Море

Пока в столице занимались интригами и траурами, в Конье дела происходили довольно занятно. Искандер, что был теперь не главой дворцовой стражи, но сокольничим, используя всё своё обаяние и даже некую наглость, смог добиться расположения шехзаде Селима к своей персоне. Искандер выполнил даже больше, чем просила от него Дениз когда-то — он стал близким другом своего врага. По крайней мере Селим считал нового сокольничего своим другом. А всё началось примерно так: — Скажи мне, ты знаешь, кто такая Дениз-калфа? — поинтересовался рыжеволосый сын Сулеймана стоило Искандеру войти в покои. — Я служил главой стражи в то время, когда калфа жила тут, — честно ответил ага, не видя в этом ничего зазорного — Простите, шехзаде, а почему вы спрашиваете это у меня? — Да со времени приезда мне постоянно указывают, что Дениз-калфа делала так и с тех пор так заведено, будто она тут была хозяйкой! — злился Селим, недовольно постукивая пальцами по столу, а потом резко взглянул на сокольничего — Или так оно и было? Впрочем, брат Баязид сказал, что кадий — зять её. Выскочка… — Уж простите, но, может она и выскочка, но талантливая выскочка, ведь тут до неё были почти руины, а дворцовые слуги разворовали почти всё, что было, — возразил Искандер, с некой улыбкой вспоминая прошлое, что не могло укрыться от бдительного шехзаде. — Просто даже когда я в город ходил, то все вспоминают её. Говорят, будь она мужчиной, то была бы вровень брату Мустафе или же Мехмеду, — снова разозлился Селим, встав со своего места — Вот что мне предложишь делать? — Я считаю, что вам нужно успокоиться, для начала, — полушутя произнёс Искандер — Подумайте, почему так любят и помнят Дениз? Но не со злостью, а примером. Что она сделала такого, чтобы получить такое уважение? — Она просто хвостик брата Баязида, но вынужден с тобой согласиться, — шехзаде сел на тахту и снова посмотрел на агу — А ты умный. Может ещё что мне скажешь? — Я предпочитаю вести беседы на свежем воздухе… Так и началось увеличение влияния Искандера-аги на сына падишаха. Первое время они просто общались, но потом Селим захотел, чтобы его друг присутствовал на заседаниях совета, после которых шехзаде советовался с, теперь уже, хранителем покоев. Селим не замечал, что через Искандера и Махмуда-эфенди, который по долгу службы был обязан присутствовать на заседании и которого очень не любил шехзаде, до него дотягивалась сама Дениз. Но не стоит думать, что Искандер — безвольная кукла, которая не умеет думать. О, нет. Он придумал, как заставить шехзаде Селима отказаться от его пристрастия к вину, а именно — постепенно разбавлять вино виноградным соком, что в будущем могло помочь сыну Сулеймана побороть греховное увлечение — пусть медленно, но более успешно, нежели уговорами. С его подачи шехзаде Селим перестал быть настолько импульсивным на заседаниях совета, но… более активным в постельных делах, ведь его пыл нужно же было куда-то выплёскивать. Как-то так складывались обстоятельства жизни в Конье — спокойно, о чём Искандер не без самодовольства докладывал не только Хюррем Султан, но и Дениз, когда у той закончился траур. Та же рассказала ему о том, что возвращается во дворец, хотя и не понимает, зачем она там нужна. Подумав, Искандер понял, что обстоятельства складываются не лучшим образом, ведь в Топкапы сейчас живёт Хуриджихан Султан вместе со своей всемогущей и неунывающей тёткой Фатьмой. Сестра султана, пусть и не считала новую калфу в гареме серьёзной угрозой, но за спиной этой калфы стояла законная жена падишаха, да никто, кроме нескольких человек, не знал, какой на самом деле властью с недавних пор обладает Дениз. А что же в это время происходит в Стамбуле? А в Стамбуле полным ходом идёт подготовка к походу на Эстергом и, дай Аллах, Вишеград — продолжение нескончаемой войны с Австрией. Это означало, что один из сыновей Сулеймана I станет регентом. Падишах, обсудив всё с супругой, а потом и пашами, султан принял решение назначить на этот почётный пост своего