* * *
Одно из убежищ Стилджо — Я начинаю сомневаться. Неожиданно произнесённая фраза заставила Мегатрона резко обернуться. Всю скуку и всё раздражение с его фейсплета в один клик словно стёрло, а ведь в этих стенах подобное случалось нечасто. — Что ты сказал? Стилджо невозмутимо смахнул невидимую пыль с компьютерных панелей. Его хвост медленно качнулся из стороны в сторону, как от задумчивости или от сожалений. Сцепив манипуляторы за спиной, наконец Стилджо обернулся. — Сомневаться, что стоило предлагать тебе возглавить наше движение, — ящер выдержал ещё какое-то время почти траурную паузу, а затем медленно расплылся в ухмылке. — С каждым орном я всё больше ощущаю себя здесь гостем, а не хозяином. Сдерживая ругательства, Мегатрон молча провентилировал и прикрыл в откровенном раздражении оптику, прекрасно зная, что Стилджо смотрит на него и продолжает ухмыляться. Что ж, они медленно приходили к тому, что было ожидаемо уже давно и что самому ящеру тоже следовало понимать с самого начала. Сосредоточившись на политике, Мегатрон медленно приобретал всё больше влияния среди сочувствующих их движению, а среди тех, кто в этом движении состоял давно, бывший гладиатор занимал уверенную позицию главы. Стилджо, конечно, замечал, как его собственное влияние ослабевает, как уходит он на второй план и как сужается его значимость среди тех, кто когда-то именно его усилиями был вообще собран. Ящер не мог не понимать, что однажды это произойдёт. Но было бы глупо ожидать, что с происходящим он так легко смирится. — Не тебе ли было плевать, как и в каком виде начнутся изменения? — Мегатрон, напомнив себе о том, что со Стилджо нужно сохранять исключительно безэмоциональный вид, незаинтересованным жестом сложил манипуляторы за спиной. Свет от огромных дисплеев, недавно отремонтированных здесь стараниями Саундвейва, делал полумрак менее невыносимым. — Не ты ли торопил всех и так сокрушался, что желание чинить беспорядки у многих ослабло? — Перемены нужно продвигать в эпоху перемен, — мгновенно переключаясь, заявил Стилджо хмуро и уверенно. — Свежее по свежему. Иначе, когда турбулентность снизится, многие возможности закроются. — Он оглядел Мегатрона и вдруг добавил выразительно: — По этой причине с Хранительницей ты взаимодействуешь именно сейчас. Странно, правда, что в одиночку и почему не позволяешь приблизиться никому из нас… — Я вроде ясно обозначил, что это – моё главное условие, — тон Мегатрона мгновенно стал жёстким и непререкаемым. — Ни шага к Александрине, если хочешь, чтобы всё удалось. Стилджо мягко улыбнулся. — Для меня нет никакой проблемы в том, чтобы не приближаться к ней, — сказал он почти спокойно. — Мне лишь неясно, почему ты так на этом настаиваешь. Мегатрон посверлил какое-то время собеседника очень недовольным взглядом. Наконец, не меняя выражение фейсплета, ровно спросил: — Ты недоволен теми результатами моего с ней сотрудничества, которые мы имеем сейчас? Стилджо на несколько кликов отвёл оптику. — Нет, я… — Есть основания полагать, что я действую не в наших общих интересах? Ящер поднял голову и оглядел Мегатрона с какой-то тенью сомнения. — Нет, — наконец с усилием выдавил из себя Стилджо. — Нет никаких оснований. Мегатрон выразительно задрал подбородок. — Никак не контактировать с Александриной ни одному из вас – всё ещё моё основное условие. Как и не задавать вопросов о ней и не указывать мне, как действовать. — Мегатрон слегка обернулся, давая понять, что со следующей фразой он заканчивает разговор. — А причина проста. Не хочу, чтобы кто-то из вас всё испортил.* * *
Семь квартексов до начала войны. Вне пространства и времени Александрина Я медленно погасила в ладонях пламя и подняла неуверенный взгляд на Фиама. Через его одобрение или неодобрение проходили все мои тренировки здесь, и я невольно замирала на несколько кликов, прежде чем наконец не замечала на его фейсплете одобрительную улыбку. — “Хорошо”. На его кивок лишь слабо улыбнулась. Фиам реагировал примерно также буквально на всё, на все исходы моих взаимодействий с силой. Даже когда у меня не выходило что-то совсем элементарное, он только прикрывал оптику и объяснял заново. Периодически я слышала, как Фиам ворчит что-то про мою зажатость, истоков которой он не понимает, но ни разу меня не упрекнули за это. Фиам вёл себя так весь последний квартекс. Но я так и не привыкла. — “Ну скажи уже, в чём дело”, — раздался вдруг его голос, и я непонимающе вскинула голову. — “Ты точно хочешь о чём-то попросить или что-то рассказать, я ж вижу. Давай, что там у тебя, видения всё те же? Новых нет?” — По мелочи только, — я потерла предплечье ладонью. — Пару циклов назад мне привиделось, что у меня падает со стены полка. Через несколько джооров она рухнула. Отошли крепления. Фиам пожевал губами. — “Н-да, широта твоих видений поражает”, — он протянул это задумчиво, отводя взгляд в сторону. — “От незначительных и краткосрочных до…” Он запнулся, и я только хмыкнула. — До глобальных и непонятно когда сбывающихся? Это было самым мягким и абстрактным из возможных описаний. На самом деле, постепенно, когда я перестала сопротивляться этим видением, взаимодействовать с ними стало намного проще. Казалось, было достаточно, чтобы я внимательно рассмотрела полученное и приняла к сведению, и на этом конкретная развилка будущего прекращала о себе напоминать. В какой-то момент я даже осмелела настолько, что попыталась вызвать такое видение самостоятельно – очень уж мне было интересно, стоит ли менять дверь, или она ещё пару ворнов продержится, – но так и не вышло. То ли действовала неправильно, то ли моя способность такое не подразумевала. И Фиам мне тут, к сожалению, помочь не мог. — “Сами по себе видения будущего – не редкость среди Хранителей”, — сказал мне тогда он, когда я поинтересовалась. — “Так или иначе они случались у очень многих, но обычно при исключительных событиях и не всегда относились именно к будущему, иногда Хранители видели и настоящее, что-то, происходящее далеко от них. Но это действительно скорее случайности, не так, как у тебя. Ты видишь будущее систематически, это твоя особенность.” А в особенностях Хранителей Фиам не имел ни знаний, ни власти. Ведь каждая особенность была уникальной, как был уникален и сам Хранитель. Поэтому учиться взаимодействовать с этой особенностью могла только я сама. — И почему моя способность не могла быть такой же простой и