***
На следующее утро, когда я, зевая и потягиваясь, вяло вползаю в тренировочный зал, в глаза сразу же бросаются громадные мишени с человеческий рост, стоящие напротив окна, а рядом с боксерскими грушами — заваленный ножами стол. Сегодня, выходит, будем учиться метать ножи. А это значит, что никто в этот раз не пострадает. Амар выходит из тени в середину комнаты. Шаги расслабленные, на лице сияла лёгкая и приятная улыбка — инструктора вряд ли волновало вчерашнее поражение в традиционной игре. Он скрещивает руки на груди и медленно оглядывает каждого из нас. Отчего-то мне становится трудно дышать, и я ощущаю, что в этом зале чего-то или кого-то не хватает. — Завтра — последний день первой ступени, — объявляет Амар. — Бои будут возобновлены, чтобы вы не потеряли свою физическую форму. А сегодня вы научитесь целиться. Берите по три ножа и вставайте напротив мишеней. Он взмахивает рукой, и мы подходим к столу. Три холодные рукоятки плотно врезаются мне в кожу, вызывая лёгкую дрожь в теле. Они не такие тяжёлые, как пистолеты, но держать их в ладони всё равно как-то неприятно. — Советую смотреть внимательно, когда я буду демонстрировать правильную технику броска, — говорит инструктор. — Повторять не буду. Я наблюдаю за рукой Амара, бросающего нож. Во время следующего броска наблюдаю за его позой: правая нога выставлена вперед и напряжена, выдох — и кинжал летит в мишень. «Спешить ни в коем случае нельзя», — думаю я. Сосредоточься на цели, выдыхай и бросай. — Приступаем! — громко произносит Амар. Мы встаем в ряд у мишеней. Где-то недалеко от меня послышался звук летящего клинка, рассекающего воздух. Спустя пару секунд он плотно погружается на несколько сантиметров в доску. Я озадаченно смотрю на Фора, отчего парень посылает мне снисходительную улыбку и берет в руку второй нож, возвращая внимание к мишени. Вдох-выдох. Я смотрю вперёд и беру в правую руку нож, разглядывая его со всех сторон. Вдох-выдох. Встаю в нужную позу, убирая свободную руку за спину и выставляя правую ногу чуть вперед. Вдох-выдох. Мое сердце сжимается, когда на выдохе я бросаю нож. Кинжал вращается на лету и через пару секунд концом врезается в доску, отскакивая от неё. «Хотя бы долетел», — проносится в моей голове. Через полчаса не осталось ни одного неофита, который ещё не поразил мишень. Никто не промахивается. Фор вертит нож в руке, изредка поглаживая кончиками пальцев лезвие. Он попадал в деревянного человека чаще, чем кто-либо, вызывая в свою сторону завистливые взгляды. Не зря он считается лучшим среди нас. — На сегодня все тренировки завершены, — громко произносит Амар. — Жду завтра каждого из вас в хорошей форме. Свободны! — С каждым днём ты удивляешь меня всё больше и больше, Андерсон, — проносится над моим ухом. Оглядываюсь и вижу самодовольно ухмыляющегося Эрика. — Не думал, что ты хоть раз попадёшь в мишень. — Иди, куда шёл, Лейк, — фыркаю я. — Избегать моего общества у тебя получается намного лучше, чем наладить контакт. На мои плечи падают две крепкие мужские ладони, кончики пальцев которой плотно впиваются мне в ключицы. Я хмурюсь. — Не дерзи мне, — шипит он, обдавая мою шею горячим дыханием. — Я сам решу, что для меня лучше. — Тогда просто отвали от меня, — чувствую, что ещё немного, и я окончательно взорвусь — терпение на исходе. — У тебя есть милая красноволосая подружка, доставай её, сколько влезет, а ко мне не приближайся. — Ревнуешь, Андерсон? — на лице уже-не-эрудита появилась улыбка, а его брови озадаченно поползли наверх. — Не льсти сам себе, Эрик, — я не успеваю ответить, как к нам быстрым шагом подходит Фор. Он убирает ладони парня с моих плеч, не сводя с него глаз. — Неужели ты не видишь, что Еве неприятно твое общество? Лучше не медли и покинь тренировочный