Юнги разомкнул губы и зевнул настолько сладко и сонно, что от поступившего в лёгкие ободряющего кислорода мурашки волной прошли по телу. На глазах от зевка выступили слёзы, а на ресницах ещё не растаяли кусочки короткого сна. Он снова не выспался. После случившегося перед обедом инцидента с Чимином он отправился прямиком в палату и не сумел заставить себя выйти ни на обед, ни на ужин, решив, что запереться от этого в четырёх стенах будет намного лучше.
И это, на самом деле, помогло. Юнги эмоционально чувствовал себя легче, несмотря на то, что ничего, чёрт возьми, не понимал. Мысли весь вчерашний день варились у него в голове, перемешивались, обдумывались, расставлялись по нужным полкам, словно подклеенные старые книжки. Если бы он не попросил ещё неделю, то через пару дней уехал бы отсюда, но у него было достаточно времени подумать об этом. Юнги решил, что остаться — правильное решение.
Он пришёл к выводу, что стоит позвонить Хосоку и сказать, как он, блять, счастлив за него. Конечно, не сегодня и не завтра, может, денька через три-четыре. Он ещё не настолько свихнулся, чтобы звонить сейчас. Да, он зол. Да, он разбит. Да, он хочет сдохнуть при одной мысли о нём. Да, ему плохо. Да, ему херово. И да, он, безусловно, соврёт, что счастлив за него. Но сказать об этом Хосоку — первый шаг к своей реабилитации. Шаг к излечению и освобождению от этих сильных, но истощённых чувств к парню, чьи щёки усыпаны сотнями веснушек.
За сутки, которые Юнги провёл в четырёх стенах, он понял, что пора отпустить его. Сколько бы он не мучился, сколько бы не гнался за давно ускользнувшим из их рук счастьем — это пустая трата времени и сил. Пора начинать всё с чистого листа. Пора стереть и начать заново. Уже очень давно пора.
С этой проблемой он почти разобрался. Осталась ещё одна. Он боялся столкнуться с этим ненормальным. Он настолько боялся просто пересечься с ним взглядами, что весь вчерашний день игнорировал свой урчащий желудок. То, что произошло — окончательно выбило его из колеи.
Юнги решительно поставил перед собой задачу: выяснить, что не так с этим парнем. Он прикинул, что, возможно, выйдет поговорить с Тэхёном и разузнать об этом Чимине побольше. Зачем? Мин не знает. Просто нужно. И всё. Юнги тешит себя мыслью о том, что ему просто интересно. Почему он назвал его другим именем? Почему Тэхён считает его нормальным? Что такое эта врождённая анальгезия? Что это был за чёртов порыв и как вообще теперь себя вести? Мин обязательно выяснит, но не сейчас. Сейчас он чертовски голоден.
Закончив думать о том, что эта холодная манная каша выглядит очень аппетитно, Юнги блаженно опустил ложку в тарелку, следом отправив её в рот. Он поспешно сделал глоток апельсинового сока, не упустив приятного момента, когда трещинки на сухих губах начали слегка пощипывать.
— Смотри, ложку не проглоти, хён, — усмехнулся Чонгук, опуская свой разнос на стол и попутно перекидывая ногу через скамейку. — Когда это ты успел так полюбить столовскую еду?
— О, пивет, — выдавил Юнги через набитый рот, пытаясь разом всё проглотить.
— Я тебя вчера весь день искал, — заверил его парень, усмехаясь виду старшего и складывая руки на столе. — Где ты был?
— Просто хотел побыть один, — пожал Юнги плечами, делая ещё парочку глотков сока. Щипало губы. — Ну, я рад видеть тебя живым.
— Пошёл ты.
— Брось. Давай, рассказывай, как всё прошло? — с интересом спросил Юнги, продолжая поглощать кашу.
Чонгук подставил кулак под подбородок и глубоко вздохнул. На секунду Мин подумал, что всё прошло плохо, но, когда уголки губ младшего заиграли лёгкой ухмылочкой, эта мысль выветрилась. Он слишком окрылён.
Чонгук только открыл рот, чтобы что-то сказать, как Юнги остановил его, приподняв ладонь на уровне лица парня:
— Не надо, ты сейчас со стула взлетишь. Всё ясно, — едва улыбнулся он, закатив глаза.
— Нет, ты не понимаешь. Он просто невероятный парень, блин, как я раньше его не замечал? — Чонгук с возмущением задал вопрос, что был адресован явно не Юнги, а самому себе.
— Да ты был просто
слепым, парень.
— Жестокая шутка.
— Да. Прости.
