***
Ещё часик и я свободна... Ещё часик... Час... Не могу!!!!! Это был последний рабочий день для Лены Дубковой в качестве хостеса в рядовом ресторане японской кухни. Ещё час и она отправится на такси в свою квартиру в Девяткино. В свою квартиру... Для девушки, которая живет в Северной столице вот уже несколько лет, до сих пор не укладывается в голове подобное сочетание слов. Наконец-то появилось что-то своё. Что-то, что не придётся делить ни со старшей сестрой, ни с маленьким племянником. И пусть в квартире ещё не закончен ремонт, приходится спать на самом дешевом раздвижном диване из Икеи и страдать от отсутствия WiFi, но это всё её! И слава богу, что ей в последний раз придётся возвращаться домой через весь город в поздний час. Завтра она, по крайней мере, отоспится и через пару дней начнёт искать другую работу поближе к дому. А сейчас нужно просто чуточку потерпеть... — Слушай, я могу тебя прикрыть, — хорошая знакомая Женя, которая работает вместе с Леной в одной смене уже не первый месяц, подошла к девушке и положила ей руку на плечо, — не боись, начальству не выдам. Все равно ты последний день работаешь. Зачем себя мучить?! — Да ладно тебе, побуду здесь ещё немного. Может и мне на чай что-нибудь перепадёт, — Лена попыталась сделать хотя бы подобие улыбки, но прекрасно понимала, что попытка вряд ли удалась. — Ну смотри сама, может даже к лучшему. — В смысле? — Лена была в легком замешательстве: то её гонят, то внезапно резкая перемена позиций. — Видимо, ты не заметила, — Женя указала на трёх мужчин за дальним столик, — они пришли, когда ты была на перерыве. Видимо, они ярые фанаты футбола. Стажерка сказала, что они только о нем и говорят. Лена присмотрелась. Девушка долго не могла поверить: либо на двадцать третьем году жизни у неё стало сдавать зрение, либо последняя рабочая смена ее слишком измотала. Этот мальчишеский грустный взгляд. Эта татуировка на левой руке. Челка, которая так мило топорщится. Нет, он явно не мог быть быть полузащитником сборной России по футболу Александром Головиным!!!***
— Да ладно тебе, Сашка! Как говорится «Это футбол!» Кто бы подумать?! Чемпионат России в самом разгаре и игроку ЦСКА Александру Головину меньше всего хотелось, чтобы его команда стала играть против «Зенита» и именно в Петербурге. В городе, где тремя месяцами ранее сборная России, в состав которой он входил, добилась выхода в плей-офф после победы над сборной Египта. Почему-то именно этот город стал для него символичным. И вот теперь ЦСКА пришлось играть против «Зенита», в котором играет его коллега по сборной Артём Дзюба. Москвичи уступили петербуржцам два мяча, тем самым ухудшив свою позицию в РПЛ на два места. Дзюба был далеко не честолюбивым, хотя после чемпионата мира его обожала вся Россия. Он решил поддержать Сашу и Игоря Акинфеева, который является вратарем ЦСКА и для этого после матча пригласил их в тихое место, располагавшееся достаточно далеко от центра, где была возможность спокойно поговорить без внезапных нахлынувших фанатов. Головин сделал глоток «Василеостровского» и слегка поморщился: алкоголь начинал давать о себе знать. — Да просто странно всё. Вот там, — парень указал на свой айфон, на чехле которого был изображён символ прошедшего чемпионата мира волк Забивака, — мы были единым целым. А сейчас со многими приходится играть не на одной части поля. — Успокойся, Саш, — в разговор уже вмешался сидящий напротив Акинфеев, — умей расставлять приоритеты. Да, на чемпионате мира мы были единым целым и мы бились за свою родину. Но у каждого есть и малая родина, честь который нужно отстаивать. Для нас с тобой наша малая родина это ЦСКА. Для Темки, — Акинфеев указал на Дзюбу, — «Зенит». Но при этом мы друг другу не враги. Несмотря на то, кто из нас выиграет, мы порадуемся за эту команду. А потом, когда придет время, мы объединимся и начнём рвать другие национальные сборные. И первыми будут хорваты. — А я думал, что говорить пламенные речи, это моя роль, — усмехнулся Дзюба, допивая уже шестой бокал пива. Акинфеев тоже не удержался от смешка. — Я — капитан сборной, мне как бы по статусу положено. — Ну а если честно, — Дзюба взглянул на Головина, — что случилось? Я тебя знаю: ты можешь загнаться по мелочи, но здесь кроется что-то ещё. Давай рассказывай. Головин отодвинул бокал. Артём был прав. После чемпионата мира от Саши ушла девушка и парень очень переживал. Он пытался свои чувства не «выносить на поле», но это стоило немалых сил. Среди их общих знакомых ходили слухи, что Ангелина решила попытать счастье с футболистом из сборной Франции. Эта сплетня пока не была подтверждена, но Сашу, разумеется, гложила насколько правдива была данная информация. Его мысли прервал тихий голос официантки. — Прошу прощения, но мы через пятнадцать минут закрываемся. Не успел Головин ответить, как его опередил Дзюба. — А разве вы не работаете до последнего клиента? Официантка покраснела. «Наверное, она ещё стажёр: отвечает крайне неуверенно», — пронеслось у Головина в затуманенном от алкоголя разуме. — У нас сейчас здесь будут проходить срочные технические работы, поэтому ресторан закрывается немного раньше. В разговор теперь вмешался Акинфеев — Позовите администратора или кого-то ещё.***
