Не стать жертвой

      Наконец дверь открылась, и на пороге предстал сам хозяин дома. Спутанные волосы были влажными, на лице еще блестели капельки воды, наскоро натянутая белая футболка темнела мокрыми пятнами — похоже, вышел прямо из душа, потому и не открывал. У Карен все слова застряли в горле, когда она при дневном свете увидела жуткие синяки на его лице. Только сейчас ей стало по-настоящему стыдно. Ни за что избила невиновного человека! Да еще и от всей души желала ему смерти.       Макгрегор, не дождавшись от нее ни слова, молча оперся плечом о косяк и вытянул перед собой руки, сжав кулаки. Карен непонимающе посмотрела на них и внезапно вспыхнула, сообразив, на что он намекает.       — Что, слова забыла, Сантана? Я могу напомнить. Вы столько раз зачитывали мне мои гребаные права, что я их уже наизусть знаю.       — Мистер Макгрегор… Я могу войти?       — Фу, Сантана, — хмыкнул он, опуская руки. — Какая ты скучная. Ну, входи.       Он пропустил ее мимо себя и следом вошел сам. Карен по-прежнему не знала, с чего начать, и нервно теребила край кобуры.       — Кофе хочешь? — непринужденно спросил Макгрегор, будто это не он только что подставлял руки для ареста, собираясь в тюрьму как минимум на несколько лет.       — Тайлер, — выдохнула Карен, повернувшись к нему лицом. — Я хочу принести извинения.       Вот теперь он занервничал, с удивлением отметила она про себя. Гаденькая ухмылочка сползла с побитого лица, дыхание стало тяжелым и хриплым, грудь высоко вздымалась при каждом вздохе.       — Мне не нужны твои сраные извинения, Сантана. Или арестовывай, или вали нахуй отсюда.       — Я знаю, что это был не ты, — не обращая внимания на его подчеркнутую грубость, продолжала Карен, глядя ему прямо в глаза.       — Сучка, — выдохнул он и грубо толкнул ее спиной к стене. — Значит, сначала ты ломаешь мне нахуй жизнь, а теперь вот так просто приходишь извиняться? И говоришь, что знаешь, что это не я? За ночь мозги на место встали, да? Нет уж, Сантана, простым «извини» тут не отделаешься.       Карен молчала, глядя на него широко распахнутыми глазами. В то, что он может причинить ей вред, абсолютно не верилось. Хотел бы — как минимум избил бы ее вчера. Но Макгрегор сегодня выглядел даже злее, чем ночью. Не дождавшись реакции, он грубо сжал пальцами ее горло и приблизил к ней искаженное злобой лицо.       — Или, может быть, тебе хочется продолжения?       — Ты нарываешься, Макгрегор, — прохрипела она, задыхаясь.       — Нет, это ты нарываешься, Сантана.       Он грубо выдернул край ее рубашки из-под ремня и нагло запустил пятерню ей под одежду.       Карен молчала, чувствуя, как от недостатка кислорода начинает кружиться голова. Гнев в темных глазах Макгрегора погас так же внезапно, как и зародился. Он ослабил хватку на шее и медленно провел большим пальцем по ее нижней губе. Карен невольно приоткрыла губы, подчиняясь движению его руки. Вторая рука перестала грубо щупать живот и принялась расстегивать пуговицы одну за другой. Добравшись до стягивающего грудь топа, Макгрегор впился пальцами в тонкую ткань, сминая ее вместе с грудью, и приник губами ко рту Карен.       Поражаясь сама себе, она ответила на поцелуй. В этот раз в нем не было животной грубости. Он все так же толкался ей в рот языком и жестоко впивался в ее губы своим ртом, засасывая их полностью, но теперь это был танец страсти, а не ярости. Его пальцы задрали вверх топ и беспрепятственно гладили грудь, потирая напрягшиеся соски, вторая рука скользнула ей за спину, прошлась по пояснице, а затем умело расстегнула пряжку ремня.       Лишь когда его рука по-хозяйски спустила расстегнутые брюки с бедер Карен и грубо сжала ягодицу, затянутую в черные спортивные шорты, он наконец оторвался от нее и посмотрел прямо в глаза.       — Так ты будешь меня арестовывать или нет?       — Блядь, Макгрегор! — застонала Карен, откинув голову назад. — Да ты трахнешь меня наконец или нет?!       