***
Когда все неофиты оказались внутри пропасти, Лео и Амар повели нас в сторону узкого тоннеля. Каменные стены отдавали холодом, пробирающим юных бесстрашных до костей, а и без того невысокие потолки с каждым нашим шагом становились ещё ниже. У меня складывалось странное ощущение, будто мы погружаемся в самое сердце Земли. Сам тоннель освещался тускло сияющими лампами — я не смогла увидеть даже силуэт идущего впереди меня парня из Дружелюбия, пару раз впечатавшись в его мускулистую спину. Первое время он, как истинный джентльмен, старался не обращать на это внимание, но у всего есть предел. — Ты, что, совсем слепая? Чтение книг на ночь видимо неплохо тебя потрепало, — прошипел он, дотрагиваясь до моих плеч руками, холод которых чувствовался даже сквозь плотную ткань. — Неужели нельзя ходить нормально? — Заткнись, Землекоп, — рядом с моим ухом раздался мужской голос, который прежде я никогда не слышала. Парень резко смахнул с моих плеч руки дружелюбного, отряхивая мою голубую блузку, словно она испачкалась от ненужных прикосновений. — Иди своей дорогой и постарайся не оборачиваться, иначе нарвёшься. А я привык не сдерживать свою силу рядом с такими тупоголовыми идиотами. Дружелюбный ничего не ответил и, развернувшись, побрел дальше. — Благодарю, — сухо произнесла я и последовала за «Землекопом» по тоннелю. Обернуться я не решилась — интуиция подсказывала, что голос мог принадлежать только двум незнакомым мне людям. Вполне возможно, что это был Сухарь. Ведь именно их с детства приучали защищать более слабых, но он, насколько я помню, стоял от меня дальше, чем Эрик. Но смысл бывшему эрудиту вступаться за меня, если мы даже не знакомы? На самом деле, я так и не поняла, почему мы с ним никогда не общались, ходили же в одну школу, обедали за одним столом. Что не так? Тут парень из Дружелюбия резко останавливается, и я вновь врезаюсь носом в его лопатки, возвращаясь к реальности. Он, скрипнув зубами, молча отходит от меня и встает в ожидающую позу. Спотыкаясь, делаю шаг назад, касаясь крупной грудной клетки моего «спасителя», коротко извинившись, отошла от него подальше под его «Смотри уже под ноги, Андерсон». Нахмурившись, я поняла одну вещь — защитил меня Эрик, ведь только он мог запомнить и знать мою фамилию. Прийдя в окончательный ужас, я посмотрела вперед. Вся толпа остановилась и отступила в сторону, давая место лидерам и инструкторам фракции. Они встали впереди, сложив руки на груди. — Меня зовут Лео, — начинает тот самый красивый мужчина, спасший меня от падения с сетки. — Я ваш инструктор. К счастью или сожалению — не знаю, но вам придётся разделиться. Неофиты, рожденные в стенах нашей фракции идут за Максом, а остальные — за мной и Амаром. Рослый мужчина подзывает к себе улыбающихся неофитов-лихачей. Они громко переговаривались между собой, хлопая друг друга по плечам. Откалываясь от общей группы, они идут за Максом и растворяются среди густой темноты тоннеля. Вскоре голоса затихли. Устало перевожу взгляд на оставшихся. Большинство родились в Бесстрашии, поэтому перед Лео и Амаром стояло всего восемь человек. Из них Тобиас стал единственным переходником из Отречения, двое из Дружелюбия, трое из Искренности, а мы с Эриком, на которого я так и не смогла поднять глаза, — из Эрудиции. Лео обращается к нам, выводя меня из раздумий. — Сейчас мы с Амаром проведем вам небольшую экскурсию, — сообщает он. — Начнём, пожалуй, с Ямы. — Яма? — внезапно переспрашивает неизвестная мне девушка из Искренности. — Потрясающее название для места. — Дорогая, — Лео быстрым шагом подходит к ней, медленно наклоняясь к лицу. В его глазах отражались гнев и презрение, которые он даже не стремился скрыть перед девушкой. — Постарайся держать свой наглый язычок за зубами. Здесь тебе не Искренность, где всё дозволено. Это первый урок, который я тебе