Не стать жертвой

      Через полчаса он насильно втолкнул ее в душ и самолично принялся раздевать. Похоже, в его душе Карен стала бывать чаще, чем в собственном.       — Я купил тебе полотенце и бабский гель, — он повертел в руках прозрачную бутылочку. — «Дикая орхидея». Ты любишь запах орхидей, Сантана?       Она улыбнулась сквозь слезы и потянулась к нему губами. Макгрегор осторожно обнял ее обнаженное тело и ответил на поцелуй. Но, оторвавшись, чтобы дать им обоим возможность отдышаться, демонстративно скривился.       — Бросай пить, Сантана. Такое чувство, что целуешься с бутылкой джина.       Карен обиженно ткнула его кулаком в живот, но он успел напрячь пресс, и она едва не отбила себе костяшки.       — Ну и не надо. Пойду целовать кого-то другого, не такого переборчивого.       — Хрен тебе, а не другой, — Макгрегор втолкнул ее в душевую кабинку и открыл кран.       Карен взвизгнула: жестокий монстр нарочно окатил ее холодной водой. Пока она колотила его кулаками по спине, он все-таки повернул кран на тепло, словно не замечая, что сам уже наполовину промок. Карен схватила его за футболку на груди и втянула под душ вместе с собой.       Стаскивать с него мокрую одежду было тем еще удовольствием, но Карен справилась с его помощью. Жадно прижалась к его голому телу и нашла губами его губы, поцеловала с болезненным исступлением. Макгрегор странным образом сумел почувствовать ее настроение, поэтому снова сделал то, что ей было нужно. Не отпуская ее губ, он вдавил ее спиной в холодный кафель и, приподняв за ягодицы, усадил себе на талию. В его сильных руках хотелось забыться, а в чувственных, глубоких поцелуях — просто раствориться. Сегодня Карен не могла бы вынести вчерашней грубости на грани безумия, зато каждая клеточка тела отзывалась теплом на прикосновение его губ — шея, плечи, грудь… Лишь когда Карен нетерпеливо заерзала бедрами, Макгрегор позволил себе большее, и она впустила его, с удовольствием подчиняясь медленным, размашистым движениям.       Карен словно отключилась, обнимая недавнего врага за шею и спрятав лицо у него на плече. В кои-то веки можно испытывать что-то еще, кроме ненависти. Не думать о Джинни, не думать о Гилморе, не думать о работе и долбаных уликах, да и о самом Макгрегоре не думать. Потеряться в реальности и думать только о себе…       Как могло случиться так, что сутки назад она ненавидела его всем сердцем, а теперь не представляла, как могла жить без него? Не хотелось думать о прошлом, не хотелось думать даже о будущем — просто жить настоящим. Жить здесь и сейчас, в объятиях этого странного мужчины.       Блядская вода испортила очарование момента, обдав их обоих леденящим холодом еще до того, как взаимный танец любви успел прийти к логическому завершению. Карен взвизгнула и оттолкнула Макгрегора, и ему пришлось поставить ее на пол, чтобы закрутить кран. Тяжело дыша, он накинул ей на плечи новое полотенце и вытерся сам. Карен поймала себя на том, что ловит глазами татуировку под его левым соском.       — Тайлер…       — Что?       — Скажи… когда ты трахаешь меня, ты представляешь на моем месте Джинни?       Выпалив то, что мучило ее со вчерашнего дня, она замерла, ожидая его реакции. Макгрегор взглянул на нее исподлобья, но ничего не ответил. Вместо этого подхватил ее под бедра и потащил в гостиную, где сразу же бросил на кровать и навис сверху, внимательно глядя ей в лицо.       — Ты похожа на нее, — наконец сказал он и очертил кончиками пальцев контур ее лица. — Внешне. И голос тоже. И все же вы совсем разные.       — Она лучше меня, да? — осознавая собственную глупость, тоскливо спросила Карен.       — Она просто другая, — ответил Макгрегор, невесело улыбнувшись, и принялся расправлять мокрые волосы Карен по подушке. — Джинни — она… как летнее солнце. Веселая, добрая, ласковая…       Карен отвела взгляд. Да, с мертвой сестрой ей не тягаться. Впрочем, и с живой она никогда не могла конкурировать, оставаясь нелюдимым колючим дикобразом рядом с милым пушистым котенком Вирджинией.       — А ты — злобная агрессивная сучка, Сантана, — внезапно развеселился Макгрегор. — Нет, я и в пьяном бреду не представил бы Джинни вместо тебя.       — За агрессивную сучку ты мне ответишь, — взвившись, зашипела Карен и неловко замахнулась, чтобы залепить ему пощечину.       Он перехватил ее руку и поднес к губам судорожно сжатые пальцы. Покрыл поцелуями каждый из них. Карен настороженно наблюдала за ним из-под нахмуренных бровей: Макгрегор удивлял ее с каждым днем все сильнее.       — Думаю, твоя агрессия объясняется банальным недотрахом, — невозмутимо сказал он и коснулся губами ее щеки. — Но это легко вылечить.       Его поцелуи, невесомые и целомудренные, вновь заставили ее расслабиться и не реагировать на обидные слова. Впрочем, был ли он так уж неправ? Она и забыла, когда в последний раз заводила интрижку.       — Еще вчера я тебя ненавидел, Сантана, — шептал он, медленно целуя ее шею пониже уха. — Как ты умудрилась сделать это со мной?       — Сделать что? — выдохнула она, невольно запрокидывая голову, чтобы подставить шею его поцелуям.       — Вот это, — его губы скользнули ниже, и Карен смяла пальцами простыню. — Еще вчера ты бесила меня одним своим видом, а сегодня я не хочу тебя отпускать.       Губы и язык Макгрегора прошлись по ключице, в то время как теплые ладони бережно гладили ее тело от плеч до бедер, и Карен застонала, выгибаясь дугой. Ее руки сами собой метнулись за голову и ухватились за кованые прутья изголовья.       От Макгрегора не укрылось это движение, и он насмешливо хмыкнул.       — Да ладно?       — Что? — не поняла Карен, недовольная образовавшейся паузой: ей хотелось по-прежнему чувствовать на себе дразнящие прикосновения.       — Плохой девочке хочется экзотики? — фыркнул он и сполз с нее.       На этот раз Карен застонала от досады и запустила подушкой вслед его голой спине.       — Макгрегор, блядь! Ты прекратишь все время сбегать от меня или нет?       — А может, мне нравится, когда за мной бегает красивая стерва? — забавлялся он, уже возвращаясь.       Карен замерла, заметив в его руках собственные наручники. Он снова хмыкнул, оценив ее реакцию, и почти грубо заломил ей руки за голову, защелкнув наручники за изголовьем.       — Ты что творишь? — прошептала она, дернув руками.       Но Макгрегор уже вернулся в постель и навис над ней, ехидно ухмыляясь. Карен немедленно захотелось расцарапать его наглую рожу, и она вновь дернула руками, добившись лишь жалобного металлического лязга.       — Скажи мне, Сантана, — понизив тон до хриплого шепота, который действовал ей на нервы, он склонился к ее лицу и легонько коснулся губ своими губами, — тебя заводит опасность в сексе или просто нравится подчинение?       Карен открыла рот с намерением требовать немедленного освобождения, но слова застряли в горле, когда он втолкнул в нее свой язык. Внизу живота предательски намокло, и Карен невольно закинула ноги ему на бедра. Хотела бы она знать, что заводит ее на самом деле… Но он был прав: опасная игра с наручниками, напоминающая вчерашнее происшествие, обострила ощущения.       Отвечать ей уже не пришлось: Макгрегор определенно знал, что с ней делать.

