* * *
Россия Эвелина То, что я увидела, стоило мне развернуться и посмотреть в центр комнаты, было совершенно невероятным. Посреди знакомого, совершенно точно моего интерьера, неизменного вот уже несколько лет, стоял человек. И, хотя я очень хорошо знала его… это не могло быть правдой. Джеймс не мог быть здесь, просто не мог! Что это, как, почему? Это ведь невозможно! Совершенно точно невозможно. Но ещё в секунду, когда я только услышала его голос, как-то сразу поверила. И не было у меня никаких сомнений, когда, увидев его ухмылку, я просто сорвалась с места и с разбегу влетела в его объятия. И Джеймс, успевший распахнуть их и откровенно смеясь, крепко обнял в ответ, едва не приподняв над полом. В эту секунду меня не смущало ничего. Совсем ничего и ни капли. Было только ощущение какого-то совсем зашкаливающего счастья, замешанного на радостном удивлении… и ощущение бесконечной, родной, бодрящей, такой нужной силы, что резким живым потоком полилась в моё тело ровно в ту секунду, как Джеймс меня коснулся. Чувства смешивались в одно. Счастье от его присутствия, громкий стук сердца от тепла и крепости его рук и сила, что так стремительно наполняла меня и… возвращала к жизни. Я буквально ощутила, как распахнулись глаза. Куда-то исчезали усталость, сонливость, апатия, грусть, холод, тоска – всё вытесняло тепло его рук и груди, с которых лилась родная магия. Через несколько мгновений я поняла – никогда прежде я не чувствовала себя более живой и здоровой, чем сейчас. Когда тихий, грудной смех Джеймса перестал ласкать слух, я всё-таки немного опомнилась и с неохотой отстранилась. Парень послушно выпустил меня из объятий, только я не отпустила его, продолжая удерживать за руки, цепляться пальцами. Глядя на меня, на мои удерживающие его предплечья ладони и, полагаю, на всё ещё ошалевшее от счастья и удивления лицо, Джеймс усмехнулся снова. — Вот уж не ожидал такого приёма, — весело сказал он, послушно держа руки на весу. Помедлив немного, парень всё же аккуратно коснулся пальцами моих предплечий, почти у самых локтей. Я очень эмоционально выдохнула. Голос прозвучал низко и даже чуть рычаще: — Ах, я просто ОЧЕНЬ рада тебя видеть, — качая головой, не стала скрывать я и наконец подняла взгляд на его лицо. — Во имя всего, Джеймс, как? Что ты тут делаешь? — Ни за что не поверишь. — Он снова взглянул на свои руки, и тут лёгкий отголосок смущения всё же дошёл до меня. Я шагнула назад, выпуская его предплечья, и, клянусь, мне это стоило усилий. Так не хотелось отрываться от него. Сила больше не лилась в меня… но мне это было и не нужно. Я уже наполнилась до краёв. Праймус, как же хорошо… Так великолепно я себя чувствовала разве что после инициации. — История долгая? — спросила я, едва удерживаясь от счастливой улыбки. — Короткая, но оттого и невероятная. Кодовое слово – Рэтчет. Я лишь удивлённо приподняла брови. Решив, что стоять всё же неудобно, я предложила Джеймсу сесть. Правда, сидеть у меня особо негде – на кровать его позвать мне точно пороху не хватило бы – так что я плюхнулась на пол, призывая Джеймса сделать так же. Расположившись напротив меня, парень – сам подозрительно довольный – рассказал, каким же таким волшебным образом он оказался у меня в комнате, когда даже на базе его вот уже неделю как не было. Я слушала его рассказ, его голос… и чувствовала, что счастье не покидает меня, а продолжает наполнять до краёв. — …И тут он мне просто говорит: «Давай быстро. Бегом, говорю!», — пародируя Рэтчета, Джеймс изобразил хмурый взгляд исподлобья, и в сочетании с понизившимся голосом вышло до того похоже, что я едва сдерживала смех. Закончив цитировать медика, Джеймс вернул себе обычное выражение лица и произнёс уже прежним голосом со смешком: — Почти пинками к тебе выгнал. Я и побежал. Он широко улыбнулся, и я, чувствуя в животе целую стаю бабочек, тоже улыбнулась. Вот же Рэтчет… с Арси на пару. Во дают… Я с ними ещё побеседую, обязательно… но позже. Сейчас… мне было не до этих мыслей. Опуская левую ногу и подтягивая к себе вместо неё правую, я с шутливым видом подняла ладонь. — То есть ты фактически пробрался ко мне в комнату, — нарочито медленно произнесла я, загибая первый палец, — тайно от моих родителей и родственников.., — загнула второй, а затем широко улыбнулась, опуская руку вовсе, — и нисколько из-за этого не раскаиваешься, правда? Джеймс ослепительно улыбнулся. — Ничуть. И я рассмеялась. Господи… да я расцелую Рэтчета при встрече. Он меня убьёт, конечно, но неважно, абсолютно неважно. Я ему… я месяц ему помогать буду! Он и без того нас вечно во что-нибудь запрягает, но обещаю, что ближайший месяц не буду испытывать никакого неудовольствия! Дай Праймус ему здоровья… деток побольше… Глядя на меня, Джеймс улыбался, когда вдруг его лицо посерьёзнело. Он спросил, заглядывая в глаза: — Ты тут как? Всё хорошо? В комнату ты заходила полуживая. Я снова улыбнулась, невольно разминая плечи. Ощущения – как после элитного спа-салона вместе с массажем. Красота… — Теперь – гораздо лучше, — ответила совершенно искренне. — Кстати да, об этом, — я тоже чуть посерьёзнела. — Ты заметил что-нибудь? Когда ты меня.., — я запнулась, наконец-таки засмущавшись, но всё же выдавила: — обнимал, я почувствовала то, о чём говорил Ярил. А ты? Джеймс поджал нижнюю губу в задумчивости, на несколько секунд отвёл взгляд в сторону. Наконец заговорил: — Вообще… да, было что-то такое, — он снова посмотрел на меня, чуть мотнул головой. — Я не знаю, как тебе объяснить, но… казалось, будто ты… пустая? Или нет, выжатая. А когда отстранилась, ты уже была… наполненная. Парень протянул руку, касаясь моего плеча. Сила приятно хлынула в месте прикосновения, но слабо и не так явно. Джеймс закончил уже тише, глядя на свою руку: — И сейчас… наполненная. Я кивнула. Точнее и не опишешь, в принципе. Джеймс медленно убрал ладонь, и какое-то время мы сидели молча, поглядывая друг на друга и не зная, чем заполнять тишину. Точнее, лично мне было, что ещё спросить, но пришлось собрать всю волю в кулак, прежде чем я наконец смогла аккуратно выдавить: — Ну а… ты как? Тебя столько не было... Всё сделал, что хотел? Фух. Я смогла. И по какому всё-таки принципу моё смущение работает? Как кинуться в объятья, так первая, а как простой вопрос задать, так всё, на попятную. Джеймс ответил, чуть пожимая плечами: — Не прямо, чтобы всё. По учёбе осталась пара хвостов, но это