совершенно не предупредив об этой особенности Шото. Упала в обморок. Всех врачей поставил на уши, позвонил её отцу. Тот приехал сразу, всполошив врачей так же, как это сделал Тодороки.              — Долго тренировались? — единственное, что он спрашивает у мальчика.       — Я не знаю, — он опускает свои плечи, пытаясь припомнить, во сколько начали и сколько сейчас времени. — Пару часов, больше двух, точно.       — Плохо, — Шота поправляет свой геройский костюм, сорвался прямо с патруля, скорее всего, а его отец так бы смог? — Мику, как обычно, не сказала об этом. Почему я не удивлён?       — О чём?       — Она слепнет, если долго использует свою первую способность, — оглядывается, желая выловить взглядом лечащего врача. — Последствий много. В её теле гораздо больше фосфора, чем должно быть у ребёнка — благодаря этому её огонь не обычного цвета, а зелёного. Использование пирокинеза позволяет вывести большую часть фосфора из организма, чтобы это не сказывалось на здоровье, но если часто переусердствовать, то начнёт развиваться ломкость костей, боль в мышцах и истощение.              Почему тогда смолчала? Видеть её на кушетке с кучей приборов и капельницей — невыносимо. Шото настоял на том, что если и будут дальше тренироваться, то только в присутствии её отца. Если Айзава-сан не будет присутствовать, то тренироваться они будут не так много. Он действительно опасался за её жизнь. Сжимал руку Мику, пока отец мягко отчитывал её за легкомыслие. Тодороки в какой-то момент заснул, выслушивая речь мужчины. Совсем перенервничал тогда. Она аккуратно разбудила его, оставив на щеке тёплый след от губ.              Мику дёрнулась в его объятиях, пока Тодороки шёл с ней на руках. Шота поглядывал в их сторону, пряча улыбку за бинтами. Их чувства такие нежные, такие чувственные и светлые, что запрещать им встречаться было выше его. Парень заботился о его дочери, мягко старался сказать, что с тренировками пора заканчивать и лучше не перенапрягаться. Он спас её от злодеев в Зоне Ненастоящих Катастроф, вытащив из воды. Мику отвратительно плавала и боялась воды. Оступилась, полетела вниз, прямо в руки к злодеям. Не успела среагировать. Шото успел. Сделал горку благодаря своему льду. Вынес на руках, как принцессу.              И всё же, их влюблённость заставляет верить в ту искреннюю и сладкую для всех любовь. Они ещё даже не целовались — Мику бы поделилась с этим со своим отцом. Всемогущий как-то пошутил, что его дочь оставит его когда-то и создаст свою собственную семью вместе с Тодороки. А Айзава и не против. Лишь бы Мику была счастлива. Он чертовски извёлся, когда та попала в руки Шигараки. Испугался, но ничего сделать не смог. Схвачен, обездвижен. А девушка смогла. Спалила волосы Томуры, заставив его кричать. А потом снова пришёл Тодороки.              — Шото? — девушка потягивается на его руках, обнимает крепко за шею, не представляя, чтобы делала без него в такие моменты. — Мы уже приехали?       — Да, — он сам на ногах кое-как стоит, но упорно идёт в сторону общежития. — Как себя чувствуешь?       — Не вижу, пока что, — Мику грустно вздыхает, понимая, что использовала свою способность «Драконий взор», гораздо дольше обычного. — Папа тут?       — Я тут, Мику, — Айзава выровнялся с ними, как только заметил, что дочь проснулась.              