управляемой, как у Беатрисы? — взвыла я тогда в ответ. — Сказала «благословляю», и всё прекрасно. — “Ваши особенности – отражение вашего характера”, — сказал Фиам спокойно, — “вашей сути. Иногда оно напрямую перекликается с именами, но иногда всё сложнее.” — Да, и поэтому у меня сразу две сложности, — я скривилась. — И имя с людьми какими-то связано, и способность пришибленная, хочу работаю, хочу нет. Какие у тебя есть ещё примеры, были такие же «тяжёлые» случаи? Фиам неопределённо повёл головой. — “Всякое бывало. Ирэн, мирный, был мастером переговоров и сумел предотвратить несколько войн в период нестабильности. И в целом рядом с ним многие чувствовали себя спокойнее.” — Добивай меня, скажи, что я такая же долбанутая, как и моя способность. — Я с неудовольствием закатила оптику. — Давай по прежнему принципу пойдём, кто был до Беатрисы? Я помню, что вроде тоже на А… — “Авраам.” — Точно, Авраам. Кажется, народный… нет, вспомнила, отец народов? — я непонимающе нахмурилась и уточнила: — Кхм, прости, а что это по итогу значило? Фиам какое-то время смотрел на меня немигающим взглядом. Затем всё же моргнул пару раз… и вдруг отвёл взгляд, бросив короткое: — “Неважно”. — И, не давая мне времени опомниться, заявил: — “Давай лучше вернёмся к нашим тренировкам.” — “Так что ты хотела узнать, Лекса?” Вынырнув из воспоминаний, я дёрнулась и поспешно сказала: — Просила же не называть меня так. Фиам, показалось, удивился, почти растерялся. — “Я думал, тебе наоборот прежнее имя ближе, чем Александрина.” Только не в твоём исполнении. В ответ я лишь потупила взгляд, не озвучивая вслух эту мысль, и Фиам через какое-то время покладисто провентилировал. — “Хочешь, по-другому имя сократим?” — он ненадолго задумался. — “Скажем… Алекс. Как тебе?” Я пожала плечами. — Алекс так Алекс. Наверное, действительно неплохо. Фиама моя реакция явно устроила не до конца, но он спросил подчёркнуто бодро, словно всё было хорошо: — “Ну, Алекс, так что?” А что? Ах, да. Он же ждёт. Наконец я подняла голову и с неуверенной улыбкой спросила: — Ты научишь меня телепортации? Кажется, Фиама такая просьба удивила. Его горящие окуляры округлились. — “Тебе настолько лень передвигаться своим ходом?” Я неловко улыбнулась. На деле мне просто хотелось наконец свести к нулю необходимость появляться на оживлённых улицах при передвижениях. Даже небо не обеспечивало мне безопасность. Фиам этих мыслей не слышал, но, по счастью, возражать не стал. Мягко улыбнувшись, он сказал: — “Что ж. Телепортация, так телепортация…”* * *
Кибертрон Александрина Меня редко в последнее время радовало то, что происходило за окном. С окончанием моего «погружения» в основные задачи Хранителя, я старалась уйти в более активное участие в подготовке тех, кто прислушивался ко мне, к грядущим… реформам, видимо, но Мегатрон не позволил. — Тебе не нужно туда лезть, — сказал он мне тем самым тоном, не принимающим возражений. — Просто делай, как я говорю. Чем дальше мы шли, тем больше инструкций по обращениям к народу я получала. Некоторые пункты порой вызывали у меня сомнения, мысли, что, возможно, действовать следовало чуть иначе… Мегатрон такое тоже не позволял. — В своих действиях ты ни перед кем не отчитываешься, — сказала ему тогда я, практически не скрывая досады. — Почему хочешь, чтобы отчитывалась я? Он бросил на меня очень выразительный, тяжёлый взгляд, едва не заставивший меня отступить на шаг. Холодная тревога вновь небрежным касанием прошлась по моей искре. — Ты же хочешь для Кибертрона нормального будущего? — Мегатрон спросил меня очень ровным, почти ледяным тоном, и я всё-таки отступила на этот маленький шаг, сглатывая как можно незаметнее. Он разглядел в этом положительный ответ, и поэтому закончил: — Поэтому просто делай. Доверься мне. Не то чтобы у меня был какой-то выбор… Тревога задержала своё холодное касание, медленно, почти со вкусом позволив себе искру поцарапать. Пару глаксинов назад я связывалась с Ноктой… И мы, поглотав какое-то время неловкую тишину, всё же поняли, что прежнего общения у нас не получается, а построить новое почти невозможно, ведь мы отныне, казалось, принадлежим разным мирам. Нокте не попасть было в мой новый, а мне – не вернуться в старый. — Если бы мне ворн назад кто-то сказал, что моя подруга Лекса начнёт такое, — говорила Нокта уже мне на прощание, почти привычным голосом – последней данью того прошлого, что нас связывало, — то… — То ты бы никогда в это не поверила? — хмыкнула я, чувствуя, что капли непрошенного омывателя всё-таки скапливаются в окулярах. Я слишком не любила прощаться… — Нет, — сказала вдруг Нокта твёрдо, чем заставила в удивлении замереть. — Я бы тогда поразилась, сколько смелости для этого нужно. Удачи, подруга. Я мало что понимаю в том, что ты затеяла, и от этого оно меня пугает, так что… береги себя. И я улыбнулась, прикрывая окуляры. Омыватель полился на фейсплет. Сказанное Ноктой напоследок согрело искру и придало мне сил на какое-то время, хотя я прекрасно знала, что это не продлится долго, и скоро я начну ощущать последствия обрыва последнего провода, связывающего меня с прошлым. Фиам за этот квартекс практически не заговаривал напрямую о необходимости принятия мною решения. Аккуратно спрашивал, вижу ли я ещё ту страшную резню, и на мои осторожные кивки отступал. Спокойное и терпеливое ожидание им ответа меня изматывало, я не понимала, где крики или хотя бы лаконичное «поторапливайся»? Недавящее молчание казалось вовсе не заботой и позволением действительно решать самой, а чем-то страшным, предзнаменующим ужас в дальнейшем. Оно страшило достаточно, чтобы сводить с ума… но недостаточно, чтобы попросить Фиама перестать откладывать требование от меня окончательного ответа. Не знаю, о какой смелости говорила Нокта. Сейчас её во мне точно не было. Тем временем результаты наших с Мегатроном действий уже были на фейсплет. Явно давно имеющееся движение, прежде разрозненное, с каждым орном становилось всё сплочённее и организованнее, советники (с вполне конкретно читаемыми недовольством и опасениями) несколько раз давали понять, что низшие вступают туда весьма охотно, и самым свежим, поступившим буквально сегодня таким сведением было то, что они наконец решили дать себе название. Десептиконы. — Ты ведь гораздо ближе к ним всем, чем я, — произнесла, глядя в оптику Мегатрона и уже практически не рассчитывая добиться какой-то другой