* * *
База автоботов. Настоящее время — Активируй мост, Рэтчет, мы всё пропустим! Подпрыгивающий от нетерпения Балкхэд, уже было готовый внестись в воронку, как только она откроется, обернулся к медику, который отчего-то копался. Как это ни странно, но никакого страха за лучшего друга на фейсплете рекера не было и в помине – одно лишь весёлое предвкушение. Арси и Бамблби – и те напряжённее были. Несколько секунд автоботы провели в тишине, пока что-то перепроверявший Рэтчет наконец не поднялся и не повернул ручку включения моста – воронка загорелась, как положено, освещая помещение и пуская по нему голубовато-зелёные всполохи. — Я приготовлю ремонтный отсек, — произнёс в напутствие автоботам медик, но Балкхэд только рассмеялся: — Для десептиконов? — тут же пояснил с непоколебимой уверенностью: — Это же Уилджек! Что с ним может случиться? И с этими словами первым помчался в воронку. Арси и Бамблби – следом. Мост закрылся за ними без особых помех, но через пару минут до слуха оставшегося одного в зале Рэтчета донеслись нарушающие звенящую тишину звуки быстро бегущих ног, один в один напоминая произошедшую месяц назад крайне неприятную ситуацию, с последствиями которой он разбирается до сих пор. “Пусть только не говорят мне, что в очередной раз на что-то наткнулись”, — подумал Рэтчет, оборачиваясь к вбегающим в зал Джеймсу и Эвелине.* * *
Эвелина Когда мы добежали до зала, воронка моста уже потухла, да только не то, что Уилджека, но и всех остальных ребят, не считая Рэтчета, было не видно – зал оказался практически пустым. В окружении безликих стен и странной тишины дурное предчувствие усилилось. Выпустив свою ладонь из руки Джеймса, я шагнула вперёд и задрала голову, обращаясь к медику: — Рэтчет, что случилось? Куда все пошли, зачем вы активировали мост? Кажется, голос выдавал моё волнение. Краем глаза я уловила, как Джеймс встаёт рядом и тоже задирает голову, глядя на трансформера. Под нашими выжидательными и даже напряжёнными от тревоги взглядами медик закатил окуляры. — Вы поэтому неслись сюда так, словно нашли очередного скраплета? — его голос прозвучал скучающе. Трансформер демонстративно отвернулся, а я от такого сравнения едва не поперхнулась. — Тьфу ты, Рэтчет, сплюнь! — рявкнула, невольно морщась. — Мало нам “радости” было? Поразительно просто. Как он может вообще… да такое вслух произносить… У-У-У-У!!! Медик невозмутимо взглянул на моё пылающее праведным гневом лицо, отчего разозлил меня ещё больше. Я невольно зарычала: — Рэтчет, как вообще... — Случилось-то что? — вмешался в разговор Джеймс, не так остро отреагировавший на упоминание скраплетов, и вынужденная замолчать я мрачно покосилась на него. — Зачем мост активировали? Нисколько не смущённый своим поведением Рэтчет издал преисполненный его личным страданием вздох, и одна только его реакция говорила, что ничего сверхстрашного не случилось. Уже здесь мне следовало успокоиться, но странное предчувствие внутри отчего-то не спешило униматься. В ожидании ответа я скрестила руки на груди, не отрывая требовательного взгляда от трансформера. Наконец медик ответил: — По всей видимости, на Уилджека напали десептиконы, — я вздрогнула на последнем слове – всю злость как рукой сняло. — Балкхэд, Арси и Бамблби переместились ему помочь. В растерянности я опустила скрещённые руки. Пульс в тревоге стал набирать частоту. Десептиконы? Как… не может быть… «Почему не может?» – прозвучал в голове холодный голос, и я тихо выдохнула. Действительно. Почему не может? Я знала прекрасно, что со смертью Мегатрона десептиконы не уймутся – для них это огромный удар, но фракцию всё ещё объединяют общая цель и вера в одни идеалы, а это не разрушится так просто. Да и Старскрим, к тому же, вряд ли упустит возможность занять позицию главного, так что даже этот вопрос решается мгновенно. Я знала это всегда. С той самой секунды, как осознала, что Мегатрон мёртв. Так что же? Почему известие о нападении десептиконов для меня как удар под дых? Невольно покачала головой. Видимо, я слишком