Если он и опешил, то лишь на короткое мгновение. Рывком сдернув с себя футболку, он расстегнул свои джинсы и уперся напряженным членом ей в бедро. Хрипло дыша, уверенно стянул с бедер трусики, запустил пальцы ей между ног и принялся осторожно поглаживать там, проникая гораздо глубже, чем он позволял себе ночью. Карен застонала, ее губы сами нашли его рот, целуя с такой же жадностью, с какой он возбуждал ее и без того горящую желанием плоть. Пальцы почти сразу заскользили легко и свободно, и вскоре он приподнял ее бедра, судорожным рывком протолкнув в нее член.       Карен опять застонала: при попытке обнять ногами его бедра стало ясно, что болтающиеся у колен штаны не дают этого сделать. Но чтобы снять штаны, надо вначале расшнуровать ботинки…       Макгрегор решил вопрос быстро и немного иначе: подхватив Карен на руки, он поднес ее к столу, одним движением смахнул все, что там было, и нагнул ее над столешницей, прижимаясь бедрами сзади. Карен всхлипнула и прогнулась, подаваясь назад, навстречу его сильным, размашистым толчкам. Его рука обнимала ее под грудью, не позволяя Карен биться о твердую поверхность, но она почти ничего не чувствовала, кроме жгучего желания, испепеляющего ее нутро, и того удовлетворения, которое дарили ей уверенные движения Макгрегора. Поддавшись целиком захватившей ее страсти, Карен с нарастающим до предела возбуждением ощутила, как губы Макгрегора целуют ее голое плечо, а зубы слегка царапают кожу…       Его руки были везде: мяли грудь, звучно шлепали по ягодицам, гладили живот, скользили между ног. Охваченная безумием, Карен внезапно выгнулась и закричала, чувствуя, как сотрясают ее волны оргазма.       Макгрегор, ускорившись, сделал еще несколько движений, прежде чем довести до разрядки себя самого. Со стоном выскользнув из нее, он крепко прижался к ней сзади, и Карен почувствовала, как по ее голой ляжке потекла теплая сперма. Он шумно выдохнул и уткнулся лбом ей в спину.       — Так и знал, что ты похотливая сучка, Сантана, — горячее дыхание обожгло ей лопатки.       Карен не нашлась с ответом, чувствуя себя до крайности глупо. Выскользнув из-под него и пряча глаза, она наклонилась и попыталась натянуть штаны. Но Макгрегор не позволил ей, перехватив запястья. Резким движением сгреб ее на руки и поднес к кровати. Оказавшись спиной на неубранной постели, Карен смахнула налипшие на лицо влажные волосы и удивленно взглянула на нависшего над ней Макгрегора.       — Сними к ебеням свои чертовы ботинки! — прорычал он.       Нервное напряжение безумной ночи и не менее безумного утра прорвалось из Карен внезапным хохотом. С трудом приподнявшись и сотрясаясь от смеха, она принялась расшнуровывать правый ботинок, в то время как Макгрегор, чертыхаясь, колдовал над левым. Когда оба ботинка полетели на пол, он окончательно сорвал с Карен штаны, а затем избавился от собственных джинсов. К тому времени, как он снова навис над ней сверху, ввинчивая свое больше мускулистое тело между ее бедрами, его член опять был напряжен, а Карен снова чувствовала возбуждение.       В этот раз он был значительно нежнее. Его поцелуи были долгими, чувственными и мучительно-сладкими, ее грудь налилась и отвердела под его ладонями. Находясь с ним лицом к лицу, Карен впервые позволила себе обнять его торс, погладить вздувшиеся на спине мышцы. Не прерывая поцелуя, он снова вошел в нее — легко, как по маслу. Теперь безумная страсть не мешала им чувствовать друг друга, и Карен с наслаждением отдалась процессу, толкаясь бедрами вперед навстречу его движениям. Закрыв глаза, она подхватывала нарастающий ритм, стремясь получить член Макгрегора в себя как можно глубже. И совсем потеряла счет времени, растворившись в собственном удовольствии.       Макгрегор словно бы знал ее тело наизусть, понимая, на какие точки нажать и какие погладить, чтобы довести ее до пика. Она самозабвенно стонала, содрогаясь в конвульсиях, и плевать ей было на то, как он внимательно вглядывается в ее лицо.       