зал. — А то что? — Эрик вплотную подходит к моему другу, ещё немного и их носы соприкоснутся. — Я... — Достаточно, — кричу я, отталкивая руками парней друг от друга. — Спасибо, Фор. Идём в столовую. Не стоит тратить своё свободное время на самовлюблённых индюков. Фор раздраженно смотрит на Эрика, сжимающего кулаки, и тяжело вздыхает. Уголок его губ поднимается, и он кивает мне, прежде чем мы уходим из помещения, не оборачиваясь в сторону моего старого знакомого. Когда я покидаю тренировочный зал, то понимаю, что меня волновало все это время. Лео впервые за всю инициацию не присутствовал на нашей тренировке. Хотя, чего я волнуюсь? Что может случиться с инструктором в стенах Бесстрашия?***
Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Завтра — День Посещений. Если честно, я боюсь даже думать о нём. В данный момент меня уже не беспокоит, что будет после него. Возможно, завтра я впервые со дня церемонии Выбора увижу свою семью, если они, конечно, решатся на такой шаг. А я в этом очень сильно сомневаюсь. Все утро я просидела в тату-студии, переговариваясь с Тори. Пока женщина делала мне новую татуировку, — три полосы, обвивающие кругом мой бицепс, на каждого члена семьи — она посоветовала не сильно переживать по поводу завтрашнего дня, и отпустить прошлое, если никто не придет. Это заставило меня сильно задуматься, и где-то глубоко в душе я согласилась с Тори. Оставалось всего несколько минут до начала заключительного боя первой ступени, в ходе которого станет известно — какой ранг я могу получить в конце инициации — а я только бегу в учебную зону. Волнуюсь ли я? Немного. — Где тебя носило? — спрашивает Лия, как только моя нога касается порога в тренировочном зале. — Я искала тебя все утро. Мой взгляд падает на доску, висящую над рингом. Противника мне не назначили — место рядом с моим именем пусто. Но мой бой будет одним из последних. Хорошо это или нет — не знаю. Мои колени предательски задрожали. — Думала о завтрашнем дне, — отвечаю я. — Как думаешь, кто-нибудь приедет навестить тебя? — Не знаю, Ева, — подруга тяжело вздыхает. — Но я очень хочу увидеть свою семью. — Понимаю, — коротко отвечаю я. Внезапно доска с именами вновь заработала. «Кто угодно, лишь бы не кто-то из моих друзей, пожалуйста...», — проносится в моих мыслях прежде, чем на таблице рядом с моим именем высвечивается «Оливия». И на этом спасибо. Лишний раз отдубасить кого-то из дружков Райана — идеальная возможность отомстить ему за прошлые синяки. Я невольно ухмыляюсь. — Ты в порядке, подруга? — обеспокоено спрашивает Лия. — Оливия... удачи. А я иду в бой с Коулом. Надеюсь, он меня не прибьет. — Я буду нежным, — за спиной девушки появляется наш друг, и я засмеялась. — Обещаю. — Поверю тебе на слово, — Лия сощурилась и чмокнула Коула в щеку, от чего они вдвоём сразу же покраснели, а сам парень в смущении отошёл в сторону. — Я что-то не то сделала? Я засмеялась ещё сильнее и перевела взгляд на ринг. Райан и Роза — первая пара — уже стоят внутри красного круга друг против друга. Пару минут оба топчутся на месте,э, один выбрасывает руку вперед, рассекая воздух, и сразу убирает, другой пытается ударить в ребра, но промахивается. Проходит еще несколько минут, когда Роза падает в ноги Райану. Из носа девушки хлыщет кровь, скатываясь по щеке и падая на пол. На противоположном конце зала стоит Лео, прислонившись к стене. Он безразлично наблюдает за рингом и зевает. Вполне ожидаемо, следующая схватка между всё ещё краснеющим Коулом и Лией стала быстрой и безболезненной. Девушка падает вместе с парнем после нескольких хороших ударов. Они вместе смеются и покидают ринг, обнимая друг друга. Я искренне улыбаюсь им. «Хоть кому-то здесь повезло», — проносится в моей голове. Эрику и Фору требуется