***

      Давненько Карен не просыпалась с ощущением такого уюта и умиротворения, как этим утром. Даже пульсирующая головная боль и пересохшее горло — верные спутники похмелья — не могли испортить ей чудесное пробуждение. Она лежала, уткнувшись носом в расслабленную спину Макгрегора и обнимая его рукой и ногой, и слушала его размеренное дыхание.       Бог ты мой, каких-то несколько часов назад она считала его чудовищем…       Будильник еще не звенел, но гостиную освещал подозрительно яркий свет. Карен пришлось отлипнуть от уютной спины Тайлера и перекатиться на край, чтобы найти свой телефон. Глянув на экран, она скривилась: так и есть, будильник должен был прозвенеть через пять минут. С тяжелым вздохом она поцеловала голое плечо любовника и попыталась выползти из теплой кровати, но была захвачена в плен не до конца проснувшимся Макгрегором.       — Сбегаешь? — он сунул лицо в ложбинку между ее плечом и шеей, властно подгребая ее к себе.       — Мне пора на работу, — неохотно разлепила губы Карен.       — У тебя бывают блядские выходные? — промычал он, тыкаясь губами ей в ключицу.       — Время от времени, — она запустила пальцы в его спутанные волосы и еще крепче прижала его голову к себе. — Но о каких выходных может идти речь, когда убийца на свободе?       — Пусть его ловит кто-нибудь другой, — недовольно бурчал он, недвусмысленно сгребая ладонью ее грудь. — Останься.       — Не могу, Тайлер, — со вздохом сказала она, чувствуя, как протестует против разлуки тело, жаждущее мужских ласк. — Ты спи, я постараюсь не слишком шуметь.       — Нет уж, — его руки, как кольца удава, обхватили все ее тело, а бедра настойчиво ввинтились между ее ног, — слегка пошуметь тебе все же придется.       Желание затмило разум, и Карен вцепилась пальцами в его плечи. Этим утром она по достоинству оценила отсутствие соседей возле дома Макгрегора: можно было кричать, не сдерживаясь, сколько душе угодно. К счастью, отдохнувшее ночью тело не потребовало много времени для разрядки, зато после Карен пробудилась окончательно.       Пока она приводила себя в порядок в душе, взъерошенный Макгрегор приготовил ей кофе и сендвич.       — Черт, опаздываю, — нахмурилась Карен, взглянув на экран телефона, и принялась листать адресную книгу. — Надеюсь, такси в эту дыру приедет быстро.       — Зачем такси? — он пододвинул ей чашку. — Бери мою машину.       Карен озадаченно взглянула на него.       — Ты серьезно? Но… как же…       — Мне все равно некуда ехать. А вечером вернешь, — он многозначительно подмигнул ей, и Карен смутилась, как девчонка на первом свидании.       Намек был ясен как день, но Карен вовсе не готова была брать на себя такие обязательства.       — А вдруг мне придется задержаться на работе? Когда служишь в полиции, никогда не знаешь, сколько продлится твой рабочий день.       — Как знаешь, шеф, — пожал плечами Макгрегор и отхлебнул кофе. — Тогда отвезу тебя сам.       А вот за это Карен была ему благодарна. Она все еще чувствовала вину за то, что он лишился работы и доброго имени, но вскоре она это исправит. И чем раньше они поймают настоящего убийцу, тем лучше.

