SAMBA!

Они попрощались и ей показалось, что это на время. А оказалось, что навсегда. Она жила от встречи до встречи. Он жил, как жил. Все ровно и гладко, и это, наверное, была его зона комфорта. Так бывает — он любит ее, но уйти не может. Это, скорее, мужская особенность — любить и не суметь решиться. Женщины смелее; по крайней мере она. «Она обо всем догадывается. Давай прекратим наше общение на время?» Трус. В каждых отношениях есть граница, переступив которую, ты понимаешь — это начало конца. Гастрольный тур был прочерчен так сильно, что не заметить эту границу не получилось бы. Альбина уехала, Валера остался. Альбина вернулась, Валера уехал. Переезд за переездом, отсутствие встреч и звонков, и вот — они снова чужие. Это такие отношения, где близкими вы становитесь только когда пересекаетесь взглядами, а при долгой разлуки вам кажется, что близкими вы никогда и не были. Варианта два — либо всегда быть вместе, либо не быть вместе никогда. Он остыл. Он устал… Она это приняла, как обычно, смело и решительно. О неизбежности их расставания знали все, кроме них. Почему же их не предупредили заранее? Впервые решился позвонить к середине февраля. Долго думал, но набрал знакомые наизусть цифры ее номера. Она ответила мгновенно, словно ждала (словно ждала все это время). — Алло, — звонкий женский голос ударил по вискам, от чего заболела голова. — Привет, — секундная пауза, — Как ты? Альбина скучала и за все это время в голове уже тысячу раз обыгрывала этот сюжет. Но жизнь действует по своему сценарию. — Привет. Хорошо, только что Костю уложила спать, а ты как? — Ничего… Как Новый год отметила? — интонационно ровно и даже больше без эмоций спрашивал мужчина, — С родителями? — Ага… А ты? — она сидела, не шевелясь, и боялась вдохнуть, смотря в одну точку на стене, — С семьей? Бессмысленный вопрос. Бессмысленный ответ. — Да. Давно тебя не слышал, на концертах делаешь вид, что мы чужие. — Это претензия? Ты сам перестал звонить. Я думала, что сделала правильные выводы. — Какие? — Очевидные, Валер. У тебя все? — Нет, я узнать хотел, может в день рождения Кости посидим где-нибудь? Не отводя взгляда со стены, ее глаза постепенно мокли, но на старалась держаться ровно: — Вряд ли. У меня в этот день концерт, с Костиком мама посидит. — Жаль. Слезы, задушившие ее, не дали возможности говорить: — Прости, мне надо идти, — бросила трубку. Заплакала. Ее душу разорвали, выбросили, вытоптали. Она ненавидела все, что с ним связано. И ненавидела его жену, что было самое мерзкое — ведь жена и не виновата в том, что Альбина любит ее мужа. Их негласное расставание сводило ее с ума, погружая в депрессию. Ей было плохо. Ей было мучительно плохо от всего и от самой же себя. Мужчина перестал приезжать к сыну, во что поверить было очень сложно. Он любил их, но по своему, принимая расставание с Альбиной как данность. — Альбин, на тебя смотреть невозможно, — девушки шли к выходу после съемки очередной телевизионной программы. Вера была взволнована — искренне или нет понять было сложно. Надя деликатно промолчала. — А что не так? — прошептала шатенка, подняв уставшие глаза на коллег. — Ты последние несколько месяцев сама не своя. С Валерой проблемы, да? Альбина почти решилась на ответ, как за спиной послышался знакомый голос: — Ир, я к Косте заехал, он сейчас с девочками из ВИА Гры в студии был. Мы с ним вместе домой поедем. Альбину ударило в грудь что-то похожее на сердце. Мужчина, ускорив шаг, прошел мимо них: — Всем привет. На съемках так хорошо держались, профессионалы самые настоящие, — улыбчиво проговорил Валера и быстро пошел вперед. Он не посмотрел на Нее, еще сильнее отделив ее от себя. Она всего лишь «девочка из ВИА Гры», и добавить нечего. Надя с грустью посмотрела на Альбину: — Это он от безысходности… Просто не знает, что делать. Это его такой защитный механизм, слышишь? Но Альбина уже не слышала. Внутри нее догорало последнее, что держало ее на плаву.

