Море

Уже был самый конец зимы, последние её числа, но, похоже, сама зима не была согласна с этим, а потому решила устроить самую настоящую метель, пургу, вьюгу, засыпая всех и всё огромным количеством снега. Это были неприятные острые снежинки, что больше напоминали маленькие ножи, летающие то в одну, то в другую сторону. Они бились о стёкла домов с такими звуками, будто в них кидали мелкие камешки. А шум ветра больше напоминал вой целой стаи волков, сидящей прямо под окнами. Повезло тому, кто сейчас может погреться у огня и выпить стакан теплого молока, согревая себя как снаружи, так изнутри. Именно такими везунчиками были Дениз с сестрой Эдже, возле которой с любимой игрушкой развлекался Юсуф — замечательный мальчишка четырёх лет с вьющимися чёрными волосами и курносым носиком. Это чудо смотрело на мир своими огромными чёрными, как и у его тёти Дениз, глазами, старалось всё потрогать и узнать, даже если это заканчивалось ссадиной или шишкой. Даже характером Юсуф больше походил на младшую тётку (какой интересный оборот), нежели на родителей — любящих его, но довольно сдержанных. — Вот один в один ты в детстве — веретено, честное слово, — Эдже потрепала сына по курчавой макушке, а потом посмотрела на сестру, расслабленно попивающую молоко — Так можешь объяснить мне более прозрачно, почему ты тут? Причём тут Баязид и как тут замешался Селим? — Ты не рада мне? Не рада тому, что теперь сможешь оставить мне Юсуфа? — постаралась отойти от темы Дениз, но взгляд супруги теперь уже кадия Коньи был яснее всего — Ну, всё началось из-за Селима и перед походом на Буду… Дениз начала свой рассказ, погружаясь в относительно давние воспоминания, рассказывая сестре всё, что было, что говорили, что она чувствовала. Рассказала о том, насколько сильно её напугало лицо рыжеволосого шехзаде и его злые намерения, которые разбились об его незнания законов собственной страны. О переезде во дворец и причине этого поступка… — Именно там Баязид и сказал мне те вещи, из-за которых я тут… — девушка взяла племянника на колени и поцеловала того в макушку, пряча половину лица в его кудрях. — Он обидел тебя? Что-то не особо верится, — Ханым взяла с вазы лукум и задумчиво откусила кусочек. — Нет… Я как-то ходила к Айлин и на обратном пути я пересеклась с Селимом. После этой встречи у меня был большой кровоподтёк на руке, увидев который Баязид рассвирепел и сказал, что убьёт своего брата, — продолжая ласкать Юсуфа, что так и норовил подёргать тётю за её красивые волосы, Дениз смотрела куда-угодно, но не на сестру — А до этого Баязид предложил бежать вместе, уверяя меня в том, что любит меня. — Тогда что ты тут забыла? Почему ты вообще тут? — Эдже развела руками, радуясь тому, что может отдохнуть от неимоверно активного сына. — Он же шехзаде, Эдже! А я — свободная мусульманка. Даже если бы я осталась, то ни к чему это не привело бы, а если бы мы сбежали, то нас бы нашли и меня в темницу, а его — в самый дальний санджак, ближе к Персии или в Алжир, — дрожащим голосом выдала девушка, начиная часто дышать, будто задыхаясь — Я не могла разрушить его жизнь — это было бы слишком жестоко по отношению к нему. — Ну, да, тут я с тобой соглашусь, но вы же столько лет дружили. Разве ради неё не стоило бы остаться — дружбы, зародившейся на спасении? — продолжала настаивать Эдже, хотя сама постепенно сдавалась. — Между нами уже не будет той дружбы, что была когда-то — мы выросли, — Дениз посмотрела в окно, за которым продолжала бушевать метель — Я подготовила для вас комнату — нечего вам идти по такой погоде. — Ладно, Дениз — это ваши дела. Может и изменится что… Но ничего не изменилось ни за последующий месяц, ни за два… По крайней мере в общении Дениз и Баязида… Кроме одного момента. В начале весны девушка получила письмо от шехзаде с одним только словом: «Почему?». Дениз не нужно было объяснять, от кого это письмо, в ответ на которое она дала тоже короткий ответ, который увёз тот же