SAMBA!

Она не спала. Всю ночь. Вообще. Она не боялась, но была готова сдаться этой ситуации, набирая и стирая текст в своём старом телефоне снова и снова. К ней он приехал только утром, перед этим не написав ни единой смски и не позвонив. Ему не хотелось никаких вопросов, допросов, ссор, но деваться некуда — им придётся поговорить. — Ты где был? — прямо с порога, как только он вошёл, агрессивно спросила Альбина. Она ждала его, прислушиваясь к каждому шагу на лестничной клетке. — Дома. Я же говорил. — спокойно и размеренно ответил он, снимая с себя верхнюю одежду. — Меладзе, ты сейчас нахрен отсюда пойдёшь. Идиотом не прикидывайся! — не остывшим вулканом прямо в лицо, она не сумела скрыть эмоций, высказывая своё недовольство, — Ты должен был вернуться ещё ночью! — Альбин, ну не могу я так нагло ей врать. Она же моя жена, — ласково и даже нежно Валера приобнял любимую женщину, попытавшись успокоить. — Аа… Жена… Все понятно, Валера, все понятно. Девушка ловко выбралась из его объятий, направившись в другую комнату. Он перехватил ее, взяв за руку: — Что тебе понятно? — Да все мне понятно. Ты хорошо устроился, любимый. — О чем ты? — уже без нежности, но все ещё с надеждой на примирение, он смотрел в её голубые глаза. — Спишь с теми, кто даёт, да? Валера изменился во взгляде от ее грубости. — А что ты так смотришь? Правду слушать не умеешь, да? — Все же было хорошо, Альбин. Нам с тобой было хорошо. Зачем ты сейчас так? — Валера! Нам с тобой было хорошо до тех пор, пока ты с ней ночь не провёл! Или я, по-твоему, дура и не понимаю, чем вы там ночью занимаетесь? — крик, распространившийся по небольшой квартире, казалось, пробился к соседям сквозь тонкие стены старой пятиэтажки. — Не кричи. Сбавь обороты. И прекрати грубить. — Пиздец, он трахает все живое, а я не имею право ему грубить. Ты совсем совесть потерял? Альбина грубо ударила его по щеке, теряя над собой контроль. Жгучая агрессия волной прокатилась по его телу. — Ты что творишь? — не сдерживая себя, он схватил ее за плечи и прижал к стене, — Ты не имеешь право мне такое говорить! — мужчина сжал ее без попытки выбраться, — Ты не имеешь право закатывать мне истерики и обвинять меня в том, что я сплю со своей женой! Она с болью посмотрела на него, не в силах ничего ответить; лишь попыталась вырваться, но его руки ещё плотнее прижали хрупкое тело к стене. — Она моя жена, ты это понимаешь? И мне приходится ее трахать! — продолжил кричать ей в лицо, — А вот ты! Может ты и забеременела, чтобы меня удержать — может это вообще твой план был! Хорошо устроилась, известный артист и дорогу к сцене проложит и ребёнка содержать будет. Или, думаешь, я забыл тот твой разговор с подругой, когда ты говорила, что со мной хочешь переспать, чтобы я тебя с Костей познакомил?! Альбина! Я тебя насквозь вижу, — не останавливаясь, чётко и громко чеканя каждое слово, он безжалостно грубо позволял себе кричать, почти касаясь ее дрожащих губ, — Твой план не сработает! И сцены ревности мне не нужны, я от Иры к тебе сбегаю ради спокойствия. Так что будь добра, эмоции выключи, а улыбку натяни! Тяжело дыша и не отрывая взгляд от ее измученного не спавшего лица, мужчина отпустил ее хрупкие плечи. В одну секунду она будто рухнула, все это время держась за него. Она не смогла ничего ответить и не смогла не показать свою боль. Ей захотелось застрелиться — прямо сейчас. — Уходи… — прошептала почти беззвучно. Он выдохнул, возвращаясь в чувства: — Я… Я не это… — Уходи. — перебила, не позволяя ему договорить. Иногда им лучше раздельно, чем вместе — он это понял давно. Ее не переубедить, придётся уйти. Она впечаталась в стену, как только мужчина вышел за дверь, и, закрыв рот обеими руками, заплакала.