***

Принятие, что «он — не твой» в этом случае произошло на стадии, когда он действительно перестал быть её. Это мучило ее, заставляя выть и реветь в подушку каждую ночь. Чуть позже девушка нашла способ проще и эффективнее. Мужчина, как обычно, приехал без предупреждения — под предлогом к сыну, по факту — увидеть её. Он позвонил в дверь. Она открыла. Молчали. Смотрели друг другу в глаза. — Я войду? — Входи. Мужчина, зайдя за избитый ногами порог, осмотрелся. — Давно здесь не был… — Меня это не волнует. Тебе Костю позвать? Девушка корпусом подалась в противоположную от Валеры сторону, но он быстро взял ее за руку: — Погоди. Ты пила? — Ты дурак? — Боже, это отвратительно! Ненавижу, когда женщины пьют. — Ненавижу, когда мужики ведут себя, как бабы, — произнесла эту фразу прямо ему в лицо, не оставляя и сантиметра для побега. — И когда же я себя так вел? — прошептал Валера. — Когда говорил, что любишь меня, а сам вот так. Пропал. Даже не объяснил ничего. Мужчина промолчал. — Но ты не переживай, я уже сама давно объяснение нашла твоим поступкам. Ты слабак. Самый обычный слабак, понял? И я больше даже переживать из-за тебя не буду. Валера отпустил ее руку: — Все понятно, ничего не меняется. Пока, — он развернулся, не принимая ее слов. — Ты куда? Ты сына увидеть не хочешь? — Я приеду, когда ты успокоишься. С нервной алкоголичкой у меня нет желания общаться. Ушел. Убежал. Испугался. Он слышал правду в ее словах, и что-то невыносимо сложное мешало ему эту правду принять. Он ушел, а она прижалась к стене, не смея заплакать. Он все еще ее любит. Он не может ее не любить. Он не может. ОН НЕ МОЖЕТ ЕЁ ЛЮБИТЬ. И это её наказание. Любое напоминание о нем давалось ей непросто. Чаще всего — срывы. — У Валеры скоро день рождения, что подарим? — ВИА Гра сидела в гримерке перед концертом. Надя суетилась у зеркала. — Надюш, ты так часто говоришь о Валере, что у меня закрадываются сомнения на твой счет, — колко произнесла Альбина в язвительной форме. — Альбин, ты чего? — с непониманием посмотрела брюнетка на подругу, — Я же только сейчас вот говорю. — Ага. Сейчас говоришь, вчера на концерте на танце к нему так прижалась, что не отцепить было. Это уже напоминает… — Паранойю, — продолжила Надя с обидой в голосе, — Альбин, я, конечно, понимаю, тебе еще трудно, но давай не будем… — А давай не будем перебивать? — сама же перебив, сказала шатенка, — Я не договорила. — А я твой бред слышать не хочу. Или то, что Валера тебя не позвал в ресторан, где планирует отмечать день рождения, меня должно волновать? Почему ты на мне срываешься? — То есть тебя он позвал? — Альбина, успокойся. Меня тоже не позвал. Мы с Валерой просто друзья, ты чего вообще заводишься без повода? — Да спокойна я! — прокричала девушка, сжав кулаки, — Пусть зовет кого хочет! Я все равно не приду. В мой день рождения он меня вообще смской поздравил! Смской! Сука! — заплакала. Вера с грустью посмотрела на Надю, подойдя к Альбине: — Ну и черт с ним. Чего ты так? — блондинка обняла расплакавшуюся девушку, в попытке успокоить. Но боль, долгое время сидевшая в Альбине, выползала наружу всеми путями. — Как он мог вообще? После того, что было? После того, что он обещал! Надя отрезвляющим голосом привела ее в чувства: — А что ты хотела? Ты его развода ждала? Я думала, ты умнее. Он никогда ее не бросит, кого бы он там не любил. Он обычный мужик, который вцепился в свой уют и покой всеми руками и ногами, и не отпустит это все ни ради тебя, ни ради меня. Шатенка сделала вдох, закрыв глаза: — Ты права. И не права. Он любит меня, просто ему нужно время. Надя рассмеялась: — Господи, Альбина, я думала, что ты стерва. А ты дура. — Надя! — грозно сказала Вера. Брюнетка вышла из комнаты, оставив девушек вдвоем.

***

Он постепенно становился её навязчивой идеей, её болезнью. Мысли о нем, казалось, гнили в ее светлой голове, моля о свободе. В его день рождения она даже не отправила смску. Обида, захватившая ее, не давала мыслить объективно. «Это просто ссора. Ему надо подумать. Ему нужно время» — успокаивала себя, но не успокаивалась. И внутри у нее ничего не успокаивалось, от чего было больнее. «В каком ресторане Валера?» — написала сообщение Наде, переступив через принцип. «С ума сошла? Там Ирина, там дети.» «Скинь адрес. Так надо».