намного больше времени. Они до сих пор не могли поделить между собой два первых места, постоянно сдвигая друг друга. И хотя они были самыми лучшими борцами, разница между ними была слишком очевидной. Эрик никогда не следит за движениями своего соперника — он не пытается думать на ринге, абсолютно выключая мозг, доверившись собственным кулакам. Чего не скажешь о Форе. Парень часто уклоняется и водит противника по кругу, оценивая каждый удар и каждый шаг Эрика, — и вновь выигрывает уже-не-эрудита, становясь лучшим на первой ступени. К концу этого боя я улавливаю легкую дрожь в ладонях и урчание в животе. Ужасно хочется есть. Забывая о человеческих потребностях, иду на ринг, где уже стоит Оливия. Её зелёные глаза впиваются мне в лицо, следя за каждым движением, а на широком лице появляется ухмылка. Сама по себе она девушка плотного телосложения — задавит и не заметит. Стоит понаблюдать за её движениями, ведь, как говорил Лео: «Ты быстрая» — а это поможет мне выиграть сегодняшнюю схватку. Когда я встаю в центр красного круга, она направляется ко мне и наносит первый удар, наклоняясь всем корпусом, после чего я ныряю, уклоняясь от массивного кулака девушки, и бью её в ребра. Прежде чем её руки обхватывают мою талию, я проскальзываю мимо неё, поднимая сжатые в кулаки ладони к лицу. «Она совершенно не прикрывает торс», — думаю я. Подружка Райана больше не ухмыляется. Она рычит и бросается ко мне, словно лев выпрыгивает из засады, заприметив непоседливую лань, но я успеваю отпрыгнуть в сторону. В моей голове звучит бархатный голос Лео, который говорит о том, что мне стоит или научиться обороняться, или уклоняться — поводить противника по рингу, банально изматывая его. Следующий удар я блокирую предплечьем. Больно, конечно, но по сравнению с тем, что мне пришлось пережить, — пустяки. Оливия опять заорала, по её щекам от досады покатились слёзы. «Точно зверь», — проносится в моей голове. Она неумело пытается пнуть меня в колено, чтобы повалить на пол, но я вновь уклоняюсь, направляя кулак ей прямиком между маленьких глаз. Все происходит как в замедленной съёмке: Оливия откидывает голову назад, не теряя равновесие, и отходит на пару шагов назад, держась за нос. На пол упали первые алые капли. Она бросается ко мне и бьет по ребрам, заставляя отступить в сторону. Пока перевожу дыхание, наблюдаю за ней и ищу уязвимое место. В глаза вновь бросается слишком высокое расположение рук — почти всё лицо полностью защищено, а ноги и живот остались неприкрытыми. А раньше мне казалось, что она достойный соперник, оценивающий ситуацию. Лишь на одну секунду наши глаза встречаются. Я подбегаю к девушке так быстро, как только могу, и бью в живот, чуть выше пупка. Кулак погружается внутрь мягкой кожи, отчего Оливия издает отчаянный крик. Пока она не успевает сообразить, обхватываю колено правой ноги с обеих сторон и давлю, выворачивая в другую сторону, — подружка Райана рушится на пол. Я замахиваюсь и со всей дури бью её по ребрам. С детства я понимала, что лежачего бить нельзя, но когда ты выбираешь Бесстрашие — все твои принципы рушатся, и ты просто пытаешься выжить. Плевать я хотела на эту девушку. Оливия сворачивается в позу эмбриона после ещё нескольких ударов, держась руками за живот. Слезы перемешались с кровью и вместе бесшумно спадали на пол. К ней подбегают другие неофиты и подхватывают за подмышки, уводя в больничное крыло. Подружка Райана смотрела на меня взглядом, полным ненависти и отчаяния, и поделать я с этим ничего не могла. Хотела бы я сказать, что меня гложет чувство вины. Но нет, не скажу.***