Он немного спрашивает, взъерошив её чёрные волосы. Мику недовольно хмыкает, но ничего не говорит. Чувствует, как Шото улыбается, смотря за их лёгкой перебранкой. В такие моменты он чувствовал себя в кругу семьи, пусть, не полной, не объединёнными кровными узами, зато дружной, где каждый друг другу доверяет, ничего не утаивает и защищают каждого. Тодороки как-то раз ночевал у Мику. Девушка что-то готовила, пока Тодороки помогал ей рядом. Шото отвлекался на разговор с Шота, улыбаясь или усмехаясь вопросам, связанные с Мику. Девушка краснела, смущённо вскрикивала: «Папа!» — на что Шота только смеялся. Его учитель заботился о ней по-своему, любил так сильно, как мог и делал всё, чтобы обеспечить её безопасность. Мику частенько крепко обнимала своего отца в UA, выражая так свою привязанность к нему. Сущего Мика она тоже иногда притягивала в свои объятия. Они тренировались какое-то время, и мужчина часто присматривал за ней в отсутствие Айзавы.              Шото нередко смотрел ей вслед, думая, насколько можно быть лояльной ко всем людям. Отвечает на зло спокойно, улыбкой, либо разъясняя, что не так, либо молча выслушивая человека. Каким терпением нужно обладать, чтобы всё выслушивать и не сцепиться с другим, показывая свою силу. Но она плакала. Иногда над фильмом, иногда над книгой, иногда из-за того, что накипело. Тодороки частенько сжимал Мику в своих объятиях в попытках успокоить. Многое, устроенное злодеями не прошло для неё бесследно. Шота настоял на том, чтобы Мику записала к психологу. Помогало, если честно. Перестала дёргаться, пропала мнительность. Тодороки это радовало.              — К тебе? — тихо спрашивает Шото, чтобы никто поблизости не услышал. Мику нужен покой.       — Хочу к тебе, — девушка жмурит свои глаза, понимая, что зрение частями возвращается, видит достаточно мутно, только силуэты. — Там уютно, пахнет глициниями и тобой.              Шото мягко улыбается от такой прямолинейности. Мику всегда была такой. Яркой, резкой в какие-то моменты, честной и доброй. Его комната не так далеко, в отличие от комнаты самой девушки. Пару её вещей уже спокойно находятся на полках с вещами, в отдельно стопочке, как и запасная зубная щётка. Такой ночевала у него, когда кошмары снились.              — Если станет хуже, набери мне.              Тодороки кивает. Номер Айзавы-сенсея давно забит в «быстрый набор», мало ли что. Плед Момо так и не забрала, решила оставить ненадолго Мику — ей сейчас нужнее, да и Яойорозу без надобности. Айзава хмыкает, когда знакомая дверь открывается со скрипом — так и не смазал, как она просила. Раздражает.              — Пить? Кушать?       — Спать, — она аккуратно спускается с его рук, пробуя пройти самостоятельно, но ноги не держат, слишком долго находилась в одном положении.       — Осторожнее.              Шото подныривает под её руку, закидывая на плечо и придерживая за талию. Ведёт её до стула, сажает, а после принимается искать её одежду. Должна была высохнуть, Шото её недавно стирал вместе со своей одеждой. Будет её лучше накормить, но Мику не хочет, а заставлять — кощунство.              — Точно не будешь кушать? — спрашивает парень, пока выуживает из аккуратно сложенных вещей отдельно лежащую футболку — к слову, его старую, девушка нагло её забрала — и её шорты. — Есть твой любимый мисо суп, я его разогрею. Есть онигири, мне их сестра приготовила.       — Ты покушаешь со мной, — условие, на которое он улыбается, но Мику не видит.       — Хорошо, — Айзава улыбается, понимая, что Тодороки сейчас смущается. — Мне помочь тебе одеться?       — Дай мне одежду в руки так, чтобы задняя часть была ко мне грудью, а передняя смотрела на тебя.              