реакции, кроме молчания или холодности. — Говоришь, что нет, но я же вижу… Он только молча посмотрел на меня, и я послушно замолчала, прикрывая оптику. Да, ровно как я и думала. Мегатрон не желал объяснять до конца причин его такой высокой популярности среди десептиконов, хотя по всему выходило, что он, похоже, общается с ними не только посредством выступлений, но и куда более лично. Однако Мегатрон молчал. Он в принципе отказывался хоть немного объяснять свои действия. Даже его мотивацию мне (и всему Кибертрону, следовательно) помогать я понимала весьма смутно. И за всё это время так и не смогла добиться ответа. Заметив через какое-то время, что я смотрю куда-то вниз, сложив манипуляторы на сочлинениях, и молчу, Мегатрон всё-таки повернулся ко мне всем корпусом и спросил хмуро: — Что с тобой? Я бросила на него короткий взгляд исподлобья и молча покачала головой. Ничего. Со мной – совершенно ничего. Мне показалось, что возникшее внутри Мегатрона от такого ответа раздражение я ощутила физически. Мало кому нравилось бетское изображение обиды, но бывший гладиатор как-то медленно, подчёркнуто медленно провентилировал и сумел не выразить, что думал, вслух. Даже жаль, хоть какая-то бы была откровенность. Вместо этого он поглядел на меня несколько кликов и наконец подошёл ближе, навис длинной тенью над моей головой. Я продолжала молча глядеть вниз, периодически выкручивая пальцы в ладонях. Долго наслаждаться этим зрелищем Мегатрон не стал. Так же молча он наклонился, намеренно провёл ладонью в зоне видимости фейсплета, чтобы не испугалась от неожиданного движения, и вполне целенаправленно взял за локоть. Я послушно расцепила ладони и медленно, ведомая его манипулятором, поднялась на ноги. Голову ему навстречу задирала с пустым выражением фейсплета, чего он, конечно, не заметить не мог. — Когда мы начинали, я просил довериться мне, — сказал он тихо, поймав мой несколько отсутствующий взгляд. Холодная, сильная ладонь продолжала держать мой локоть. — С чем связано твоё недоверие сейчас? Недоверие? Можно ли так назвать моё обычное желание тебя понять? Впрочем, неважно. Я отвела вялый взгляд в сторону. — Просто всё дело в том.., — сказала, еле шевеля губами, потрясла манипулятором, высвобождая его из холодных пальцев, и отступила на шаг назад, чтобы уйти с окончанием фразы: — что я не уверена в наличии причин настолько слепо тебе доверять.* * *
Вернувшись домой, уже ближе к вечеру я думала об этом разговоре. Точнее, я занималась делом – держа в манипуляторах многострадальный кусок всё ещё не прикреплённой и не выкинутой отделки, я смотрела на него немигающим взглядом и пыталась выведать у будущего, какая судьба этот кусок в итоге постигнет, но выходило слабо, мысли стабильно не на то сворачивали. На краях металла имелась пара вмятин, по форме идеально повторяющих мои пальцы (по указанию Фиама я игралась с температурой, смотрела, сколько силы нужно применить, чтобы погнуть металл, а сколько, чтобы расплавить), и я была убеждена, что, умей этот кусок говорить, я бы услышала только «Пощади-и-ите». Увы, он слишком подходил для апробации на нём всех проявлений моей силы. Я пялила в тонкий металл, уже и не зная, как расфокусировать зрение и увидеть хотя бы что-то, уже и не связанное с ним. Хотелось подчинить себе хотя бы это, хотя бы такую часть моего функционирования… нет, снова не туда пошла мысль. Глухо провентилировав и не отведя взгляда от куска в манипуляторах, я таки задалась вопросом – а дело правда в моём недоверии? В том, что не могу быть уверена, что Мегатрон хочет того же, что и я, того же, что нужно планете… может, дело в том, что я не уверена – останется ли он со мной до конца?.. Меня именно это волнует больше всего? Поэтому каждый раз так страшно лишний раз открыть рот? Если такое случится – мне будет больно? Перед застывшими окулярами мелькнули какие-то вялые очертания чего-то, похожего на лаву, когда мне пришло сообщение. С облегчением проморгавшись, я отложила кусок отделки в сторону – перед окулярами успело потемнеть от неподвижности, так что сложно было сказать, лава мне скорее померещилась или это означало, что я отправлю в конце концов бедный металл в переработку – и глянула содержание. А затем тихо провентилировала. Ну конечно. От кого ещё оно могло прийти.* * *
Сероватое небо мягко начинало желтеть у горизонта. Затихал бесконечный шум города, который через пару-тройку джооров засияет мягким ночным освещением. Пока же до этого было далеко, но количество находящихся снаружи трансформеров уже стремительно сокращалось. Помня о моём нежелании светиться, Мегатрон всё равно на всякий случай вёл меня окольными путями, но явно другими и вообще в непривычную сторону. Разумеется, делал он это молча, только оглядывался периодически, убеждаясь, что я иду следом. Идти я действительно шла, почти не отставая, но через какое-то время, когда окончательно стало ясно, что направление, куда мы движемся, точно новое, спросила: — Так а куда мы? Не сбавляя неспешного шага, Мегатрон повернул ко мне голову. — В сторону Ржавого моря. Я хлопнула окулярами и спросила с откровенным изумлением: — Что нам в нём делать? Огромный кусок территории, где сейчас не находилось ничего, кроме рельефной местности, насквозь проеденной ржавчиной? Однозначно не лучшее место для вечерних прогулок! — В само море мы не пойдём, — спокойно откликнулся Мегатрон, уже глядя перед собой. — Мы движемся к его окраине. Поведя недовольно головой, я ускорилась, в несколько шагов догнала Мегатрона и резко встала прямо перед ним, скрещивая манипуляторы на грудной пластине и вынуждая бывшего гладиатора остановиться. — И зачем мы туда движемся? Я спросила это не столько с претензией, сколько с напоминанием, что я не вещь всё-таки, и тоже хочу быть осведомлённой, куда меня тащат под конец орна. Мегатрон оглядел мою «боевую» позу и заглянул в фейсплет с каким-то сарказмом: — Ну хотя бы несколько бриймов дашь выдержать интригу? На это я только поджала губы и отвела недовольный взгляд, а Мегатрон, усмехнувшись, шагнул вперёд и жестом предложил продолжить путь. Я зашагала за ним, не опуская скрещённых манипуляторов. Садящееся солнце бросало свой желтоватый свет всюду, делая картинку вокруг мягче, спокойнее, и я, несмотря на своё недовольство, в такой обстановке медленно успокаивалась и становилась почти умиротворённой. Выдернутой из этого состояния я оказалась почти по