гонец: «Ради твоего будущего». Эта странная переписка полоснула по сердцу молодой калфы, снимая корку с уже успевшей подзажить раны на сердце. Больше она писем не получала, как и не отправляла, решив отдать себя всю дворцу в Конье и его восстановлению. Боль сначала постоянно напоминала о себе, вырываясь из тела Дениз слезами в подушку по ночам, но спустя время она стала проходить, тупиться, как нож при постоянном использовании. В конечном итоге дочь рыбака стала вспоминать Баязида, как неотъемлемую часть прошлого, которую сопровождает толика горечи. Но в конце весны девушка написала Хюррем Султан о том, что восстановление дворца почти окончено как внешне, так и внутри. — Так, что за сырость вы принесли? — возмутилась калфа, смотря на доски, которые принесли рабочие с рынка — Доски вусмерть сырые! Им же просыхать минимум неделю! Вы их с болот принесли? — Дениз-калфа, ну не злись на них, — посмеялся Искандер, который помогал рабочим, как и некоторые солдаты, которых со временем сменяли те, которые стояли в карауле — У нас ещё есть сухие доски, а эти пока отнесём на сушку. — Аллах Всемогущий! — Дениз хлопнула себя по лбу и покачала головой — Ладно, сделаем так, как сказал Искандер-ага. Примерно в таком ключе проходили рабочие будни Дениз и остальных слуг, рабочих, которые время от времени, как сейчас сказали бы, косячили. Уже много раз девушке помогало то, что она из простой семьи и выросла под воспитанием отца — знает, какой должна быть свежая рыба, как определить, сухие ли доски или нет… Да и много ещё чего, но и у слуг она многому научилась — готовить нечто сложнее лепёшек, правильно стирать и полоскать. Как и сказала калфа — они жили в мире, помогая друг другу. — Дениз-калфа! — кто-то постучал в комнату к девушке, когда та уже собиралась ложиться спать. — Да, минуту, — она накинула халат и приоткрыла дверь в комнату, натыкаясь на одного из евнухов дворца — Кан-ага? Что случилось? — Письмо из столицы, — сообщил ага лет сорока, протягивая калфе богатый футляр — Что там? — Сейчас, — Дениз вытащила письмо, отложила футляр и стала читать, от чего её глаза с каждой минутой увеличивались в размере — Ой, ага, готовься к новой волне суматохи. — Так что там, калфа? Не томи! — напомнил свою просьбу Кан. — Тут сказано, что повелитель приказал своему старшему сыну, шехзаде Мустафе, проверить санджаки и выбрать, в каких из них будут проходить обучение управлению шехзаде Селим и шехзаде Баязид, — кратко объяснила калфа, протягивая письмо аге — И шехзаде Мустафа приедет через два дня утром. Кан-ага, мне будет нужна твоя помощь. И очень часто, как я подозреваю. — О, Всевышний! — вскрикнул евнух, а потом посмотрел на калфу — Конечно. Чем смогу. Вечер следующего дня… — Ой, Махмуд-эфенди, почему же отправляют шехзаде Мустафу, а не какого-нибудь пашу? Объясните мне, — Дениз пришла к сестре в гости, а точнее к зятю, желая поговорить с ним о ситуации, которая, при определённых извращениях судьбы, могла стать не очень хорошей. — Я, уважаемая Дениз-калфа, сам удивлён был, когда получил от повелителя такое письмо. Возможно, он всё еще сердит на шехзаде за переговоры с австрийцами и хочет в который раз напомнить ему, что он — его сын, а значит обязан подчиняться его приказам, — высказал предположение кадий, листая какую-то толстую книгу — Просто других мыслей по этому поводу у меня нет. — Но столько времени прошло, Махмуд-эфенди, с того самого случая! Неужели повелитель будет так долго недоволен сыном, который уже столько раз выразил свою покорность? — печально выдохнула девушка, поправляя платок. — Дорогая моя, наш султан не просто отец, а правитель огромной империи и обязан думать в первую очередь о стране, — он закрыл книгу и строго посмотрел на свояченицу — Хоть повелитель и пытался избежать огласки истинной причины того, почему шехзаде, возлюбленный народа и старший из сыновей, покинул Манису, но всё же существуют такие люди, как мы с вами — знающие правду. И, как