Плевать на все.       В этот раз, чтобы кончить, им обоим понадобилось больше времени. Вконец вымотанный, Макгрегор лег на нее, слегка переместив вес собственной туши набок. В этот раз он не решился на издевки — а может, просто не мог говорить? Карен, чувствуя себя как никогда счастливой и умиротворенной, легонько толкнула его в грудь, заставляя перевернуться на спину. Он посмотрел на нее с толикой настороженности в темных глазах, но она улыбнулась и мягко тронула губами его губы. Потом подбородок. И шею, мазнув языком по кадыку. Прижалась ртом к ямке между ключицами. Подразнила кончиком языка продолговатую впадинку между хорошо прокачанными грудными мышцами. Коснулась напрягшегося темного соска… и замерла. С левой стороны груди, там, где сердце, полукругом была набита татуировка, которую ночью она заметила вскользь, но не разглядела как следует. Теперь же перед глазами явственно встали семь знакомых букв: SANTANA. Ее пальцы невольно коснулись этих букв, и у Карен на глаза навернулись слезы.       Он действительно любил Джинни. Настолько, что выбил ее имя у себя напротив сердца. И не свел татуировку даже после ее смерти, несмотря на ужасные обвинения, которые преследовали его все четыре года…       Макгрегор напрягся, сообразив, куда она смотрит, и накрыл ее ладонь поверх татуировки своей ладонью.       — Да, вот так оно и бывает, Сантана. Полюбишь женщину до беспамятства, а потом внезапно ее находят растерзанной и мертвой. А тебя обвиняют в ее смерти.       — Прости, — только и смогла вымолвить Карен, чувствуя себя гадко. Будто она сейчас украла у мертвой сестры то, на что никогда не имела права.       — Ой, да брось. Я привык, — прежде чем он поднялся, скрывая лицо за спутанными патлами, Карен показалось, что глаза его блеснули подозрительной влагой. — Тебе не надо спешить на работу?       — Я отстранена на неделю.       — За что? — когда он обернулся, глаза уже были сухими.       — За жестокое обращение с тобой при аресте. По твоей жалобе, помнишь? — Карен стало неловко лежать голышом под его изучающим взглядом, и она потянула на себя смятое одеяло.       Он насмешливо хмыкнул и потянул одеяло назад, оголяя ей грудь.       — В отличие от тебя, я хотя бы не врал.       Карен возмущенно отвоевала одеяло.       — Заберешь жалобу? Тогда я смогу вернуться к работе.       — Так ты за этим ко мне приходила? — веселый огонек в его глазах внезапно погас, и Карен почему-то почувствовала себя виноватой.       — Нет, — сказала она твердо. — Не за этим. Я хотела извиниться.       — Да с чего вдруг? — он неопределенно передернул плечами. — Чем я заставил тебя передумать?       — Не ты, — тряхнула головой Карен и тоже села на постели, прижимая к себе одеяло. — Сегодня ночью убили девушку. Почерк тот же — изнасилована, изуродована и убита. Но произошло это в то время, когда ты был со мной. Ты никак не мог быть убийцей, Тайлер.       Макгрегор молчал, задумчиво опустив взгляд.       — У тебя, случайно, не пропадало недавно что-нибудь из альпинистского снаряжения? — внезапно нахмурившись, спросила Карен.       Он снова пожал плечами, и Карен невольно залюбовалась игрой мышц на рельефной спине.       — Не знаю. А должно было?       — На месте преступления найдены альпинистская веревка и жумар с отпечатками твоих пальцев.       Теперь нахмурился и Макгрегор.       — Убийца пытается тебя подставить. Кто бывал здесь у тебя?       — Шутишь? — невесело хмыкнул он. — Кроме вашей братии, ко мне уже четыре года никто не заходит. Разве что кто-нибудь шарится у меня по дому, когда меня нет.       Карен задумалась: что-то в его словах не давало ей покоя.       — Ладно, Сантана, — с напускной веселостью он ткнул ее в бок. — Иди в душ, одевайся, и поедем забирать жалобу. Если ты будешь болтаться неделю без дела, то кто будет ловить убийцу?       