Море

Ноябрь 1564 года… Много воды утекло с тех пор, как шехзаде Баязид зачитал решение своего отца Сулеймана в зале Совета. Повелитель в тот же день выпустил ещё несколько дополнений к своему указу, освещающие сам ход церемонии выбора будущего султана, но об этом как-нибудь позже. Буквально через неделю после указа падишах удивил другим решением — помимо того, что его сын, шехзаде Баязид, становился санджак-беем Софии, его любимый внук становился беем одного из самых удалённых санджаков — Мохача. Формально, Мохач, принадлежавший венграм, не является санджаком, а только вассалом османского падишаха, но тот считал, что власть на границах нельзя ослаблять, а потому направил в эту волчью пасть своего дорогого Орхана. Для Дениз, оказавшейся на распутице, это было трагедией, но султан объяснил ей, что она должна быть подле мужа, так как у неё есть маленькие дети, нуждающиеся в матери, а потому она отправилась с мужем в Софию, частично проводив Орхана, которому нужно идти западнее и севернее. А в прошлом году Сулейман решил отправить двух других своих внуков по санджакам, тогда ещё восемнадцатилетнего Османа и семнадцатилетнего Мурада — первого в Сивас, а второго в Варну. Настала печаль для Нурбану, которая должна была ехать вместе с сыном, ведь у неё не было поводов остаться. Но перед этим повелитель, неожиданно для всех, решил отпраздновать свой семидесятый день рождения, да и на троне он больше сорока лет — тоже повод, ради которого стоит собраться всей его многочисленной семье. — Я уже очень стар, — сказал он Джихангиру и Михримах, что прибыли раньше всех — Хочу, чтобы вы все были со мной рядом, когда я преставлюсь перед судом Аллаха. — Ну что вы, отец, — дочь обняла падишаха и, как в детстве, посмотрела на него своими большими глазами — Вам ещё жить и жить. — Сестра права, — поддакнул шехзаде, обнимая отца с другой стороны — Пока вы правите — в стране блаженный мир. — Я устал от столь богатой на события жизни, дети мои, — с улыбкой выдохнул султан, принимая то, что он счастлив сейчас, в окружении любящих детей — Когда младшие шехзаде приедут? — Мурад и Осман пишут, что дня через три приедут, а Орхан… С ним теперь всегда сложно… — пожал плечами Джихангир, выдыхая — Говорит, что постарается приехать, но не обещает, так как венгры очень полюбили бунтовать. — Дай Аллах ему сил и храбрости, — помолилась госпожа. Что же с Орханом? А то же, что и с людьми, которые постоянно проводят всё время на войне. В Мохаче и двух недель не проходит без бунта и полугода без восстания, которые бесстрашный шехзаде отбивает во славу своих отца и деда. Сердце молодого человека покрылось прочной бронёй из гранита, а все бесконечные битвы сделали из него опасного воина и, как ни странно, хорошего дипломата, ведь бунты не всегда можно подавить силой — нужно и уметь договариваться. Служивший при нём Малкочоглу Бали-бей в качестве наставника и советника писал, что никогда не видел столь сильного, смелого, но и жестокого человека. В битвах этот шехзаде одним ударом научился убивать пятерых и не запачкаться кровью. Получая подобные письма Дениз Султан и радовалась, и рыдала, ведь она никогда не хотела, чтобы её мальчик стал столь суровым. Впрочем, какие люди, таков и правитель. Но вот настал праздник, ради которого собралась абсолютно вся большая семья Османского падишаха — сёстры, племянники и племянницы, дети и многочисленные внуки, хотя Сулейман тайно надеялся, что доживёт до первого правнука. Но его дорогого Орхана не было, хотя Осман и Мурад, ставшие близкими друзьями, уже были тут, как и их отцы и матери. Неужели с его мальчиком что-то случилось? Неужели лихие венгерские мечи и стрелы всё же настигли его? Подобных вестей не было… Праздник повелителя был в конце осени, но, как ни