ТЕПЛО

Рабочий день близится к концу, когда электронные часы высвечивают 19:32. Книжные ряди ощутимо пустеют, шум чужих разговоров поутих, свет в пустеющих рядах понемногу гаснет. Джэхён так и не дождался ни одного совета. Его игнорировали. Да так, что посильнее прежнего. Усон приходил ещё позже, дрых всё утро, а когда Джэ возвращался домой, того и след простыл. Сосед стал отказываться от ужина, но исправно оплачивает продукты. В такие моменты становиться неловко. И чем Джэхён мог так его обидеть? «Наверное, я и правда нудотик» Вычитывая себя как маленького ребенка, парня прервал колокольчик входной двери. — Здравствуй Джэхён, — мягкий женский голос и сладость духов. — Я думала ты уже закрыл книжный. — Для тебя и всю ночь работать буду. — он как дурак, улыбался на все тридцать два. Перед ним стояла Эра с печальной улыбкой, и измученными глазами. Она казалась тенью среди света ламп. Отражением когда-то такой сексуальной девушки. Её губы больше не ярко красные, глаза чуть подведены. А кожа и без макияжа нездорово бледная. — Есть ужастик? Так чтобы не спать! — Ты же их не любишь, — выговорил обеспокоено, всматриваясь в любимое лицо. — Что-то случилось? — Откуда тебе знать люблю или нет? Ну естественно, откуда? Девушка разговаривала и раньше, но дальше стандартной вежливости не заходило. Джэхён почувствовал себя нелепо. Преследователь блин. — Ты покупаешь всегда один жанр книг вот я и… — Поможешь выбрать? — Да. Конечно, что захочешь. И как бы это эгоистично не звучало, Ли плелся следом замирая как школьник. Словно ему не двадцать четыре, а шестнадцать и он влюблён в свою одноклассницу. Девочку, что для него казалась ангелом. Длинные стеллажи и панорамные окна, заканчиваться скрывая двух людей от посторонних глаз. Эра не улыбается, бегло рыскает по книгам и уверяет себя, что хотя бы сегодня не станет реветь в подушку. Она не будет вспоминать Усона. Прекратит прокручивать в голове те моменты, когда встретились, его наглый тон, голос до дрожи, и руки которые заставляли платиться тело подобно шоколаду. — Я не знаю, что выбрать, — девушка опускает руки. — Посоветуй что-то пострашнее. — Не следует. Если плохо можешь всё рассказать. — парень подходит ближе, переживая всем сердцем. Что случилось с его девочкой? — Мы практически не знакомы. Думаю, это лишнее. — на глаза накатывается влага, они краснеют и ресницы невольно намокают. — Почему, когда ты рядом мне не стыдно показывать чувства? — Эра… — шаг ближе, оставляя ничтожные сантиметры. Джэхён не способен оттолкнуть человека которому плохо. Да, бывшие называли его бесхарактерным, порой тряпкой, но неужели им приятно, когда тебя даже выслушать не хотят? Возможно Джэхён и не ёбарь-террорист как это полагается в нынешний час, но свой характер не сможет изменить. Может вид у него такой…успокаивающий, а может девушки его и за парня не воспринимают. Ну подумаешь высокий и плечи широкие, ну что с того? На его лице читается тысяча просьб не плакать, хочет утешить, но боится показаться настырным. От него всегда пахнет сладкой выпечкой и этот мягкий свитер. Он не похож на привычных мужчин, что вытирают ноги о сердце. Эра стояла сдерживаясь всего минуту. Минуту до того, как Джэхён практически забыл, как