уже ничего, основное я закрыл. Из такого… Он вдруг уставился задумчивым взглядом в пол, и я нахмурилась, тревожно вскидывая голову. Когда Джеймс заговорил, слова его звучали медленно, так, словно он тщательно подбирал их, обдумывая каждое: — Знаешь, когда я узнал обо всём этом, трансформировался, в какой-то момент казалось, что мне всё-таки должно стать страшно, ну или… неважно, хоть что-то должно было случиться! А ничего так и не случилось. Я остался собой, — он поднял голову, посмотрел на меня и закончил резко изменившимся, почти беззаботным тоном: — Поэтому переживать-то и не из-за чего. Можно не отказываться от привычного образа жизни. Я возмущённо хватанула ртом воздух. Поверить не могу! — А мне говорил, что с тобой всё нормально и ты уже смирился! — громкость моего голоса существенно повысилась. Джеймс согласно мотнул головой. — Вот, собственно, после того, как я тебе это сказал, я и понял, что так и есть. — Ты!.. Дёрнувшись в его сторону, я всё-таки заставила себя остановиться. Отклонилась назад, снова садясь ровно, и протяжно выдохнула. Прядь волос от этого движения упала на лицо, почти полностью загородив мне взор. И я не успела протянуть руку, чтобы поправить её. Тёплые пальцы мягко подняли мои волосы и осторожно заправили за ухо, открывая мне улыбающееся лицо Джеймса. Движения сопровождал звук тихого смеха, заставившего меня замереть. — С такой причёской ты выглядишь очень комично, когда злишься, — наконец заявил парень, и я, было разомлевшая, мгновенно возмутилась снова. Довольно тяжёлая прядь волос не закрепилась нормально и, стоило мне чуть-чуть дёрнуть головой, она опять каскадом упала мне на лицо. Джеймс снова засмеялся. — Так, тихо, не дёргайся, — попросил он, и моих волос опять коснулись его пальцы. Я собиралась поиграть в гордую и отстраниться, даже подняла ладонь, чтобы поправить волосы самой, но парень будто предчувствовал это, и его свободная ладонь вдруг легла мне на плечо, мягко придерживая. Очень мягко. Где-то там моя гордость и закончилась. Рука осталась поднятой в воздух рядом с его рукой, поправляющей мне причёску. С непривычки (и мысль об этом вызвала у меня очень приятную волну удовлетворения) Джеймс с моими волосами провозился едва ли не полминуты. У меня на этот процесс ушло бы ну максимум секунд пять… но останавливать парня у меня, естественно, даже мысли не возникло. Какой же он тёплый… Наконец, проведя по волосам несколько раз, Джеймсу удалось зафиксировать прядь у меня за ухом, оставшуюся часть он откинул назад, за спину. В общем-то, так и надо было сделать в самом начале, но я совру если скажу, что жалею о потраченном времени, в течение которого он снова и снова касался моих волос. Закончив, Джеймс чуть-чуть отстранился, оценивая результат. Оглядел макушку, заглянул в лицо. А когда посмотрел в глаза, находясь так близко… время будто застыло. Я наконец поняла, что означает то описание из книг. Мир действительно куда-то делся, исчез. Пространство сузилось до нас двоих, до бешеного стука сердца в моей груди… и его тёплой ладони, продолжающую прикасаться к моей голове. Моя рука, так и не опущенная вниз, словно действовала сама. Или нет, не так. Просто впервые я совсем не сомневалась в тот момент, когда этой самой рукой медленно обхватила ладонь Джеймса и очень аккуратно потянула её ниже, к виску и щеке, прижимая к волосам и коже. Он не сопротивлялся, лишь смотрел так, что моё дыхание сбивалось. Лицо его было лишено улыбки. Горячая кожа ладони Джеймса обожгла мою руку и щеку, наполнила каким-то невероятным, невозможно приятным теплом. Моя ладонь, лежащая поверх его, ощутила, как шевельнулись пальцы – то Джеймс мягким движением погладил мой висок. Дыхание всё же сбилось. Я бы точно не решилась действовать дальше. Моей неясно откуда взявшейся смелости однозначно не хватило бы. Джеймс сделал это за меня. Так и не отведя взгляда ни на миг, он осторожно и медленно подался вперёд. Рука его не шевельнулась, не потянула к себе. Душу обожгло понимание – он даёт мне выбор. …И после этого осознания никакого выбора, конечно, быть уже не могло. Я потянулась к нему сама, не выпуская его ладони на своём лице. Кажется, мы оба даже успели прикрыть глаза, прежде чем в последнюю секунду до нас донёсся слишком близкий звук шагов. Пять… Мы отскочили друг от друга одновременно. Не отошедшая я заторможено заозиралась – мозг, конечно, не успел вернуть способность соображать. Четыре, три… Джеймс резво подскочил на ноги, рванул к двери. Я хотела заорать и, конечно, не сообразила снизить громкость, спасло лишь то, что я так и не пришла в себя, оттого голос просто не прорезался, вышел сип: — Джеймс, стой… Два, один. В последнюю секунду парень текуче переместился влево. А в следующий миг дверь открылась, явив мне лицо матери. — Ангелиш, ты.., — узрев меня, сидящую на полу и отчаянно пытающуюся восстановить дыхание, мама удивлённо подняла брови. — Всё нормально? Почему ты сидишь на полу? С гулко колотящимся сердцем я молча смотрела на маму, очень стараясь выглядеть как можно менее испуганно и дышать через нос. Она не зашла в комнату, оставшись стоять на пороге. Заходить дальше не было необходимости, ведь я сидела очень близко к выходу. Джеймса же, прижавшегося к стене, от взора мамы скрывала дверь. Одна. Единственная. Дверь. В этот момент я вознесла молитву о здравии и счастливой жизни архитекторам, спроектировавшим мою дверь так, что она открывалась внутрь моей комнаты, а не наружу. Но надолго эта дверь меня не защитит. Нужно срочно выводить маму отсюда. — Да, я.., — голос прорезался, но зазвучал чуть хрипло; я быстро прокашлялась. — Всё нормально, я просто задумалась. Ты меня напугала. Слегка нахмурившаяся мама шире распахнула дверь, делая маленький шажок вперёд. Створка приблизилась к стене, где стоял Джеймс, расстояние до неё стало опасно маленьким, и я едва не сглотнула от страха. Взгляд – наверняка далёкий от спокойного – нервно проследил за тем, как силуэт парня исчезает за створкой, становясь невидимым даже для меня. — С тобой точно всё хорошо? — подозрительно спросила мама, и я очень резко перевела взгляд на неё. Родительница нахмурилась сильнее. — Ты так быстро, ни с того ни с сего ушла, я забеспокоилась. Действуй, Эвелина, срочно! — Правда, мам, нормально всё. — Я постаралась придать лицу расслабленное выражение. — Я ушла, потому что мне было скучно сидеть и.., — неожиданное спасение