щелчку, когда, бросив взгляд на дорогу перед Мегатроном, вдруг окликнула его: — Стой! Там провал. Он тут же остановился. Недоверчиво повернув ко мне голову, оценил внушительное расстояние от меня до места, куда я указывала, а затем неспешно и осторожно сделал несколько шагов и ногой проверил надёжность ровной и целой на вид поверхности. Металл ухнул вниз, прогибаясь. — Как ты узнала? — спросил Мегатрон, когда я приблизилась, на что так и не опустившая манипуляторы я дёрнула плечом и бросила коротко: — Интуиция. Просто у меня перед окулярами резко возникла картинка, как ты туда наступаешь и спотыкаешься, совершенно ничего необычного. Мегатрон разглядывал меня в течение ещё нескольких кликов, но всё же не стал больше допытываться. При желтоватом освещении яркость показавшегося вдали бескрайнего ржавого моря казалась ещё более пугающей и завораживающей одновременно, но подходить ближе мы действительно не стали, свернули немного в сторону, где ржавчины ещё не было, но уже брали начало бесконечные неровности рельефа, от небольших кочек до глубоких расщелин и пропастей, и, когда Мегатрон подозрительно остановился около одной из таких, а затем медленно обернулся, я тоже остановилась, смотрела на него ещё какое-то время… а затем покачала головой. Ну нет, только не это… — Даже не начинай, — продолжая качать головой, я отступила на шаг назад; голос на выдохе смешивался с прыгающими от медленно накатывающего страха нотками. Мегатрон почти незаметно хмыкнул. — Почему нет? За тем, как я продолжаю отступать, он наблюдал совершенно спокойно, не двигаясь. Его будто совсем не волновало, что я находилась в шаге от того, чтобы кинуться наутёк. Может, думает, догонит? Как бы его так несильно разочаровать… — С шаганием в страх тоже должны быть пределы, — сказала я уже на ну очень почтительном от бывшего гладиатора и пропасти рядом с ним расстоянии. Я старалась говорить ровно, но, конечно, не получалось. — Особенно с моим равновесием. — С момента твоей инициации ты больше ни разу не падала, — произнёс Мегатрон уверенно, всё ещё не двигаясь с места. — Координация движений заметно улучшилась, ты больше вообще не шатаешься. Здрасти, я ещё и шаталась. Шлак, как жаль, что я так далеко, не врежешь теперь… — А я просто, пока ты не видел, падала! — заявила гордо, отступив ещё на шаг и наконец заставив себя остановиться. Ещё немного, и Мегатрон просто перестанет меня слышать. — Каждый орн свой начинаю с того, что вытягиваюсь на полу. Мой далёкий собеседник только поднял надбровную дугу, ясно обозначив этим степень веры моим словам. Я шумно провентилировала, резко опустила скрещённые манипуляторы и взглянула на него почти жалостливо: — Не надо, я правда не выдержу. У меня сочленения подкосятся ещё на первом шаге! Мегатрон посмотрел на меня не в пример серьёзнее. — Ты не доверяешь своему корпусу? — В плане крепости своих опор над пропастью – вообще нет. — Я не об этом, — он качнул головой, сцепил манипуляторы за спиной и сделал наконец первый шаг в мою сторону. — Ты разве не стала бессмертной после инициации? Спасибо, что напомнил. — Вот так сразу? — я демонстративно хмыкнула, пытаясь скрыть, как меня пугает факт медленного приближения Мегатрона. — А дальше мы в Колодец искр пойдём прыгать? А затем в лаву? Меня одарили снисходительным взглядом и сделали ещё несколько шагов, прежде чем произнести: — Если, будучи одной, ты потеряешь равновесие – ты точно знаешь, что не пострадаешь. — Мегатрон, уже успешно преодолевший ровно половину разделявшего нас расстояния, поймав мой почти панический взгляд, спокойно остановился. Слегка обернулся, демонстрируя оставленный за спиной вид, и продолжил спокойно: — Это уже более чем достаточная причина для шага. Я продолжала переводить испуганный, нервный взгляд расширенной оптики с его фейсплета на пропасть далеко впереди, и сочленения уже начинали мелко подрагивать, без всяких даже шагов. Захотелось издать тихий скулёж. А Мегатрон вдруг очень тихо приблизился ещё немного и заговорил уверенно, твёрдо: — Ты не упадёшь, если будешь не одна, — он остановился, не дойдя до меня несколько шагов, и протянул манипулятор. — Поверить сможешь? Больше приближаться он не собирался, эти несколько шагов я должна была преодолеть сама. И Мегатрон ждал, прекрасно понимая, что речь не о простом приближении, а о том самом шаге в страх, в согласии хоть зажмуриться, но наконец попытаться преодолеть мой самый главный страх – страх высоты. На несколько кликов я правда закрыла окуляры; открыла их очень осторожно, со смутной надеждой, что от меня всё-таки отстанут, не потребуют буквально преодолевать саму себя, но Мегатрон никуда не исчез, как не исчезла уверенность с его фейсплета и не исчезла протянутая широкая ладонь. Та самая, что много раз ловила меня и поднимала вверх, удерживая от падения. Глухо провентилировав, я сделала эти несколько маленьких, очень неторопливых и неуверенных шагов, каждый клик думая о том, что всё ещё могу сбежать, но затем я остановилась, снова закрыла окуляры и вложила ладонь в холодный манипулятор Мегатрона. Я не знаю, верю ли я ему. Но в то, что он меня удержит – да, я верила. Путь до обрыва почти не сохранился у меня в памяти. Я пыталась следить за вентиляцией, чтобы она помогала мне не терять связи с происходящим, но это мало помогло по итогу. Более или менее очнулась я только у границы пропасти. Её нельзя было назвать непреодолимой. Помимо того, что расщелину оставалось возможным обойти по кругу, центр зияющей пустоты разрезала куча узких островков, кривым, но цельным зигзагом соединённых между собой и создающих мостик между двумя противоположными берегами. Я знала, что это выглядит страшнее, чем является на деле. Металл здесь ещё более твёрдый как опора, несмотря на обманчивую хлипкость, этот мостик более чем устойчивый, и даже если по какой-то причине он разрушится, размеры пропасти давали достаточно места, чтобы суметь трансформироваться и взлететь. Вся проблема заключалась лишь в моём иррациональном страхе. Забавно это для летающей – бояться высоты. Но моя альтформа и предназначалась для полётов невысоких, и конкретно в таком режиме высота действительно пугала меня куда слабее, ведь там свой полёт я могла контролировать. Не то что в режиме робота. Подойдя вместе со мной вплотную к началу мостика (и пропасти), Мегатрон медленно шагнул мне за спину. Я судорожно провентилировала и едва не дёрнулась, успев