Чертов День посещений. Я вспоминаю об этом сразу, как только открываю глаза после крепкого сна. К горлу подкатывает ком, а сердце, будто остановилось — я ничего не чувствую. Хочу ли я увидеть своих родителей? Вряд ли они смогут переступить через свою гордость и навестить собственную дочь. А впрочем, сейчас это уже неважно. Все одеваются молча. Никто из неофитов не улыбается. Каждый из нас прекрасно понимает, что может спуститься на дно Ямы, весь день лицезреть счастливые лица, обнимающих со слезами на глазах отца или мать, но так и не увидеть кого-нибудь из родных. Это тяжело. Очень. Я заправляю кровать, туго натягивая уголки, как с самого детства научила меня мать. На плотной ткани нет ни единой складки — любой чистоплотный эрудит позавидовал бы. Но отныне я не в Эрудиции, и мне должно быть всё равно. — Внимание всем неофитам! — объявляет Лео, заходя к нам в комнату. — Я хочу вам дать один важный совет. Если ваши семьи придут вас сегодня навестить, лучше не показывайте особой привязанности. Так будет проще для каждого из вас. Он встречается с недоумевающими взглядами и хмурится. На лбу появились складки, а в серых глазах на мгновение застыло удивление. — Все помнят лозунг «Фракция превыше крови»? — инструктор скрещивает руки на груди и после кивков продолжает свою речь. — У нас к нему относятся крайне серьёзно. Привязанность к семье означает, что вы не очень довольны своей фракцией. А это равносильно предательству. Полагаю, объяснять, что за этим последует — не стоит? Мы поняли. Последняя часть речи сильно на меня повлияла. Да, это семейный день. Да, это родители, которых мы должны любить. Но они из другой фракции, а мы — бесстрашные. И мы должны поступать соответственно. Лео протягивает руку вперед, закрывая мне проход, когда я намереваюсь покинуть комнату. Я непонимающе смотрю на него снизу вверх, на что мужчина поднимает уголок губ вверх. На его щеках невесть вообще откуда появляются ямочки, которые я никогда не видела. Красивый. — Рад, что ты услышала меня в тот день, — Лео улыбается, обнажая белоснежные зубы. — Ты молодец, Ева. — Спасибо, — тихо отвечаю я. Инструктор опускает руку и долго смотрит на меня. Впервые за всё то короткое время, что мы иногда обменивались парой фраз, я чувствую себя неловко. Сглатывая подкативший к горлу ком, выскальзываю из спальни, ощущая на спине прожигающий взгляд серых глаз. «Странный он сегодня», — проносится в моих мыслях. Семьи уже стоят на дне Ямы, когда я туда подхожу. Основную часть родителей составили бесстрашные. Каждый раз, встречаясь с ними, я не понимаю, почему эти люди кажутся мне странными: мать с синими волосами и проколотым носом, отец с татуировками на руках, сам неофит с ирокезом — вполне себе нормальные личности. Я замечаю в конце комнаты Райана и Оливию, стоящих в одиночестве. Видимо, их семьи тоже не пришли. Как только парочка замечает меня, они недовольно фыркают и уходят в другую сторону, теряясь в толпе. Зато семья Коула пришла. Он стоит рядом с высоким мужчиной в синем одеянии, держащимся очень гордо, и невысокой женщиной с добрыми серыми глазами. Они не тянут свои руки для крепких объятий, а сам Коул стоит с виноватым видом, опустив голову вниз. Отчитывают ли они его за то, что парень покинул родной дом, хотя на него возлагали большие надежды? Знакомая история. На другой стороне комнаты стоит Лия, обнимающая поочередно женщину и маленького русоволосого мальчика в черно-белых нарядах. Они обсуждают что-то, и в следующую секунду я слышу всхлипы. Мать моей подруги нежно поглаживает девушку по волосам и шепчет ей на ухо ободряющие слова. Мальчик же просто держит старшую сестру за руку и скрывает восхищенные обстановкой глаза. Главу семейства Лии я не увидела. Вот она — семейная идиллия. Стоит ли утруждаться искать в толпе своих родителей? Может, стоит вернуться или пройтись по лагерю? А потом я вижу его. Мой старший брат стоит в одиночестве у стены, сжимая руки у