Чертов бесчувственный монстр!
Из глотки художника выходит стон. Пальцы все сильнее сжимают взъерошенные волосы. За что… за что этот человек так с ним?Ты хоть понимаешь, что такое боль, а?
За… что?***
А Эррор не знал. Он понятия не имел, что было в его дрянной голове в этот момент. Действительно, а что этот коротышка сделал, чтобы заслужить все это? Ничего. Абсолютно ничего. Но почему-то, такому хрупкому, измученному жизнью существу досталось еще больше. Что Эррор вообще знает о Инке? Это школьник, который работает в своем возрасте, довольно сильно любит лезть в чужие проблемы и вечно улыбаться. Только попав в его квартиру центровой понял, что эта улыбка ни что иное, как большая ложь, скрывающая все, что на самом деле происходит в жизни художника. Его измученный вид, раздолбанная квартирка. Все это говорило лишь об одном — судьба потрепала этого коротышку похлеще Эррора. И, возможно, это еще не все проблемы, нависшие над этим маленьким тельцем. А баскетболист, как последняя гнида, испортил тому жизнь еще больше. А они ведь не такие уж и разные. Они просто сломленные. Сломленные жизнью люди, которые, наверное, уже никогда не почувствуют такое чувство, как счастье. Останется только жить под гнетом собственных страхов и переживаний. Или все-таки нет? Может, стоит изменить что-то самим? Но как? Если бы на все эти вопросы был четкий ответ для всех, думаю, положение многих людей стало бы куда лучше. Набил в поисковике, и готово. Но если бы все было так просто, то жизнь уже нельзя было бы назвать жизнью. Поэтому каждый должен сам найти ответ. Что, наверное, становится настоящим квестом. Всем надоевшим, мучающим душу квестом не на жизнь, а на смерть. Почему на смерть? Ха-ха, думаю каждый понимает, о чем я говорю. На улице завывал ветер. Дождь вперемешку с снегом лил, как из ведра. Темные тучи закрыли заходящее солнце. Белые хлопья били по лицу, загораживая обзор. Эррор стоял напротив дома, в котором он недавно побывал. Темноволосый осматривал эту пятиэтажку, как какую-то диковинку, приглядываясь к каждой трещинке, всматривался в обкалывавшиеся кусочки краски. Рот центрового скривился. Жалкое зрелище. Удивительно, как дом вообще стоял. Наверняка, крыша протекает. Хорошо, что коротышка не живет на последнем этаже. Встряхнув раскалывающуюся голову, Эррор медленно пошел по тропинке. Художник не выйдет из своей квартиры. И тот это прекрасно понимал. Даже, если бы баскетболист спел серенаду под его окном, коротышка бы даже не приоткрыл форточку. У баскетболиста сел голос. Он не может докричаться. Его не слышат. Или не хотят слышать. Эррор пригнул коленки, оперся о них руками, пытаясь восстановить дыхание. Воздух с хрипом выходил из горла. Темноволосый уже не помнил, сколько раз он звал Инка. Даже сейчас центровой про себя повторял его имя, как какую-то молитву. Он не может его оставить в таком состоянии. Нельзя. Инк, пошатываясь, поднимается на ноги. В ушах какой-то шум. Это биение его собственного сердца. Посеревшие зрачки смотрят на закрытое шторами окно. Заплаканные глаза опускаются вниз. Взгляд переходит на стол. Стопы шагают по холодному полу. Худые дрожащие руки тянутся к ящику. Пальцы хватаются за ручку. Ладони сами нащупали нужный предмет. Беловолосый берет в руки свой стул и медленно перетаскивает его под люстру. Эррор заходит в подъезд вместе с каким-то мужчиной, быстро бросаясь к лестнице. Худые ножки забираются на стол. Побелевшие руки тянутся к люстре, пытаясь привязать веревку. Кроссовки темноволосого громко стучат по ступенькам. Тяжело дыша, центровой, что есть мочи, бежит по лестнице на нужный этаж, сам не понимая, откуда помнит дорогу. Пальцы привязывают веревку, делая крепкий узел. Стеклянные глаза медленно смотрят вниз. Руки сами по себе делают петлю. Как же все это надоело… Стук сердца заглушает шаги Эррора. Глаза быстро бегают по лестничной площадке в поиске нужной двери. Отыскав ту самую, баскетболист быстро двигается к входу в квартиру художника. Заперто. Петля уже готова и лежит на подрагивающих ладонях. Руки одевают веревку на тоненькую шею. Грудь медленно вздымается и опускается. Посеревшие неживые глаза сверлят пол. Ручка не хочет поддаваться. Отойдя немного назад, Эррор разгоняется и плечом врезается в ветхую дверь. По коридору раздается громкий гул. До ушей доносится грохот. Голова медленно поднимается в сторону двери. Изо рта вырывается вздох. Пальцы крепко сжимают петлю на шее. Мертвый взгляд переходит на стул под ногами. Дверь начинает трещать и медленно срываться с петель после очередной попытки центрового выбить ее. Темноволосый тяжело дышит, снова отходя подальше для разгона. Стопы пытаются отодвинуть стул в сторону, опрокинув того на пол. Дверь громко распахивается. Стул выскакивает из-под ног. Эррор, спотыкаясь, бежит в комнату Инка. К горлу постепенно перестает поступать кислород. Перед глазами Эррора предстает страшная картина. Посеревшее маленькое тельце художника, задыхается, повиснув на петле. Баскетболист тут же срывается с места. Из глаз начинают литься слезы. Руки хватают Инка, снимая того с злосчастной веревки. Он еще дышит. Обмякшее тело беловолосого безжизненно висит на плечах центрового. Баскетболист обнимает разноглазого. Слезы, стекающие с его щек, медленно падают на белые не расчесанные волосы художника. Посеревшие худые руки, подрагивая, обнимают Эррора в ответ. Зрачки Инка вновь наполняются живыми красками. На заплаканных глазах снова показываются слезы. Пальцы сжимают синюю куртку темноволосого. Начиная тихо всхлипывать, разноглазый сильнее прижимается к своему спасителю, понимая, что только что чуть не сделал. Центровой одной рукой поглаживает макушку беловолосого. Что этот коротышка сделал миру? Почему Эррор так яро его возненавидел? Он ведь не сделал ничего плохого, просто пытался жить дальше. Почему этот чертов мир так прогнил? Почему даже темноволосый пустил эту дурь в голову, запудрив самому себе мозг? Если уж у самого жизнь загублена, зачем ломать ее другим? Почему он такой идиот? Родители, наверняка, хотели, чтобы Эррор не был таким дураком и хорошо относился к людям. А в итоге…Это ты виноват в своем одиночестве.
Нет. Он не подведет никого еще раз: — П-прости меня, Инк… Прости, пожалуйста…