преподам, усекла? Она быстро кивает и отступает от инструктора назад, вызывая у него улыбку. Лео медленно скользит вдоль неофитов, подходя к тени в конце тоннеля. К нему подошёл Амар, призывающий новеньких следовать за мужчинами. Второй проходит вперёд, распахивая перед нами массивные двери. Яркий свет сразу бросается в глаза, заставив меня зашипеть от внезапной боли. Прикрывая ладонью лицо, я следую за толпой и резко вздыхаю от накатившего удивления. Что же сказать, думаю, «Яма» — реально самое подходящее название для этого места. Это достаточно огромная и глубокая подземная пещера, конца которой не видать с её же дна, где мы сейчас стоим. Неровные каменные глыбы возвышаются над нашими головами на несколько метров ввысь. По стенам виднеются узкие тропинки, ведущие к различным помещениям с одеждой, запасами еды и прочему. Перил я не заметила. «Совсем не беспокоятся о безопасности», — говорю себе, представляя как больно падать с такой высоты. Сглатывая накативший к горлу ком, смотрю на своих сородичей. Они явно удивлены не меньше меня. Повсюду начали появляться «сумасшедшие люди в чёрном», как их называла моя мать. Они оживленно размахивали руками, крича друг другу что-то невнятное. Живые, дикие и такие свободные. Невольно улыбаюсь, изредка поглядывая на членов фракции. Стайка орущих и смеющихся детишек пробегает мимо нас, с легкостью взбираясь на эти самые узкие тропинки без перил. Чувствую бешеный стук своего сердца и стараюсь поменьше смотреть в их сторону. Перед глазами вспыхивают воспоминания о зеркальных домах Эрудиции, постоянно чистых переулках: каждое утро, словно заведённые машины, люди в синем с абсолютно каменным лицом здороваются друг с другом, желая успехов на работе. Отработанные дежурные слова надолго врезались в мою память. От воспоминаний сводит живот. Эрудиция — своеобразный механизм без единой доли хаоса. Сама фракция как лёд, который ничем не растопишь. Но Бесстрашие — другое дело. Здесь все кричит о свободе действий, мыслей и слова. На первом месте не книги и помощь самому себе, а — организованные люди в команде, будто единое сердце, охраняющее этот город от того, что находится за Стеной. Стена... в детстве я наслушалась много отвратительных сказок о том, что находится за ней. Чудовища, охотящиеся на людей, злые демоны, затуманивающие рассудок, и прочие прелести. Стоит отметить, что фантазия у меня была буйная. Да такая, что после таких «сказок» я годами спала со включенным светом. — Идите за мной, — бархатный голос Лео вновь выводит меня из раздумий. — Я хочу показать вам пропасть. Одним движением руки он манит нас за собой. Младший инструктор двигался точно кошка, крадущаяся к своей добыче, — слишком грациозно и расчетливо. Из-под плотной ткани чёрной куртки на запястьях выглядывают очертания необычных узоров татуировок. Он проводит нас к правой стороне Ямы. Рукой приказывает остановиться и прикладывает указательный палец к губам, заглушая наши удивленные вздохи. Позади мужчины отчетливо виднелась темная пропасть, заканчивающаяся железным ограждением. Оттуда послышался рев воды, бьющейся о камни. Медленно наша толпа подходит ближе к ограждению. Выглядываю за край. Каменный пол обрывается под острым углом, и в нескольких метрах ниже виднеется река. Острые скалы, о которые бился неукротимый поток, были окружены белоснежной пеной. — Это место напоминает бесстрашным о тонкой грани между смелостью и глупостью, — громко произносит Амар, стараясь перекричать рев воды. — Предупреждаю: прыжок с этого уступа оборвет вашу жизнь в считанные секунды. Подумайте головой прежде, чем совершить безрассудное действие. — Высоко, — задумчиво произносит Лия. — Очень, — поддерживаю её я. Лео окликает нас и ведет в сторону широкого проема в стене. Внутри была достаточно хорошо освещенная комната, откуда доносились звонкие