второго сына — шехзаде Мехмеда, а своему старшему сыну, Мустафе, он решил дать шанс искупить вину и взять в поход… Как и остальных двух сыновей. Для Дениз это с почти любой стороны было плохо — лучший друг уходил в опасный и долгий поход, да ещё и муж, который, будто и забыл о своей супруге. Калфа решила не показывать, что чувствует, а потому почти всегда улыбалась. — Львы мои! — произнесла Хюррем Султан и раскрыла объятия, когда все её сыновья, включая даже шехзаде Джихангира, вошли в покои, а чуть позже пришла и Михримах — Как я рада вас видеть! — Госпожа, позвольте удалиться — я должна помочь Фахрие-калфе, — сказала Дениз, привлекая к себе внимание султанской семьи. — Конечно, Дениз. Иди, — не стала возражать Хюррем. Поклонившись, калфа скользнула взглядом по шехзаде Баязиду и его старшему брату Селиму, но, к её разочарованию, первый на неё не смотрел, а второй — разглядывал слишком пристально. Что же, воевать так воевать. — Друг мой, — произнесла девушка, увидев в коридоре Искандера — Как дела? — Довольно неплохо, — он насмешливо дёрнул тёмной бровью и ухмыльнулся — Я для Селима уже друг и брат, как и просила. — Ты просто мой герой, — посмеялась калфа, протягивая другу небольшой мешочек с деньгами — Это на прочную броню и острую саблю. — У меня есть деньги, Дениз, — Искандер попытался отказаться, но девушка буквально засунула деньги за пазуху мужчине — Я могу купить то, что хочу. — Значит купишь лучше! — буркнула Дениз и убежала по делам. Поздним вечером, когда девушка уже едва держалась на ногах и мечтала о кровати, её неожиданно призвали в покои шехзаде Баязида. Интересно, а зачем? Именно с такой язвительной мыслью, усталостью и полным безразличием, калфа отправилась туда, куда, собственно, её и позвали. — Что-то желаете, шехзаде? — нарочито отрешённо поинтересовалась Дениз, которая поклонилась и не поднимала глаз. — Ты чего? — удивился Баязид, что поднялся с рабочего места, а потом и вовсе посмеялся — Я не могу захотеть увидеть свою жену? — Вы не хотели её видеть и даже знать почти два месяца. А потому и спрашиваю, что же вам от неё нужно? — калфа уже еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться или же не накричать на горе-мужа. — Я… Я просто не хотел, чтобы кто-то мог что-то заподозрить в наших отношениях. Ведь для всего остального мира мы были и остаёмся друзьями, — настроение молодого человека тут же упало, но от одного только взгляда супруги ему становилось ещё хуже — Я должен был предупредить об этом. Прости меня… — Не только это убило меня, — Дениз села на подушку рядом с рабочим столом шехзаде — Отец мой скончался… Повелитель, от которого я ничего не ждала, выразил соболезнования, а друг мой Искандер даже приехал на похороны… Подобного я не ждала, но я думала, что ты должен был хоть строчку написать, но нет. Я ошиблась. — Не упрекай меня — я не знал, — начал медленно закипать Баязид, стараясь уже не смотреть на девушку — Но сейчас я приношу тебе запоздалые соболезнования… — Что же… — выражая некие мысли вслух, Дениз поднялась — Я пойду. Она уже почти вышла, но шехзаде порывисто обнял её со спины и прижал к груди. Девушка чувствовала, как бьётся сердце юноши, как его горячее дыхание обжигает шею, а руки пережимают грудь. Будто из-за этих объятий из глаз калфы медленно потекли слёзы. Дыхание учащалось. — Я слишком люблю тебя, — неожиданно произнёс Баязид, несколько ослабляя объятия, но не выпуская супругу из рук — Я так долго добивался тебя, что не готов так просто потерять. Ты — моя жена. Ты — та, которую я хочу видеть подле себя как можно дольше, та, с которой я хочу семью. — Ты уходишь в поход, — Дениз повернулась к нему и погладила по вечно растрёпанным волосам — Я буду каждый день просить о твоём возвращении. — Но я ещё не уехал, — игриво улыбаясь, Баязид девушку к постели — Я уеду только через неделю, моя любовь. — О, Аллах! — она закатила глаза, но всё же подыграла. На протяжении всей этой недели Дениз ночевала в покоях шехзаде, приходя глубокой