странно, было тепло в этот день — приказали готовить праздник на улице. Для простого народа накрыли благотворительные столы и открыли кухни, зарезали несколько тысяч баранов, раздали много золота и серебра, играла весёлая музыка. Это был первый праздник в столице впервые за несколько лет. — Нет вестей от Орхана? — продолжала волноваться Дениз, то и дело спрашивая у слуг, но те постоянно отвечали отрицанием — Аллах! Где же ты, мальчик мой… Она стояла у гарема, наблюдая за молодыми наложницами, которые повелителю, в силу возраста, уже были не нужны. Эти молодые певчие птахи навечно заперты в этой золотой клетке Топкапы, но, если постараться, можно из него выпорхнуть — выйти замуж и забыть. Как же ей повезло… Дениз избежала этого заточения просто родившись свободной… — Дорогу! Шехзаде Орхан Хазретлери! — раздался громогласный выкрик Бали-бея, неожиданно появившегося словно из неоткуда. Вот он. В Европе его называли Чёрным беем за ту жесткость, которую тот проявляет к свои врагам. Орхан вытянулся ещё больше, стал внешне более мужественным и крепким — три года битв дали о себе знать. Тёмно-зелёный простой кафтан и чалма в цвет — так и не привык к роскоши за годы жизни во дворце. У него были лишь два украшения — брошь от падишаха на груди и шрам, проходящий через правый глаз, но, слава Аллаху, сам глаз в той битве не пострадал. Его шаг был твёрдым и непоколебимым, как и его воля. — Матушка, — приятный и несколько высокий баритон сына неожиданно ранил ухо султанши, что с восхищением смотрела на возмужавшего сына — Давно вас не видел. Скучал. Вы прекрасны, как и прежде. Хоть наложницы, эти пустые трещотки, и выстроились по всем правилам, но им было очень интересно посмотреть на самого загадочного из всех шехзаде, который, казалось бы, был сделан из крови, камней и земли с полей сражений. — Мой лев. Мой Орхан, — госпожа погладила сына по голове, когда тот поцеловал руки матери — Идём. Повелитель очень хочет тебя увидеть. — Да, матушка, — он улыбнулся, хотя, кажется, он будто разучился это делать — Бали-бей! И ты тоже! Сулейман встретил внука с радостью, как и отец с Османом, Абдуллой и сестрой Михримах, что обняла брата до того, как тот отправился на мужскую половину — остальные же братья и сёстры помнили своего брата плохо, а потому и вели себя более сдержанно. Был рад и Мурад, сын Селима, который помнил своего старшего двоюродного брата и всегда относился к нему с уважением. Праздник начался, Орхан, расположившийся за одним столом с Мурадом, Османом и Абдуллой, чувствовал себя не в своей тарелке — отвык от настолько пышных праздников, предпочитая уединение с книгой, хотя раньше не любил этого, да и читать теперь не получается часто. Хоть его окружали родные люди, но хотелось вернуться в Мохач в свои покои. О покоях… У него были наложницы… Десятки, но ни одна из них ничем не цепляла. Орхану казалось, что это всё время одна и та же девушка, только каким-то чудом у неё меняется цвет волос и глаз. И пока братья беседовали, за племянником наблюдал суровый шехзаде Селим. Он видел, насколько возмужал этот некогда мальчишка, ставший очень опасным соперником в его стремлении занять трон. Он уже смирился с тем, что ему придётся пролить кровь братьев, которые могут взойти на престол перед ним — Селима выберут в последнюю очередь, он уверен, а потому шехзаде постепенно готовится и набирается сил для будущих сражений. Но так ли Орхан силён, как о нём говорят? — Орхан! — позвал племянника Селим и, едва тот взглянул на него, сын Сулеймана дрогнул от леденящего холода этих глаз, но виду не подал — Если повелитель не возражает, то я бы хотел сразиться с тобой на мечах. — Я не против. Орхан? — падишах посмотрел на внука, что был совершенно спокоен. — Я тоже, — он беззаботно дёрнул