Море

Как и обещал треклятый Селим, повелитель уехал на охоту вместе со своими сыновьями исключая, маленького Джихангира и, разумеется, Баязида. Для него это было только в радость, а потому утром при слугах он был подчёркнуто аккуратен и вежлив. После завтрака к шехзаде пришёл учитель в сопровождении Сюмбюля-аги, который, словно надзиратель, осматривал всё вокруг, но его взгляду было не за что зацепиться — везде порядок, что был достигнут отнюдь не с помощью слуг. — Шехзаде, — ага поклонился, продолжая искать недостатки в идеальном помещении. — Сюмбюль, что-то не так? — улыбаясь своей самой невинной улыбкой, Баязид посмотрел на задание, данное учителем — Шёл бы ты отсюда, ага. У меня занятия. Сам видишь. С недоверием посмотрев на наследника, верный слуга Хюррем Султан, немного поморщившись, всё же вышел, но сразу же направился к своей госпоже. Он со всеми эмоциями и красками описал Хасеки поведение её сына, чему она была приятно удивлена, хоть и отнеслась с настороженностью. — Не будь Баязид моим сыном, я бы подумала, что он исправляется. Но Баязид — мой сын, а потому я знаю, что он что-то задумал, — усмехнулась рыжеволосая женщина, смотря на слугу — Последи за ним. Узнай, что он задумал, но не лови. Я сама с ним, если что, поговорю. Хюррем была бы не Хюррем, если бы не знала, на что способны её дети, но вот именно Баязид вызывал некоторые опасения своей непредсказуемостью — это несколько связывало руки Хасеки, ведь она не могла контролировать своего сына. А если она не может что-то контролировать, то это, следовательно, ей неподвластно. А что же сам шехзаде, из-за которого возникает столько вопросов? А он, в данный момент, ведёт себя, как самый примерный и послушный мальчик, что когда-либо существовали в династии Османов. Даже учитель был невероятно удивлён поведению ученика, ведь того обычно сложно заставить что-то делать. Учитель ушёл ближе к обеду, оставляя Баязида в одиночестве. Сам же мальчишка, оказавшийся достаточно умным, чтобы обхитрить слуг, учителя и брата, залез под кровать и достал оттуда связанные простыни, хотя понимал, что это будет в самом крайнем случае, если шехзаде не придумает ничего лучше. — Шехзаде, ваш обед! — немного навязчиво сообщил Сюмбюль, голос которого уже начал надоедать. — Подожди немного! — запаниковал Баязид, что стал заталкивать самодельный канат обратно под кровать — Всё. Заходи. Снова зрительно обходя комнату, ага, а-ля голодный сокол, искал повод для придирки, но был вынужден отказаться от этой идеи. — Приятного вам аппетита, шехзаде, — пожелал ага шехзаде, когда рабыни поставили перед сыном султана его обед. Посмотрев на то, что было приготовлено на обед, Баязид несколько горько усмехнулся — жареные перепёлки. Сейчас бы он с удовольствием променял бы эти знатные харчи на те простые лепёшки Дениз со стаканом молока. Всё же начав обед, мальчик невольно сравнивал их с тем, чем его кормили вчера. Конечно, тут сравнивать сложно, но вполне возможно. Нет, ему, конечно, нравилось всё то, что приготовили, но какая-то тоска и досада завладевали сердцем, а всё из-за того, что он не видел, как это приготовлено. Поняв, что идея всё же появилась, Баязид широко улыбнулся, а потом, сдерживая смех, сбросил металлическую чашу с фруктами со стола и притворился тем, что у него сильно заболел живот: — Ага! — закричал шехзаде, следуя своему плану. Вечер… Дениз, будучи девочкой-сорванцом, забралась на крышу какого-то дома и смотрела на горизонт. С этой точки обзора была видна большая часть столицы вплоть до каменистого берега, где рыбаки забирали свои уловы. Среди них малышка видела своего отца, что вываливал пойманную рыбу в бочку с водой. Именно в этом был секрет того, что Каракарталь-эфенди получал больше акче, чем остальные рыбаки — он продавал живую рыбу. Так он начал делать ещё лет тридцать назад, будучи тогда юнцом, и многие торговцы рыбой позаимствовали эту идею, но Каракарталь не злился на них. Просто, как он сам себе говорил: «Аллах всё видит», так оно и было. Либо это магия, либо