расслабилась. Провела два месяца в тишине и, кажется, уже почти забыла, что враг всё ещё есть и битвы с ним только предстоят. Я медленно выдохнула и наконец подняла на медика глаза. — Почему вы меня не дождались? Я могла бы помочь… Но Рэтчет перебил меня почти равнодушно: — Нет смысла. Там ничего опасного, десептиконов не так много. Я снова не успела возразить. — Не так много? — переспросил Джеймс напряжённо. — Раз их немного, какой вообще смысл в этом нападении? Мне показалось, Рэтчет подавил тяжёлый вздох. — Возможно, они надеялись справиться с Уилджеком, пока он один, — протянул он в итоге. — Им ведь наверняка не известно, что мы следим за его сигналом. На этот раз вопрос возник у меня. — А как они сами на него вышли? — спросила, не обращая внимания на медленно звереющее выражение фейсплета Рэтчета. — Нам Уилджек позвонил, а они как его вычислили? На краткий миг окуляр медика дёрнулся. — Во-первых, — прорычал трансформер, глядя на меня так, будто желал спалить на месте, благо я за два месяца общения с ним уже к этому его состоянию привыкла, — он нам не звонил. Во-вторых, у десептиконов на корабле достаточно оборудования для перехватывания практически любых сигналов.., — медик вдруг на краткий миг запнулся, прежде чем, прикрыв окуляры, закончить: — и тем более, всё это довольно неплохо умеет Саундвейв. Рэтчет признавал это с досадой, а я, снова не обращая на его раздражение внимания, зацепилась за другой момент: — Перехватывать почти любые сигналы? Так значит, они могли перехватить и наш с Уилджеком созвон? Медику, осознавшему, что мне глубоко пофиг на его возможный гнев, пришлось проигнорировать то, как я назвала наш кратковременный сеанс связи. Успокаиваясь, он прикрыл окуляры, но сквозь дентопластины признал: — В теории… да, могли. Моя тревога вновь стала сильнее. Я всплеснула руками. — Но ведь тогда они прекрасно понимают, что мы следим за сигналом Уилджека и можем… — Хватит, — Рэтчет всё же прервал меня и жёстко припечатал: — Это лишь догадки. А даже если им и удалось перехватить наш сигнал, — медик поморщился, — Арси, Балкхэд и Бамблби уже там. Они разберутся. Я открыла было рот, но под таким взглядом слов для возражения не нашлось, и пришлось молча смотреть, как Рэтчет отворачивается обратно к дисплеем. Оторвавшись от спины медика, мой взгляд будто сам собой уставился на Джеймса, и тот ответил ободряющим кивком, явно нацеленным меня успокоить. Да только выражение глубоких серых глаз осталось серьёзным. В ожидании остальных, в повисшем молчании мы прошли на площадку к диванам, но так на них и не опустились, оставшись стоять. Я скрестила руки на груди — пыталась унять всё давящую на внутренности тревогу. Джеймс кинул на меня быстрый взгляд, будто хотел что-то сказать, но передумал, отвёл глаза, после чего подошёл к перилам, и я, помедлив секунду, неспешно встала рядом с ним. Опёрлась на металлические прохладные прутья, взглянула вниз. — Перестань нервничать, — прозвучал неожиданно спокойный, негромкий, но на удивление твёрдый голос парня, и я повернула к нему голову, чуть нахмурившись. — С чего ты взял… Стоящий спиной к перилам Джеймс повернулся, шагнул ко мне, и я замолчала под его красноречивым взглядом. — Ты нервничаешь, — спокойно констатировал он. И, опережая все мои возможные возражения, добавил: — Поверь, со всеми этими скраплетами и весёлым представлением твоей мамы я запомнил, как ты выглядишь и смотришь, когда волнуешься. Теперь я замолчала от удивления. Да ладно? Да у меня родители-то не всегда замечали моего встревоженного состояния! А тут – Джеймс? Что?.. Он реально заметил… запомнил, как проявляются у меня признаки встревоженности? Скрывая чуть сбившееся дыхание, я отвернулась, снова взглянула вниз. В груди возникло чувство, до невероятности похожее на волнение, но уже другого рода. Я произнесла негромко, максимально спокойным тоном: — Твоя наблюдательность иногда меня пугает. Не соврала, если честно. Последнее время всё так странно… и дело не только в Джеймсе. За эти пару месяцев… Как так получается, что