груди. Его синий пиджак был застегнут, воротник белоснежной рубашки идеально отглажен, а кудрявые локоны всё ещё вились гнездом во все стороны. Я иду к нему, ускоряя шаг; на глаза наворачиваются слёзы. Хоть кто-то пришёл. Брат пришёл ко мне. Александр замечает меня, и пару секунд стоит с непроницаемым лицом, словно тот не узнает свою младшую сестру. Затем его глаза заискрились неподдельным счастьем, и он распахивает руки для объятия. В ту же секунду я врезаюсь в тело брата, отчего он пошатывается назад, и крепко обхватываю его, прижимаясь ближе, как в детстве. От него пахнет медикаментами и цитрусовым гелем для душа, напоминающий родной дом. — Ева, — шепчет он и нежно целует в лоб. «Только не реви», — приказываю я себе, вспоминая слова Лео о привязанности к своей семье. Я отрываюсь от брата, не давая соленым слезам вырваться наружу, и смотрю на улыбающегося Александра. Он обеими руками касается моих щек и опускает глаза в пол. — А ты набрала мышечную массу, сестрица, — замечает он. — Рассказывай, как дела. — Давай, лучше ты, — отвечаю ему я. — Как родители? — Нечего рассказывать, — Александр улыбается. Мы идем по тропинке, поднимаясь вверх Ямы к пропасти, и радуемся каждой секунде, проведенной вместе, хоть и отчасти стараемся сдерживать эмоции где-то глубоко внутри, как истинные эрудиты. Александр не стремился отвечать на мой вопрос, и я закрываю глаза, стараясь не думать о худшем. — Скажи прямо, — начинаю я. — Они не захотели приходить, да? Брат опускает глаза в пол, и я всё понимаю. Не стоило спрашивать очевидное. — Да, — тихо говорит он. — Но они отпросили меня с работы, чтобы я смог навестить тебя. — Спасибо, что пришёл. Я рада тебя видеть. Александр неоднозначно кивает. Дальше мы идём в полнейшей тишине, только звуки бьющейся о камни воды нарушают давящее на меня молчание. — Я хотел предупредить, — начинает он. — Будь осторожна. Между Эрудицией и Отречением все сильнее растет напряженность. — Думаешь, скоро начнётся война? — озвучиваю я мысли брата. Он кивает. — Не думаю, а уверен. — И кто будет воевать, если никто из этих двух фракций не способен держать оружие? — спрашиваю я. И тут до меня доходит. От удивления я невольно прикрываю рот рукой. «Бесстрашные будут воевать, но явно не за Отречение», — проносится в моих мыслях, отчего я трясу головой и хмурюсь. Быть пешкой в руках эрудитов мне не очень хочется. Смысл тогда было покидать родной дом, если он даже здесь коснется меня? Мы подходим к металлической ограде, за которой расположилась пропасть. Удивительным для меня стало увидеть стоящего там в гордом одиночестве Лео, глубоко погруженного в свои мысли, что тот даже не заметил нашего приближения. — Это мои инструктор, — шепчу я брату, лоб которого покрылся испариной. — У вас тут все такие... странные? — произносит брат, косясь на многочисленные татуировки мужчины. — Абсолютно, — холодный голос заставляет меня прийти в себя и как можно скорее удалиться. Когда Лео вяло подходит к нам, глаза Александра широко распахиваются. Замечаю, что инструктор прикладывает к губам указательный палец. Притворяюсь, что не заметила, и вопросительно смотрю на мужчин. — Добрый день. Меня зовут Александр, — мой брат протягивает дрожащую руку. — Я старший брат Евы. — Лео, — коротко произносит он. — Рад знакомству. — Взаимно, — губы эрудита сложились в тонкую линию. — Ваша сестра неплохо справляется с инициацией. Я присматриваю за её обучением. Что? С каких это пор «присмотр за её обучением» включает в себя постоянные издевательства, удары в больной бок и утренний душ не по собственной воле? Похоже, я чего-то не понимаю. — Правда? — Александр вопросительно изгибает бровь. — Я немного переживал за сестру. Она же... девочка. Издаю глухой смешок, отчего лицо инструктора