голоса и шум столовых приборов. Заходя в обеденный зал, бесстрашные сразу же встают со своих мест, приветствуя неофитов хлопками и свистом. Молодые парни и девушки топали ногами, поднимая кулаки вверх и лучезарно улыбаясь. Шум охватывает меня со всех сторон, и я сама начинаю улыбаться. Чувствую тепло, разливающееся по всему телу. Я дома. Спустя пару бессмысленных похождений вокруг столов, мы с Лией отыскали свободные места и приземлились на них, устало вздыхая. Посреди стола стояла крупная тарелка мяса. В животе заурчало, и я, радуясь еде, заглатываю чуть ли не весь кусок сразу, улыбаясь как ненормальная. Вскоре к нам присоединился тот самый парень из Искренности, с которым я перекинулась парой фраз в поезде. Как оказалось он достаточно общительный молодой человек. Вернее, чересчур общительный. — Солнце мое, закрой, пожалуйста, свой милый ротик, — вяло произношу я, когда парень принялся рассказывать о своём детстве и всей жизни в Искренности разом. — Коул, мать твою! — Прости, книжный червь, — высокомерным тоном произносит мой новый друг, стараясь скрыть свою улыбку. — Я просто обожаю разговаривать, и хрен тебе! Заткнуть ты меня сможешь только одним способом. Со стороны нашего стола разнесся громкий смех, и мы втроем чуть не упали на пол. Легонько ударив кулачком Коула в плечо, я краем глаза замечаю Эрика Лейка, прожигающего нашу компанию своим ледяным взглядом. Его губы изогнулись в тонкую линию, а сам он, заметив, что я обратила на него внимание, ухмыльнулся, поднимая бокал с напитком. Медленно он махнул им в мою сторону, произнося губами «за здравие», кивнул и испил, ставя прибор обратно на стол. Даже после этого взгляд молодого уже-не-эрудита был прикован ко мне. По телу пронеслось неприятное ощущение, знаете, такое, будто тебя раздевают глазами. — Простите, если отвлекаю, могу ли я к вам присоединится? — позади меня раздался мужской голос, отвлекая от «борьбы глазами» с Эриком. Подняв глаза, я увидела того самого мальчишку в сером одеянии с добрыми карими глазами. Тобиас Итон или «Сухарь», как его называли многие неофиты из-за бывшей фракции, был довольно красив. Это я приметила ещё тогда, стоя на крыше перед прыжком в пропасть. Сейчас его волосы были в более лучшем виде, чем тогда. На майке я увидела не очень заметные багровые капли, напоминающие о церемонии. Его грудь поднималась и опускалась, а ладони были сжаты в кулаки. Смуглое лицо же не выражало ни единой эмоции. — Да, конечно, — произносит Коул, освобождая место за столом. Он осторожно протягивает руку для пожатия, на что наш новый знакомый странно смотрит. — Меня, кстати, зовут Коул. Переходник из Искренности. — Я Лия, тоже из Искренности, — отчеканивает моя подруга. — А это — Ева. Она из Эрудиции. Не протягивая руку парню из Отречения, киваю, зная их манеры приветствия, на что тот также отвечает мне благодарным кивком и расслабленно вздыхает, приступая к пище. Замечаю, что Тобиас с долей отвращения поглядывал на кусок мяса, лежащий у него в тарелке и не знал, как к нему приступить. — Это говядина, дорогой друг, — подсказываю я, указывая на еду. — Вот, намажь сверху этим. Передаю ему небольшую миску с красным соусом, отчего Сухарь невозмутимо смотрит то на меня, то на кусок мяса. Через пару секунд он закидывает соус в ложку и мажет говядину. Закидывая кусок в рот, его брови хмурятся, а после вновь возвращаются в привычное положение, сам же он расплывается в блаженной улыбке. — Я, конечно, все понимаю, — жестикулируя руками, Лия обращается к Тобиасу, в надежде вернуть его внимание к людям, а не еде. — Но мы так и не услышали твоего имени, Сухарь. Я еле подавила смешок. Лия же прекрасно знает, как зовут этого парня. К чему такие формальности? Сам Тобиас непонимающе взглянул в сторону моей подруги. Вытерев губы салфеткой, он наклонился ближе к её лицу, едва ли не