недолго знакомые люди и не люди уже понимают меня больше и лучше тех, кто знает меня всю жизнь? Очень странное ощущение… От которого вроде и улыбаться хочется, и плакать. Рядом раздалось фырканье, и мой взгляд инстинктивно переместился к источнику звука. — Про тебя я могу сказать то же самое, Эвелин, — Джеймс медленно опустился на поручни, уперевшись в них предплечьями, но смотреть он продолжал на меня. Я невольно улыбнулась. На его губах я успела заметить тень ответной улыбки, когда Джеймс вдруг едва уловимо поморщился и довольно резко вцепился в перила. Я мгновенно напряглась, дернулась в его сторону. — Джеймс, что… Он поморщился сильнее, снова выставил руку вбок и ладонью кверху, останавливая меня, задержал дыхание… и через несколько секунд напряжённого ожидания медленно, очень медленно выдохнул, как человек, пытающийся справиться с ярким приступом боли. Эта картина так резко, так точно и жутко напомнила мне собственные мучения от инициации, что я сама на миг пошатнулась, давя тяжёлый вздох. Когда вскинутая рука Джеймса так же медленно опустилась, я мгновенно шагнула к нему, но сказать снова ничего не успела, он опередил несколько мрачно: — Если я в пятый раз скажу, что всё нормально, — он взглянул на меня как-то иронично, — ты мне поверишь? Я медленно выдохнула, оценила видок парня ещё раз… и очень спокойно, тихо спросила: — Джеймс, ты вчера ничего «весёлого» не пил? Про что-то похлеще я мысли не допустила. Как ни крути, на наркомана Джеймс походил мало. Он даже не курил, насколько я со своей некурящей и проводящей с ним много часов позиции могла судить. — Нет, — откликнулся тот с лёгким нажимом, потёр лоб (что не прибавило ему здорового вида) и пробормотал чуть севшим голосом: — Простой недосып, Эв. Не говори, что никогда не сталкивалась. Я набрала воздуха для ответа, но вспомнила, как сама, сдав последний экзамен, вышла на солнечный свет школьного двора и едва не рухнула прямо там от резкого потемнения в глазах, вызванного… да, тем самым недосыпом, и осеклась. Конкретно сейчас… да, всё очень даже походило на обычный недосып. Темнеет в глазах – так, что хоть падай, – голова тяжёлая, периодически словно выключается сознание, норовя отрубиться (что могло в теории объяснить, почему Джеймс морщится), да и в целом самочувствие такое себе… Вот только есть маленькая несостыковочка. Пришедшая мысль заставила меня резко вскинуть голову и нахмуриться. При недосыпе проблем с температурой и дыханием мне встречать не доводилось. — Нет, Джеймс, не поверю, — произнесла я устало. Подняла взгляд, встречаясь с его глазами. — Хотела бы… но нет. Он медленно распрямился, взгляд его стал острее. Джеймс замер, ничего не говоря, ожидая продолжения. Но я ничего не сказала. Так же молча отвернулась, устремила взгляд вперёд, к негорящей воронке моста. Раздалось тихое хмыканье. — Докопаться до правды – твоё жизненное кредо? Я безразлично пожала плечами. Просить его ещё раз ответить мне честно я больше не хотела. Послышался усталый вздох. — Эв, ну перестань, — голос Джеймса прозвучал мягче. — Чего ты так реагируешь? Неожиданно, на этот вопрос я ответила. Возможно, даже несколько резко, быстро и сверкая глазами: — Джеймс, знаешь, как я отношусь к тому, когда от меня начинают скрывать элементарную истину или ходят вокруг да около? Я, не сводя с парня взгляда, медленно повернулась, шагнула ближе. Джеймс молчал, но за моими движениями наблюдал неотрывно, казалось даже, что с каждой секундой он всё больше напрягался. Приблизившись почти вплотную, я уставилась прямо в его лицо, выглядевшее сейчас совсем напряжённо, почти встревоженно, и тихо процедила: — Меня это бесит. Джеймс моргнул. Я же, задержав взгляд буквально на секунду, спокойно (жаль, только внешне) отстранилась и снова уставилась на выключенную воронку. Какое-то время было тихо. Я не смотрела на Джеймса, про себя стараясь успокоиться, но была вынуждена снова поднять голову, когда сбоку раздался тихий вопрос: — Ты говоришь так потому… что кто-то из твоих близких делает это? Я раздражённо выдохнула, опустила голову, повиснув на перилах, но всё же едва заметно кивнула. — Ярил. Сила.., — начала пояснять по привычке, но Джеймс перебил спокойным: — Я помню. ...