сила веры мужчины или же простая удача, но у всех торговцев, кто без разрешения своровал идею тогда ещё парня, рыба в бочках долго не жила, а у самого юного умника она жила неделями и хоть бы хны. Естественно, люди чаще всего у него брали рыбу, а не у других, но потом главный повар Топкапы заключил соглашение с Каракарталем-эфенди, и теперь он поставляет рыбу исключительно во дворец, получая за это достаточно денег. Эта семья могла бы жить лучше, чем сейчас, но по некоторым причинам не делала так. А дело всё было в том, что на трёх дочерей собрать приданное простому рыбаку довольно сложно, а потому Каракарталь занимался ещё и гончарным делом. Но это ещё не всё — нужно было отремонтировать их дом, у которого крыша грозила протеканием к ближайшему дождю, да и забор на заднем дворе нужно было укрепить. Следуя из всех этих причин, всё члены семьи одевались довольно просто. Но, наверное, после слов повелителя должно было что-то измениться, однако, пока всё по-старому — Дениз была в простой бледно-жёлтой рубахе и юбке, край которой девочка заправила за пояс, из-за чего она почти открывала колени, позволяя двигаться более свободно. Пока девчушка не была достаточно взрослой, старшие, да и простые прохожие, не осуждали её за такой наряд, но когда она дорастёт лет эдак до четырнадцати, то придётся одеваться совсем иначе, ведь тогда Дениз станет девицей на выданье. Увидев внизу какого-то толстяка, который был торговцем дорогими тканями, девчонка достала из своеобразного кармашка юбки рогатку и, взяв мелкий камушек с плоской крыши, хорошенько прицелилась и запустила снаряд прямо в зад этого аги, что выглядел слишком напыщенным и самодовольным. Дениз смогла спрятаться раньше, прежде чем недовольный торговец стал озираться по сторонам. Девчонка резво спустилась с крыши, но неожиданно её кто-то схватил за локоть и затянул в переулок, освещаемый лишь несколькими факелами. Тут было очень много старых досок, корзин и прочих материалов, которые уже никому не нужны. Ей показалось, что это тот самый торговец, который всё же увидел озорницу и решил её наказать. — Как ты сбежал? — дочь рыбака с удивлением уставилась на мальчишку, что был одет чуть лучше, чем она сама — И где ты взял эту одежду? — На какой вопрос мне отвечать? — рассмеялся Баязид, начав с опаской осматриваться по сторонам — Только давай уйдём куда-нибудь, а то мне кажется, Сюмбюль следит за мной. — Кто это? — Дениз тоже стала осматриваться. — Верный слуга моей матери. Он весь день не давал мне покоя, — они присели, скрываясь за кучей досок — Сбежать смог только потому, что отец с братьями уехали на охоту. Меня оставили, потому что повелитель наказал меня, но мне всё равно. Если я чего-то хочу, а я хотел сбежать, то я обязательно своего добьюсь. — Предлагаю забраться на крышу вон того дома, — хатун показала на каменное здание в несколько этажей — Оттуда можно посмотреть на звёзды и город, да и твой Сюмбюль вряд ли будет искать тебя там. — Ну… — в который раз замялся шехзаде, но очень быстро ободрился — А давай! Снова осматриваясь по всем видимым сторонам, дети побежали к этому большому дому и стали взбираться по лестнице, которая стоит тут потому, что этот дом собираются вскоре красить. Она была немного шаткой, но, если быть достаточно аккуратным, то ничего страшного не случится. — Только, когда взбираешься на такую высоту, вниз не смотри, а то поплохеет, — посоветовала Дениз, что уже была на самом краю лестницы, а потом резво прошлась по крыше. Когда же и Баязид забрался, то, осмотревшись, увидел город, вид на который открывался только из покоев повелителя — маленькие лавочки и большие дома были словно обрамлены светом, исходившим от факелов, а сверху неуверенно светил серебристый полумесяц. Дневная жизнь города сходила на нет и начиналась ночная жизнь. Как и говорила девчонка, звёзды, что медленно, но верно появлялись на небе, были хорошо отсюда видны. Некоторые из них, едва появившись, сразу падали, словно маленькие блестящие капельки. — Ну и как тебе