наконец соизволило зародиться в мозгу, и я закончила, неловко улыбаясь: — Если честно, я немного задремала. Услышала твои шаги и вот… подскочила. Озвученное убедительное оправдание стало и впрямь спасением. Напряжение резко покинуло моё тело, и улыбка стала практически искренней. Несколько мгновений, прямой взгляд в глаза матери… ну, сейчас! Мама резко расслабилась. А я усилием воли не позволила на лице отразиться тому, как в эту секунду по телу прошла лёгкая волна облегчения. Родительница взглянула на меня с едва заметной, знакомой укоризной. — Опять ночью не спала? Пронесло. — Да спала, просто… погода такая, наверное. А что? За окном вон тучи, я даже, кажется, пару раз почувствовала запах приближающейся грозы. — И что, прямо на полу заснула? — на лице мамы промелькнула насмешка. — Угу. — Ты не меняешься, — она вздохнула, закатила глаза с успокоенным видом и, хвала тебе, Праймус, отступила на шаг назад. Дверь тоже отдалилась от стены, ведомая её рукой. — Может, погулять тогда сходишь? Засыпать ещё рано, проснёшься посреди ночи. Просто выйди, выходи, мама… — Нет, мам, всё нормально. Она тихо хмыкнула. — Смотри не засни, — она подтянула дверь совсем близко, но я не посмела отводить взгляд. — Лучше к нам спускайся. И с этими словами она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь… и открыв мне вид на Джеймса. Вид у него был, как это ни странно, ни капельки не испуганный. Зато весёлый – очень. — Фу-у-ух, — не сдержалась я, с огромным облегчением утыкаясь макушкой в колени и закрывая глаза. С пола я так и не встала. С тихим смехом Джеймс, ещё буквально несколько секунд назад рискующий быть раздавленным дверью, отстранился от стены и шагнул ко мне. Я этого не видела, слышала. И также услышала, что остановился он прямо возле меня. — Так ты часто засыпаешь на полу, оказывается? — спросил негромкий, явно улыбающийся голос. Я тут же возмущённо вскинула голову. — Это было всего один раз! — вот теперь я вовремя вспомнила, что кричать нельзя, и произнесла фразу относительно тихо. А потом пробурчала смущённо и ещё тише, отводя взгляд: — Просто другой раз был на подоконнике. Джеймс прыснул. Подняв наконец голову и взглянув на парня прямым взглядом, я поняла, что он как раз рассматривает тот самый подоконник и, кажется, прикидывает, насколько реально там уснуть. Я подала голос до того, как пошли вопросы: — Неудобно. Твёрдо и тесно, шевелиться почти не получается. Особенно неудобно голове, она болела остаток ночи, когда родители всё же перенесли меня в кровать. Джеймс улыбнулся ещё заметнее и опустил взгляд на меня, так и сидящую на полу с поджатыми коленями к груди. Его вид, такой родной, улыбающийся и близкий, да ещё в моей комнате, рядом, снова вызывал внутри трепет. Я не одна. Я на самом деле не одна. — Знаешь, я не то чтобы против, — заговорил вдруг Джеймс, продолжая смотреть на моё лицо, — но всё же приятного мало будет, если твоя мама продолжит вот так сюда заходить. Внутри разлилась волна холода. Он хочет уйти?.. Задрожавшие пальцы сжались. Нет, только не это… — Так что, Эв, у меня всего один вопрос, — Джеймс вдруг протянул мне обе руки, и я, помедлив лишь полсекунды, послушно ухватилась за них, с помощью парня поднимаясь на ноги. И когда я, оказавшись почти вплотную к нему, заглянула в его лицо, он выдохнул: — Позволишь похитить тебя… ещё раз? Мои ресницы дрогнули. И с губ едва не сорвался судорожный вздох, когда его пальцы, так и не выпустившие мои ладони, обхватили их плотнее. Он снова был невозможно близко ко мне. Снова это расстояние, не больше выдоха. Но сейчас Джеймс не делал попыток приблизиться ещё больше, только смотрел прямо в глаза. И улыбка медленно сходила с губ, потому что серые глаза снова темнели. Внизу живота потеплело. М-мамочки… — Ещё раз?., — прошептали онемевшие губы. Голос меня снова подвёл. Ухмылка снова украсила его лицо. Я вдохнула глубже. — К-как ещё раз? — голоса так и не было, я могла только шептать: — Чтобы они снова тебя увидели… — Не увидят, — он чуть отстранился, но сжал мои ладони крепче, подтянул их к себе. Сердце в груди сделало громкое «ТУ-ДУМ». — В этот раз обойдёмся без громких представлений. Просто аккуратно выйду вместе с тобой, это не проблема, вопрос в одном. Ты согласна? Нос едва уловимо защекотал запах грозы. Должно быть, потянуло с улицы, окно открыто… Заставить себя действительно подумать о предложении Джеймса было практически нереально. Из головы не уходили мысли о том, что ещё несколько секунд назад расстояние между нашими лбами было дай Бог один сантиметр. А тёплые ладони всё ещё крепко обхватывали мои. Как же с ним тепло… Учитывая моё состояние в ту секунду, можно с уверенностью утверждать, что решение я принимала в неадеквате. Спокойно и смело. Да только в душе появилась странная лёгкость и захотелось смеяться от счастья, когда я, сглотнув, позволила себе кивнуть, наблюдая улыбку в медленно светлеющих глазах.* * *
База автоботов Когда спустя десять минут, двадцать, а потом и полчаса от Джеймса не пришло запроса на обратный мост, стало понятно – решение отправить его к Эвелине точно было правильным. Два заговорщика – Арси и Рэтчет – вполне успешно делали вид, будто ничего и не произошло за то время, что остальные члены команды Прайм так удачно отсутствовали в главном зале. Не то, чтобы была такая необходимость скрывать ситуацию, просто, даже не принимая во внимание слова Рэтчета, Арси прекрасно понимала, что при следующем посещении базы – вне зависимости от исхода – Эвелина их прибьёт. Даже если в глубине души будет счастлива, всё равно прибьёт. Автоботку (а уж их ворчливого медика тем более) это не пугало, но она понимала, что Эвелине будет гораздо комфортнее, если об этом будет знать меньше народа. Ну и чего уж там – факт того, что об этом знали только она и Рэтчет, оставлял приятное ощущение удачной шалости. Главное потом как-нибудь умудриться Джеймса обратно отправить… Остаётся надеяться, что он додумается позвонить Рэтчету по внутреннему каналу, а не общему, иначе выйдет небольшой казус. В любом случае, их ворчливый медик с этим разберётся, так что неплохо было бы уже начинать готовиться к офлайну, но Арси что-то тревожилась. И дело было вовсе не в Джеймсе. Стараясь не давать подозрениям укрепиться в процессоре (люди говорят, что мысли материальны, и иногда автоботка и вправду так думала), Арси молча рассматривала свои пальцы – серебряные и