Как же много ты помнишь… Подавив удивление и снова возникший в груди трепет, я чуть дёрнула плечом. — В общем… он, — весьма красноречиво закончила я мысль, чуть морщась, и как-то сразу продолжила: — Он постоянно так делает. Сначала Ярил долгие годы не говорил, кто я, скрывал своё присутствие, а теперь… Повисла короткая пауза, но Джеймс не торопил, давая мне время продолжить самой. Оценив его молчание, я посмотрела парню прямо в глаза. — Теперь он не говорит мне, что случилось с Александриной. Два месяца не могу выбить из него это, он лишь отмахивается. Джеймс нахмурился. — Александрина? Это… — Последняя Хранительница, да, — нетерпеливо кивнула я, а потом поправилась: — Крайняя. Кажется, Джеймс снова напрягся. — Разве это не тайна, покрытая мраком? — Тайна, но Ярил её знает. Он же был с Александриной, так что… — И он не рассказывает тебе? Я поморщилась и опять было отвернулась, но Джеймс совершенно неожиданно схватил меня за руку, резко разворачивая к себе, хватая уже за плечо. Взглянул на распахнувшую глаза меня совершенно серьёзным, встревоженным взглядом. Сердце гулко стукнуло. — Эва, да это же твоя безопасность! Как он может молчать? — сказал негромко, но словно крикнул. Я застыла с задранной к его лицу головой. Он. За меня. Беспокоится?.. Снова?.. Взгляд Джеймса, его крепкая хватка требовали ответа… а моё колотящееся сердце требовало шага. Меня тянуло к нему. Тянуло. Я заставила себя сделать вдох, чтобы вернуться в реальность. — Я… Ярил говорил, что участь… Александрины мне не грозит. Мужская хватка чуть ослабла. — Не грозит? Это точно? — Точно. — Взгляд Джеймса выразил сомнение, и я добавила уже увереннее: — Ярил прямо это говорил. Я спрашивала несколько раз. Его пальцы совсем разжались… теперь уже просто прикасаясь к моему плечу. Джеймс замер, посмотрел на свою руку и перевёл чуть неуверенный, вопросительный взгляд на меня. Я не умела отвечать взглядом на такие вещи… но сейчас я совсем не возражала, чтобы он меня касался. Живот сладко потянуло. Кажется, я медленно сходила с ума. Поддавалась тому странному, непонятному влиянию, что в последнее время обрёл Джеймс, становясь причиной моих мыслей перед сном, не дающих порой заснуть и иногда отвлекающих в самые неожиданные моменты. Заставляющих сердце биться сильнее. Вот, что я бы хотела сказать ему взглядом. Рука его так и осталась греть мне плечо. — Но почему он не хочет открыть тебе правду? — спросил после недолгого молчания Джеймс. Его пальцы, то ли случайно, то ли намеренно, несколько раз едва заметно сместились вверх и вниз, будто гладя. Моё сердце билось уже, кажется, в ушах. — Ты имеешь право знать. Не сходи с ума, не теряй голову, Эва! — Он… — да очнись же ты! — Он показывает мне всё постепенно. Во снах. Я вижу события прошлого, когда сплю. Он показывает мне воспоминания самой Александрины и свои собственные. Не все, фрагменты, но… Их хватает, чтобы понимать происходящее. Ярил считает, что так лучше. Он постоянно говорит, что иначе я не пойму. Но когда я узнаю правду… неизвестно. Джеймс, кажется, снова едва заметно погладил моё плечо – на этот раз я вздрогнула, на краткий миг качнулась вперёд, – набрал воздуха, собираясь что-то произнести… когда запищали приборы, заставляя нас обоих резко повернуть головы на источник звука. Будто из ниоткуда возник Рэтчет, успевший, видимо, куда-то уйти ещё в начале нашего разговора так, что мы и не заметили. Буквально в три шага тот достиг пульта управления Земного моста и открыл воронку. Я и Джеймс слаженно опёрлись о перила, поддавшись вперёд, и уставились на полыхающую воронку в, кажется, абсолютно идентичной лёгкой тревоге. К счастью, без каких-либо трудностей почти сразу же из яркой воронки выбежало четверо невредимых трансформера. Мы уже успели выдохнуть… когда воронка, будто издеваясь, опять вспыхнула помехами и закрылась явно не так, как должна