Aflame...

Разряд. Электрически белый всполох перед глазами. Которые двумя черными точками ровно вверх — в потолок вглядываться. Слишком далеко, чтоб о чем-то вспомнить. Да и впрямь, там бесконечное Н_И_Ч_Т_О, лишь дальше. Да и просто, тебе безразлично. А кто-то за пару сотен метров от сюда мерит быстрым нервным шагом, изрядно стоптанный чужими грязными сапогами, пол кабинета. Нервно курит, перебирая карты и отчеты. Как-то слишком глупо было обещать новый мир на пепелище старого, если еще тот не догорел. А может и вовсе не сгорит — взорвется, бочкой с порохом не оставя никого и ничего. А еще самой надо — дойти, пролезть найти. Удержатся во всем этом безумии. Глаз уже дергается и мигрень на нервной почве… Она прижимает пальцы к вискам. Бьется головой об стол, весь картами и отчетами заваленный. Пишет. Отдает приказы. Ругается. Ведет переговоры. А ты будто видишь ее. Проигравшуюся, проштрафившуюся. Немножко другую. Будто серьезней. Будто знающую и верящую… Но так и не понявшую, что для того, что бы сдвинуть горы не хватит земных сил. А, в общем, тебе плевать вдвойне. С той же силой, как потом ты будешь смеяться, не веря. Когда тебе скажут, что именно по ее приказу тебя спасли, заштопали. Будешь смеяться, уже точно не зная над чем. Не помня кто она такая, и почему все это оксюморон невозможный. Как бы по привычке. Привычка, ведь — святое. А потом еще много чего скажут. А потом, сломавшись под аргументами, ты просто не поймешь. И ее лицо, вдали мелькнувшее, покажется слегка знакомым. Ниточкой, ведущей-тянущей. И даже усомнишься немножко. В силе и факте привычки, и невозможности происходящего. Потом много чего будет. А пока лишь одна бесконечность пофигизма. Знаю. Но знать не хочу. А дальше лишь… — Привет старая, глупая Тома… …Ничего. Пусто. Формат.