— В общем мы посидели, поболтали, я украл из столовой булочки с маком и…
— У них есть булочки? — возмутился Юнги, от негодования и удивления слегка стукнув ложкой по стакану.
— Да, но это только для персонала, поэт… Стой, я кому рассказываю вообще? — встрепенулся младший, нахмурившись и взглянув на Юнги, уплетающего кашу за обе щёки.
— Пости-пости, я шушаю, — протараторил Мин, в очередной раз набив рот такой чертовски вкусной кашей.
— Ну так вот, мы с ним болтали, поели булочек. Я, если честно, не собирался даже намекать на что-то такое, но эта обстановка, — рассказывал Чонгук, будто всё подетально воспроизводя в голове. — И большое окно на звёзды выходило, и волосы его так вкусно пахли, и…
— Ближе к разврату, — буркнул Юнги, закатив в очередной раз глаза.
— Ну чего ты, блин, такой озабоченный? — с негодованием качнул Чон головой. — Ничего такого не было. Он попросил просто поцеловать его, и я поцеловал. У меня никогда в жизни не было такого невинного поцелуя, — пролепетал младший, окончательно окунувшись в свои мысли о вчерашнем вечере. — В общем, было круто.
— Радуга, пони, любовь до гроба, я понял, — скривил Юнги губы. — Но где же твой дружок сейчас? — он осмотрелся по сторонам, взглядом пытаясь обнаружить рыжие волосы в этом помещении.
— Не ищи, Тэхён-и здесь нет. Он очень расстроился, что Чимина снова забрали в закрытый блок, поэтому сидит в пал…
— Что?! — внезапно вздрогнул Юнги, только через пару секунд понимая, что это прозвучало как-то слишком озабоченно, его лицо невольно вытянулось. — В смысле в закрытый блок?
— В прямом. Тэхён-а сказал, что у него какой-то срыв, поэтому вчера после обеда его отправили туда хрен знает зачем. На электрический стул, наверное, — усмехнулся Чонгук, обхватывая пальцами ручку кружки с соком.
Но Юнги было совсем не до смеха. Он почувствовал, как в груди что-то ёкнуло.
Это он виноват. Сразу после обеда? Не бывает таких совпадений. Просто, блять, не бывает. Наверное, он должен был кому-то сказать, но он промолчал и просто сбежал. Да чёрта с два, этого психа всё равно бы туда отправили, потому что он действительно был не в себе. Но почему? Что с ним произошло?
Юнги пытался убедить себя в том, что ему всё равно, но в голове в самый дальний уголок сознания эхом отплывали два слова: «Электрический стул… Электрический стул… Электрический стул…»
— Он не сказал, из-за чего конкретно его туда отправили? — тихо спросил Юнги, пытаясь выглядеть непринуждённо. Но Чонгук заметил, как побелели пальцы, которыми старший сжал кружку.
— Да нет, конкретно не сказал, тебе-то вообще какое дело? — осторожно поинтересовался брюнет, пытаясь заглянуть в глаза Юнги, которые тот упорно отводил.
— Никакого, — резко ответил Мин.
Слишком резко, да и голос слегка понизился. Юнги будто за несколько секунд растерял всё своё напускное безразличие и пытался прикрыться его скудными крупицами.
— Хён, брось, ты насквозь просвечиваешься весь. Что случилось? Он что, тебе…
— Заткнись, — внезапно и чересчур грубо выплюнул Мин. — Не неси херню. Я не любитель подобных вешалок.
Не желая больше оправдываться за плохо скрытое волнение перед младшим, Юнги резко перекинул ногу через лавку и, быстро прихватив разнос, ринулся к месту, где его положено оставить. Покинув столовую, он думал лишь о том, куда ему сейчас отправиться. К лечащему врачу? Или лучше к Тэхёну? Он сможет у обоих выудить информацию о Чимине.
Юнги кажется, что он должен знать, что с ним, потому что на секундочку замешан в том, что произошло вчера в палате. Как он смотрел. Как он говорил. Он будто знал Юнги всю жизнь, будто говорил с кем-то очень близким. Нет, всё же идти к врачу — не очень удачная идея. Доктор начнёт задавать Юнги вопросы, которые он сам себе задаёт ежесекундно, вышагивая к палате Тэхёна. Почему Юнги так интересуется этим пациентом? Откуда Юнги о нём столько знает? Зачем вообще хочет что-то узнать? Посыпятся глупые вопросы, на которые Юнги ответить не в силах.
Не щадя себя бурлящими потоками мыслей, Юнги не заметил, как дошёл до палаты рыжеволосого. Он посмотрел по сторонам, убедившись, что коридор пуст, несколько секунд потоптался на месте и, вздохнув, неловко постучал. По ту сторону белой двери послышалось тихое «войдите», и он последовал за этим разрешением.