была. И, судя по шипению сбоку, Рэтчета вообще ударило током. Мост уже отчаянно молил о починке. Тем не менее, все наконец были здесь, и я с интересом перевела взгляд на нового посетителя. Он мало чем отличался от обычных, уже виденных мною трансформеров. Примерно такого же (видимо, среднего) роста, что Бамблби, Балкхэд, Рэтчет и многие другие, телосложение тоже самое обычное и вполне человекоподобное, ничего выдающегося. Белый, не считая серого фейсплета, корпус, только в паре мест разрисованный красными и зелёными полосками (аки итальянец), голубые окуляры. Разве что голова его была “интересной” – по обеим сторонам шли крупные, тёмно-серые, высотой с фейсплет отростки, делавшие эту самую голову очень широкой. При этом она имела странную посадку – очень низкую, так, что огромные плечи трансформера находились с этой головой на одном уровне. Да и сам автобот был немного широковат, будто слегка растянут в стороны. Но в целом… ничего нового. Уилджек ступил на территорию базы практически в обнимку с Балкхэдом – тот чуть приобнимал лучшего друга со спины, направляя его. Гость уже с огромным, но каким-то выборочным, резким (ох уж эти воины) интересом оглядывался по сторонам: оптика пробежалась по ещё искрящемуся пульту управления Земного Моста, по Рэтчету, Джеймсу… и вдруг остановилась на мне. Поймав взгляд голубых окуляров, при виде меня как-то странно сощурившихся, я неосознанно крепче вцепилась в перила, но поспешила расправить плечи. Хватит так нервничать, Эвелина. Ты уже не маленькая девочка. Ты – Хранительница. — Уилджек, — торжественно пробасил Балкхэд, явно заметив, куда смотрит его друг. — Позволь познакомить тебя с нашей новой Хранительницей! От столь неожиданного и резкого представления я едва не крякнула вслух. Мы не обсуждали этот момент, но… Кто ж так делает? Мало того, что о существовании новой Хранительницы прочим трансформерам неизвестно в принципе, так я ещё и человек, что для любого нормального кибертронца шок двойной! Можно ж было бы как-нибудь подготовить Уилджека… меня заодно… у-у-у-у, Балк, предатель! Оптика Уилджека ожидаемо расширилась в удивлении. Тот покосился на Балкхэда, и зелёный бот рассмеялся. — Не бойся, — поспешил добавить тот. — Она хорошая. Ну спасибо, Балкхэд. Новоприбывший автобот медленно повернул обратно ко мне голову, и я, не имея ни малейшего представления, куда себя девать, неловко улыбнулась. Голубая, почти один в один такая как у моих инопланетных друзей оптика снова странно сощурилась, и от этого взгляда меня пробрало внутренней дрожью. Внутренности на краткий миг скрутило от какой-то просто дикой тревоги. Пламя как-то агрессивно царапнуло их. Н-да, Эвелина… Хранительница высшего уровня, ничего не скажешь. На тебя просто смотрят, а ты уже с ума начинаешь сходить. Игнорируя странные ощущения, я смотрела на Уилджека так спокойно, как могла, усилием воли удерживая лёгкую улыбку, и наконец увидела, как он улыбнулся в ответ. — Что ж, — дружелюбно, но будто сковано произнёс тот самый голос, что я уже слышала сегодня; Уилджек наконец прервал зрительный контакт и посмотрел на друга, позволяя мне выдохнуть, — не знал, что наша новая Хранительница – человек. Балкхэд снова громко рассмеялся. — Говоришь так, будто ты знал, что у нас вообще есть Хранительница, — весело заметил он. Я не сразу поняла, что стало тихо. Краем взгляда уловила, как вышедшая из-за спины Балкхэда Арси вдруг напряжённо покосилась на Уилджека, и лишь тогда, переосмыслив последнее предложение, я и сама в удивлении взглянула на автобота. Но он, поймав наши взгляды, лишь рассмеялся. — Да перестаньте! — Уилджек махнул манипулятором; его голос звучал чуть насмешливо, совсем как во время «созвона», и я сделала вывод, что это его обычная манера общения. Однако это всё же не было ответом, так что Уилджек был вынужден пояснить: — Балкхэд уже сказал, что меня ждёт нечто впечатляющее. Так что я догадывался, что новость должна быть по меньшей мере грандиозной. Зелёный громила усмехнулся, от души стукнув друга по плечу, и по стенам