озарила искренняя и теплая улыбка. Затем он произносит: — Вам не о чем волноваться. Что ж, не буду мешать вашему воссоединению. Мы с Александром смотрим ему вслед. И тут я поняла одну вещь: в этот день большинство бесстрашных встречаются со своими семьями. Либо он не хочет видеть их, либо он не рожден в стенах этого лагеря. Из какой же фракции он мог перейти? Замечаю, что Александр вертит головой, разглядывая стены, стеклянный потолок Ямы и пропасть. Изредка он бросает недоверчивые взгляды в сторону узких троп без перил. «Наверное, думает, что мы сумасшедшие», — улыбаюсь про себя. Раньше, я бы сочла это за очень серьёзное оскорбление, но теперь я не задумываюсь над этим. Переход в другую фракцию изменил меня. В какую сторону — хорошую или плохую — не имею и малейшего понятия. Но эти изменения заставляют не думать о малозначимых вещах, чему я была очень рада. — К сожалению, — начинает Александр, когда мы возвращаемся на дно Ямы. — Мне пора уходить. — Я понимаю, — говорю сухо, без каких-либо эмоций. Я не должна проявлять привязанность. — Они всё равно любят тебя, Ева, — говорит он, вставая прямо передо мной. — Как и я. Помни об этом. И мы обнимаемся, словно в последний раз. Я отворачиваюсь, чтобы смахнуть слёзы, и не вижу, как мой старший брат покидает Яму. Никогда не любила прощаться. Особенно навсегда.***
За ужином никто не стремился обсуждать визиты семей — слишком мучительно для каждого из нас. Поэтому единственной темой вечерних разговоров стали наши итоговые ранги на первой ступени. Мой ранг определенно должен повыситься после такой громкой победы над Оливией. Возможно, я не смогу попасть в первую десятку лучших, зато красную зону я точно пролетаю мимо. И это меня безумно радует. В столовой я сижу в привычной компании, состоящей из Лии, Коула и Фора. На последнем же не было лица, и я не хотела доставать своего друга лишними вопросами. Парень склонился над столом, ни разу не прикоснувшись к потрясающему шоколадному торту, нежный вкус которого до сих пор чувствовался у меня во рту. Он ковырялся ложкой в тарелке, потупив взгляд на свои дрожащие руки. — Ты в порядке? — спрашиваю я, касаясь его руки, и она перестаёт дрожать. Фор поднимает на меня свои карие глаза и пристально смотрит, тяжело вздыхая. Хотелось заверить его, что всё будет хорошо — нечего переживать — но слова сами не приходили в голову, поэтому я просто держала его руку в своей, показывая, что он не один. — Какая милая картина, — рядом с моим ухом проносится мужской голос. — Как назовете детишек? Фор резко кладёт ложку на стол, отчего я невольно вздрагиваю, и встает, вплотную подходя к нарушителю всеобщего спокойствия, коим оказался Эрик. На лице уже-не-эрудита расползлась победная улыбка, которую в душе я мечтала стереть. Костяшки моих пальцев зачесались. — Когда же ты прекратишь надоедать всем нам своим присутствием? — Фор небрежно хватает парня обеими руками за воротник куртки и притягивает ближе к себе. — Какие цели ты преследуешь? — Мне всего-то хочется тебя позлить, Фор, — Эрик улыбается ему прямо в лицо и в следующее мгновение переводит взгляд на меня. — Удивлён, что ты общаешься с Сухарями. По своей воле, разумеется. Я ничего не отвечаю, пытаясь сохранить безразличие к ситуации в глазах, но получается с трудом. Впервые, мой язык не поворачивается, чтобы ответить на колкость давнего знакомого. А сам Эрик стоит и ждёт, буравя меня своими серыми очами. Чего он от меня ждёт? Я больше не эрудитка, а Фор — не альтруист, чтобы бороться с ним за свои приоритеты. «Фракция превыше крови», — повторяю я в своей голове каждый раз, когда думаю о прошлом. — Оставь нас в покое, Эрик, — единственное, что я сейчас горазда произнести вслух. Уже-не-эрудит сужает глаза и неровно дышит, отчего его ноздри