ночью, чтобы никто не мог знать о том, куда и зачем она ходит, но она не могла заставить себя отказаться, ведь поход — дело опасное. — Я напишу тебе, как мы прибудем в Эстергом, — играясь с длинными волосами молодой супруги, Баязид не хотел подниматься с кровати. — Хорошо, — девушка легла на живот и стала выводить пальцем рисунки на ткани подушки — Я столько раз пыталась покинуть Топкапы, но он раз за разом призывает меня обратно. — А ты не думала, что в будущем можешь стать Хасеки этого дворца? — как бы невзначай произнёс он, целуя спину Дениз — Будешь ходить в платьях даже лучше, чем у моей матушки… — Меня больше волнует тот момент, когда повелитель узнает о нашем союзе. Да и если трон займёшь не ты? — продолжала сурово рассуждать калфа, решив, что уже пора вставать — Тебе пора… — Наверное… *** Мехмед остался в столице, но, как оказалось, он всё ещё нуждается в обществе Дениз-калфы, которая, судя по службе в Манисе, оказалось умной и смелой девушкой, которая может дать дельный совет. Пусть и не в управлении огромной страной, но в масштабах столицы это были почти всегда беспроигрышные комбинации — калфа будто знала народ Стамбула и чувствовала, что ему нужно. Но не всё оказалось так хорошо, как могло бы быть. Через месяц после начала похода Дениз поняла, что должна в срочном порядке покинуть дворец и не ради себя, но ради Баязида, а потому нужно что-то придумать и срочно. В первую очередь калфа отправилась на неделю-другую домой под предлогом навестить мать, что ещё не совсем оправилась после смерти супруга. Именно там Дениз и смогла полностью убедиться в том, что беременна. Мать, как ей и свойственно, была рада, но Дениз осадила её, сказав, что никто, кроме неё, не должен знать, а Айлин и её супругу скажет, что у неё просто начались слишком болезненные женские дни. Первые три, четыре, ну максимум пять месяцев она сможет это скрывать при помощи одежды или же попробовать немного набрать в теле, но, а потом что? Речь об аборте не идёт, ведь это она не позаботилась о собственной защите, да и ребёнок не виноват. К тому же он — член династии. — Придумаешь болезнь и уедешь, скажем, в Эдирне — там природа, спокойствие, хорошие лекари. Там ты родишь в покое, а потом, когда окрепнешь, вернёшься и оставишь малыша мне или ещё что-то придумаем, — сказала мать, что быстро сориентировалась в сложившейся ситуации. — Моя промашка — мне и отвечать, — сказала девушка, положив руки на ещё плоский живот — Но только не вздумай написать Баязиду. Я сама скажу и лично — письмо могут выкрасть те, кто ищет малейший повод навредить ему и, если к ним попадёт письмо такого содержания, то у них будут все возможности это сделать. — Я поняла, девочка моя, — Билгигюль погладила дочь по волосам — В конце концов это дитя зачато в законном браке. Отойдя ко сну, Дениз вспомнила, что с шехзаде Мустафой была история, схожая чем-то с их ситуацией Баязида и Дениз, только зашедшая не столь далеко. Мустафа тогда раскрылся перед братом и его подругой — он хотел быть с девушкой по имени Елена, но она была свободной. Они были вместе долгое время, но её родители требовали никаха, а падишах грозил своей немилостью. В итоге шехзаде был вынужден отказаться от любимой женщины. Какую мораль тогда вывел Мустафа? Наверно, это то, что если вдруг полюбишь, горячо и искренне, то не говори об этом никому — тогда и страдать не будешь. Тогдашние дети это запомнили навсегда. Но сейчас другая история и развести повелителю своего сына с его женой будет не так просто, ведь у них будет дитя. Однако, если Сулейман будет настолько жестоким, то сделает всё без труда — скажет, что брак произошёл без его ведома, а потому незаконен и не имеет силы. Малыша же отдаст на воспитание нянькам… В лучшем случае. — Аллах, просто позволь ему появиться на свет и предстать перед Твоими очами, — положив руки на живот и свернувшись калачиком, Дениз уткнулась в подушку и закричала в неё от страха за свою судьбу, которая явно хочет интересной жизни для этой хатун.