зала побежало громкое эхо от соприкосновения металла с металлом (когда-нибудь я привыкну, да), и повисшая было тишина пропала без следа. От резкого шума Рэтчет поморщился, вызвав у меня очередную волну сочувствия. Он, конечно, тот ещё брюзга, но за прошедшее время я поняла, что это было лишь внешней оболочкой, одной из особенностей медика, в то время как на самом деле главным образом он был не только гениальным учёным, но и верным товарищем. К тому же… у всех свои заскоки. И в случае Рэтчета – это феноменальная нелюбовь к шуму и огромным компаниям. Не сказала бы, что я его в этом не понимаю… хотя вот его ворчание мне точно не свойственно. Ответ Уилджека вызвал у меня острое желание закатить глаза. Ну Балкхэд! Так он ещё, получается, до этого момента растрепал всё обо мне Уилджеку, пусть и намёками! Гр-р-р, прибила бы, не будь тут свидетелей… Реакция Арси на такой ответ была несколько проще – она лишь тихо хмыкнула и вдруг совершенно неожиданно повернула голову в сторону, уставившись взглядом на вход в коридоры. Никто из присутствующих не повторил её движения. Джеймс решил подойти поближе к Уилджеку, который как раз рассказывал Балкхэду и Бамблби, как долетел, я же из интереса тоже посмотрела в ту сторону, куда вдруг уставилась фемка, но ничего не увидела. Я чуть нахмурилась в недоумении, но Арси взгляда не отводила, давая таким образом понять, что что-то всё же привлекло ее внимание. Я снова посмотрела в ту сторону, прекрасно зная, что не замечаю ничего необычного. И лишь через несколько секунд, когда я напрягла слух, мне удалось расслышать шаги. Ого… это Арси так хорошо слышит? Она же дальше от входов, чем я, стоит… Вошедший вскоре Оптимус привлёк внимание Уилджека, так что тот, ещё раз бросив на меня взгляд, зашагал к лидеру автоботов. На его фейсплете играла довольно уверенная, но всё же почтительная улыбка. — Оптимус Прайм, — Уилджеку пришлось задрать голову, чтобы глядеть лидеру в фейсплет. — Это большая честь. — Как и для меня, воин, — в отличие от меня, Прайм был абсолютно спокоен. Я подавила завистливый вздох. — Что ты можешь рассказать о своём долгом путешествии? Уилджек будто слегка неловко пожал плечами. — Я прыгал с планеты на планету в поисках… друзей или врагов…— он оглянулся на Балка, — вот…, — обернулся обратно, — и нашёл здесь. Оптимус кивнул. Произнёс уже серьёзно: — Нас мало, но мы сильны. Мы потеряли товарища… но мы сумели это перенести. На этих словах я потупила взгляд. Как наяву, будто снова я увидела воскрешённый с помощью Тёмного энергона корпус Клиффджампера. Безумные, полыхающие фиолетовым окуляры… шумный треск оков, раздавшийся перед тем, как уже не живое существо бросилось в мою сторону… Я моргнула, прогоняя воспоминание. При жизни Клиффджампера мне не довелось встретиться с ним, и я уже знала, что он погиб в одной из стычек с десептиконами ещё до того, как автоботам удалось впервые поймать мой сигнал. — ...И мы будем рады приветствовать нового члена в нашем отряде, — закончил говорить Оптимус, и я, подняв глаза, поняла, что прошло лишь несколько мгновений. Уилджек улыбнулся. — Это великая честь, — сказал он просто. А дальше… А дальше раздался голос Балкхэда: — Тогда, НАЧНЁМ НАШ ПРАЗДНИК! …И последовавший за этим грохот от очередного, мощного удара Балка по плечу друга. Я обязательно привыкну… — О-о-о, — раздался стон Рэтчета, — прощай, тишина. А может и не привыкну. Помогите...* * *
Корабль десептиконов У него гудела голова. Гудела, раскалывалась на части, будто он засунул её в эпицентр взрыва, где её как следует огрело. А ещё у него было что-то с манипуляторами. Где он вообще? Здесь тихо. И темно... Сквозь муть, пелену в оптике, он постарался оглядеться, но поморщился от пронзившей процессор резкой боли. Он был в отключке? Сколько? Ощущения, тренированные инстинкты воина дали ответ – относительно недолго. Но отключка эта была глубокой, беспросветной. И даже сейчас отдавалась тупой болью в голове. Прекрасно. И как он умудрился? Не желая долго оставаться в столь паршивом