тонкие. На них вот уже какое-то время отсутствовали царапины, и блеск металла проявлялся во всей красе. Если так подумать, она очень давно не видела свои ладони в таком идеальном состоянии. Вот что творит почти полное отсутствие битв. Такими же отшлифованными манипуляторы были разве что у Рэтчета, который в сражении последний раз участвовал на Кибертроне. Шаги где-то сбоку в сочетании с усиливающимся теплом в груди отвлекли автоботку от мыслей, и она скосила взгляд на подошедшего Оптимуса. Понимание того, что даже он не знает о тайной отправке Джеймса к Эвелине (в сочетании с тем, что идея сделать подобное вообще принадлежала Рэтчету) Арси веселило, но она удержалась от улыбки. Тем более, был вопрос посерьёзнее. — Нам хватит энергона на ближайшее время? — спросила автоботка, поднимая взгляд на Прайма. Он выглядел немного отстранённым, но для Оптимуса это было нормально. — Пока – да, — спокойно ответил он, бросая взгляд на вход в коридоры – там же находился и их склад. — Активность десептиконов в последнее время довольно низкая, но некоторое время мы сможем обойтись без пополнения запасов. Звучало так, будто эти запасы огромные. На самом деле энергона в распоряжении автоботов было ничтожно мало, ведь для нормального поиска и добычи столь важного топлива у них банально не имелось нужного оборудования, из-за чего энергон они собирали буквально по крупицам. Кое-как этого хватало, чтобы функционировать, но основную услугу в поисках энергона автоботам оказывали, как ни странно, десептиконы. Периодически по различным причинам они раскрывали расположение какой-то шахты, наполненной энергоном, и тогда автоботы существенно пополняли свои запасы. Собственно, благодаря таким случаям у них этот запас вообще был. — Как-то странно это, не находишь? — спросила вдруг Арси, глядя в другой конец зала. Там тихо переговаривались между собой Балкхэд и Бамблби. Оптимус вопросительно взглянул на неё. Фем стояла к нему полубоком, и видеть выражение ее фейсплета Прайм со своей позиции не мог. Не поворачивая к лидеру головы, автоботка закончила мысль: — Слишком давно не было вестей от Старскрима. Две секунды тишины… и как под заказ вой систем Рэтчета тяжёлыми волнами полетел по помещению. Почти не удивлённая синяя автоботка иронично ухмыльнулась краем губ и пробормотала: — Понятно, сглазила. Нет, всё-таки в поверьях людей определённо есть смысл. С тихой вентиляцией она зашагала вместе с Оптимусом к уже анализирующему ситуацию Рэтчету. Балкхэд и Бамблби поспешили к нему же с другого конца зала. — Энергон? — спросил зелёный громила первым делом, ещё не дойдя до медика. Рэтчет выглядел хмурым, что было неудивительно, но в то же время – странно задумчивым. Голубые окуляры внимательно изучали информацию на дисплеях. — Не похоже, — чуть цедя слова, протянул Рэтчет. Набрал что-то быстрыми движениями пальцев, снова взглянул на поступившие данные. — Какой-то сигнал, но… Медик помолчал, глядя на дисплеи уже совсем хмуро, и медленно закончил: — У него почерк десептиконов. Веселье явно только начиналось…* * *
Россия Эвелина Выходить из комнаты вместе с Джеймсом было откровенно страшно. Да, я почти тряслась, закрывая дверь снаружи своей комнаты и осторожно осматривая раскинувшийся внизу первый этаж, в то время как сам Джеймс, в руку которого я судорожно вцепилась, тихо смеялся. Этот смех, грудной, низкий был какой-то невероятной усладой моих ушей, но сейчас я совершенно не могла им наслаждаться. Резко обернувшись, я зашипела: — Тише! Джеймс послушно замолчал, но улыбался так широко, что мне казалось, он вот-вот заржёт в голос. Я умоляюще заглянула прямо в его лицо. Сбивчивый шёпот прозвучал едва слышно: — У меня и так сердце на грани инфаркта, пожалуйста! Улыбка тут же стала не такой широкой, но только я хотела хоть немного расслабиться, как рука Джеймса с зажатой в ней моей ладонью резко потянула на себя. Я потеряла равновесие и едва не упала, но крепкая хватка второй мужской руки удержала меня за плечо, позволяя остаться на ногах. Теперь уже Джеймс заглянул мне в глаза. — Эвелин.., — очень тихо прошептал мне парень прямо в лицо – и снова он был очень близко. — Всё хорошо. Расслабься. Иди вниз, как обычно, дольше стоим, больше рискуем. Я икнула от страха и поспешно развернулась к лестнице – Джеймс выпустил моё плечо. Оглядела первый этаж ещё раз, прислушалась. Все звуки шли только из кухни, значит, все сейчас там. Коротко вздохнула и поспешила вниз. По ступенькам Джеймс шагал почти беззвучно, но я так нервничала, что сама топала громче обычного, пытаясь перекрыть возможный звук его шагов. Джеймс только улыбался и крепче сжимал мою руку, но – Господи, спасибо – больше не смеялся. Когда мы оказались внизу, мне стало немного легче. Лестница являлась самым рисковым местом, где для любого наблюдателя с первого этажа мы были как на ладони. Прятаться там было негде. Здесь же, если что, есть куда сбежать. Мою руку снова потянуло назад. Я послушно откинула голову к источнику тепла, не в силах сдержать вздох, сорвавшийся с губ. — Иди, — шепнул Джеймс мне на ухо, обжигая его горячим дыханием, и от пробравшей меня дрожи я тут же шагнула вперёд. Чересчур резко, быстрее, чем планировала. Но когда сделала первый шаг, останавливаться было уже глупо, поэтому, выпуская руку Джеймса, я зашагала дальше, на кухню. Спокойно. Главное, дышать ровно. Дышим… Только бы Джеймса не заметили… На кухне, что ожидаемо, уже почти никто не ел, а чай в кружках наверняка начал остывать, ведь за разговорами его считай не пили. Возле входа я начала различать слова: — …когда она учиться пойдёт.., — голос тёти Тани, — вы же в Москву её собираетесь? — Да, думаем, туда, — послышался ответ мамы. Следом раздался лёгкий звон фарфора – кто-то взял чашку в руки. Тётя Таня мгновенно продолжила: — А как там с общежитиями? Хотя, постой, ты говорила, Маш, у вас там квартира есть, да? — Да, там удачное расположение, Ангелине будет удобно, — с мягким звоном чашка соприкоснулась с блюдцем. — Переедет туда, как поступит… На этих словах я наконец зашла на кухню, и все сидящие там люди обернулись на звук моих шагов. — Гель… Ангелина! — радостно воскликнула тётя Тома. Тётя Таня и мама выглядели не менее радостно. Папы я почему-то не видела. — Мы как раз говорили о тебе. Давай к нам, у нас тут чаёк… — Спасибо, тёть Том, но я ненадолго, — откликнулась я и перевела взгляд на маму. Главное, дышать, всё