Поколение войны

Если не сведут с ума римляне и греки, Сочинившие тома для библиотеки, Если те профессора, что студентов учат, Горемыку-школяра насмерть не замучат… «Из вагантов»

Между тем приближались экзамены. Студенты пятого курса готовились к СОВ, и Снейп с Эйвери почти переселились в библиотеку — там было удобнее заниматься — а в гостиной Слизерина появлялись лишь перед тем, как отправиться спать. Разве что перекинутся парой слов с однокурсниками, тоже с головой ушедшими в книги и конспекты, и с Мальсибером, который «отмучился» в прошлом году и теперь по поводу предстоящих ему обычных экзаменов, необходимых для перехода на следующий курс, нисколько не беспокоился. Лили как будто отдалилась от Северуса и на совместных уроках сидела с гриффиндорками — обычно это были Мэри МакДональд и Гестия Джонс — а когда он подходил к ней и предлагал вместе готовиться к СОВ, отказывалась под предлогом того, что «около него вечно торчит этот Эйвери». Но Северус не мог бросить Лайонела, у которого было неважно с зельеварением. Все же пятый курс подходил к концу, и Снейп был уверен, что сдаст экзамены хорошо. Еще немного поднапрячься — и они будут свободны, как птицы. Скоро уже Хогвартс-экспресс умчит их в Лондон, а оттуда Северус и Лили поедут в Коукворт, где нет поблизости ни Мародеров, ни так раздражающих ее друзей Северуса, и целое лето будут вместе. В Коукворте никто и не слышал ни о какой магической войне, там Лили и Северус — не представители враждующих домов, а просто двое юных волшебников. Всего двое на целый маггловский город — не считая Эйлин Снейп, конечно. Но Лили никогда не проявляла стремления ближе познакомиться с матерью Северуса — суровой и неразговорчивой, болезненного вида женщиной. Только здоровалась, сталкиваясь с ней на улице или заходя к Снейпам домой, чтобы позвать его гулять — что, впрочем, случалось редко, обычно они заранее уславливались о встрече, либо Северус сам приходил к дому Эвансов и дожидался, когда Лили выйдет. Северус мысленно перенесся в Коукворт и так живо представил себе и этот дом, и Лили, машущую ему рукой из окна или смеющуюся в ответ на ворчание ее старшей сестры, магглы Петунии, что перестал слышать, как Эйвери рядом монотонно бубнит доказательства закона Голпалотта. — Ребята, вы совсем уже заучились! — он вздрогнул, услышав над ухом веселый девичий голос. Это была Патриция Дэвис с Рэйвенкло. Ее родители, что называется, дружили домами с родителями Мальсибера и Эйвери, и дети были знакомы с малолетства. — Лайонел, у тебя такой несчастный вид! — Патриция смешливо наморщила носик. — Да сдашь ты зельеварение, не бойся, хотя бы «удовлетворительно» все равно получишь. А у тебя, Северус, уже круги под глазами, и бледный ты, как инфери. Вы сегодня ели? Я вас в Большом зале не видела. — Мы раньше всех пришли завтракать, — буркнул Снейп, потирая пальцами ноющие виски. — А ты что, уже все выучила? — Нет, конечно, не все, — Патриция, нисколько не смущенная неприветливостью Снейпа, уселась напротив, подперев подбородок кулачком. — Но насчет зелий я спокойна. Экзамен по зельеварению был первым в списке предметов, которые пятикурсникам предстояло сдавать. — Везет тебе, — завистливо вздохнул Эйвери. — И ты успокойся. А то разнервничаешься и все забудешь, даже то, что знаешь. Попроси у мадам Помфри валериановой настойки. — Лучше достать порошок из когтя дракона (1), — покачал головой Эйвери. — Пэт, Берти ведь, наверное, может его купить? Я ему напишу… — Коготь дракона — редкость, — заметил Северус. — И обмануть могут, подсунуть какую-нибудь дрянь. Ладно. Сейчас еще раз повторим закон Голпалотта и пойдем к себе, — он взглянул на часы на стене библиотеки. — Да и обед уже скоро. А ты заниматься пришла? — Нет, — Патриция мотнула головой, и от резкого движения заколка расстегнулась, темно-каштановые пышные волосы рассыпались по плечам, — я ходила в совятню. Сегодня, между прочим, у Берти день рождения. А кое-кто помнит только про коготь дракона… — Драккловы экзамены! — Эйвери хлопнул себя по лбу. — Я и забыл! — Не переживай, — засмеялась она, снова собирая волосы в хвост. — Я передала ему поздравление от тебя. Написала, что ты грызешь гранит науки изо всех сил, и тебе ни до чего… — Спасибо, — Эйвери замученно улыбнулся. — У меня с трансфигурацией не очень хорошо, — задумчиво произнесла Патриция, подняв к сводчатому потолку библиотеки большие