испугаться возможного толчка, но его манипулятор не выпустил моей ладони, а второй, свободный – просто лёг на плечо. Я почувствовала, как Мегатрон склонился к моему аудиосенсору. — Меньше думай, Лекса, — шепнул он, отнимая ладонь от моего плеча и медленно кладя её мне на талию. — Просто шагай. И я задрала ненадолго голову к желтоватому небу, прежде чем шагнуть. Твёрдый металл под ногой встретил меня крепкой опорой, блеснувшей лучом в свете садящегося солнца. Этот блеск скрыл на два клика пропасть рядом, дал мнимое ощущение безопасности, убедил ногу стоять уверенно, но вот блеск пропал, показалась чернота глубины, и страх сорваться дёрнул, схватил крепко, спрашивая прямо в фейсплет: «Разве ты ещё не можешь убежать?» Я скривила рот в застарелой панике, подалась на жалкие крохи назад, но спина встретила прохладную грудную пластину, словно стену позади, и из меня вырвалось только устало-обречённое вентилирование. И я сделала следующих шаг. Задрожало сочленение ноги, упирающееся в поверхность, сплошь окружённое глубокой и далёкой пустотой, и я опустила вторую ногу скорее, вскинула голову вперёд, на противоположный берег, лишь бы не глядеть под ноги. Холодная ладонь, сжимающая мою, вдруг зашевелилась, высвобождаясь, я и мгновенно, давя испуганный визг, вцепилась в неё пальцами, не пуская. Искра молотила по грудной пластине почти до боли. — Я держу, — раздался спокойный, уверенный шёпот у аудиосенсора, и я застыла без движения. Мегатрон коротко сжал пальцы на моей талии, чтобы убедить меня в этом, и снова осторожно пошевелил ладонью, которую я не выпустила. — Расставь манипуляторы в стороны, станет легче держать равновесие. О том, как равновесие удерживает он сам – держа меня за манипулятор и за талию, идя со мной вплотную, – я думать боялась. Сдерживая сдавленный писк, расслабила онемевшую ладонь. Мегатрон высвободил манипулятор и быстро, явно понимая, насколько меня пугали эти краткие клики, положил его мне на талию с другой стороны. Почувствовав, что меня действительно держат, я медленно подняла и раскинула дрожащие манипуляторы по сторонам. Странное чувство свободы, потёкшее по конечностям, словно затормозило на несколько кликов течение времени, приглушило страх и заставило почти забыть, что одно неосторожное движение способно заставить меня сорваться. Пульс немного замедлился, я коротко провентилировала, словно желала захватить это чувство, чего-то похожего на безмятежность, как можно больше. И шагнула дальше. Этот шаг получился очень лёгким, почти парящим. Сочленение не дрогнуло ни на клик, но оказалось, что я выбрала не очень удачное место для опоры, ведь дальше мостик резко сворачивал в сторону, а переместить ногу уже возможности не было, я успела поднять вторую и начать делать следующий шаг. Дрожь прошлась от центра тяжести, затронула сочленения и растворилась в дрогнувших манипуляторах. Я заметно покачнулась, но сумела успешно приземлить и вторую ногу. — Медленнее, — тихо сказал немыслимо как даже не вздрогнувший и всё ещё уверенно стоявший на ногах Мегатрон то, что я и так уже поняла. Его ладони на миг сдавили мне талию. — Дальше. Желтоватое небо словно обещало, что я справлюсь. Раскинув манипуляторы увереннее, словно крылья, я выпрямила спину и, мягко спружинив перед следующим шагом, подняла ногу. Мостик внизу будто испытывал на прочность, но и сам в прочности не отказывал. Прикрывая окуляры, я чувствовала, что как опора он не отличался ничем от привычных дорог на знакомых улицах, держал так же спокойно и крепко. Однако затем я распахивала окуляры, и дрожь окутывала корпус, нога чиркала по глубокой пустоте, прежде чем упереться в поверхность, наполовину продолжая ощущать тянущий зов обрыва. Пустота звала и тянула к себе, пыталась сложить раскинутые манипуляторы, сбить баланс, забрать так тщательно выстраиваемое равновесие. Я не думала, сколько уже пройдено, сколько оставлено позади, сколько предстояло впереди, я сосредоточилась лишь на каждом настоящем мгновении, на этих кликах, в течение которых замирала с пустотой один на один, в которых она боролась со мной, поднимая из глубины искры все мои страхи, вытаскивая их наружу и заставляя каждый из них проживать заново. А затем нога вновь приземлялась на поверхность, и я тратила клики на то, чтобы прийти в себя после встречи с кошмарами. Я не отсчитывала расстояние, но когда после очередного шага Мегатрон осторожно потянул за талию на себя, прося остановиться, я будто очнулась и резко огляделась. Мы прошли где-то половину всего мостика. — Вентилируй, — шепнул он мне, медленно, стараясь не отрывать их от корпуса, чтобы не пугать меня, поднимая вверх ладони, и я послушно завентилировала, краем окуляра наблюдая за тем, как его манипуляторы располагаются прямо под моими, словно помогая им оставаться раскинутыми. Мегатрон дотронулся до моих запястий самыми кончиками пальцев, больше создавая мне видимость того, что всё ещё держит меня, и тихо сказал: — Дальше. Я рвано провентилировала и позволила на клик манипуляторам полностью лечь в подставленные холодные ладони, прежде чем снова погрузиться в борьбу с пустотой. Опора внизу гуляла и петляла. Оставаясь неизменно прочной, она пыталась создать сложности иначе, манила возможностью просто перепрыгнуть и наконец вырваться и играла на желании встать как вкопанной и больше никогда не двигаться. Но вот пустота после преодоления половины пути словно резко растеряла силы, в тёмной глубине уже мелькали следы кривой поверхности – всё ещё далекой, но уже не настолько, чтобы её не было видно, – а сам мостик местами стал расширяться. В этом крылась его опасность, брошенная напоследок, в уже отчаянной попытке всё-таки суметь достать, и пару раз я оступалась, но взмах ладонью и какое-то глубинное, усилившееся после инициации чувство равновесия вырывали из цепких лап темноты, возвращали к твёрдой опоре, и я только вскидывала голову навстречу небесам. Пропасть внизу вместе с небом становилась желтоватой. Когда в какой-то клик будто стало легче вентилировать, я заморгала и, очнувшись, осознала, что у пропасти больше не было надо мной власти. Многократно, сегодня все заново пережитые кошмары истерзали настолько, насколько только были способны, но, ничего не добившись, они рухнули сами туда, куда так яростно зазывали меня. В пустоту. В ничего. Опора под ногами одним мягким движением выровнялась… и остатки опасности исчезли, забирая