Не успел Юнги толком осмотреться, как мгновенно уловил в воздухе пряный запах ирисок с арахисом, что любил есть в детстве. Приятный и такой запоминающийся запах.
— Кто здесь? — вздрогнул Тэхён, сидя на подоконнике в позе лотоса. — Чонгук-и?
Юнги покачал головой, когда понял, что задумался на десяток секунд, тем самым образовав неловкую ситуацию.
— Нет, это Юнги. Вчера после завтрака я помог тебе добраться до палаты, — проговорил он, делая два неловких шажка к кровати. — Помнишь?
— Ах, да, парень с красивым голосом, — широко улыбнулся рыжеволосый, пытаясь сосредоточиться на звучании глубокого баритона. — Проходи.
— У тебя здесь так вкусно пахнет, — заметил Юнги, приблизившись к подоконнику.
Теперь он почти не боялся находиться близко к этому добродушному парню, к которому ещё недавно не подошёл бы и за миллиард долларов.
— Да, Чонгук-а достал их для меня, — Тэхён нащупал на белых штанах карман и опустил туда руку, быстро вынимая. — Вот, держи.
Густые брови Юнги поползли вверх. Он не поверил своим глазам, когда смуглая ладонь, покрытая веснушками, разжалась. Из неё на Юнги смотрели две ириски. Те самые ириски, которые он любил есть в детстве. Та же обёртка, тот же запах.
— Вау, спасибо, — он осторожно взял одну конфету, не упуская с лица искреннюю улыбку. — Я ел такие конфеты в детстве.
— Да? — улыбнулся рыжий, помяв вторую конфету в руке. — Возьми и эту.
— Да нет, мне хватит одн-
— Бери-бери, не обижай меня.
— Ладно-ладно, — хрипло засмеялся Юнги, опустив в карман две конфеты. — Так почему ты сидишь здесь один? Почему не завтракаешь с Чонгуком?
Улыбка сползла с лица Тэхёна, он заметно поник, совершенно не скрывая и не стесняясь своих истинных эмоций.
— Я очень переживаю за Чимин-и, — начал говорить парень, заметно сжимаясь. Он будто увядал без своего друга. — Всё было так хорошо, он два месяца вёл себя в закрытом блоке очень прилежно, потом перевели сюда. Пару дней всё было отлично, а четыре дня назад у него начались какие-то приступы.
Четыре дня назад? После его приезда? Совпадение, правда ведь?
— А что там… Ну, в закрытом блоке? — тихо и осторожно спросил Юнги, напрягаясь.
Тэхён вздрогнул, его дыхание стало напряжённым и нервным. На лице можно было чётко разглядеть испуг, парень сжал губы в узкую полоску, затем начал кусать губы и молча мять пальцы. Ещё через несколько секунд он сглотнул и прошептал:
— Лучше не знать. Правда. Не спрашивай меня об этом.
— Да, извини, — мгновенно согласился Юнги, понимая, что вопросы об этом будут лишними. — Так… Когда Чимин вернётся?
Юнги чувствовал, что его голос слегка изменился в интонации и невольно надломился при произношении чужого имени. Чёрт. Именно после этого на лице Тэхёна появились какие-то совершенно не читаемые эмоции, словно он подозревал Юнги в каком-то преступлении.
— Санитары сказали, что вечером, но… — он с хитростью усмехнулся. — Тебе какое до него дело?
— Никакого, — снова моментально ответил Юнги, нахмурившись. — Правда, никакого. Просто… Переживаю за то, как ты проведёшь день без него.
Рыжеволосый переключился с одной мысли на другую, и это дико порадовало Юнги. Чонгук спросил то же самое. Эти одинаковые вопросы его бесят, не зря эти двое так быстро снюхались.
— Да, без него тяжко, — вздохнул Тэхён, поджав сухие тонкие губы. — Но я так рад, что познакомился с Чонгук-и, — парень оживился, и Юнги заметил, как его щёки расцветают лёгким румянцем.
— Он рад не меньше тебя, — заверил Мин, задумчиво отводя взгляд к окну и отмечая, что здесь вид почти такой же, как из палаты Чимина; дорожка, вымощенная из тёмного и светлого камня.
— Он сказал, что если ты будешь говорить о нём что-то плохое — не верить тебе, — захихикал Тэхён, опуская голову, видимо, чтобы скрыть покраснение на щеках.