по мне, наш повелитель ещё очень мягко обошёлся с сыном. — Суровы вы, эфенди. Только не будьте столь же суровы к Юсуфу. Доброго вечера вам. Дениз вернулась во дворец к ужину. К приезду шехзаде всё уже было готово — как покои, так и весь дворец, который заново отмыли. Пришлось убрать строительные материалы подальше с глаз, дабы не портить вид двора, с которого вымели все опилки и собрали гвозди, которые так или иначе падали со строительных лесов. Что же касается этих самых строительных лесов, то их никуда не спрячешь, а потому пришлось их оставить. Саназ-ага уже приготовил несколько блюд и продолжал готовить, хотя ему уже было неоднократно сказано, что довольно. Утро настало для Дениз слишком быстро — она совершенно не выспалась, о чём свидетельствовали её бледное лицо и тёмные круги. Собравшись, взбодрившись и похлопав себя по лицу, дочь рыбака вышла из комнаты и вышла во двор встречать шехзаде Мустафу вместе с остальными слугами. Ждать пришлось недолго — буквально полчаса или чуть больше. — Едут! — сказал один из евнухов, что забрался на дерево и смотрел по сторонам. — Молодец! Слезай, ага! — сказала Айше, дёргая евнуха за одежду. Вскоре въехал шехзаде, которого сопровождало человек пятьдесят охраны и, чего не ожидал никто, была карета, из которой вышла Махидевран Султан. — Аллах, дай сил, — прошептала девушка, а потом подошла к госпоже, в то время как Кан-ага подошёл к шехзаде и приветствовал его — Добро пожаловать в Конью, госпожа. Позвольте проводить вас в покои. — Ты новая калфа дворца? — с удивлением проговорила женщина, с удивлением смотря на столь юную калфу. — Милостью Аллаха и Хюррем Султан да, — Дениз поклонилась и улыбнулась, радуясь тому, что слуги сами додумались подготовить сразу несколько покоев, хоть и не без её участия — Если желаете, то приготовим хамам. — Да, пожалуй. Потом можно будет и поесть, а после и отдохнуть, — благосклонно сказала госпожа, пропустив через призму скепсиса то, что девушку назначила Хюррем. Дениз, идя за Махидевран, провожая ту в её покои, размышляла о том, что эта госпожа произвела на неё не настолько яркое впечатление, как когда-то Хасеки. Нет, черкешенка довольно привлекательная женщина с хорошим вкусом и гордой осанкой, которым можно позавидовать, но чего-то не хватает. Возможно то же чувствовал и повелитель много лет назад, когда пригласил в священный четверг наложницу по имени Александра, вместо фаворитки Махидевран. — Вот ваши покои, госпожа. Надеюсь, что вы будете довольны. Если что-то потребуется, то скажите мне — я всё сделаю, — калфа уже собралась уйти, но госпожа её остановила. — Кто обставлял покои? — Махидевран села на тахту, продолжая осматривать покои. — По мелочам была я, а так ничего не менялось с того момента, как был восстановлен дворец изнутри, — немного путанно объяснила калфа, но мать шехзаде поняла её. — Что за ага приставлен к Мустафе? — О, это Кан-ага — очень ответственный и скрупулёзный человек, — улыбнулась девушка. — Хорошо, — женщина немного подумала, что сказать или спросить ещё — Как тебя зовут? — Дениз, госпожа, — брови Махидевран немного приподнялись, услышав это имя… Это было несколько лет назад — тогда дружба Дениз и Баязида только зародилась и он в сопровождении охраны выходил гулять. Но в тот роковой раз ещё тогда девочка заболела и не смогла выйти погулять, чему шехзаде очень расстроился, ведь в тогда он не выдержал и снова поссорился с матерью и братом — тот начал задирать его за общение с простолюдинами, от которых воняет с рыбой. Правда в тот день в роли утешителя вместо Дениз выступила Махидевран Султан, которой мальчик высказал всё, что накопилось у него в душе, в том числе и о подруге, имя которой знал только он и повелитель, но теперь и госпожа, а чуть позже и Мустафа узнал, когда пошёл вместе с младшим братом на такую прогулку, хотя уже был довольно взрослым. — Хорошо, Дениз, — госпожа кивнула, отпуская девушку по делам — Хм, Дениз… Дениз… Интересно…