с собой и дрожь в сочленениях, и страхи. Осознав, что до конца осталось максимум три шага, чиркнув запястьем по всё ещё находящимся рядом, но уже явно расслабленным холодным пальцам, я провентилировала непривычно свободно… а затем намеренно оступилась и понеслась фейсплетом навстречу пустоте. Показалось, что она этому нисколько не обрадовалась, скорее покрутила пальцем у виска, спросив: «Ты дура?», и я успела мимолётно ей улыбнуться, когда один сильный манипулятор лёг поперёк живота, второй – поперёк грудной пластины, и резким движением меня вернули в вертикальное положение, крепко прижав к холодному мощному корпусу. Моя мягкая улыбка теперь была обращена жёлтому небу, неторопливо начинающему темнеть. Я не успела даже толком зависнуть над обрывом. Мегатрон перехватил гораздо раньше. — Специально это сделала? — раздался его порыкивающий шёпот у аудиосенсора, и я шире улыбнулась, откинула голову назад, затылком ложась ему на прохладное плечо, кладя на его не выпускающие меня манипуляторы свои. И отстранилась. Мегатрон послушно, хоть и медленно отпустил меня, коснулся самыми кончиками пальцев уже словно по привычке, и я наконец сделала эти три шага, чувствуя, что на последнем Мегатрон окончательно меня выпустил. Для меня словно ничего не изменилось в опоре, и я прошла ещё несколько шагов вперёд будто по инерции, прежде чем в одном движении не развернулась. Мегатрон, смотрящий на меня не то умиротворённо, не то иронично, как раз неспешно сошёл с узкого мостика, оставив так же позади пропасть. Ни разу за всё время он не пошатнулся. Даже когда я «полетела» вниз, он лишь поспешно подставил манипуляторы, но сам не вздрогнул. — Вот и всё, Лекса, — мягко усмехнулся он, глядя на мой фейсплет. У меня перехватило вентиляцию. Пропасть за его спиной оставалась такой же страшной, какой и была до этого… но теперь казалось усмирённой, покорённой. Для всех прочих – опасная, но подойду к ней я, и она покорится, признает хозяйку. Не может не признать. — Нет, на сегодня хватит, — раздался голос Мегатрона совсем близко, и я слегка оторопело вскинула ему навстречу голову, чувствуя, как его ладонь берёт мою. Он добавил не без ехидства: — Рискуешь тогда сорваться по-настоящему. Его прямой намёк я встретила открытым взглядом, мягко обхватила его манипулятор в ответ пальцами. — Но ты ведь этого добивался, — сказала, не понимая, отчего даже голос мой звучит так свободно, словно лишь сейчас я слышала его настоящий звук, — чтобы я тебе доверяла. Он коротко прищурился, показывая этим жестом, что я попала в цель. Мои же окуляры полностью закрылись, и я откинула назад голову. Поднявшийся лёгкий ветер только усиливал окутывавшее меня чувство свободы, такое, какое прежде я, казалось, не испытывала никогда. Сквозь сомкнутые веки я ощутила, как большой палец Мегатрона медленно провёл по чувствительному металлу ладони. Неспешно я подняла веки. Глядя на его фейсплет, тоже желтоватый в последних на сегодня лучах солнца, на алые окуляры, при таком освещении не казавшиеся такими пронзительными и жёсткими, сжимая его прохладную ладонь, я вдруг уловила, как в искре что-то поменялось, сжалось и расслабилось, словно потеплело, поселилось что-то тянущее. Казалось, нечто рвётся наружу, просит, чтобы его произнесли вслух, но Мегатрон вдруг потянул меня за манипулятор, напоминая, что нужно возвращаться, и тем приостановил меня, словно вновь заставил очнуться. — Пора обратно. — Бывший гладиатор развернулся, утягивая меня следом. — Пропасть на этот раз обойдём по кругу. Он не выпустил моего манипулятора, но… я не возражала.* * *
Несколько джооров спустя Мегатрон недолго сумел пробыть в офлайне. Со спокойной отключкой у него частенько случались проблемы, так что, пролежав с открытой оптикой несколько бриймов, в конце концов он поднялся и прямо под покровом пока ещё идущей ночи вернулся в буквально недавно посещаемое им убежище Стилджо. Самого ящера здесь ночами, к огромному счастью, не бывало, в такое время тут работал только Саундвейв. Стилджо не ошибся, когда заявил, что хакер будет им весьма полезен. Усилиями Саундвейва у десептиконов появилась собственная сеть с нужными им, в достаточной степени защищёнными данными, системой оповещения и связью. Обладая поистине высокими навыками работы в сети, Саундвейв не кичился ими, лишь молча делал свою работу. Он всё делал молча, ведь сам говорить не мог, но для Мегатрона это было только дополнительной причиной ценить их компьютерного гения. Того же Стилджо с его бесконечной и раздражающей болтовнёй периодически хотелось впечатать мордой в стену. Пользуясь случаем, Мегатрон быстрым взглядом оценил, как проходит работа у Саундвейва – тот занимался получением доступа к некоторым закрытым документам Совета – и отошёл в сторону, чтобы не сбивать. Возможно, стоило задуматься об именно ночном существовании. Полумрак и тишина, словно всё вокруг замерло или даже вымерло, обладали определённой долей привлекательности. Мегатрон наслаждался этим состоянием покоя, которому, конечно, по всем законам жанра полагалось быть недолгим, но всё же когда через какое-то время раздалось громкое, уверенное шарканье, а затем двери разъехались в стороны… Мегатрон всерьёз задумался, а точно ли он не является главным действующим фейсплетом театра абсурда. — Я понял! — громко заявил Стилджо сходу, едва только увидев их нынешнего, по всей видимости, главу, игнорируя совершенно чужие эмоции от своего появления. — Понял! Возможно, однажды Мегатрон действительно не сдержится и приложит ящера об стену. Какого Юникрона он решил объявиться здесь именно этой ночью? — Что ты понял? — спросил сидящий на месте Мегатрон тихо и порыкивающе, даже не пытаясь сделать хоть сколько-нибудь заинтересованный вид. Как и убрать из окуляров убийственное выражение. Стилджо приблизился к нему в несколько размашистых шагов, оглядел так, словно искал улики какого-то недавно раскрытого им дела, и вдруг прошелестел: — Я понял, что меня смущает в твоих отношениях с Хранительницей. Мегатрон мгновенно поднялся с места и, не позволяя себе схватить ящера за шкирку, сверкнул оптикой и молча развернулся. Стилджо беззвучно усмехнулся за его спиной и послушно зашагал следом, в соседнее помещение. Оказавшись за пределами слышимости Саундвейва, Мегатрон резким движением развернулся и осведомился: — Слова про то, что я велел не лезть в это дело, тебе недостаточно ясны, я вижу? Но