— Чонгук — хороший парень, и ты ему очень нравишься, — пожал плечами Юнги, придавая своему тону официальности. — Ну что, я сломал систему этого придурка?
Рыжий низким хриплым смехом засмеялся в ответ, заражая Юнги своей улыбкой.
— Будем дружить? — посмеявшись, Тэхён вытянул руку перед собой, всё ещё пытаясь понять, в какой стороне находится Юнги.
— Да, конечно, — медленно выдохнул Мин, задумчиво глядя на протянутую ладонь, усыпанную веснушками. — Будем дружить.
***
Весь оставшийся день Юнги прошёл на удивление хорошо. После обеда они много болтали с Чонгуком, шутили, смеялись. Помогли пообедать и поужинать Тэхёну, всяческими способами пытаясь развеселить рыжеволосого. Юнги впервые проспал весь тихий час от самого начала и до самого конца. И вечером, после пробуждения перед ужином почувствовал себя настолько великолепно, что написал пару позитивных строчек в своей тетради. Всё-таки дневной сон — потрясающая штука. Мин уже и позабыл давно, как это: спать днём.
После ужина, попрощавшись с Чонгуком и Тэхёном, Юнги отправился в свою палату, чтобы дополнить написанные строчки чем-то б
ольшим. На его лице всё ещё кружилась тень улыбки от одного из самых позитивных дней за последние годы, проведённого в компании почти незнакомых людей.
Ещё вчера он ненавидел это место всеми фибрами души, теперь же он шёл по коридору, слегка улыбаясь каждому встречному «ненормальному». И плевать, что он сам выглядел ненормальным. Ему легко впервые за такой большой промежуток времени, и это было бесценно. Юнги направлялся в палату, глядя под ноги и мысленно подбирая рифму к прописанным ранее словам, чтобы красиво построить текст. Он слегка пощёлкивал пальцами левой руки, покачивал головой, отбивал в мыслях определённый ритм.
Приподняв голову и взглянув вглубь коридора, Юнги напрягся. Ему навстречу из другого конца коридора, цокая высокими каблуками, направлялась Сохён. Не прошло и пары дней.
Юнги замедлил свой ход, едва ухмыляясь. Русоволосая уверенно двигалась, делая небольшие шаги из-за узкой юбки-карандаша чуть ниже колена. Юнги вдруг заметил, что она волком смотрит именно на него. Парень оглянулся, посмотрел по сторонам. Коридор пуст. Значит, правда на него. Чёрт, значит, камеры и правда были.
Его ноги вросли в пол, а взгляд он приковал к покачивающимся от резкой ходьбы уложенным волосам секретарши. Тонкие брови были сдвинуты на переносице, губы скривлены в угрожающей форме. Она явно чем-то недовольна. Вот и конец хорошему дню.
Когда Сохён осталось пройти около четырёх шагов, Юнги резко выдохнул, приготовившись к худшему. Кажется, он даже на секунду зажмурился, ожидая атомного взрыва, но его ждало кое-что похуже. Врезавшись в парня своим телом, девушка окольцевала его шею, впиваясь в приоткрытые губы. Юнги замер, издав протяжное «м». Через секунду он широко распахнул глаза, почувствовав, как решительны и требовательны в своих непонятных намерениях губы девушки. Да что же они все, блять, лезут к нему с этими поцелуями?
Не сказать, что с ней было неприятно. Очень даже приятно. Но при мысли о том, как легко засунуть руку в её трусы и сколько человек это уже сделало, Юнги терял всякий интерес к каждому движению её губ. Чёрт, даже Чонгуку от неё когда-то перепало, если младший не соврал. Под напором поцелуя русоволосой (а это был явно только её поцелуй) Юнги сжал пальцами белую блузку на тонкой талии, отталкивая и пытаясь высвободиться из цепких тонких ручек. Сохён отпрянула, помимо едкой невкусной помады она окрасила свои губы дрянной улыбочкой.
Девушка всё ещё окольцовывала его шею, глубоко дышала и наблюдала за тем, как меняется его лицо на протяжении нескольких секунд.
— Какого хрена ты делаешь? — возмущённо поднял руки Юнги, посмотрев в глаза русоволосой с ярко выраженным негативом.
— Я не могу выкинуть тебя из головы последние несколько дней, — сладко лепетала девушка, пытаясь быть соблазнительной, снова приближаясь к лицу Юнги для поцелуя и ковыряя длинным ногтем ниточку на горловине его футболки.
Юнги рефлекторно отклонился назад и сморщился, схватив и откинув от себя руки Сохён.
— Это твои проблемы, — буркнул он, пытаясь проскользнуть мимо и побыстрее убежать в палату.
