***
И снова эта невыносимая боль. Похоже, Медузии уже начинало нравиться измываться над девушкой — уже не в первый раз дав ей разрешение на отдых, женщина будила её подобным способом — якобы у неё возникла мысль, как можно снять заклятие, и она решила не терять время. За последние полгода Тибидохс практически вымер — ученики, которые пока не заснули, предпочитали отсиживаться в своих комнатах, выходя разве что в зал Двух Стихий, чтобы перекусить. Да и, собственно, в этом не было ничего удивительного — в школе больше делать было особо нечего — все преподаватели, кроме Медузии, заснули. Из взрослых магов в школе, кроме преподавательницы нежитиведения, остались лишь Таня, Ягун и Ягге, да Гуня Гломов, почти всё время проводивший рядом со своей любимой, все остальные оказались в печально известной нише Битвенного зала. Даже джинна Абдуллу проклятье не обошло, только подействовало оно на него по-другому — видимо, поскольку он не был человеком, то его энергию было невозможно использовать, поэтому он остался висеть там, где оно его застигло — в библиотеке. Чуть позже кто-то из сердобольных учеников привязал его к одному из стеллажей, чтобы ветром не унесло. Татьяна Гроттер теперь всё время проводила в комнате преподавательницы нежитеведения, даже спала в соседней комнате, где прежде размещался кабинет Великой Зуби — ей он всё равно теперь был ни к чему. В этот раз Медузия даже не потрудилась перевести девушку к себе — так ей не терпелось начать её мучить. В этот раз девушку приковали к полу, а вокруг неё начертили какую-то руну. У Тани было ощущение, будто она упала в лаву — так сильно жгло заклинание её тело, было ощущение, будто каждый, даже самый маленький нерв опаляет огонь. Только вот спалить никак не мог — девушка так и лежала цела и невредима. Татьяна не знала, сколько Меди читала заклятие — несколько секунд или лет, — но даже когда та закончила, нестерпимый жар никуда не делся. Девушка плакала от боли, впервые за долгое время. Тяжело дыша, над ней стояла Медузия. За всё время обучения Таня никогда не видела такой взгляд у волшебницы — холодный, полный ненависти. — Ишь, живучая какая! Всех погубила, а сама никак не сдохнет, — взорвалась доцент кафедры нежитеведения. — А теперь еще и плачет. Ну ничего, я еще заставлю тебя помучиться, — женщина как будто сошла с ума — её кольцо само по себе стало выпускать искры, опаляя и без того обожжённое тело Гроттер. Таня ничего не смогла ответить — только вскрикивала, когда очередная искра касалась её тела. Она прекрасно осознавала, что всё случившееся — её и только её вина. Кольцо Медузии выпустило красную искру — отличительный признак чёрного мага. Её цвет как будто отрезвил женщину — широко раскрытые глаза — последнее, что видела Таня перед тем, как окончательно потерять сознание от боли.***
Когда Таня очнулась, тело ещё горело, помня ожоги, однако боли она уже не чувствовала — так действовало заклинание, залечивая почти любые повреждения. К своему удивлению, она обнаружила себя в постели у Медузии, сама же преподавательница осторожно обтирала её мокрой тряпкой, будто боясь, что если слишком сильно нажмёт, то снимет кожу с девушки. Погружённая в свои мысли, Медузия не сразу заметила, что девушка очнулась, а Таня не хотела её отвлекать — впервые за прошедшие полгода руки преподавательницы не причиняли боли, впервые за полгода она вообще испытала хоть какой-то телесный контакт, которого ей так не хватало. Вне сомнения, это не горячие поцелуи её мужа, не «обнимашки» её детей, но лучше, чем ничего. Внезапно Медузия остановилась, удивлённо взглянув на Таню. Сама не понимая, что делает, та схватила её за руку, притом, судя по скривившейся физиономии женщины, достаточно сильно. Осторожно высвободив руку, Медузия продолжила своё занятие. — Прости, Тань, — начала она, — сама не знаю, что на меня нашло… — Вы правы, — в глазах и голосе девушки стояли слезы, — от меня одни только неприятности. Но вы же знаете… знаете, что если бы знала как — обязательно бы свела счёты с жизнью, лишь бы все жили. Медузия, грустно улыбнувшись, провела рукой по волосам девушки. В её глазах тоже стояли слёзы — в них было и горе, и чувство стыда за то, что зря мучила свою ученицу, но не в силах была ей помочь. — Конечно, знаю… — прошептала она, наклонившись и прикоснувшись губами ко лбу девушки. В ответ Таня притянула её к себе — несмотря на то, что та доставила ей так много боли, эта женщина была для неё сейчас самым близким человеком на свете. Медузия, прижавшись к Тане, осторожно погладила её по руке. — А теперь — спи. Тебе надо отдохнуть. Тане совсем не хотелось её отпускать — лишённая какой бы то ни было поддержки, она наконец получила то, чего хотела больше всего — дружеские объятия. Медузия, будто прочитав её мысли, аккуратно отстранилась и произнесла: — Я побуду тут ещё немного. Если хочешь — могу даже полежать с тобой. Таня подвинулась на другой край двуспальной кровати, всем своим видом показывая, что не против. Медузия, пустив пару зелёных искр, переоделась в пижаму и легла рядом с ней. Только сейчас девушка осознала, что той тоже очень одиноко — о её взаимоотношениях с Сарданапалом не знал только ленивый, а после того как и Зуби заснула, она и вовсе осталась одна. Нащупав руку преподавательницы, она, на этот раз очень аккуратно, сжала её. Получив ответное рукопожатие, Таня улыбнулась — она теперь не одна, у неё есть верный союзник. С этими мыслями девушка наконец и заснула.