А завтра будет рассвет. Часть 2

      Россия       Пятеро людей в полнейшем шоке смотрели вслед стремительно удаляющемуся мотоциклу, который увозил дочь Игоря и Марии. Тот неизвестный в шлеме, что и сидел за рулём, гнал очень быстро, поднимая в воздух клубы грунтовой пыли, и совсем скоро вместе с Ангелиной скрылся за поворотом. Лишь тогда Игорь очнулся и дёрнулся, собираясь кинуться к машине и нагнать беглецов, но Иван поспешно схватил его за локоть.       — Не надо, всё равно не нагонишь! — крикнул глава семейства Смирновых отцу сбежавшей дочери, но Игорь в ответ рявкнул:       — Я что, по-твоему, должен вот так позволить увести её?! — и он вырвался из хватки, рванул к машине, собираясь любой ценой нагнать дочь, но...       — Игорь, СТОЯТЬ! — раздался вдруг голос Марии, и светловолосый мужчина так удивился этому восклицанию, что действительно замер. Обернулся к жене и в совершеннейшем изумлении заметил, что Мария выглядела ни капельки не встревоженно. Немного удивлёно, да, но словно бы она уже успела с этим удивлением совладать и сейчас просто укладывала его у себя в голове.       — Никуда ты не поедешь, Игорь, — спокойно сказала она, будто бы это не её дочь кто-то увёз на мотоцикле в неизвестном направлении. — Ангелина уже большая девочка, может спокойно куда-то уехать сама.       Екатерина и Иван недоверчиво переглянулись и уставились на Марию в немом изумлении. Уж от кого от кого, а от неё такой реакции они точно не ожидали. Игорь тоже, потому на пару мгновений он даже застыл, но тут же рявкнул:       — Мария, твою дочь похитили!       Но жена лишь приподняла брови.       — Разве? — та удивилась. — А мне-то показалось, она сама на мотоцикл прыгнула…       Игорь снова дёрнулся, но Иван поспешно сжал его плечо и твёрдо произнёс:       — Успокойся. Успокойся, я сказал! — гаркнул Ваня, когда отец беглянки предпринял ещё одну попытку вырваться. Иван тут же скрутил ему руки – посещал в юности курсы самообороны, а ныне и вовсе работал в правоохранительных органах.       — Убери руки!       — Нет, пока не успокоишься! — жёстко отрезал глава семьи Смирновых. — В таком состоянии за руль нельзя! И смысла нет, Игорь, пойми ты. Сам ведь знаешь...       Светловолосый мужчина понимал правоту Ивана, но всё равно шипел и дёргался, обуреваемый эмоциями страха за дочь и злости, что не смог защитить её.       Но от чего её было защищать? Маша ведь права, Ангелина сама на мотоцикл села. И… дочка ведь не просто так вдруг побежала к калитке. И эти её слова… слова про то, что она никому не даст выбирать за неё… Что у неё нет выхода.       Она… она знала, что её ждут за этой калиткой? И этого человека, который увёз её, она знает тоже?       Мария, не отрывая взгляда от горизонта, в стороне которого давно скрылся мотоцикл, покачала головой и наконец обернулась, взглянула спокойным взглядом на мужа и подошла к нему.       — Игорь, успокойся. Пожалуй, ты был прав. Мы не должны заставлять её.       Мужчина с недоверием уставился на жену, немного встряхнул руками, намекая Ивану, чтобы отпустил, и тот не стал его задерживать.       — Маш, да как ты вообще можешь быть такой спокойной? — потирая затёкшие конечности, осведомился Игорь. — Она ведь неизвестно где и неизвестно с кем!       В серых глазах жены всё же промелькнуло беспокойство, но почти тут же та покачала головой.       — Ангелина умная девочка. Уверена, она знает того, с кем уехала.       — Да что с того, Маш?! — Игоря опять едва не затрясло, но он сдержался от очередного порыва кинуться к машине. Голос разума наконец взял верх над эмоциями, и теперь настойчиво требовал сообщить о произошедшем в полицию. — А если с ней что-то случиться?!       Мария вздохнула.       — Мы не сможем уберечь её от всех ошибок, — женщина снова посмотрела вдаль и вдруг добавила: — Но я всё же надеюсь, что она взяла с собой телефон.       Это для Игоря было уже слишком, и он просто замер, прикрыв глаза. Слишком много всего для одного дня. Слишком…       Мария вздохнула ещё раз и повернулась к гостям.       — Пойдёмте-ка в дом, а? — сказала вдруг та. — Вы же голодные, наверное. Игорь, не вздумай! — резко меняя интонацию и хмуря брови, та обернулась обратно к мужу, который уже успел потянуться к телефону. — Никуда ты звонить не будешь!       У мужчины было иное мнение.       — Ещё как буду, Маш, и прямо… Верни телефон!       Жена проигнорировала это требование, и молча кинула ловко выхваченное из рук мужа устройство Кате. Та, на чистом автомате, поймала – старые школьные привычки давали о себе знать. Уж сколько она таких вещей, кинутых Машкой, переловила? И ручек, и карандашей, и учебников, даже рюкзаков! Некоторые вещи не забываются, а остаются глубоко в памяти, чтобы однажды всплыть. Вот и сейчас Екатерина сначала поймала, а лишь только потом сообразила, что именно она сделала, и виновато посмотрела на мужа подруги, но возвращать телефон не спешила.       — Игорь, ну что ты как маленький? — устало осведомилась Маша. — Да сам подумай, что ты полиции скажешь? Что твоя совершеннолетняя дочь, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, по собственной воле села на пассажирское сиденье мотоцикла и поехала гулять?       Спокойный тон жены выводил Игоря из себя.       — Мы не знаем, куда и зачем она поехала! — снова попытался достучаться до супруги, но сам уже начал понимать её правоту.       — Ей восемнадцать, Игорь, — снова повторила женщина то, что говорила и несколько минут ранее, только в другом контексте. — Она совершеннолетняя и формально имеет на это право. В конце-то концов, Игорь, твоя дочь в кои-то веки не в комнате заперлась, а ты возмущаешься! Хочешь, чтобы она там всю жизнь просидела? Так вот, я этого не допущу! Пусть едет. Она у нас умненькая, так что вряд ли они поехали торговать наркотиками, правда?       Последнее было сказано в шутку, но Игорю, в его состоянии, едва плохо не стало. Тем не менее, закрыв на несколько секунд глаза, он молча кивнул, а после одним из первых пошёл обратно в дом, хотя на душе его было неспокойно. Следом за ним поспешила Катя, тут же вернувшая владельцу телефон и непривычно тихая. Маша, уже возле самой калитки, обернулась, снова посмотрела вдаль, туда, где скрылась её дочь, и в её глазах любой сейчас бы увидел тревогу. Но она побыла там пару секунд, а после Мария покачала головой и, пробормотав: «Ну кто бы мог подумать..», — пошла следом за мужем и подругой.       Последними заходили Иван с молчавшим всё это время сыном Павлом, но войти Ваня не успел – рыжий пацан остановил его, чуть потянув за рукав.       — Пап?       Мужчина обернулся и вопросительно взглянул на сына. Пашка же кинул взгляд туда, куда до этого всё смотрела Мария, и задумчиво произнёс:       — Кажется, я понял, какой хочу себе мотоцикл…

* * *

      Эвелина       Джеймс нёсся по нашей грунтовой дороге, а я крепко держалась за него, слушая звеневший в моих ушах быстрый-быстрый стук сердца и очень боясь, что нас прямо сейчас неожиданно нагонят мои родители. Было просто чертовски страшно, но я испытывала и ещё что-то… только пока не могла понять, что.       Я не оглядывалась – от одной лишь только мысли о том, чтобы сделать это, душа в пятки уходила – лишь сильнее вжималась в тёплую спину парня и молилась, чтобы нам удалось сбежать.       Джеймс резко повернул, и я бы непременно вылетела бы из мотоцикла, не вцепись я в парня столь крепко. От этого его действия мои внутренности, и без того сжатые в узел, совершили кувырок. Предупреждать же надо! Но высказать свои возмущения вслух, к сожалению, не было возможности.       Мотоцикл нёсся дальше, но мне стало настолько страшно, что я просто зажмурилась, не желая смотреть, куда Джеймс везёт меня. А в спасительной темноте было хорошо, спокойно. Только двигатель рычал, да спина парня грела.       После ещё нескольких поворотов Джеймс резко остановился, и я в панике распахнула глаза и отстранилась от него, метнув несколько перепуганных взглядов по сторонам. Бросившихся в погоню машин ни сзади, ни спереди не обнаружилось.       