Стилджо лишь медленно повёл хвостом. Его ухмылка постепенно меркла, выражение фейсплета становилось серьёзным. — Я знал, что вы знакомы, — произнёс он, глядя прямо в алую оптику собеседника. — Поэтому предполагалось, что ты лишь подталкиваешь её в нужном нам направлении, ни больше, ни меньше, дабы не вызвать у неё подозрений и не обрубить этот канал влияния, но и не упустить ничего из доступного. — Мегатрон слушал это с застывшим фейсплетом, ведь нужно было дать Стилджо закончить. — Поэтому мы никогда не рассчитывали на получение через неё нужных и не доступных нам сведений, поэтому твоей задачей лишь было следить, чтобы она доверяла тебе. — И что из этого вдруг вызвало в тебе сомнения? — поинтересовался Мегатрон почти легко, почти с любопытством. Почти убийственно. Стилджо мрачно прищурился. — Ты, — тяжёлый хвост коротко мотнулся. — Ты и то, ради чего ты это всё делаешь. Мегатрон не дёрнул ни одной частью фейсплета, продолжал смотреть молча. — Хочешь разобрать мою мотивацию с самого начала? Именно сейчас тебя стало это волновать? — Меня волнует всё то, — Стилджо бесстрашно приблизился на шаг, теперь уже не имея права отводить прямого взгляда от с каждым кликом становящейся всё более опасной оптики Мегатрона, — что способно так или иначе влиять на наши конечные цели. До мотивации тех, от кого ничего не зависит, мне дела нет. На мотивацию тех, в чьей преданности и исполнительности я не сомневаюсь, — Стилджо коротким движением головы указал на оставшегося за стеной Саундвейва, — мне тоже безразлично. Но если дело касается ключевых фигур, если возникают сомнения в том, отчего эта мотивация.., — он помолчал, подбирая слово, — зависит – то тогда мне точно не всё равно. С полбрийма они сверлили друг друга взглядами – жёлтый и алый, – смотрели прямо, оба в глубине искры понимая, что это тоже было неизбежным. Столкновение не характеров – авторитетов, момент, когда влияние обоих слишком сравнялось, повиснув в одной точке, силясь перевесить друг друга, столкнуть. Что окажется сильнее? Просчёт и изворотливость, бесконечное и непревзойдённое действие из тени или стальная сила, отточенное мастерство, умение убеждать? Мегатрон медленно, почти лениво повёл плечами, словно разминаясь после долгой и неподвижной позы. Он спросил неторопливо: — Ты помнишь, что я сказал тебе в ту нашу встречу в переулке больше полуворна назад? Стилджо приподнял надбровную дугу, призывая напомнить. — Что ты не научился видеть грань. — На этот раз шаг вперёд сделал Мегатрон, вынуждая визави отступить. Красная оптика вовсю сверлила жёлтую. — Не научился чувствовать момент, когда следует остановиться, не переходить черту. — Серебристый трансформер склонился, навис над собеседником вплотную. — Сейчас ты очень близко к этому подошёл. Хвост Стилджо хищно дёрнулся, ящер всё-таки отступил на ещё один маленький шаг, мотнул головой недовольно. — На грани сейчас не я, Мегатрон, — он вновь поднял жёлтую оптику на фейсплет собеседника, — а ты. И ты будешь там, пока не определишься, чего на самом деле добиваешься. Красная оптика прищурилась, но Стилджо лишь мотнул головой ещё раз и молча вышел из комнаты. И из убежища – тоже. Мегатрон же, после такого разговора совершенно больше не ощущавший ночного спокойствия, через какое-то время также покинул это место. Снаружи постепенно занимался рассвет.* * *
Александрина Вечером, когда я и Мегатрон прощались, меня посетило короткое видение. Мой взгляд упал на плечо трансформера, и перед окулярами возникла быстрая картинка – нечто вроде лезвия шустро чиркнуло по нему, оставляя разрез; брызнуло несколько капель энергона. Я успела ненадолго застыть, продолжая вглядываться в его плечо, но видение на этом закончилось. Хмурясь, я ждала продолжения или предыстории, объяснения, как и в каких обстоятельствах это случится, однако новых видений не было, и я промолчала, не став говорить ничего Мегатрону. Вроде опасности это не несло, ранение неглубокое, энергона совсем мало вытекло, точно не страшно для бывшего гладиатора. Такое – однозначно не страшно. Нечто пострашнее я увидела ближе к утру. Сквозь почти пустой офлайн видение подкрадывалось очень вяло. Создавалось впечатление, будто сегодня оно раздумывало, надо оно ему, или обойдётся… но в итоге картинка внезапно и резко стало чёткой, отчего я даже охнула. Отличать игры сознания от именно видений я благо научилась, так что поспешно заозиралась по сторонам и замерла, увидев… Мегатрона. Серебристый трансформер неторопливо шёл по улице, направляясь, кажется, к себе домой, и я в недоумении быстро оглядела его, но никаких отличий с нашей последней встречи несколько джооров назад не увидела. Мегатрон был совершенно таким же, как обычно, не хромал и не морщился, с ним всё было в порядке. В чём тогда суть видения? Я решила подойти ближе, чтобы разглядеть повнимательнее, и тут застыла на месте, в испуге прижав ладонь к грудной пластине. Позади Мегатрона и его тени от встающего постепенно солнца мелькнула ещё одна, более тонкая, но не менее высокая. Картинка потонула в вспышке, а затем обладатель тени – незнакомый мне трансформер с белым корпусом – оказался прямо за спиной Мегатрона. Широкий замах манипулятора с активированным лезвием… снова вспышка… из шеи мощным потоком брызнул энергон. Я вскрикнула, прижимая ладони ко рту и отворачиваясь, не позволяя себе разглядеть подробности. Внутри видений меня уже почти не посещала паника, ведь я научилась понимать и помнить, что нахожусь лишь в одной из возможных вариаций будущего… но именно в клик, когда эта мысль посетила процессор, я почувствовала, как нечто скручивает меня изнутри. Нет, это была не искра и не какой-либо другой орган. Это была моя сила. Она активизировалась, завопила как-то по-особенному, словно пыталась что-то сообщить… и в один момент я поняла, что. Я вижу не просто один из возможных вариантов будущего. Я вижу то, что вот-вот произойдёт. В самые ближайшие бриймы! Понимая, что видение в любой клик может прекратиться, я резко обернулась, заставила себя игнорировать две фигуры передо мной – Мегатрон, похоже, ещё сопротивлялся, даже сумел ранить в ответ напавшего, но сам уже опирался на одно колено и был наполовину покрыт собственным энергоном – и усилием воли приказала пространству явить себя чётче. До сих пор главные действующие фейсплеты вмиг стали полупрозрачными, скрылись в дымке, но вот окружающая их действительность