дышать. Она молча обняла прикрыв глаза. Позволила себе плакать при ком-то. Плакать о том, кого вспоминала каждый раз. — Знаешь, как паршиво, когда сердце долит? — Лучше всех остальных. — выдохнул парень поглаживая по волосам, спине. Ли прижимал её сильнее мысленно проклиная того козла, который довел Эру до такого отчаяния. Ему хотелось врезать и без матерных слов, нет. Просто врезать, чтобы больше и смотреть в её сторону не мог. У Джэхёна безответная любовь и сердце полное боли. Он утешает девушку, забыв повесить табличку «закрыто». А в баре Усон хочет напиться! Напиться до беспамятства и отключиться от мира всего. Он недавно понял, что всё, буквально всё, напоминает о Джэхёне. Этакая напасть. Он ведь не гей с головы до пят, просто ловит себя на странных мыслях. Решив, что просто заигрался, пытается снизить количество встреч с соседом, но от того не легче. «И когда я так влип?» Кружиться в голове, как песня на повторе. — Усон скоро выход. — оповещает бармен обеспокоено взглянув на гитариста. — Всё нормально? — Заебись! — Понял, сам разберёшься. В холодный, морозный вечер Усону впервые жарко. Это раздирает! Чувство непонятности, сомнений и издевок над самим собой. В зале приглушенный свет, девушки и некоторые юноши, смотрящие заинтересованным взглядом. Таких прочитаешь как раскрытую книгу. Усону жарко в холодные ночи, он в одной чёрной майке оголяя татуировки и подкаченные руки. Виднеются ребра, ибо вырезы велики. Его не колышет чужое мнение, его вообще не тревожат мужчины, девушки которых глазеют на вокалиста. Усон поёт очередную про любовь, так медленно, тягуче. Руки блуждают по железному штативу. Такое чувство, что вот ещё немного и изнасилует всех в зале даже не тронув пальцем. Зачесывает волос назад открывая лоб, и затуманенный взгляд. Он весь в мыслях. Весь источающий полное наплевательское чувство. Желание просто согреть кого-то этой ночью. Чтобы не возвращаться обратно, чтобы не ловить себя на мысли, что позорно начал влюбляться в соседа. Слова лирики льются рекой. Здесь и собственные, и чужие в таком томном исполнении. «Я тебя под кожу запускаю, Так почему ты не со мной?» Деньги от игры хлопают о стол в конверте. Управляющий что-то говорит, а Ким и не слушает вовсе. Разделяет на всех, рассчитываясь и решает уйти по-английски. В зале в него врезается девушка лет двадцати. Мило улыбается, лепечет о том, как хорошо сыграл, как понравилось. Она похожа на всех остальных. Красные губы, глаза блестят. Ничего особенного. — Ужинала? — нагло, даже слишком. — Нет, — она опешила. — Я просто хотела сказать, как мне понравилось и… — Я тебя ни к чему не склоняю, просто поужинай со мной. — Только поужинать. — это не вопрос, скорее утверждение. Серое пальто на девичьих плечах, и она садиться в автомобиль. Говорит много, это прекрасно отвлекает. Смеётся, и Усон начинает забываться. Она выбрала скромное место для ужина с отличным горячим. А Киму плевать где, он поддерживает разговор, наверное, впервые не рассматривая спутницу, как игру на одну или пару ночей. Он пытается найти в ней человека с которым хорошо. Но так или иначе всё сводиться к тому, что девчонка просто клюнула на образ Усона на сцене. Она не смотрит внутрь, любит оболочку.