нормально. Вдохнув, я выдавила, едва заставляя голос звучать: — Я хотела спросить… мам… можно я гулять пойду? Всё-таки как-то да, я засыпаю. Мама взглянула на меня, не скрывая удивления. Её брови поднялись вверх. Зато тётя Таня, поглядев с удивлением лишь пару секунд, почти тут же расплылась в улыбке. — Что, гулять кто позвал? — спросила она; улыбка стала почти слащавой. — Женихи? В ответ я посмотрела на неё почти рассеяно. Вы бы знали… хотя нет, хорошо, что не знаете! От этих мыслей я неловко улыбнулась. Вышло непроизвольно, я не успела подавить улыбку. И тётям этого хватило. Как и маме. Боже, что я творю… Тома и Таня рассмеялись, ну а мама, улыбнувшись успокоенно и, клянусь, удовлетворённо, кивнула. — Иди, Ангелин, — даже в её голосе я слышала нотки Чеширского Кота, получившего хорошую дозу кошачьей мяты. — Там прохладно, накинь что-нибудь сверху. — Угу, — откликнулась я, поспешно разворачиваясь и пулей вылетая из поля зрения домочадцев. На кухне как раз раздались шаги вернувшегося папы. Почти сразу же зазвучал довольный голос тёти Томы: — Вот, Игорь, выросла девочка! Что, гоняет он уже женихов, а, Маш? Чего Ангелинка трясётся так? Я мгновенно ускорила шаг, мечтая исчезнуть из дома и оказаться совершенно в другом месте. Желательно, в другой стране. Видимо, в момент, когда я зашла на кухню, папа заваривал новую порцию чая, поэтому его не было мне видно со входа. Соответственно, и он меня не видел. Поэтому надо валить, пока не увидел, СРОЧНО! Я ещё помню его реакцию на то, как я с Джеймсом уехала месяц назад. Кстати о Джеймсе… Спешно ретировавшись с кухни, я осознала, что на том месте, где я оставила парня, его уже не было. Куда он мог деться? К счастью, испугаться я не успела. Заозиравшись по сторонам, я довольно быстро увидела машущего мне Джеймса возле самого выхода в коридор и успокоенно выдохнула. Точно, да, так и надо было сделать. Он ушёл туда на случай, если кто-то всё же выйдет из кухни. Оглянувшись напоследок, я зашагала к нему. — Готова? — с улыбкой шёпотом спросил Джеймс, когда я приблизилась. — Почти, — качнула я головой и без дальнейших пояснений шагнула в сторону шкафов. На мне, бывавшей сегодня только на базе, но не на улице, были светло-голубые джинсы и футболка, в то время как за окном – середина осени. Для Хранительницы, конечно, не проблема согреть себя магией, но если можно решить проблему дополнительной одеждой, зачем мучаться? К тому же, я пообещала маме. Вопрос, что именно надеть, не стоял. Одним движением я выцепила из шкафа светло-серую толстовку, лежащую там именно для таких случаев, и надела её прямо поверх белой футболки. Осталась обувь. — А ты? Прямо так пойдёшь? — спросила тихо, оборачиваясь к Джеймсу, и, не дожидаясь ответа, села на пуфик – обуть кроссовки. Помимо синих джинс на Джеймсе были только тёмно-серая футболка и такая же по цвету тонкая куртка. Слишком легко для такой погоды, но я совершенно не удивилась, услышав: — Ага. Верно. Он же очень редко мёрзнет. И теперь я хотя бы знаю, почему. Наконец справившись с обувью, я резво подскочила на ноги. Джеймс уже был готов и ждал только меня. Так вышло, что обувь была на нём с самого прибытия в мою комнату через мост. До моего прихода он разуться не решился, а после я решила не заставлять его снимать кроссовки – всё равно ведь в комнату уже зашёл, к тому же явных следов обувь Джеймса не оставляла. Поэтому решили, что легче уже так добраться до выхода, чем снимать кроссовки, потом опять их надевать и тратить время. Грязи не видно? Не видно. Ну и всё. Поправив волосы, я решительно произнесла: — Всё, теперь готова. Пошли. И недолго думая, схватила Джеймса за руку и потащила к входной двери – тот явно подавил смех. Я же поспешно повернула щеколду и практически вытолкнула парня первым на улицу. И не менее быстро захлопнула дверь снаружи. Вот тут Джеймс начал хихикать уже в голос. Я рыкнула, сверкая глазами: — Давай быстрее, они могут выглянуть в окно! И под всё более громкое хихиканье мы помчались к калитке. Осенняя прохлада легла на плечи, но так и не проникла глубже. Я наконец научилась согревать себя и без Ярила. Солнце ещё не село, но мы не видели его, ведь небо было затянуто плотной пеленой серых облаков, рискующих вот-вот стать тучами. Запах грозы я ощущала всё отчётливее. Листья на деревьях уже заметно поредели, но отсутствие палящего прямо в глаза солнца вдруг не расстроило, а даже обрадовало. В толстовке, с теплом от ладони Джеймса под мрачными облаками вдруг стало до невозможного уютно. Меня постепенно отпускало от напряжения, но успокоиться до конца я не смогла даже тогда, когда мы с Джеймсом оба оказались за пределами нашего участка. Мои глаза упорно смотрели на оставшийся позади дом. Здесь от взглядов из окон первого этажа нас защищал забор, но с мамы и двух назойливых родственниц станется подняться на второй этаж и взглянуть на дорогу оттуда. Да и с папы, которого я в последнее время не узнаю, тоже. — Всё ещё нервничаешь? — спросил Джеймс, заметивший мои взгляды в сторону дома, и я медленно кивнула, лишь тогда сумев посмотреть на лицо парня. Может, хоть так я успокоюсь? А он вдруг улыбнулся иначе, той самой, кривой улыбкой. Хватка ладони стала крепче. И сказал: — Тогда, может, пора бежать? — и прежде, чем я опомнилась, рванул с места, потянув меня за собой. — Давай, наперегонки! Кто последний… Вырвав свою руку из его, я ускорилась, догнала его в два счёта и с чувством рявкнула прямо на бегу: — Сам ты лошара!* * *