становятся больше. Он резко отталкивает от себя Фора и наклоняется ко мне так близко, насколько это возможно, щекоча своим дыханием кожу на шее. Эрик нежно проводит рукой по моим волосам, отчего я хмурюсь, пытаясь отвернуться, и заправляет выбившуюся прядь за ухо. По коже пробежались мурашки, а с каждой секундой дышать становилось труднее. — Рано или поздно ты должна будешь определиться, — прошептал он. — На чьей ты стороне. Советую делать выбор быстрее. Он ещё пару секунд смотрит на меня и уходит, не забывая задеть плечом Фора. «И почему он такой придурок?», — проносится в моих мыслях, когда Эрик присаживается за соседний стол и начинает разговор с Райаном. Когда уже-не-эрудит не пытается со мной контактировать, он кажется чуть ли не одуванчиком: таким же легким и пушистым — но стоит ему только взглянуть на меня, пусть даже одним глазком, то все эти представления рушатся. Фор возвращается за стол в тот момент, когда в обеденный зал под хлопки и громкие крики заходят Амар и Лео. Одним движением руки старший инструктор призывает нас к молчанию. Он выглядит хуже, чем обычно: потерянный взгляд, небрежно причесанные волосы и напряженная поза — выдавали в нём беспокойство. Что-то случилось, но никто не придавал этому особое значение. — Для неофитов-переходников я объясняю, как определяются ранги, — произносит он. — После первого круга боев мы ранжировали вас по уровню мастерства. Количество баллов напрямую зависит от вашего уровня мастерства и от уровня мастерства поверженного вами противника. — Дополнительные очки мы начисляли за рост мастерства и победу над более сильным соперником, — продолжает Лео. — Но если у вас был высокий ранг, вы теряли набранные очки, проигрывая человеку с более низким рангом. Откуда-то позади послышалось фырканье. Не удивлюсь, если это был Эрик или Райан с Оливией. Перед глазами возникли воспоминания моей победы над девушкой, и я встряхиваю головой, в надежде избавиться от них. — Вторая ступень обучения будет весить намного больше, чем первая, — говорит Амар. — Тем не менее крайне сложно даже на этом этапе перебраться в первую десятку лучших, если на первой ступени вы оказались в самом конце. Я нетерпеливо поглядываю на своих друзей, нервно перебирающих пальцы. Все мы волновались — никто из нас не хотел оказаться в красной зоне. — Завтра мы объявим тех, кто будет вынужден покинуть нас, — сообщает Лео под удивленные вздохи неофитов. — И не важно — переходники вы или же урожденные бесстрашные. Правила для всех одинаковы. За спинами инструкторов появляется таблица с именами, и они отступают в сторону, чтобы мы увидели свои ранги: 1. Фор 2. Эрик 3. Райан 4. Ева 5. Коул 6. Оливия 7. Лия 8. Роза Четвёртая? Мои глаза округляются. Я не могу быть четвёртой — это просто невозможно. Видимо, победа над Оливией подняла мой ранг намного выше, чем я думала. Я смотрю на свою подругу. Она наклоняет голову и хмурится, разглядывая таблицу. — О, похоже я в заднице, — ошарашено произносит она, ещё раз всматриваясь в своё имя на таблице. — А я думала, что всё не так плохо. — Не переживай, есть же ещё вторая ступень, — к нам подбегает Коул и «даёт пять» мне. Лию же он нежно обнимает, и девушка кладет голову на его грудь, прикрывая глаза. — Ага, если я завтра не вылечу отсюда, — говорит она. — Не вылетишь, не волнуйся, — отвечает Коул. — Предлагаю отметить. — Ну так идём, — к нам подходит Фор и облокачивается одной рукой на мое плечо. — Поздравляю, Ева. — Спасибо, — отвечаю я, стараясь не смотреть на Лию. В коридоре можно ненадолго отвлечься и забыть о рутине. Теперь мои друзья — мои соперники. Все, кроме Фора. Он лучший, и как-то это изменить невозможно. Но Коул и Лия — другое дело. Чтобы остаться, они должны будут одолеть меня. Надеюсь, всё обойдётся.