плечом, а потом посмотрел на Малкочоглу — Принеси мне мой меч, пожалуйста. — Селим, — тяжёлая рука Мехмеда легла на плечо шехзаде — Это плохая идея, брат. Годы в битвах закалили его, а ты больше пяти лет не был в походах. — Вот и узнаем, насколько эта идея плоха, — рыжеволосому шехзаде принесли его меч, в то время как племянник уже ждал его — Готов? — А у меня другого состояния и не бывает, дядя, — Орхан взмахнул мечом, будто пером и, заняв оборонительную стойку, стал невероятно похож на волка. Селим напал первым, но юный шехзаде с лёгкостью отразил атаку, вызывая у того самодовольную усмешку. Однако в следующую же секунду он перестал смеяться, ведь Орхан стал сыпать на дядю мощные удары, которые он едва успевал отражать. А следующего камуфлета не ожидал никто, даже видавший виды султан — внук падишаха, резко воткнув саблю в землю и оперевшись на неё, как на трость, поднял тело над землёй и свалил Селима с ног мощным ударом стопы в грудь. Потом же Орхан с лёгкостью вытащил саблю из земли и приготовился к новой атаке, но её не последовало — его соперник лежал на земле и постепенно приходил в себя. — Орхан! — немного сердито сказал Сулейман, хотя его позабавил этот поединок — Что это было, скажи мне? — Я недавно этому научился повелитель. Один из немногих венгров, что относится к власти Османов более тепло, чем остальные, показал мне и научил, — поклонился шехзаде, отдавая саблю Бали-бею. — Извини, — услышал шехзаде голос поверженного дяди, которому помогал подняться Мехмед — Я задел тебя. — Я и не заметил, — усмехнулся Орхан и потёр левое плечо, в которое пришёлся скользящий удар сабли дяди. — Это было невероятно, — похлопал брата по плечу Мурад — Научишь? — Приезжай — научу с превеликим удовольствием, — пошутил шехзаде и принялся за пищу, хотя чувствовал на своей спине недовольный взгляд дяди. *** После праздника, когда Сулейман удалился в свои покои под предлогом потребности в отдыхе, он призвал к себе свою невестку Дениз. Он всё ещё помнил её совсем маленькой девочкой, что стояла подле отца, защищая своего новоприобретённого друга, которого буквально выловила из воды, потом уже через несколько лет, когда уже совсем не девочка подарила ему первого внука. И вот она, уже взрослая женщина и мать девяти детей, стоит перед ним и улыбается всё той же улыбкой, что и двадцать семь лет назад, когда он увидел её первый раз. Но это уже не та маленькая девочка с косичками, но сильная женщина с самым незаурядным прошлым во всей империи. — Спасибо тебе за внуков, Дениз, — произнёс он, думая о чём-то своём и далёком — Столько лет прошло, а я так и не попросил у тебя прощения за изгнание. Оставил вас на столько лет без… — Нет, повелитель. Вы неправы, говоря подобное, — осадила его госпожа спокойным голосом — Я вам даже благодарна за эти годы спокойствия. Мы были в дали от дворцовых интриг, войн, конфликтов. Мы были счастливы. Спасибо, но… — Но? — немного удивился Сулейман — Что случилось? — Прикажите Орхану переехать в другой санджак. Мохач сделал из моего сына сталь. Пусть столь же прочную, но столь же холодную. Я боюсь за него, — с тревогой произнесла султанша, рассматривая свои сплетённые пальцы — Чем больше детей, тем больше волнений. — Ты права. Пора вернуть шехзаде с запада… — Я благодарю вас, повелитель, — Дениз поклонилась и вышла из покоев с настоящими певчими птицами в душе — Аллах! Спасибо тебе за моего мальчика. За все годы, что она провела в браке с шехзаде Баязидом, а это больше двадцати лет, госпожа ни разу не пожалела, хотя и выпало на их долю большое количество испытаний. Баязид никогда ей не изменял и даже не смотрел на других, считая, что раз он выбрал быть с ней, то до конца. Но не только поэтому — они любили друг друга так же, как и в день свадьбы.