касаясь грудной клеткой стола. — Меня зовут Фор, — с нотками стали в голосе произнес он. — Не смей больше называть меня Сухарем, иначе огребешь, и я не посмотрю на то, что ты девочка. — Принято, друг, — Лия отскочила от него с поднятыми руками и ошарашено посмотрела на меня, словно говоря, мол, подруга, да этот чувак ненормальный. — Прости... Двери в столовую неожиданно открываются, и все умолкают. В проем входит уже знакомый нам Макс, и в глухой тишине слышны его тяжелые шаги. Строгий взгляд лидера фракции скользит по комнате, задерживаясь на столах с неофитами. Закончив осмотр комнаты, он медленно идет в сторону стола и плюхается на стул рядом с остальными лидерами. Макс барабанит пальцами по столу, привлекая к себе внимание. Мужчина встает, поднимая бокал. — Сегодня в нашу фракцию вступили новые люди, — начал он. — Вы смогли добраться до лагеря, преодолев некоторые препятствия в первый же день. Надеюсь, вы и дальше будете радовать нас своими успехами, а после станете настоящими членами нашей фракции. Вы выбрали нас, теперь наша очередь выбирать, запомните это. Храбрость и отвага — превыше всего! Фракция — выше крови! Под громкие крики бесстрашных мы подняли бокалы с напитками и испили. Сегодняшний день многое решил в жизнях каждого из переходников. Но я уверена, что мы добьемся, чего так желали — свободы.***
После ужина Макс и Амар исчезают, оставляя нас наедине с Лео. Он спокойно ведёт нас по бесконечным коридорам лагеря, не проронив ни слова. Мужчина снял куртку, и теперь я могла рассмотреть его татуировки: множество змей, геометрических узоров и цепей. Хотелось бы узнать, заложен ли в них смысл, но общаться с инструктором я, увы, не могла — не в том положении. Рядом со мной молча шагают Лия и Коул, а где-то позади нас плетется Фор с остальными. Внезапно Лео останавливается перед массивной дверью, складывая руки на груди. Мы полукругом становимся вокруг него. — Ещё раз повторю для особо одарённых, меня зовут Лео, — сообщает он. — Хотелось бы прояснить вам несколько основных правил. Во-первых, каждое утро ровно в восемь часов я должен видеть каждого из вас в учебном отделении, во-вторых, обучение ведется строго без выходных с восьми до шести с единственным перерывом на обед и в-третьих, покидать лагерь разрешено только в сопровождении старших. Всем всё ясно? Последовали короткие кивки. — Чудесно, — продолжает Лео. — За этой дверью находится комната, где вы будете спать в течение следующих нескольких недель. Душ и туалет находятся там же, одежда ждет вас на тумбах возле кроватей. После этого Лео резко открывает дверь, запуская нас внутрь. Мы осторожно заходим, и я прикрываю рот рукой. В помещении было темно и сыро. Да, это вам не белоснежные и всегда идеально чистые хоромы эрудитов. В два ряда возле стен стояло десять кроватей, возле каждой расположились тумбочки, на которых аккуратной стопкой лежал набор одежды с одной парой обувью. В конце стены, слева от меня, был проделан небольшой проем, ведущий в сторону туалета и душевых, вероятно общих. Если честно, заходить туда и проверять не особо хотелось, поэтому, быстро переодевшись в спальную одежду, я укрылась одеялом, откидываясь на твердую кровать. Уже лежа в ней, прислушиваюсь к приглушенному дыханию остальных семи человек, находящихся рядом со мной. Если быть честной, я никогда раньше не спала в одной комнате со стольким количеством народу, но выбора у меня, конечно же нет. Хотя, есть вариант расположиться в коридоре, но там ещё прохладнее, чем здесь. А тоненькое одеяло не спасет меня от пониженной температуры. В моем доме никогда не было холодно, всегда было тепло и уютно. Ну вот, совсем погружаюсь в депрессивное состояние. Пора бы уже выкинуть всё это из головы, пока не настала экстренная ситуация. И всё же я верю в лучшее. Верю в то, что Бесстрашие станет моим