Мику довольно быстро переоделась — сказывалось частота такого явления, как потеря зрения, особенно в детстве, когда меры особо не чувствуешь. Шото разогрел для них общую тарелку с мисо супом, достал пару онигири из холодильника — ей с тунцом, ему с лососем. Девушка невольно задумалась — она чувствует себя так же, как и дома с отцом. По-домашнему, родному и в безопасности. Она выдыхает, прикрывает глаза и улыбается. Видит Шото, но немного мутно. Осталось немного потерпеть. Встаёт, перебирая своими ногами прямо к Тодороки. У него возникает ассоциация с маленьким ребёнком, который только учится ходить. Протягивает свои руки к ней, и девушка крепко обнимает его за талию, полностью погружаясь в запах.              Шото едва краснеет, внутри всё трепещет внутри от её запаха, от её мимолётных движений и мягких поцелуев в щёку. Вся эта влюблённость, привязанность, симпатия для него новое. Он постигает это вместе с самой Мику. Заботится так, как ни о ком в жизни не заботился. Оберегает, вот и сейчас помогает взять в руки ложку и аккуратно подвигает тарелку. Понимает, что видит лучше, чётче и немного расслабляется.              — Сам готовил?       — Да, — Шото кивает, откусывая онигири. — Ты же любишь.              Это вызывает яркую, нежную улыбку. Мику ищет его руку, находит довольно быстро и сжимает, переплетая пальцы. Смотрит на него, Шото отмечает, что взгляд прояснился. Поднимает свою руку с её и кладёт на щёку. Спокойно. Айзава тоже это чувствует.              — Родная, — тихо говорит Шото, трётся о руку как кот. — Любимая.              Краснеет от его пытливого, чувственного взгляда. В нём горит обожание и преданность. Она уверена, любая просьба — он её мгновенно исполнит, немного попытается отговорить, но сделает вместе с ней. Вместо слов Шото действует. Мику сказала, что ей давно хотелось в комнате небольшой букетик с камелиями. Шото купил довольно большой букет. Девушка сказала, что не прочь отправится в кинотеатр как-нибудь вечером после уроков. Шото устроил ей романтическое свидание в кино, выиграл большого медведя, которого сейчас украшает комнату в общежитии. Постоянно с ним спит. И многое другое, что Мику могла бы привести в качестве примера.       Шото хочет притянуть её к себе, боясь отказа, но девушка только улыбнулась не сколько его нерешительности, сколько тактичности в этот самый момент. Шото такой Шото. Мику едва кивает, выражая своё согласие. Трепетно. Чувственно. Не поцелуй, а своеобразный акт любви, заключавшийся между двумя людьми, что испытывают одинаково и уважение, и преданность своему партнёру. Прикасается своим лбом к её. Улыбка так несвойственна ему, но она украшает его.       — Доедай онигири, и ты ляжешь поспать.       — Со мной, — девушка едва хмурится, когда он отстраняется. — Ты потратил много сил.       — Не так много, в отличие от тебя. Твоя способность «Драконьего Взора» сильная вещь, но опасная, — Мику недовольно хмыкает, потому что Шото объясняет ей, будто маленькой.       — Я знаю, и помню. А также я помню, что ты плохо спал сегодня. Без возражений.       — Упрямая, — в голосе звучит усталость, небольшое возражение, но ничего агрессивного.       Девушка хмыкает, когда после окончания трапезы Шото ложится к ней, закрывая фусуму. Всё же, сделав такую планировку в комнате было очень умно. Надо будет как-то сделать так же. Может, составит распланировку вместе с Тодороки, опираясь на её вкусы. Надо не забыть, а это главное. И сказать, что произошло сегодня своему отцу. Они встречались пару месяцев, прежде чем произошёл их первый поцелуй. Но такой трепетный, чувственный, что она представить не могла.       — Засыпай, хватит думать.       Она поудобнее устраивается на его груди, ощущая мерное сердцебиение Шото. Спит всегда с левой стороны — мёрзнет часто, несмотря на способность пирокинеза. Жмурится от осознания того, что действительно дремота постепенно заволакивает сознание. И Мику понимает, что и кошмары не приснятся, и никто не потревожит её сон, потому что его охраняет Шото Тодороки.