состоянии, трансформер, превозмогая боль, наклонил голову. Потянул её в сторону, издав короткий выдох от неприятных ощущений. Потом повернул её в другую сторону, попробовал пошевелить манипуляторами… …И только сейчас понял, что они закреплены сверху. Шлак. Он поспешно шевельнул ногами и с кратковременной радостью почувствовал, что они свободно свисают вниз, никак не закреплённые. Хорошо. Трансформер медленно размял свободные конечности, возвращая им хоть немного подвижности и уменьшая болевые ощущения. Когда он закончил, понял, что пелена перед окулярами немного отступила, и он наконец сумел оглядеться. Тёмное помещение. Холодный свет, почти не способный осветить пространство, идёт сверху, прямо над его головой. Значит, от наручников. Фиолетовые, синеватые в этом кривом освещении пол и стены… кажется, он догадался, где находится. Наконец вернувшиеся воспоминания последних мгновений перед неприятной отключкой подтвердили возникшую догадку. Тишину пространства вдруг нарушил звук распахнувшихся дверей. Трансформер поднял голову, и совершенно не удивился тем, кто предстал перед ним сейчас в качестве «посетителей». Тот, что шагал впереди, остановился, расплылся в довольной улыбке. — Счастлив видеть, что ты уже очнулся… Уилджек, — издевательски произнёс Старскрим, ничуть не изменившийся за то время, что пленник его не видел. — А я уж подумал, что мои воины перестарались. Названный Уилджеком поморщился. Кажется, ему теперь до конца функционирования будет бить по самолюбию то, как легко эти недоумки его обезвредили. Как это вышло вообще? В процессоре не было ни одного шлакового возможного объяснения главному провалу его функционирования. Пока автобот мысленно ругал ситуацию последними словами, Старскрим уже обращался к Саундвейву, самому, наверное, молчаливому и непредсказуемому десептикону из всех, что знал Уилджек. Забавно. Он тоже нисколько не изменился. — Всё прошло по плану, Саундвейв, — Скрим довольно покивал. — Прекрасная работа. Мейкшифт внутри. После неприятной отключки процессор соображал по-прежнему плохо. Уилджеку потребовалось время, чтобы осознать эти слова, понять их смысл. Голова загудела ещё сильнее, но автобот наконец сумел сообразить, что здесь происходит. Подняв оптику, он произнёс сиплым, не сразу прорезавшимся голосом: — Передай Мегатрону, что он окончательно потерял ум, если думает, что Балкхэд не раскусит самозванца. Слова прозвучали почти без пауз, на одном выдохе, но по крайней мере он ни разу не запнулся. Чем же его так огрели, что даже говорить сложно? Убьёт. Высвободится, и взорвёт их всех к юникроновой дани. Собеседник, которого Уилджек предпочёл бы не видеть ещё несколько сотен лет, расплылся в неприятной ухмылке. — Ты же не знаешь.., — протянул он. — Теперь я командую десептиконами. И он развёл руками – будто в извинении, но гордо, свободно. И ухмыляясь так, будто сообщал о победе. Новость у закованного, ещё не до конца пришедшего в себя Уилджека вызывала сильное удивление, которое почти тут же сменилось откровенным весельем. — Ты? Ха-ха! — он без стеснения рассмеялся. Вот это тощее недоразумение заняло место Мегатрона? Вот так ирония! За такую реакцию тут же едва не последовала расплата – Старскрим взревел, замахнулся… но на счастье и без того покалеченного Уилджека, Саундвейв вовремя поймал манипулятор своего, очевидно, лидера, и сикер поспешно опомнился. — Да.., — пробормотал мгновенно успокоившийся Скрим, — он ещё может нам пригодиться… Мейкшифт очень хорошо подделывает чужую внешность. Ему надо лишь немного поводить за нос твоих друзей. Уилджек подавил раздражённый стон. Он висит здесь, в плену у десептиконов, а рядом с Балком сейчас какая-то шлаковая пародия на него, дурящая процессор его лучшему другу. В Балкхэде автобот не сомневался – он догадается о самозванце, но… может потребоваться время. Сколько? Достаточно для того, чтобы шпион сделал то, ради чего был послан? А собственно… ради чего? Подсунуть им бомбу? Нет, слишком глупо. Выведать тайные сведения? Тоже не то. Так зачем? Чем больше автобот