В лесу Мост вывел автоботов не вплотную к месту, откуда шёл сигнал, а на расстоянии. Рэтчет перестраховался, наотрез отказавшись открывать его ближе. «Неизвестно, что там», — сказал он. — «Подброшу вас максимально близко, а дальше доберётесь своим ходом». Четверо автоботов, уже нацеливших пушки, осторожно рассредоточились по кругу. Мерцающие в темноте окуляры привычно оглядывали местность в поисках возможной опасности. Арси шагнула назад, прищурилась, всматриваясь в кроны деревьев. Позади неё Балкхэд несколько раз огляделся по сторонам, проверяя ту часть леса, что находилась за спиной автоботки. Оптимус и Бамблби осмотрели боковые стороны. Лес отвечал им темной и практически абсолютной, неестественной для него тишиной. Щелчки перемещающихся пластин в этой тишине прозвучали одновременно – практически единым порывом автоботы убрали оружие. Но только с одного манипулятора. — Двигайтесь осторожно, — сказал Оптимус, когда все медленно обернулись в ту сторону, где, согласно карте, находился источник сигнала. — Десептиконы наверняка отследили этот сигнал раньше нас. Они могут быть уже там. Никто не ответил, ведь это и не требовалось, и так автоботы, молчаливые, сосредоточенные и хмурые, зашагали вперёд. Сухие ветки, листва и трава шуршали под их ногами, кровны деревьев едва заметно мерцали голубоватым светом от пушек автоботов, когда те приближались. По мере того, как лес редел, усиливалось напряжение. Ничего не менялось, но выработанное за многие века чутьё всё яснее давало понять – опасность приближается. Лесная тишина давила на аудиосенсоры. Её быть не должно. Лес редел, и в какой-то момент автоботы с удивлением заметили странное желтоватое мерцание – поначалу бледное, едва уловимое, но всё нарастающее с каждым шагом. Слишком противоестественное. Слишком опасное. Бамблби, чьи пушки появлялись как бы поверх его манипуляторов, крепче сжал кулаки. Балкхэд тяжело провентилировал, сдерживая глухое рычание. Арси плотнее сжала губы и прищурилась. Только Оптимус остался таким же невозмутимым. По крайней мере внешне. Вскоре к свету добавились звуки. Земля пошла на подъём, и спустя некоторое время впереди замаячил небольшой обрыв. Замедляя и без того неспешный шаг, автоботы распределились и осторожно опустились на колени у самого края. Отсюда у них наконец появилась возможность заглянуть вниз. Открывшаяся картина была настолько ожидаемой, что вызывала скуку – конечно, здесь были десептиконы. Приличная группа обосновалась на месте сигнала, и теперь автоботы смогли увидеть его источник. — Это корабль, — тихо озвучил Балкхэд то, что только что мелькнуло в процессорах каждого. — “И он десептиконский”, — столь же тихо подметил Бамблби. Общую мысль Балк закончил неопределённым замечанием: — Не похоже, что они здесь, чтобы встретить пассажиров. Арси подползла чуть ближе, хмуро глядя вперёд. Десептиконы действительно не встречали пассажиров, однако и без дела не слонялись, напротив, действовали по какой-то очень отработанной системе. В хвостовой части корабля, где обычно находятся склады, царило особое оживление. Один из вехиконов регулярно исчезал в темноте входа, а затем появлялся, держа в манипуляторах контейнер, по форме напоминавшей небольшую бочку. Двигаясь с поразительным спокойствием, он передал контейнер ближайшему вехикону, а сам снова скрылся в хвосте корабля. Бочка же пошла по цепочке стоящих десептиконов. Не двигаясь с места, они довольно бодро передавали её друг другу в манипуляторы. Автоботы проследили взглядом за перемещением бочки, пока наконец не увидели конечную точку маршрута. По меньшей мере десяток таких контейнеров был сгружался в стороне, недалеко от сияющей воронки моста. И именно от этих бочек шло это странное ядовито-жёлтое сияние. — Что это? — спросила Арси после нескольких секунд молчаливого разглядывания. — Десептиконы здесь ради этих штук, — сделал логичный вывод Балкхэд. — Видимо, внутри какая-то мощная субстанция. — И очень опасная, — вдруг раздался голос слева от автоботов, заставивший их всех дёрнуться в сторону и едва не вскочить. Повезло, что голос этот оказался им знаком. Как и его обладатель, вышедший из тени деревьев. В свете от открытой внизу воронки моста и жёлтого сияния блеснул белый с красными и зелёными полосками корпус. Приближаясь к команде Прайма, Уилджек произнёс с феноменальной небрежностью: — Десептиконы – олухи. С такой беспечностью переносят контейнеры, которые в любую секунду могут взорваться. Или что похуже. — Джеки! — громковато воскликнул Балк и тут же пригнулся, притих. По счастью, внизу никто не услышал. — Это я, — кивнул аккуратно опускающийся на землю рядом с ними рэкер, который ещё неделю назад должен был покинуть эту планету, но тем не менее находился сейчас здесь. В непосредственной близости от странного сигнала. — Хоть бы предупредил, что ты тут, — заметил Балкхэд, понижая голос, но всё ещё не в силах подавить радостную улыбку. — У меня ж искра ёкнула! В подтверждение этим словам Бамблби медленно прикрыл окуляры, а Арси тихо провентилировала сквозь дентопластины. Чёрт бы с искрой, они ведь в шаге были от того, чтобы выстрелить в того, кто так неожиданно к ним подкрался. Вполне нормальная реакция в их ситуации. Даже странно, что Уилджек об этом не подумал. — Извини, — покаялся друг Балкхэда. — Не было возможности. — Уилджек, ты давно здесь? — подал голос Оптимус. — Относительно, — автобот пожал плечами, взглянул вниз. — Прибыл, когда эти ребятки только начали разгрузку. Ждал вашего прибытия. — Ты смог понять, что это? — спросила Арси, головой тоже указывая вниз – туда, где десептиконы складывали контейнеры. — Только то, что эта штука очень опасна, — хмуро откликнулся Уилджек. — Взгляните на цвет. Автоботы послушно пригляделись к ядовито-жёлтой субстанции, скрытой внутри одинаковых контейнеров, хотя они и так уже достаточно изучили его и без подсказки Уилджека понимали – даже этот цвет излучал опасность. — И мне не нравится состояние местности, — хмуро закончил свою мысль рэкер, ближе приникая к Земле. — “Что ты имеешь в виду?” — не понял Бамблби, и Уилджек только кивнул подбородком в сторону ближайшего дерева, справа от них. Голубые окуляры пяти инопланетных существ дружно уставились на видимый даже в этой темноте странный провал в коре, тёмный и будто… выжженный. Отрывая от него взгляд одной из первых, Арси вдруг внимательнее уставилась на траву под манипуляторами и едва не подскочила от увиденного – трава, начиная от них и дальше по обрыву, была мертва. Выжжена, как ствол того дерева. И чем ближе к десептиконам, тем хуже было состояние всего живого этой планеты, благо мёртвых животных в округе не наблюдалось. Возможно, сбежали раньше, почувствовав опасность. От соприкосновения с явно недавно убитой травой по корпусу Арси вдруг прошла странная дрожь. Внутри разом и совершенно неожиданно завыли системы, вынуждая автоботку слегка скорчиться, уменьшая неприятные ощущения в грудной клетке. Она не заметила, как в эту секунду похожим образом передёрнуло и Бамблби. Его внутренние системы выдали сразу несколько сообщений о срочной необходимости бежать. Автоботы ещё с минуту рассматривали открывшийся им внизу вид. Лишь тогда Оптимус произнёс: — Начинайте спускаться. Что бы это ни было, вещество явно опасное. Десептиконы не должны использовать его в своих целях. И