***

Пасмурное утро выходного дня. Ничего особенного. В Усона сегодня работа с девяти до трёх. Спать не хочется, а на часах всего шесть. Это даже не утро — это практически ночь, что понемногу развиднялась. Солнца и ждать грешно, когда тучи на небе как грязь цветом. Голова противно ныла от боли. Аптечка где-то на кухни и сигареты кончились. Не жизнь, а задница! На кухне щелчок светильника, приклеенного к стене и легкий, тёплый оттенок света. Усон полночи думал о недавнем разговоре с Джэхёном в пять утра. Тот готовил торт. Шоколадный. Старался так будто за него премию дадут. Тут и так всё понятно. Он не предлагал пробивать, значит адресован сей шедевр другому человеку. Уходил весь на радостях спрашивая мол как часто можно делать комплименты? Дарить цветы или нет? И возмущался на острые комментарии. — Ты скоро на её собачонку будешь похож! — Ты просто не любил никогда. Не испытывал таких чувств. Недолгая перепалка фраз и абсолютно разных взглядов на жизнь. — Ты нормальный вообще? Слышишь, что ты говоришь? Влюбился он. Наш романтический придурок развесил уши и втюрился по самое небалуй. — Обоснуй такие слова. Что плохого в том, чтобы любить? — парень отставляет кастрюлю от плиты, попутно налаживая судочки. — Попробуй. Это мясо с каким-то соусом я забыл название. Готовил с самого утра. — Слушай она женщина или мужик лет сорока? Какого ты ей обед собираешь? — Не начинай я и тебе соберу. — отделывается Джэхён. — Ну давай, продуй. — протягивает вилку и горячее блюдо. — Неплохо? — заглядывает с интересом. — Вкусно. — Хорошо. — Вот скажи, ты для чего так прёшься как в жопу раненый. — Для любви. — Для чего-для чего? Ты серьёзно ёбу дал? — Ну, а для чего ещё стоит жить, и делать подобное? — Ради какой-то бабы? — Ради любимого человека. — возразил парень. — А разница? — Баба — это та с которой ты спишь не вспомнив имени, а любимый человек это, о котором переживает не только разум, но и сердце! «Как значит ты для меня любимый человек? Так что ли Джэхён?» И всё вроде хорошо. Этот зануда нашёл себе человека, который его выдержит. Только вот Усон кажется не выдерживает отсутствия. Аптечка найдена, обезболивающее отыскано. — Что-то болит? — голос за спиной. — Голова. — сухо и кратко. — Там снотворное есть? — Нахрен тебе? — Я могу поставить тебе тот же вопрос? С чего у тебя голова болит? Усон оборачивается с желанием заткнуть соседа. А тот как выжатый лимон. — Нет снотворного. Ты вроде траву пил. — Закончилась. — И как ты живёшь вообще. Заварку твою покупаю я, зубную пасту тоже я. Одно в тебе хорошее есть, готовишь отлично. — Я вчера суп сварил. Будешь? — так непривычно, словно чужие слова не зацепили вовсе. — Джэхён отъебись ты от меня! Да, разговор не сложился с самого начала. Ким решил, что неправильно это влюбляться. Гнилое чувство, как и гнилые последствия. Да и было бы в кого? В парня. Это тебе не стонущий мальчик на пару часов, а чувства мать его. Джэхён стоял в растерянности наблюдая за уходящем. Внутреннее чувство подсказывало зайти в комнату Усона и поговорить. Ким не то человек, что просто открывается, но видно же, что не всё в порядке. Только вот мысли прервала вибрация мобильника в джинах. «Ответила» Радость так и растянулась в улыбке. Ещё вчера Джэхён предлагал девушке поужинать. Он приготовит ужин, накроет на стол. Парень действительно думал, что такие романтические вечера девушкам нравиться. От кого: Эра «Джэхён я не могу. Знаешь ты очень хороший человек, но не мой. Ты просто отличный друг и не больше. Прости может я поступила не правильно. Ненужно мне было ходить с тобой на свидания. Я дала только ложную надежду. Мне жаль. Не обижайся. При встрече обязательно поговорим, но давай просто упустим этот момент из жизни. Хорошо?» О каком сне вообще можно говорить? Джэ как брошенная девчонка. Ещё мгновение и заревёт. Он ведь делал всё. Старался, ухаживал, был нежным и внимательным. А по факту. Девушка, о которой он мечтал уже не мало времени… отшила, и так словно извинилась перед выброшенным котёнком. — Усон, — скрип открытой двери в чужую комнату. — Съеби, мать Тереза, не беси меня ещё больше! — У тебя в баре напиться можно? Усон изначально подумал, что ослышался. Повернулся на стоящего у двери, бледного Джэхёна. — Отшила? — Не отшила, — начал парень. — Мы просто не подходим друг другу. — Это ты её тортиком пытался задобрить? — Не просто тортом. Домашним тортом! — окончательно расклеился. — Я его четыре часа готовил. — Лучше бы ты с ней другим, четыре часа занимался! — Мы же неделю всего встречались, — с долей стеснения говорит парень. — Как так можно? — Ты долбоёб! — Ну знаешь! — Серьёзно. Ты слишком мягкий чтобы бить… — Где? — нахмурился сосед. — Быть сверху. Да и я говорил тебе об этом. Странно, но возражений не было. Словно всё согласны, все всё поняли.