домом. Здесь я обрету покой, друзей и настоящую семью. Здесь нет того лицемерия, с которым я встречалась в Эрудиции чуть ли не каждый день. Мои руки задрожали. В столовой от одного неофита-бесстрашного я услышала о Дне посещений. Проще говоря, это день, в который родители могут посетить другую фракцию, чтобы встретиться со своим ребёнком. Не думаю, что мои решатся на такое даже под дулом пистолета, даже под страхом смерти они не смогут заговорить со мной — я же предатель семьи. Представляю, что они чувствовали в момент, когда моя ладонь распахнулась над чашей с углями. Гнев, отвращение, печаль? Что их отпрыск, который должен быть благодарен им за подаренную жизнь, за все то, что они для него сделали — вот так просто посылает всё в бездну и уходит навсегда. Проклинают ли они меня сейчас? Плачут ли в подушку, думая обо мне? Неизвестно. Да и неважно это сейчас, главное — выжить в этих суровых условиях. Где-то рядом со мной раздаются всхлипы — девочка из Дружелюбия. Такая жизнерадостная и наивная, не решившаяся даже стянуть с себя желтые и оранжевые одеяния. Зачем такие идут сюда? Такого ли они хотели? Я хочу встать и крепко её обнять, успокоить и соврать, мол, всё будет хорошо, не кисни, но не делаю этого. Просто переворачиваюсь на бок спиной к плачущей девочке и закрываю голову подушкой, лишь бы не слышать эти душераздирающие всхлипы.***
В моих ушах раздался металлический звон. Зарывшись под одеяло, ощущаю, что отвратительный звук прекратился, а чьи-то крепкие руки медленно стаскивают меня с кровати. Секунда — и я валяюсь на полу, пополняя словарный запас многих неофитов из нецензурных выражений под чей-то обворожительный смех. Разлипаю глаза и вижу перед собой омут серых глаз и черные локоны, щекочущие мое лицо. Визжа от ужаса, я пару раз ударила Лео по щеке, отчего явно разозлившийся парень схватил меня за ногу и руку, закидывая к себе на плечи. Бью его по спине, в надежде слезть с инструктора, но тот не отпускает меня, таща в сторону душевых. — И ПОЧЕМУ ТЫ ТАКОЙ МУДАК? — оттуда в комнате неофитов послышались мои нечленораздельные крики, заглушенные шумом воды. — ПРЕКРАТИ! Под смешки моих соседей по комнате из душевых выходит довольный собой Лео, потирающий руки, а за ним плетусь я, вся мокрая, смотрящая на инструктора разгневанным взглядом. — Так будет с каждым, кто ослушается приказа и посягнет по мою душу, — смеясь, произнес Лео. Он вытащил из моей тумбы полотенце и кинул в лицо. — Закутывайся, не хватало ещё того, чтобы тебя тут сожрали с потрохами. А то, знаешь, у мужчин есть свои потребности... Закончить ему не дал приглушенный гогот мужской половины неофитов. Не смеялись только Коул и Фор. Они жалобным взглядом смотрели то на меня, то на инструктора, хмуря брови. Эрик же наоборот рассматривал каждую деталь моего мокрого тела, по которому до сих пор стекали капли. Облизнувшись, уже-не-эрудит ухмыльнулся, складывая руки на груди. Показав всем им средний палец, я с гордо поднятым носом забрала сухую одежду и пошла переодеваться. — У тебя ровно две минуты на то, чтобы привести себя в порядок, — Лео не торопился уходить, а с явным удовольствием наблюдал за сложившейся ситуацией. Тиран, ей богу. — Не задерживай остальных, красавица! Ничего ему не ответив, я быстро переоделась в форму, натягивая ботинки. Шнурки пришлось завязывать по дороге к учебному отделению — не привыкла я собираться за такое короткое время, что поделать. Лия помогала в это время заплести мне косу, а Коул подбадривал словами, мол, когда станешь полноценным бесстрашным, сможешь врезать Лео по самое первое число, и никто тебя не остановит. На его слова я искренне улыбнулась — парень оказался не только не затыкающейся занозой, но и внезапно превратился в моего хорошего друга. Потрепав темную макушку Коула, я поблагодарила Лию за потрясающую прическу, и теперь мы втроем шли на занятия с поднятым настроением.***