темно-серые глаза. — Вот этого экзамена я немного боюсь… Но Берти обещал мне учебник прислать — знаете, старый, по которому еще папа учился. Он теперь не то чтобы запрещен, но… автор считается темным магом, и… — она закусила нижнюю губу, — в общем, преподавателям это не понравится. Зато, Берти говорит, там все изложено гораздо понятнее и глубже. — А кто автор учебника? — заинтересовался Северус. Эйвери пояснил: — Гораций Уоррингтон, он жил в семнадцатом и восемнадцатом веках и был противником Статута. Но он и с Гидеоном Флэтворфи (2) враждовал, говорил, что такими методами он подставляет все сообщество под удар, что если маги будут просто грабить магглов, то магглы в конце концов перебьют всех волшебников. А еще Гораций придумал много боевых заклятий и усовершенствовал мушкет… то есть, разработал такие чары, чтобы он сам перезаряжался — но маги как раз в то время ушли под Статут и, если участвовали в маггловских войнах, то тайно, а между собой, как правило, дрались на волшебных палочках, и о его изобретении как-то забыли… — Но на истории магии нам про него не расскажут, — добавил подошедший Мальсибер. — А что же в нем темного? — недоуменно спросил Северус. — Он не считал магглов равными нам, — насмешливо сказал Мальсибер, — потому и стал неугоден Министерству. У нас дома, кстати, его учебник тоже есть. Пэт, — обратился он к девушке, — я Берти с днем рождения поздравил. — Молодец, — кивнула та. — Кстати, Берти мне написал, что после экзаменов вы все приглашены к нам. И Северус тоже. Еще Люциус Малфой будет, и Нарцисса Блэк — у них ведь в июле свадьба, вы знаете… Снейп был несколько смущен и озадачен приглашением — с одной стороны, ему нравились брат и сестра Дэвис, к тому же их семья занимала довольно высокое положение. Да и провести несколько дней в обществе приятелей хотелось — побыть среди своих, где никто не будет пенять ему на неправильный образ мыслей, неправильные увлечения… А еще Пэт сказала, что там будет Люциус, с первого курса взявший Северуса под опеку — во многом благодаря его покровительству Снейп достаточно быстро освоился на факультете, где большинство учеников принадлежали к совершенно другому кругу, чем он, бедный полукровка, да еще с маггловской фамилией. Но с другой стороны… это значило, что после окончания экзаменов он поедет не в Коукворт, а в имение Дэвисов, то есть, несколько дней проведет без Лили. А ему так хотелось хоть ненадолго вернуть прежнюю дружбу, еще не омраченную ничем. Но как будто сама судьба разводит их в разные стороны, все дальше и дальше друг от друга… — Северус! — Пэт легко дотронулась до рукава его мантии. — Ты меня слышишь? Или ты опять весь в своих зельях? — А?.. Слышу, конечно… Спасибо, только я… я ведь у вас ни разу не был, и родителей ваших не знаю… — Так познакомишься, — засмеялась Пэт. — Ты ведь в прошлом году был у Рэя на дне рождения, и тебя там не съели! К тому же Люциус тебя потом на свадьбу пригласить хочет. Ну все, я пойду. Увидимся! Она развернулась на каблуках и убежала, оставив легкий аромат каких-то цветов. Вместо нее появилась Эделия Розье, однокурсница Мальсибера — белокурая, надменная, в расстегнутой мантии — красное платье облегало не по возрасту роскошный бюст. Крупная, яркая и красивая, она вошла величественной походкой, небрежно кивнула Снейпу, благосклонно — Мальсиберу, и уселась туда, где только что сидела Патриция, устремив взгляд синих с поволокой глаз на Эйвери. — Лайонел… — певучим, чуть капризным голосом сказала Эделия, — хочешь, я тебе помогу? У меня по зельеварению «превосходно» было в прошлом году. Эйвери смущенно покраснел, а Эделия придвинулась к нему ближе и перевернула страницу учебника. — Закон Голпалотта вы прошли, давай перейдем к следующей теме… — томно проворковала она. — Северус, пойдем обедать, — позвал Мальсибер, пряча усмешку. — Лайонел, мы тебе чего-нибудь принесем, можете заниматься хоть до утра. * * * Пэт Дэвис после обеда возвратилась в башню Рэйвенкло и со вздохом снова открыла учебник и конспекты по зельеварению, но через некоторое время закрыла. «Все, хватит на сегодня. И без того сушеные тараканы вчера снились. Лучше пойти прогуляться, хотя бы во двор». По дороге она встретила Гестию Джонс, которая шла одна, без подружек со своего факультета, что случалось достаточно редко. — Привет, Пэт! — Гестия ей искренне обрадовалась. — Как у тебя подготовка к