Ему совершенно плевать на эту девушку. Было дело — он его сделал. И, видимо, возникли некоторые неполадки, обеспеченные ему вот этим личиком, чересчур иронично хлопающим пышными ресничками. Ну вот и чего она прицепилась? Секса, конечно, хотелось, но не настолько, чтобы заправлять бак подобной потаскухи. Нет, конечно, она очень красивая. Фигура стройная, на лицо симпатичная, кожа гладкая, пахнет она приятно, одевается сексуально. Но Юнги не настолько юный и глупый, чтобы клюнуть на это.
— Постой, — она тонкими маникюрными пальчиками впивается в его плечо, останавливая. — Я хочу, чтобы ты после отбоя пришёл в душевую.
Юнги едва удержался, чтобы не захохотать на весь реабилитационный центр.
— Ага, сейчас, уже побежал, — ухмыльнулся он, покачивая насмешливо головой и снова разворачиваясь, чтобы уйти.
— Если тебя там не будет, то завтра твой лечащий врач узнает, кто ночью пробрался в мой кабинет, — на милом лице скользнул оскал. — Ты и твой дружок отправитесь прямиком в закрытый блок, а твоё весьма занимательное личное дело внезапно попадёт не в те руки. Упс…
Юнги замер, по ногам прошёл холод. Он громко сглотнул, чувствуя, как большие коварные глаза выжидающе жгут его затылок. Желваки на лице задвигались, дыхание начало набирать обороты, а напряжение застряло посреди глотки. Какая же, блять, идиотская ситуация. Единственное, чего она хочет, это его член, и раз уж она так настаивает, он окажет ей эту честь. Рвано выдохнув, Юнги повернулся наполовину и сжато выплюнул:
— В какой душевой?
***
Клубы густого пара, который едкой неприятной плесенью проникает в нос. Неприятной, потому что пропитан её запахом. Какой-то шоколадный лосьон или спрей. Что-то в этом роде, Юнги совсем не нравится. У неё мягкая кожа. Мин касается ладонью спины, стоя сзади. Девушка блаженно прикрывает глаза, и Мин видит оттенок наслаждения на её лице.
А ведь он просто массирует спину. Войдя во вкус, Юнги чуть приближается к мокрому обмякшему телу, едва касаясь губами плеча. Почти так же, как в ту ночь, когда он спёр ключи.
— Давай же, — шепчет она хрипло, делая шаг назад и упираясь мягкими ягодицами в минов пах.
Он жадно вдыхает, пытаясь захватить побольше простого воздуха, а не её блядского приторного запаха. Этот аромат такой фальшивый, словно излишний автозагар. Пара стонов. Пара прикосновений. Пара фальшивых поцелуев. Два голых тела задвигались под шум воды. Звук сбитого дыхания тесно переплетался с паром.
Юнги, расположившись между стройных ног девушки и придерживая её за ягодицы, быстро двигался, думая лишь о том, как бы побыстрее сделать своё дело, получить эту жалкую разрядку и свалить отсюда. Он надеялся, что она поможет ему расслабиться, а на деле не испытывал удовольствия. Ни капли. Ему казалось, что он трахает надувную стонущую куклу.
Волосы Сохён слегка потемнели от льющейся на голову тёплой воды. Она тихо скулила, подскакивая вверх и придерживаясь за напряжённые широкие плечи Юнги. Он прикрыл глаза. По его лицу и не скажешь, что он кого-то трахает. Будто просто задумался.
Какой-то посторонний звук. Но ему не до этого, нужно сосредоточиться, чтобы закончить.
Юнги сделал резкое движение бёдрами, погружаясь почти полностью, и в эту секунду его настиг лёгкий оргазм. Карие радужки вокруг пульсирующих зрачков расширились на несколько секунд, ноги слегка дрогнули, сердцебиение на мгновение участилось. Он томно выдохнул, успевая вовремя вынуть. Протяжный стон русоволосой заливался в уши вместе с водой.
Вдруг резкий шлепок со стороны двери. Сердце от испуга упало куда-то вниз. Юнги распахнул глаза, резко поворачиваясь и встречаясь с распахнутыми разноцветными глазами. Такими большими и напуганными. Брюнет уронил своё полотенце прямо в лужу воды, испуганно блуждая взглядом по двум мокрым телам. Тишина повисла на пару секунд, влажно сцепляясь с шумом льющейся воды.
— Простите, я… — парень начал заикаться сквозь сбитое дыхание и испуганно пятиться назад. — Извините. Простите. Я просто…
Юнги не мог и слова вымолвить, глядя на скрывающуюся в густом паре спину Чимина.