вид, а, шехзаде? — отвлекла хатун сына повелителя от мыслей — Лучше, чем во дворце или как? Наконец, посмотрев на Дениз, Баязид увидел, как она, сидя на самом краю крыши, свесила с неё свои босые ноги и смотрела то на небо, то на него самого. Её тяжёлые чёрные косы касались поверхности крыши, но были довольно сильно растрёпаны, а в сочетании с её простой одеждой создавалось впечатление, что девочка общается со всеми запросто. Это было немного непривычно для представителя династии, но не сказать, что это неприятно. Наверно, это дело привычки. — Что было после того, когда мы с отцом ушли? — спросила она, когда шехзаде сел недалеко от неё — Повелитель сильно тебя отчитывал? От этих слов Баязид вспомнил слова Селима о том, что Дениз заступилась за него. А из-за этого всего шехзаде почувствовал себя оскорблённым, ведь, в конце концов, он — возможно будущий правитель, а значит это он должен всех защищать, но не его. — Зачем? — недовольно проворчал шехзаде, смотря с крыши вниз. — Я не хотела вредить тебе. Если так получилось, то прости пожалуйста, — если бы мальчик посмотрел на неё, то увидел бы, как на в её чёрных глазах появляются маленькие слезинки — Просто думала, что я смогу тебе помочь… — Отец решил наказать меня тем, что я должен был сидеть в своих покоях две недели. Безвылазно, — всё ещё будучи обиженным из-за уязвлённого самолюбия, Баязид задумчиво посмотрел в сторону Топкапы — Но он с братьями уехал на охоту, а я притворился больным. Спасибо Джихангиру, что решил поплакать, а то матушка бы меня точно не оставила одного. — Хитро… — печали на лице Дениз словно и не было. Девочка хотела ещё что-то сказать, но не успела. — А всё из-за этого Селима! Постоянно выводит меня на эмоции! И хорошо, что он уехал! Из-за него меня постоянно обвиняют, хотя я не виноват — это Селим всё сваливает на меня! — в чувствах выпалил шехзаде и начал кидать на землю мелкие камешки, пытаясь хоть так разрядиться — И всегда, всегда, понимаешь, верят ему, а не мне! Это ухудшает мои отношения с родителями, но я этого совсем не хочу! — Селим — это твой брат, верно? Шехзаде Селим? — Баязид утвердительно кивнул, а хатун продолжила — А ты попробуй реагировать спокойно. Знаю, на словах это просто, но ты попробуй, когда Селим снова попытается тебя спровоцировать, вести себя невозмутимо. Уверенно отвечай на вопросы, которые тебе задают и не сомневайся в себе. А когда возникнет очередной спор, то ты спокойно доказывай свою правоту, ведь, чем яростнее ты споришь с человеком, тем больше люди сомневаются в твоих словах. — С чего ты так думаешь? — с сомнением полюбопытствовал шехзаде, задумчиво почесав нос. — Отец, когда наша семья вся дома и занята домашними делами, часто зачитывает труды Мухаммеда, Исы, Давуда и других пророков, которые учат любить всех, даже тех, кто нас ненавидит. Он говорит, что придерживаться таких заповедей сложно, но возможно. Для начала можно попытаться спокойно относиться к своим врагам, — объяснила Дениз с широкой улыбкой и слегка покачав головой — Просто мой дед со стороны отца занимался толкованием шариата, и привил любовь и уважение к религии своим детям. — Возможно, стоит попробовать твой способ, когда повелитель вернётся, — Баязид пожал плечами, продолжая смотреть на вечерний город и прекрасное небо — Если всё пойдёт так, как надо, то все будут удивлены. Может и родители станут думать обо мне иначе. За всей этой милой картиной наблюдал Сюмбюль-ага, который с целой оравой слуг неотрывно следовал за сыном своей госпожи. Ага был удивлён тем, что ребёнок в столь юном возрасте может говорить такие серьёзные вещи так, словно это само собой разумеющееся. Стоя на высокой лестнице, которую снизу придерживали другие аги, евнух подумал, что такие слова могут оказать какое-нибудь влияние на пылкого шехзаде и успокоить его внутренний огонь. Единственным недостатком было место проведения этих речей — слишком высоко, а следовательно опасно. Наверное, стоит рассказать об этой девочке Хюррем Султан — она точно что-нибудь придумает.