В учебном отделении пахнет потом, усталостью и пылью. У стен расположилось десять деревянных фигур в виде человеческого тела, с мишенями на груди. А с противоположной стороны во всю стену стояли стеклянные окна, запуская в зал яркий утренний свет. Посреди него, пролезая сквозь толпу, встал Лео. Увидев мои мокрые волосы, собранные в косу, он улыбнулся, обнажая белоснежные зубы. Так и хочется выбить их, если честно. Кулаки аж зачесались. Потирая костяшки пальцев, я опустила глаза в пол, обдумывая план мести. — Первое, чему вы сегодня научитесь — стрелять из пистолета, — он берет со стола небольшое по размерам оружие и вкладывает в руку. Инструктор начал раздавать всем пистолеты. Подойдя ко мне, Лео вложил тяжелое оружие в ладонь, заботливо поглаживая её, и пошел дальше. Ладно, надеюсь, мне это причудилось. — Второе — защищаться и побеждать в ближнем бою. Закончив раздавать оружие, инструктор потер ладони, внимательно следя за каждым из нас. От его взгляда на душе становилось совсем нелегко — Лео будто уже подумывает о будущих пытках для нас, но самая адская, вероятно, достанется мне. Сама выбрала это все, только бы не начать ныть раньше времени, и без того тяжело. — Хотелось бы вас предупредить, что инициация разделена на три ступени, — начал Амар, выходящий из тени учебного отделения. — Мы будем проверять ваш прогресс на каждой ступени, которые имеют разный вес при определении вашего заключительного ранга, поэтому у вас будет возможность улучшить его со временем. Не понимая ни единого из сказанных инструктором слов, я смотрю на оружие в своей руке. Находясь в Эрудиции, я бы никогда не подумала, что буду держать эту штуку в руках. С каждой секундой пистолет тяжелел, и уже через пару минут держать его стало невыносимо. Рвано вздыхая, чувствую на своем плече мужскую ладонь. Сразу же оборачиваюсь. О, лучше бы я этого не делала. Я, что, магнит для привлечения всех мудаков этого мира? Прямо передо мной во всей своей красе стоял Эрик, нахально разглядывая мое тело. Внезапно захотелось сдернуть его чертову руку, но, ухмыльнувшись, он отрицательно покачал головой, словно прочитав мои мысли. — А ты необычайно красива в мокрой одежде, Андерсон, — прошептал уже-не-эрудит мне на ухо, обжигая горячим дыханием шею. — Страшно представить, что находится под ней, так бы и.. — Умолкни, пока пистолет, который я держу в своей руке, не встретился с твоей прекрасной головкой, — прошипела я, стряхивая мужскую ладонь со своего плеча. — Научись не озвучивать вслух свои похотливые мысли, Эрик. — Хочешь, чтобы я начал действовать? — да этот придурок издевается надо мной! — Я не против, малышка Андерсон. Не отвечая этому индюку, разворачиваюсь и замечаю, что Лео уже стоит лицом к стене с мишенями, расставив ноги и держа пистолет обеими руками. Прищурившись, он нажимает на курок. По залу разносится грохот, от которого я поневоле закрываю уши. Приглядываясь к мишени, вижу, что пуля прошла через средний кружок. Отходя от Эрика подальше, встаю к своей неживой человеческой фигуре из дерева и представляю вместо неё уже-не-эрудита, который успел меня достать своим поведением всего за один день нашего нахождения в этом месте. Неудивительно, что я не общалась с ним в школе — прибила бы этого наглеца сразу же. Широко расставив ноги, осторожно обхватываю рукоять оружия обеими руками. Пистолет стал ещё тяжелее, теперь отвести эту штуку от тела и держать её чуть ли не в невесомости казалось мне чем-то невероятным. Я нажимаю на спуск, сперва нерешительно, затем, войдя во вкус, тверже. Выстрел снова бьет по ушам, заставляя меня поморщиться. Смотрю в сторону мишени. Ну, не все так плохо как могло быть — пуля застряла в самой крайней части кружка. — Ты точно первый раз держишь оружие, солнце? — знакомый насмешливый