Но спросить, в чём тогда дело, не успела – что-то громко вжикнуло, и Джеймс стремительно обернулся ко мне, протягивая… шлем.       — Надевай, бегом!       Я послушно схватила средство защиты и, несмотря на сильную дрожь рук, кое-как сумела натянуть его на голову. Джеймс за это время бросил быстрый взгляд назад, на миг обернулся к рулю – вжикание раздалось вновь – и снова развернулся ко мне – в его руках был рюкзак.       — Его тоже. Давай, скорее!       Я молча схватила протянутую – и, скажу, довольно увесистую – вещь, перекинула за спину, продела обе лямки и как только я сделала это, Джеймс резко обернулся обратно к рулю. Я едва успела вновь обхватить парня, когда мотоцикл снова помчался дальше.       Волосы остались прижатыми рюкзаком к спине, но, подумав, я решила, что так даже лучше – не будут обветренными.       Во время всех этих махинаций с шлемом и рюкзаком я успела понять, что мы приблизились к выезду из посёлка, и через считанные секунды после того, как мы снова поехали, грунтовая дорога кончилась – начался асфальт.       Скорость сразу резко возросла. Это не была автомагистраль, но дорога достаточно ровная, чтобы на ней можно было спокойно гнать под девяносто. Хотя судить о выбранной Джеймсом скорости мне было сложно – спидометра не видела.       Я обхватила парня поудобнее и через какое-то время всё же рискнула – осторожно, с опаской повернула голову назад. Никого не было. Ни родительской машины, ни машины Смирновых.       Кипевший адреналин в крови постепенно ослаблял своё влияние, и я начинала словно бы свыкаться с той мыслью, что сейчас я фактически… бежала. Да ещё и на мотоцикле. Да ещё и неизвестно с кем.       Вернее, я-то знаю, с кем я еду, но мои родители с Джеймсом не знакомы. Ох, а что ж меня ждёт, когда я вернусь…       Мимо пронеслась первая за всё время нашего пути встречка, и я, вдруг заинтересовавшись, высунула голову и посмотрела вперёд.       Так, местность знакомая, хоть и непримечательная: высокие, чуть пожелтевшие, освещённые солнцем деревья по обеим сторонам довольно длинного участка прямой дороги. Мы пока что были недалеко от посёлка, хоть и покинули его пределы.       Мне вот интересно, а куда мы вообще едем?       От бесконечного потока ветра становилось довольно прохладно, даже холодно, но от спины Джеймса шло тепло, и я лишь по этой причине до сих пор не замёрзла. Зато голове под шлемом было откровенно жарко. Как это я, интересно, не заметила этого, когда с Арси на мотоцикле месяц назад каталась? Кажется, тогда мне было всё равно, лишь о гонке думала, но всё же…       Мимо пронеслась ещё одна встречная машина.       Мы ехали дальше. Шея через некоторое время затекла, и я повернула голову в другую сторону, но никак не могла перестать смотреть вперёд. Сейчас было такое удачное время, когда солнце светит в спину (так же немного согревая) и красиво освещает дорогу.       Деревья красовались жёлтыми, красными, зелёными и даже коричневыми листьями, иногда сбрасывая отдельные прямо на глазах, и резким контрастом выделялись на фоне ярко-голубого, без единого облачка неба. В воздухе ещё витал уходящий аромат лета, даря какое-то странное, несколько мечтательное состояние. Всё же красиво осенью. Ранней осенью. Но потом вся эта красота превратится в грязь под ногами, деревья будут стоять голыми, а тепло уйдёт, уступив место холоду и дождю. И запах лета забудется аж до следующего года.       Н-да, хорошо что мама пригласила Смирновых именно сейчас, а не через пару недель. Не представляю, как бы мы с Джеймсом на мотоцикле под ливнем и в холод ехали.       Но куда ж мы едем-то?!       Примерно через полчаса деревья стали редеть, а вскоре и вовсе закончились, открывая вид на обширную местность. Опять же, ничего примечательного. Так, бесконечные поля, вдалеке которых виден опять же пожелтевший лес. Но до него было далеко. Действительно далеко. И от дома далеко, а я не имею ни малейшего представления, куда меня везут. Джеймс вчера так и не сказал.       