трансформеры один за другим начали спуск. Десептиконы явно не ждали атаки. Резкое появление пятерых автоботов, сразу открывших огонь, на некоторое время ввело вехиконов в ступор, но, очнувшись, те шустро прервали процесс разгрузки неизвестного судна и открыли ответный огонь. — Защищайте контейнеры! — рявкнул один из них, и приличная группа десептиконов рассредоточилась, окружая неизвестный груз и закрывая его таким образом собой. Началось столкновение. Очередное, выученное до такой степени, что шум выстрелов давно не режет аудиосенсоры, а теряется, превращаясь в неприятный, но давно привычный гул. Сменив бластеры на две огромные булавы, Балкхэд с рёвом прыгнул вперёд на ближайших десептиконов. Его тяжёлые манипуляторы заметались по сторонам, снося несчастных вехиконов в стороны – громила попытался прорваться к контейнерам. Ему это почти удалось. Балкхэд успешно вырвался вперёд, но, когда до цели осталось буквально несколько метров, пришло явно вызванное вехиконами подкрепление. Несколько летунов опустилось на землю прямо перед Балкхэдом, и тот, рыча от досады, был вынужден срочно отступать, уходя из-под огня, открытого вплотную к нему. Арси вторая предприняла попытку приближения. Пользуясь небольшим размером и общей темнотой, она попыталась уйти из поля зрения вехиконов, но те, увы, быстро догадались, кому из автоботов легче всего будет попытаться скрыться. Едва-едва отступившую в темноту автоботку мгновенно окружили, оттесняя ещё дальше, ближе к лесу и окончательно лишая возможности подобраться к контейнерам. Ночную темноту леса то и дело освещали яркие вспышки. Красные и голубые – и на их фоне почти терялось мягкое жёлтое мерцание. Опасное и тревожное, но, в отличие от взрывов, постоянное. И именно в этом мерцании становились заметны мелькающие на земле и деревьях тени, длинными и кривыми полосами отбрасываемые на них. Достаточно чёткие, чтобы их можно было разглядеть случайному прохожему, но недостаточно для трансформеров, занятых сражением. Уилджек отражал атаки десептиконов словно бездумно – мелькали вспышки выстрелов на отполированных поверхностях катан, да только фейсплет выглядел слишком хмурым для воина, привыкшего наслаждаться боем. Голубые окуляры, не забывающие следить за противником, тем не менее цепко изучали окрестность и то и дело возвращались к тем самым контейнерам, заливающим пространство ядовито-жёлтым сиянием. В отличие от остальных, Уилджек приближаться к контейнерам не спешил. Чутьё воина, служившего в самом рискованном боевом подразделении из всех существующих, твердило совершенно ясно – чем дальше от контейнеров, тем лучше. Уилджек не боялся опасности. Но сейчас был совершенно другой случай. Отойдя – по вине десептиконов – на довольно приличное расстояние от контейнеров, почти окончательно отступив в темноту, Арси заметила, что ей стало немного легче. При спуске вниз странное ощущение опасности, от которого почти скрутило внутренности, усилилось, отпустив лишь сейчас, когда десептиконы оттеснили фем ближе к лесу. В каком-то смысле вынужденное отступление автоботка восприняла почти с облегчением – от странной паники, что ей устроили системы, уже начинали дрожать манипуляторы. Теперь же Арси снова могла поднимать бластер без намёка на дрожь. Увы, этого же нельзя было сказать о Бамблби. Он находился существенно ближе к контейнерам, едва ли не ближе всех, и его системы начинали медленно сходить с ума. Ясность процессора была при нём; никаких намёков на скорое отключение, перегрузку или любую другую ошибку, которая могла привести к сигналу тревоги – ничего. Но системы орали уже вполне ощутимо, и манипулятор успел пару раз дрогнуть. Хуже того – дрожали сочленения ног. Понимая, что ещё несколько кликов, и он просто свалится, Бамблби таки поддался зову систем и принялся медленно отступать назад. Десептиконы мгновенно встрепенулись, резво последовав за ним. Конечно, ведь отступление Би со стороны больше напоминало тактический ход, а вовсе не попытку устоять на ногах. Постепенно стало легче, и жёлто-чёрный разведчик позволил себе остановиться – в результате «отступления» он оказался в относительной близости от Балкхэда, как раз доходчиво объяснявшего десептиконам, как ему не понравилось их поведение – только и успевали взлетать в воздух их лёгкие корпусы. Оптимус старался охватить вниманием всё пространство боя, держа его под контролем. Арси, которую дальше всех оттеснили в сторону – так, что, если бы не вспышки света от выстрелов, её было бы вовсе не видно – постепенно заканчивала схватку, по одному избавляясь от противников. Учитывая, что в её распоряжении была только ловкость против приличного количество соперников, ей ещё довольно быстро удавалось избавляться от них. Бамблби держал оборону вполне успешно. Разведчик почти не предпринял попыток приблизиться к контейнерам, но эффективно утянул за собой в сторону группу вехиконов, оставляя путь к загадочному грузу практически открытым. Балкхэду приходилось тяжелее всех. Именно на него обрушилась самая большая атака десептиконов – те прекрасно осознавали силу рэкера и его опасность. Впрочем, даже сильно превосходящее число не позволило им взять верх над громилой. Размахивая манипуляторами так, что они смазывались в мерцающие полосы, Балкхэд постепенно избавлялся от врагов. Тыл ему как раз удачно прикрыл Бамблби. Между друзьями всё ещё оставалось довольно приличное расстояние в примерно два десятка метров, но враги распределились между ними, упрощая ситуацию обоим. У Уилджека обстановка была ещё более положительная. На него приходилось заметно меньше десептиконов, но автобот не спешил заканчивать и отправляться на помощь товарищам, а преследовал иную цель. Слишком уж оценивающие и напряжённые взгляды он бросал по сторонам. Будто тоже мониторил происходящее и готовился в любой момент сорваться с места, не допуская непоправимого. Сам Оптимус в итоге всех перемещений оказался ближе всех к контейнерам. Чуть дальше, справа и почти возле деревьев находился Уилджек, в то время как Арси, Балкхэд и Бамблби относительно лидера находились слева. Фем была совсем далеко, оставшиеся два автобота – сравнительно, поэтому о попытке совместного приближения к контейнерам речи не шло – все слишком далеко друг от друга. Только Балкхэд и Бамблби относительно рядом, но они в кольце врагов, сразу не выберутся. На Оптимуса вехиконов пришлось тоже немало, однако