голос инструктора заставил съежиться. Он подошел ко мне, облизывая пересохшие губы. — Под конец инициации сделаем из тебя бойца, не переживай. — Да ну, — ровным голосом произношу я. — Стрелять из оружия может каждый дурак, а вот в рукопашке я точно облажаюсь. — С нетерпением жду этого момента, — произносит инструктор, закрывая от наслаждения глаза. — Так и вижу твоё маленькое потрепанное тельце, лежащее на середине ринга. — Звучит очень ободряюще, — я чуть улыбаюсь. Лео ничего мне не ответил — развернулся и ушёл прочь, оставляя меня наедине со своими мыслями. И только сейчас, обернувшись в противоположную сторону, я замечаю Эрика, стоящего у стены в расслабленной позе. Если тело парня ничего не говорило, то глаза — наоборот. Ледяным взглядом он впился в меня, словно готов испепелить на ровном месте. Стало прохладно. Поежившись, я кладу оружие в коробку и направляюсь к друзьям, ощущая всем нутром, что даже сейчас этот уже-не-эрудит пялится на меня. Ну точно — я чертов магнит для мудаков. К долгожданному перерыву на обед мои руки трясутся от длительного напряжения, а пальцы почти невозможно было выпрямить. Компанией, состоящей из четырёх человек, в которую вошли я, Лия, Коул и Фор, на всех парам мчимся в обеденный зал. Все мы, уставшие и еле держащиеся на ногах, падаем на стулья, чуть ли не задыхаясь от облегчения. — О, мне кажется, я тебя помню, — заговорщически произносит Коул, показывая на меня вилкой. — Мы вместе ходили на математику и физику. — Я спала большую часть этих уроков, — пожимаю плечами. Вот хоть убейте, не помню я этого парня. — Ненавижу всей душой точные науки. — Эй, Фор, ты с нами? — Лия щелкает пальцами у нашего друга под носом, выводя его из сна. — Что? Что случилось? — Фор поднимает голову со стола. К его щеке прилип крупный лист салата, отчего все сидящие за столом засмеялись. Быстро среагировав, убираю от него салат и кидаю на стол, продолжая улыбаться. Он посмотрел на меня, и его лицо тоже озарила лучезарная улыбка. — Благодарю. — Не стоит. — Ну все, мне кажется, мы их теряем, — прошептал Коул, закрыв ладонью рот, явно обращаясь к Лии. — Вон как друг на друга пялятся. — Умолкни, солнышко, ради всего святого, — видимо, произнося эту фразу, я раскраснелась как помидор, потому что все опять засмеялись. — Да ладно тебе, я же шучу! — все ещё заливисто смеясь, чуть ли не проорал Коул. — Хотя... — Всё, заткнись... — Эй! Я легонько ударила Коула в плечо, а он сразу же схватился за него, постанывая, будто его задели топором. Мы опять дружно рассмеялись, хватаясь за животы, которые, казалось, скоро разорвутся от смеха за последние полчаса. Взглянув на Фора, понимаю, что он сам раскраснелся то ли от смеха, то ли от смущения, но все равно продолжал улыбаться вместе с нами. Как хорошо снова смеяться.***
После обеда Лео ведет нас в новую комнату. Она оказалась более просторной, с высокими потолками и скрипучим деревянным полом, на котором красной краской был нарисован большой круг. Под потолком висело большое табло, на котором красовались имена всех неофитов в алфавитном порядке. Место под красной чертой на этой таблице пустовало, а это означает только одно — чтобы не вылететь, нужно быть выше этой линии. Вдоль одной из стен в ряд висели боксерские груши, за которыми мы выстраиваемся и ждём дальнейших указаний. — Сейчас вам предстоит освоить борьбу, — произносит Лео, вставая перед нами. — Наша цель — научить вас обороняться и дружить со своим телом, отвечая на всевозможные угрозы и опасности, а это потребуется, если вы намерены в будущем оставаться с нами. С разных от меня сторон послышались вялые вздохи. Да, сложно здесь будет освоиться с такими-то условиями. — Сегодня мы с вами изучим технику боя, — продолжил инструктор. — А уже завтра вы начнёте сражаться друг с другом. Предупреждаю сразу: синяки и травмы будут — этого не избежать. Поэтому советую схватывать всё на лету. Лео называет несколько разных ударов и демонстрирует их в воздухе, сразу же перемещаясь к боксерской груше. Оказалось, что эта штука не такая уж и легкая. Удары даются сложнее, а сама груша обжигает костяшки и колени, отчего кожа в этих местах становится красной. Голова чуть ли не взрывается от постоянного звука ударов о плотную ткань. Лео медленным шагом проходит мимо толпы неофитов, наблюдая за нашими движениями. Когда он останавливается позади меня, дышать становится труднее, а внутренности скрутило так, будто я лежу на асфальте и держу на себе «Втулку». Чувствую спиной, как взгляд инструктора оценивающе скользит по мне с головы до пят. — Слишком мало мышц, — подводит итог Лео. — Прекрати бить костяшками и задействуй локти. Слава богу, ты хотя бы додумалась использовать колени вместо ступней. Инструктор постоял возле меня ещё пару минут и, удостоверившись, что я делаю все правильно, пошёл дальше. — На сегодня достаточно, — вяло произнес Лео. — Отдыхайте и набирайтесь сил перед завтрашним днём.***
— Черт возьми, я хочу сделать татуировку, — от меня не укрылся радостный тон Коула. — И какую именно ты хочешь? — устало спрашиваю его, расположившись на своей кровати. — Без понятия, — смеется парень. — Хочу избавиться от прошлого. Докажу сам себе, что больше не скучаю по дому. — О, нет, не смотри так на меня, Ева, — Лия чуть ли не шипит, показывая на меня указательным пальцем, заметив, что я смотрю на неё, поднимая брови. — Я не стану красить свои роскошные волосы или обрезать их. — Может хочешь проколоть нос? — Коул косится на неё. — И думать об этом не хочу. — А может пупок? — спрашиваю я. — Или соски? — Коул падает на кровать к Лии и начинает лыбиться. Девушка издает стон отвращения и скидывает от себя Коула, который не удержался и рухнул на пол под громкий девичий смех. Яма в это самое время кишила людьми, поэтому мы вышли прогуляться, договорившись встретиться возле тату-студии. Бежа по узкой тропинке, я задеваю чьё-то плечо, забыв извиниться, и лечу на всех парах к месту назначения. Когда я захожу внутрь, Коул уже сидит в кресле, а полноватый мужчина, на котором нет «живого» места, рисует на его плече непонятный мне геометрический узор. Я брожу по комнате, разглядывая её содержимое. Замечаю длинную стену с картинами, написанными маслом, и мчусь к ней. В Эрудиции любили искусство, часто выбираясь в какие-то подобные заведения на выходных. От холстов тянет таким родным уютом и домом, их красота поистине завораживала меня. Дотронувшись кончиками пальцев до полотна, ощущаю шероховатую поверхность. — Осторожнее, — говорит за моей спиной знакомый женский голос. — На картины лучше смотреть издалека, чем трогать их руками. Я оборачиваюсь и вижу Тори. Никогда бы не подумала, что снова увижу её, хотя прекрасно знаю, что нахожусь в родной фракции женщины. — Ну, здравствуй, — улыбается она. — Рада, что ты сделала правильный выбор. Ева, кажется? — Да. Вы работаете здесь? — Верно, просто пришлось ненадолго отлучиться, — Тори осторожно обошла вокруг меня и присела на диван. — Хочешь сделать татуировку? Набросок змеи приковывает к себе мой взгляд. Если честно, я никогда не хотела портить свое тело чем-то подобным, но теперь переосмыслила многие вещи. Вложу ли я смысл в эту татуировку? Определенно. — Да, — коротко отвечаю я. — Хочу такую змею себе на шею. Я осторожно касаюсь кожи под ухом, отмечая, где будет находиться змея... змея, которая душила меня все эти годы. Змея, которая была моим страхом, отныне стала личным символом победы над ним. И теперь я поняла одно: прошлое навсегда останется в прошлом. Сейчас я не в теплом доме, а в незнакомом мне месте, которое постепенно становится родным. Самое время оставить то, что давно перестало быть моим. Прощай, прошлое. Привет, новая я.