размышлял, тем больше ему не нравилась ситуация. Перехватить его сигнал, устроить засаду, быстро и бесшумно забрать его на корабль, параллельно с этим заменив его хорошо подготовленным двойником… слишком много заморочек. Что задумал Скрим? Имитируя скуку от пребывания в столь неинтересном месте, Уилджек вяло потянулся (насколько позволяли скреплённые наручниками манипуляторы), безразлично посмотрел на двух своих «собеседников». Со стороны показалось, что он едва подавил зевок. — Ну? — скучающе протянул автобот. — Я так понимаю, я здесь надолго? Старскрим расплылся в довольной улыбке. — Посмотрим, дорогой Уилджек, посмотрим. Не будешь создавать мне проблем – проживёшь больше. — Да ну? — автобот слегка подтянулся на закованных манипуляторах. — Думаешь, Балкхэд не придёт сюда, чтобы меня вытащить? — Он не знает, где ты находишься, — Старскрим отвечал почти добродушно. — И не узнает. Мейкшифт сообщит нам координаты их базы до того, как автоботы заметят подмену. И эта девчонка-Хранительница не поможет им – она будет уничтожена до того, как на их базу начнётся атака. Весь налёт незаинтересованности резко слетел с фейсплета Уилджека. Его оптика поражённо расширилась. — Что? — ахнул он, поддался вперёд, даже забыв на краткий миг о наручниках. — Хранительница? Осознавший, что сболтнул лишнего, Старскрим досадно поморщился. Он не шутил… Пребывая в полном шоке, Уилджек забормотал в неверии: — Это невозможно… не может быть… Балкхэд бы сказал ему! Или же… Или же решил, что говорить об этом было не время? Предпочёл дождаться его прибытия, чтобы сообщить лично? Но как же… как же… Наблюдая за фейсплетом автобота, лидер десептиконов махнул манипулятором. — Без разницы.., — пробормотал тот, уже явно успокоившись, — тебе это всё равно не поможет. Да, Уилджек, у нас объявилась Хранительница. Человек. Изумление накрыло автобота с новой силой, хотя казалось, что удивиться сильнее уже невозможно. Оно оказалось таким мощным, что трансформер даже не смог ничего сказать в ответ на новую подробность. Ещё и человек? Новая Хранительница – человек?! Местная форма жизни? Когда он выберется отсюда, точно в назидание открутит Балкхэду голову… — Но она недостойна этого! — взвизгнул вдруг Скрим, в одну секунду меняясь в фейсплете и отвлекая Уилджека от мыслей о смолчавшем о неожиданной новости друге. — Ей досталась сила, которую она не заслужила! И теперь… она поплатится за всё, что сделала. Перекошенный фейсплет собеседника позволил Уилджеку немного прийти в себя. Накинув насмешливую маску, он уточнил: — За всё, что сделала? Неужели она уже успела подрезать тебе крылышки, Скрим? Хороша девчонка… Взревев снова, с удвоенной силой (прекрасно, он попал в цель), десептикон попытался наброситься на автобота, но вновь был остановлен Саундвейвом. Уилджек наблюдал за этим с нескрываемым весельем. — И ты стал новым лидером десептиконов? Ты сменил Мегатрона? И теперь безраздельно повелеваешь десептиконами? Что же с ним случилось? Рекер ждал, что Старскрим огрызнётся, гордо выпрямится ну или хотя бы успокоится. Но вместо этого сикер странно сморщился, будто ему на вкусовые рецепторы попало что-то очень горькое, и промолчал. Уилджек в недоумении посмотрел на него. Чтобы Скрим скорбел по Мегатрону? Не смешите его фары. Что происходит? Автобот взглянул на Саундвейва, но на его плоском, нетипичном и лишённом всяких черт фейсплете невозможно было прочитать хоть что-то. Старскрим медленно поднял голову. — Веселись сколько хочешь, автобот, — его голос звучал с тихой злостью. — Я посмотрю, как ты будешь смеяться, когда твой дружок во главе с Оптимусом Праймом и остальными погибнет от манипуляторов моей армии. А после он молча, всё ещё выглядя странно и отрешённо, даже обескураженно, вышел из темницы. Саундвейв покинул помещение следом за предводителем. Уилджек в раздражении дёрнул манипуляторами, надёжно скреплёнными наручниками. Нужно было выбираться отсюда. И поскорее. Пока этот шпион со своим придурковатым предводителем не натворил того, что исправить будет уже невозможно.