должного сопротивления лидеру автоботов они оказать не могли. Постепенно Прайм начал приближаться к тем самым контейнерам. Сосредоточенные на битве автоботы совершенно отвлеклись от всего, что происходило вне её. А потому не сразу заметили, как в проходе неизвестного судна появился ещё один вехикон… держащий в манипуляторах явно не привычную ему пушку. — Оптимус! — раздался резкий окрик Уилджека, сумевшего разглядеть врага до его попытки атаковать втихую. Вовремя. Прайм мгновенно обернулся, лишая десептикона возможности выстрелить в спину. Взгляды Оптимуса и Уилджека упёрлись в ту самую пушку в манипуляторах вехикона… мерцающую ядовито-жёлтым сиянием. Враг поднял голову, и прозвучал его хриплый, почти механический голос: — Кажется, автоботы, — он перехватил пушку поудобнее, — вам это понравится. Мгновенного выстрела не прозвучало. Отвлёкшихся Уилджека и Оптимуса окружила новая волна врагов, вынуждая уйти в защиту и почти закрывая обзор на того самого вехикона, вооружившегося чем-то новым. Он, тем временем, медленно сошёл с трапа, ступил на траву и решительным жестом закинул пушку на плечо – вот теперь готовился выстрел. В глубине дула начал концентрироваться ядовито-жёлтый свет. Пушка мерно загудела… От выстрела, направленного практически в голову, Прайм увернулся почти случайно, уходя от атаки. Субстанция, очень отдалённо напоминающая энергон, пролетела дальше и упала на землю с едва уловимым шипением. И для двоих автоботов время на несколько секунд застыло. Как раз закончившая с последним врагом, находящаяся на почти километровом расстоянии Арси медленно разогнулась. Действительно медленно, заторможенно, но почти сразу – резко обернулась. Широко раскрытые голубые окуляры едва не с ужасом уставились на полыхающую ядовито-жёлтым лужу. Почти одновременно, зеркально с сестрой, голову повернул и успевший расшвырять противников в стороны Бамблби. Его окуляры уставились на лужу с абсолютно тем же выражением, близким к ужасу. А затем взгляды брата и сестры как по команде поднялись выше, встречаясь друг с другом. На краткий миг. Дальше всё пришло в стремительное движение. Быстро отыскав стрелявшего вехикона – он выглядел так, будто в эти несколько секунд что-то случилось, и снова в боевой готовности пушка оказалась буквально клик назад, – Бамблби почти сразу увидел, как с ухмылкой вехикон встречает его взгляд и направляет пушку… Только не на него, а на Балкхэда. Разведчик не раздумывал и секунды. Отвернулся, нашёл взглядом Балка – тот, кажется, собирался идти помогать Оптимусу – и быстро-быстро побежал вперёд. Зелёный громила лишь моргнул, когда пронёсшийся быстрее молнии Бамблби впечатался в него, снося с ног и заставляя повалиться вместе с собой на землю. Полклика спустя над ними пронёсся второй выстрел. В это же время резко стартовала со своего места Арси. Буквально на втором шаге она трансформировалась, уже мотоциклом понеслась в сторону Оптимуса и Уилджека, естественно, привлекая внимание шумом двигателя. Вехикон с пушкой в этот раз не выронил её после выстрела – после первого была сильная отдача, которой он не ожидал, из-за чего пушка едва не выпала из манипуляторов, – а потому, заметив стремительно приближающуюся автоботку, с ухмылкой открыл огонь уже по ней. Стрелять по объектам, что находятся в движении, сложнее. Особенно если эти объекты знают, что по ним стреляют. После первого же выстрела в её сторону Арси чуть сменила маршрут, и ехала уже не прямо на десептикона, а по дуге, периодически петляя и ещё больше усложняя задачу непривыкшему стрелять по движущимся объектам вехикону с неривычным и тяжёлым для него к тому же оружием. Оптимус резко шагнул в сторону Арси, понимая – как только она остановится, десептикон попадёт, – собираясь отвлечь внимание на себя, но его снова окружили прибывшие в качестве подкрепления вехиконы – даже так их осталось уже гораздо меньше, но достаточно, чтобы создавать проблемы. Понявший, к чему идёт дело, Уилджек тоже двинулся было ближе к Прайму и, соответственно, Арси, но и его окружили, вынуждая срочно защищаться. Балкхэд и Бамблби, тем временем, тоже оказались в кольце врагов – и до них дошло прибывшее подкрепление. Синий мотоцикл, наконец добравшийся до основной зоны действий, вильнул, и вехикон, уже почти уверенный в попадании, скрипнул дентопластинами. Он снова был вынужден поворачивать пушку. Арси же описала короткую петлю и резко повернула обратно – на этот раз почти по прямой, без поворотов. А вехикон, уже порядком раздражённый, вдруг бросил взгляд в сторону, куда автоботка, судя по всему, ехала, и усмехнулся, резко поворачивая пушку налево – дальше, чем было нужно, чтобы стрелять по мотоциклу. Дуло уставилось в сторону Прайма. Двигатель мотоцикла заревел с двойным усилием. Секунда, две, три… оттолкнуть Оптимуса, как оттолкнул Балкхэда Бамблби, Арси не успевала. Но корпус Прайма так и не поразил выстрел. Под вой систем, на ходу сменившая форму автоботка успела встать прямо перед лидером и даже трансформировать манипуляторы в бластеры, когда ядовито-жёлтый выстрел ужалил её левое плечо. Удовлетворённо усмехнувшийся десептикон повернул пушку дальше – следующей целью был рэкер Уилджек, окружённый в кольцо. Пальцы уже были готовы сделать нужное движение, когда вехикон резко повернул голову обратно к автоботке, в полнейшем неверии уставившись на неё. «Невозможно», — мелькнула лишь одна мысль в его процессоре. От выстрела фем мотнуло назад – сила удара почти сбила с ног, Арси едва устояла; её фейсплет мгновенно скривился от боли и окончательно взвывших систем… но, глядя прямо в оптику уже повернувшего пушку в сторону Уилджека и со всё более нарастающим шоком смотревшего на автоботку вехикона, Арси с глухим шипением подняла правый манипулятор и одним точным движением выстрелила ему в голову. Опоздала буквально на полсекунды, пальцы вехикона по инерции успели сделать нужное движение, но та же инерция, уже от выстрела автоботки, сместила направление пушки, и ядовито-жёлтый залп угодил в одного из окруживших Уилджека десептиконов. Не было ни криков, ни воплей, ни даже нескольких секунд у угасающей искры. Десептикон просто рухнул замертво. В следующий миг и пушка со своим обладателем с громким грохотом упала наземь, и почти одновременно с ней рухнула на землю и морщащаяся Арси, едва успевшая подставить трансформированные обратно ладони для хоть какого-то смягчения посадки.