Мы продолжали ехать, пока несколько минут спустя мотоцикл не начал замедлять ход и съезжать куда-то в сторону обочины. Я высунула голову с правой стороны и поняла, что Джеймс решил заехать на заправку.       Отлично, заодно наконец выясню, куда меня везут.       Мотоцикл остановился возле колонки. Джеймс заглушил мотор, стянул с головы шлем и, обернувшись ко мне, жестом попросил слезать. Я послушно встала, также сняв для удобства шлем, и, пока я делала это, парень поставил свой довольно крупный, чёрный мотоцикл на подножку и начал обходить меня по кругу, явно собираясь залезть в рюкзак. Я было попыталась снять его, но Джеймс остановил:       — Не снимай.       Мысленно пожав плечами, я замерла на месте, а парень с громким вжиканием молнии расстегнул рюкзак, что-то достал оттуда, и застегнул обратно. Как вскоре выяснилось, достал он бумажник. Логично.       Я, наконец, вспомнила, что заезд на заправку вчера тоже обсуждался. Кажется, Джеймс продумал всё. Но почему у меня, интересно, возникает такое ощущение, будто парень не в первый раз девушек «похищает»..?       Заправка, на которую мы сейчас приехали, не имела обслуживающего персонала, так что Джеймс быстренько сбегал на кассу и, так же быстренько вернувшись, начал заправлять мотоцикл сам. Я маялась от нетерпения и остаточного ощущения адреналина в крови, но всё же решила выждать несколько секунд, прежде чем задать волнующий меня вопрос. И когда я уже открыла рот, раздался голос с соседней колонки справа:       — Эй, чувак. Отличный мотик!       Мы с Джеймсом слаженно повернули головы к парню, уже заправившему свой автомобиль. На вид он был немногим старше нас.       — Спасибо, — вежливо улыбнулся ему Джеймс, но, как показалось лично мне, его глаза гордо блеснули. Неудивительно, даже я, в этом плане недалёкая, понимала, что мотоцикл крутой.       — Модель ведь новая? — продолжил беседу незнакомый нам парень. Его глаза были скрыты тёмными очками, а волосы – спрятаны под кепкой, но вроде как он был блондином. Дождавшись утвердительного кивка Джеймса, как раз закончившего заливать бензин, блондин продолжил: — Я вот о покупке подобного задумываюсь.       — Бери, — кивнул ему темноволосый, вешая пистолет на место. — Мотоцикл – зверь.       — Я вижу, — хмыкнул незнакомец, а потом вдруг посмотрел на меня. Его губы тронула странная улыбка – не то довольная, не то хитрая, прямо как у чеширского кота, и он добавил: — Да ведь и девчонок привлекают такие парни, верно?       Ответа блондин дожидаться не стал. Лишь кивнул нам и сел в автомобиль. Его намёк был более чем понятен: парень решил, будто я и Джеймс встречаемся, и когда я поняла это, то в самое первое мгновение слегка смутилась, но эта эмоция быстро исчезла, и стоило автомобилю отъехать от колонки, я страдальчески и со злостью взвыла.       — Да что ж такое-то-о-о, — я задрала голову к небу. — Почему у меня возникает ощущение, будто весь мир с моей мамой сговориться реши-и-ил?       Вопрос был, в общем-то, риторический, но Джеймса он позабавил. Настолько, что темноволосый рассмеялся.       — Садись давай, страдалица, — фыркнул он сквозь смех, уже залезая на мотоцикл и продолжая улыбаться. Я не стала упираться, но всё же, садясь позади парня, таки спросила:       — Едем-то мы куда? Может, скажешь наконец?       — Увидишь, — отозвался Джеймс, беря в руки шлем. — Мы почти на месте.       Меня такой ответ, естественно, не устроил, но парень уже надел шлем на голову, и я, мысленно махнув рукой, последовала его примеру.

* * *

      Корабль десептиконов       Глубокой ночью, когда на небе уже давно сияли звёзды, Старскрим резко остановился посреди одного из бесконечных коридоров Немезиды. Его процессор неожиданно посетила идея, заставившая его впервые за несколько суток улыбнуться.       Кажется, он придумал, как вдохновить десептиконов...