экзаменам? — Готовлюсь, — улыбнулась Пэт. — Мне бы еще трансфигурацию подтянуть, но Берти обещал прислать хороший учебник. — Трансфигурация третья в списке, сначала зелья, потом история магии. Положим, из-за истории я тоже не волнуюсь, однако зелья… — заговорила Гестия. — По зельям у меня «выше ожидаемого» точно будет, — махнула рукой Патриция. — Ну да, а скорее всего, «превосходно», — кивнула Гестия. — Я вот в себе не так уверена, хотя мне как раз нужна высшая оценка по зельям, иначе на курсы авроров не возьмут. — Ты все-таки собираешься в авроры? — Конечно, — убежденно ответила Гестия. — Сейчас это самое необходимое, ведь Тот-Кого-Нельзя-Называть становится все сильнее… И если он победит — страшно подумать, что тогда будет! Патриция отвела глаза. Ее отец был одним из сподвижников Темного Лорда, который изредка даже бывал у них дома, брат полностью разделял убеждения отца — и она не ожидала никаких катастрофических последствий от прихода Темного Лорда к власти. Но начинать спор, могущий привести к ссоре со старой приятельницей, ей не хотелось. Дэвисы и Джонсы имели загородные дома по соседству, возле Тинуорта, обе семьи приезжали туда каждый год, чтобы дети проводили лето на берегу океана. Патриция и Гестия, которым на момент знакомства было лет по семь, подружились. Поступление на разные факультеты дружбу девочек не прервало, однако постепенно они все же отдалились друг от друга. Гестия, поступившая на Гриффиндор, ратовала за равенство магглов и волшебников, за сближение двух миров и за полный запрет Темной магии. Как и многие молодые волшебники, Гестия с восторгом перенимала у магглорожденных их моду, их привычки, их манеру говорить. Патриции же новые идеи казались глупыми и опасными, а деление магии на темную и светлую, и отрицание темной — просто невежеством. К тому же никто не мог точно сказать, где проходит граница между темной магией и светлой (3). «То, что не одобрено Министерством, вероятнее всего, отнесут к Темной магии. А уровень этих чинуш таков, что они скоро все, что сложнее школьной программы, будут запрещать. Их идеал — маггл с палочкой, который магию использует для чистки картошки или фокусов, — так говорил отец Пэт, и добавлял: — Чем больше запретов и чем они бессмысленнее — тем легче управлять людьми». К тому же Патриция с иронией отмечала, что восторженное магглофильство вовсе не мешает Гестии потешаться над тем, как магглы путешествуют на автомобилях — ей казались невероятно смешными и неудобными эти железные коробки на колесах — или как они добывают огонь деревянными палочками (4). — А ты куда собираешься после школы? — спросила Гестия. — В Мунго, целительницей, — намерения Патриции с первого курса не изменились. — Это тоже нужное дело, — одобрила Гестия. — Ну, пока, меня Эммелина в библиотеке ждет. Она побежала дальше, а Пэт вдруг расхотелось идти гулять одной, и она повернула к подземельям Хаффлпаффа. После пятнадцати минут ожидания возле натюрморта, закрывающего вход в гостиную факультета Хельги, ей посчастливилось — она увидела двоих первокурсников и попросила их позвать Аврелию Розенкранц. Аврелия была по происхождению немкой. Ее родители участвовали в войне с Гриндевальдом — живя в Германии, боролись против его режима — потом обосновались в Британии. Они были пламенными почитателями Дамблдора — даже расстроились, когда их единственную дочь Шляпа зачислила не на Гриффиндор, а на Хаффлпафф. А с прошлого года Аврелия начала встречаться с Бертрамом, братом Патриции — он тогда учился на седьмом курсе, Аврелия на пятом, а сама Пэт — на четвертом. И сейчас, похоже, увлечение Бертрама этой тихой, застенчивой девушкой переросло в нечто серьезное. Во всяком случае, зимой Пэт слышала, как брат осторожно, намеками, пытался выяснить у отца, как тот отнесся бы к его браку с иностранкой, семья которой к тому же придерживается взглядов, противоположных взглядам Дэвиса-старшего. Отец, шутливо взъерошив волосы Берти, сказал, что жениться тому пока рано, однако больше никаких возражений не высказал, и от Пэт не укрылась торжествующая улыбка брата. Но от родителей девушки ее отношения с Бертрамом пока держались в строгой тайне. А Пэт Аврелия очень нравилась — вернее, они обе почувствовали взаимную симпатию, когда впервые оказались за одним столиком в «Трех метлах». К тому же Аврелия тоже собиралась после окончания Хогвартса пойти работать в больницу святого Мунго.