Она не знала, сколько гадала по времени. «Да нет, вряд ли он, — подумала Лена.— Да и подойти поближе как-то неудобно. Заметит, подумает ещё, что я приглядываюсь, подобно обычному зеваке!» Не то чтобы она фанатела от футбола, в основном подобным занималась ее подруга Саша. Но даже Лена ни могла не оценить в матче между Россией и Испанией, который она посмотрела случайно по телеку, что Головин — очень милый парень. Мысли прервала прибежавшая новенькая. Как же она бесила Лену, особенно её имя. Глаша. В жизни так бы не назвала свою дочь! — Лена, помоги пожалуйста! — Что случилось? — Все ушли, а те трое остались! Я сказала, что у нас технические работы, а они потребовали позвать администратора. Я как назло его найти не могу. Лена резко выдохнула. Ну что ж, придётся расхлебывать косяки новенькой пока не пришёл администратор. Заодно прекрасная возможность узнать не подвело ли ее зрение…***
«Зачем я взяла у новенькой поднос?! Я же не офик!» — пронеслось у Лены в голове, но было слишком поздно: обязательный атрибут официанта девать уже некуда, половина пути к пункту назначения пройдено. Шаг за шагом... Ещё один шаг... Он... Девушке хватило только одного мига, но этот миг показался ей вечностью. Головин тогда взглянул на неё. Почему у него такой грустный взгляд? Почему он так смотрит на неё? Лена одернула себя. Да нормальный взгляд, как у всех. Что, он не человек что ли? Когда девушка подошла к столику, уже все трое футболистов окинули её взглядом. — Добрый вечер! Администратор на данный момент занят. Может я смогу чем-то помочь? Дзюба слегка улыбнулся. — Девушка, а Вы кем здесь работаете? Милая улыбка Лены не сходила с лица. А что поделать — работа такая! Но точно ли она улыбалась, чтобы поддерживать деловую этику? Может дело в другом?.. — Я хостес данного заведения… — Хуёстос, блять! Лена сразу обратила взор на Головина. Ее оскорбляли разными способами, но подобным впервые, причём в глаза. Симпатия, благодаря одной фразе, начала стремительно сдавать на "нет" так же, как и улыбка на лице девушки. К разговору тотчас же подключился Акинфеев. — Девушка, Вы уж простите моего коллегу, — капитан армейцев отодвинул стакан с пивом и одарил Головина недовольным взглядом, — просто у нас сегодня вышла тяжелая игра, мы проиграли, вот он и сорвался. Внутри Лены начинал вскипать гнев. Ей понравилось то, как Акинфеев пытался загладить возможный конфликт, но это было уже не к месту. Впервые за долгое время Лену так быстро вывели из себя. И самое главное — одним только словом. Она не знала, что повлияло на её гнев сильнее: то, что человек, который это произнёс, ей немного импонировал, или то, что она пропахала здесь целый день, — причём с маленьким количеством чаевых, —и это было последней каплей? Ну по крайней мере проигравшей из этой битвы она не уйдёт, терять нечего! — Что Вы, я все понимаю, — девушка с высоты своего роста взглянула на сидящего Головина и постаралась вложить в свой взор всю надменность, параллельную с гневом, — видимо, Вашему коллеге больше не стоит пить и пользовать большим количеством лака для волос. А то все вместе даёт не самый лучший эффект. Акинфеев и Дзюба не смогли сдержать хохота. — Однако ты дерзкая! — воскликнул Дзюба, поднимая бокал, — за тебя, прекрасный хостес! Не успели Акинфеев и Дзюба чокнуться стаканами, как Головин резко вскочил и оказался в паре сантиметров от Лены. «Боже! Да он чуть ли не на голову выше с моим то метром пятьдесят восемь! Он из меня на раз-два отбивную сделает!» — в ужасе подумала девушка, но тут же постаралась успокоиться и сохранить самообладание. Сейчас это самое главное. — Да ты хоть знаешь, кто я такой? — Ну, допустим, я смотрела пару матчей с Вашим участием, — ответила Лена спокойным голосом, — но это не даёт Вам права мне тыкать! — Да ты совсем охуела?! — Головин похоже не собирался униматься. — Ты обслуга и должна мне подчиняться! Или что, я недостаточно богат для тебя? Вам же подавай богатеньких, да вдобавок иностранцев! Все вы, — он указал на стоявшую неподалёку Женю и новенькую, — продажные шкуры! А ты, — он тыкнул пальцем в Лену, — самая главная из них! Больше она этого терпеть не могла. Лена потом долго не могла понять, откуда у неё взялось столько сил, чтобы влепить подносом стоявшему перед ней парню тяжеленным подносом, да так, чтобы тот повалился на пол мертвым грузом...***
Наверное прошло несколько минут, когда тишину прорезал четкий голос Дзюбы. Лена не понимала, как он так быстро смог протрезветь. — Так, девочки, мы этого доброго молодца сейчас уносим, — он посмотрел на лежащего на полу Головина, который так и не пришёл в сознание, и затем взглянул на Лену, — Вам мы приносим свои извинения. Разумеется помимо основного счёта мы оставим деньги за предоставленные неудобства. Ещё раз простите. Лена не могла ничего ответить. Она просто наблюдала, как Дзюба поднимал пьяного Головина, который твердил себе под нос «Все одинаковые...», а Акинфеев расплачивался с новенькой официанткой. Все это лицезрение прервала Женя. — Лен, ты лучше поезжай домой. Если что, я тебе завтра чай скину на карту. Девушка послушалась свою коллегу. Больше ей в этом заведении оставаться не хотелось.