С тяжким вздохом Карен выползла из-под теплого одеяла. Макгрегор между делом ухитрился ущипнуть ее за бедро, но ей было не до смеха. Подобрав разбросанные вещи, она поплелась в душ. На этот раз не стала поступать по-свински и расходовать на себя всю горячую воду. Наскоро смыв с себя недвусмысленные следы недавнего помешательства его губкой и его гелем для душа, она вытерлась его полотенцем — это уже начало входить у нее в привычку — и торопливо оделась.       Макгрегор успел заварить обещанный кофе. Пока Карен наслаждалась ароматом и вкусом горячего напитка, он тоже вымылся в душе и вышел с обернутым вокруг бедер полотенцем. Карен с удовольствием наблюдала за процессом облачения голого Макгрегора в чистые джинсы и свежую футболку. На ходу хлебнув кофе, он обулся, снял со стены ключи и повертел их на пальце.       — Едем?       — Сначала проверь свое снаряжение, — напомнила Карен.       Он закатил глаза и подошел к этажерке — видимо, альпинистские принадлежности хранились прямо здесь, в просторной гостиной. Карен нахмурилась.       — А ты вообще свой сарай запираешь когда-нибудь?       — А что у меня брать-то? — он пожал плечами.       Прекрасно, блядь. Заходи кто угодно и бери что хочешь.       — Да вот хотя бы улики с твоими отпечатками. Так что скажешь?       — Ну… может, и пропало кое-что… Веревка была еще, синяя, не вижу на месте… и жумаров был четный комплект, сейчас одного не хватает.       — Вот тебе и ответ на твой вопрос, — Карен почему-то разозлилась на его легкомысленность. — Ладно, садись в машину и поехали.       — Я на своей, — Макгрегор чуть виновато развел руками. — Надо же будет на чем-то возвращаться. Или… возвращаться мне не придется? — он вопросительно приподнял густую бровь, перечеркнутую застарелым шрамом.       Карен помрачнела еще больше.       — Сегодня тебя точно арестовывать не будут.       — Кстати… а почему? Если вы нашли такую вескую улику, то ваши уже давно должны были брать меня с сиренами и дубинками.       — Я сказала, что у тебя алиби.       Он прищурился.       — Сказала? Сантана, я не ослышался? Ты рассказала всем, что сегодня ночью…       — Хрен там, — огрызнулась Карен, поправляя на себе ремень. — Я сказала, что выбивала из тебя признание.       — Хм, — он задумался. — Ну тогда врежь мне разок по морде, для правдоподобности. А то прямо всю ночь, а я без свежих синяков…       — Кончай потешаться, — поморщилась Карен и тоже задумалась. — Кстати, откуда на месте прошлого преступления твоя сперма? Ты… где-нибудь… неосторожно не оставлял ее на видном месте?       Макгрегор внимательно вгляделся в ее лицо и недвусмысленно хмыкнул.       — Хочешь спросить, не трахался ли я с какой-то красоткой, которая мечтает упечь меня за решетку? Я тебе говорил, Сантана: после Джинни у меня никого не было.       — Так откуда сперма?       — Был момент... Ваши заставили меня опять пройти ряд гребаных анализов и сдать образцы. Разве что в заду у меня не ковырялись — и как это они пропустили?       — Наши, — задумчиво повторила Карен. — А кто именно?       — Да откуда мне знать? Прислали вызов письмом, и дело с концом. Вернее, конец при деле.       — А письмо где? — не обращая внимания на пошлую шуточку, уточнила Карен.       — Да выбросил, на кой черт мне его хранить?       «Ладно, — про себя подумала Карен. — Проверю по реестру, кто отправлял такое письмо».       Ведь на самом деле никаких анализов от Макгрегора не требовалось: все данные по образцам были давным-давно запротоколированы и подшиты к материалам дела.       Прекратив допрос, Карен в задумчивости села в служебную машину. Макгрегор, ребячески кривляясь, отсалютовал ей и сел за руль собственной. Весь путь до полицейского участка она бросала взгляды на зеркало заднего вида — он следовал за ней неотступно.       Карен вздохнула. Этот день перевернул буквально все и в ее сознании, и в ее жизни.