предстала во всей красе, стала такой кристально-ясной, какой не бывала даже наяву. Сквозь панику я несколько раз поводила головой по сторонам бестолково, но ещё одним усилием сосредоточилась… и узнала это место. Сероватое небо здесь было уже довольно светлым. Занимался рассвет. Получив нужные сведения, под всё нарастающий вой силы я резко дёрнула головой и вынырнула из видения, а заодно и из офлайна. Подскочила на своей платформе и почти в панике кинула взгляд на окно. Занимался ровно такой же рассвет, даже на полджоора не более ранний. — Нет.., — хрипло выдавила я, понимая, что не успеваю, никак не успеваю добраться, даже долететь… Вскочила, практически падая, на ноги, метнулась к центру комнаты, застыла там почти беспомощно. И с глухой вентиляцией резко взмахнула манипулятором снизу вверх. Там, где прошли мои пальцы, в пространстве возникла черта. Ярко-оранжевая, точь-в-точь цветом, как пламя, она расчеркнула его зигзагом молнии, словно тонкий порез в невидимой материи, а затем, стоило моему манипулятору опуститься, линия скакнула и в один клик расширилась, словно разошлась в стороны рана. Зависшее неширокое полотно с мой рост словно было изображением мерно текущей лавы – так выглядел чистый огонь… так выглядел мой личный способ телепортации. Я колебалась недолго. Пусть я вообще-то пока побаивалась пробовать, пусть хотела сначала протестировать с предметами и более короткими расстояниями, но… сейчас мне было не до тестов. Вопрос не стоял, и я практически влетела в это полотно, чувствуя, как меня сначала окутывает теплом, перед окулярами вспыхивает, а затем всё вокруг приходит в хаос, перемешивается и трясёт всё со мной вместе, и тогда я усилием перехватила подпространственные потоки и одним волевым приказом вынырнула на утреннюю улицу Кибертрона. Возможно, из-за того, что это был первый раз, а возможно, из-за нейросети, я оказалась немного не там, где нужно. Промахнулась на одно здание. Мгновенно срываясь с места, так, что ноги почти скользнули по дороге, я понеслась ровно туда, где всё произошло в моём видении, подгоняя себя изо всех сил. Скорее, скорее! Мегатрон обнаружился чётко на том месте, где и был в видении. Я хотела бы успеть хотя бы добежать до него, но вот обладатель тени позади был гораздо ближе, чем в начале моего видения, и я успела лишь пронзительно крикнуть: — Мегатрон, СЗАДИ! Он резко повернул ко мне голову, но инстинкты гладиатора дали о себе знать, и он текуче развернулся, сумев одновременно отступить назад, однако неизвестный, поняв, что в его распоряжении остались считанные клики, стремительно приблизился к Мегатрону со вскинутым оружием, доставая поспешно второе, и хотя последний уже видел его… мне не хотелось узнавать, как он станет отбиваться безоружным. Вентилируя, я взмахнула манипулятором, и прямо перед Мегатроном возник полупрозрачный щит цвета того же огня. Лезвие приземлилось чётко в него, а я успела понять, что теперь Мегатрону эта преграда только мешает, сделала обратный взмах ладонью. Барьер пропал, и бывший гладиатор резко шагнул вперёд, нападая теперь в ответ. Я поняла, что неизвестный не жилец, всего за пару кликов, и успела отвернуться до того, как брызнул энергон. Жаль, что не заткнула аудиосенсоры. Звуки раздавались страшные, пусть и негромкие. Грохот падения корпуса ознаменовал, что всё закончилось. Я дёрганно заставила себя обернуться, чтобы просто найти взглядом Мегатрона, функционирующего и целого… и не сдержала какой-то горькой усмешки, разглядев незначительный порез на его плече с немного выступившим энергоном. Не сбылось одно видение, чтобы сбыться другому… Отбрасывая чужое оружие, Мегатрон в несколько широких шагов приблизился ко мне. Моё плечо стиснули холодные пальцы. — Как ты узнала? — спросил он очень резко, порыкивая от ещё явно не отпустившей его битвы. — Лекса, как?! Мегатрон слегка тряхнул меня, но я не отреагировала, продолжала расфокусировавшимся взглядом смотреть ему в плечо, в полученное сегодня подтверждение, что не бывает у меня ошибочных видений… и изо всех сил старалась не смотреть Мегатрону за спину, туда, где продолжал лежать неизвестный, теперь уже не функционирующий корпус. Только бы не началась истерика, только бы не истерика, только бы… Уловив, видимо, что меня начало колбасить, или оценив безумное выражение фейсплета, Мегатрон в один клик как-то замер, а затем мощным движением притянул к себе и буквально впечатал в свой корпус. Меня окутала его прохлада, когда сильные манипуляторы плотно сжали, не позволяя даже дрожать. — Всё, всё хорошо, Лекса, — сказал он тихо, но всё ещё порыкивающе мне в макушку. Бывший гладиатор обнимал меня уже практически до боли. — Вентилируй. Я не могла послушаться, только лишь закрыть окуляры и настолько, насколько хватало сил и возможностей в таком положении, прижаться к холодному корпусу и полностью на него опереться.* * *
Мегатрона знатно потряхивало после внезапного нападения. Бросив арену, казалось бы, так недавно, он успел заметно расслабиться, привыкнуть к тому, что сражения более не являются частью его функционирования. И уж тем более, направляясь к себе домой после крайне не понравившегося ему разговора со Стилджо, Мегатрон не ожидал внезапного нападения. Александрина мелко дрожала в его манипуляторах, очень горячая и тонкая, и её полубезумный, полуотсутствующий взгляд говорил яснее ясного – она не причастна к организации покушения. Как только тогда узнала об этом… впрочем, это ждало. Выяснят позднее, но… Кажется, советники всё же решили убрать неугодных. Страха от буквально только что едва не свершившейся дезактивации Мегатрон не чувствовал, вместо него бывшего гладиатора переполняли ярость и вполне привычная необходимость выплеснуть её. Столкновение с врагом вышло очень и очень кратким, в моменте самым важным оказалось немедленно обезвредить нападавшего, а сейчас Мегатрон жалел, что не продлил сражение – и страдания осмелившегося напасть глупца – ещё на несколько бриймов. От этой ярости его и потряхивало, но в манипуляторах дрожала Лекса, и он стиснул дентопластины и сжал её корпус крепче. Хоть так, хоть через такое применение силы он выпускал ярость. Лекса же боли совсем не чувствовала. Её искра глухо билась, сжимаясь, а в голове практически поселилась пустота, разбавляемая лишь одной мыслью, лишь одним пониманием, на которое Хранительница могла только обречённо закрыть окуляры. Она всё-таки влюбилась…