***

      Хэнсли, стоя у окна в своем кабинете, озадаченно проводил глазами отъезжающую с парковки машину Макгрегора и повернулся к Карен. Его бровь многозначительно поползла вверх.       — Что бы это значило, Сантана?       — Что бы ни значило — это касается только меня, — отрезала она. — Есть новости о Гилморе?       — Никаких, — посмурнел Хэнсли. — На уши поставлена не только полиция округа, но и всего штата. Машина обнаружена у кафе, где он обедал, но сам он словно сквозь землю провалился.       — Пешком он не мог далеко уйти, — задумчиво проговорила Карен.       — Потрясающая проницательность! — с поддельным восхищением в голосе протянул Хэнсли. — Браво, Сантана! И как ты с такой способностью к дедукции все еще болтаешься в рядовых детективах?       — Заткнись, — поморщилась Карен. — Что с розыском? Я могу участвовать. Есть сводка, какие места уже проверены?       — Есть, — посерьезнел Хэнсли и ткнул пальцем в карту. — В напарники возьмешь Пакстона. Парень молодой, но перспективный. Будете патрулировать западную часть хребта, вот этот и этот квадрат. А на вечер для тебя будет особое задание.       — Какое? — она насторожилась.       — Мы тут с ребятами пытались обмозговать мотивы Гилмора. Все сходятся на том, что он всегда к тебе неровно дышал. В какой момент он поехал кукухой, теперь уже никто не узнает, но… Все жертвы подозрительно похожи на тебя, Карен. Начиная с Вирджинии. Мы не знаем этого наверняка, но можем предположить, что Гилмор попытается добраться до тебя.       Карен сглотнула, выжидающе глядя на сержанта.       — Твой дом оцеплен еще со вчера. Наблюдение скрытое, чтобы не спугнуть эту тварь. Вечером едешь домой, — он выдержал многозначительную паузу, выразительно глядя на нее. — Никаких кувырканий с Макгрегором этой ночью, слышала?       Карен возмущенно открыла рот, но ядовитый ответ так и не пришел на язык, поэтому она лишь молча кивнула, чувствуя, как лицо начинает гореть.       — Будешь вести себя, как обычно. Включишь свет, телек, музыку — или что там у тебя — и будешь ждать. Ясно?       — Ясно, — глухо отозвалась она. — Могу выполнять?       — Можешь, — сказал Хэнсли и тут же наставил на нее ненавистный указательный палец: — И вот что, Сантана! Узнаю, что ты изгалялась над Пакстоном — переведу в канцелярию. У меня все.       Кипя от ярости, Карен вышла из кабинета. К оскорблениям от Хэнсли ей было не привыкать, но все же его слова отдавались в душе горькой несправедливостью. И давно она слывет в департаменте несдержанной истеричкой?       А может, в этом есть доля правды? — закралась в мозг неприятная мысль. В конце концов, то, как она повела себя с Макгрегором, выходит за рамки профессионализма. Ей следовало держать разум холодным. Карен тряхнула головой и гордо передернула плечами: в конце концов, она офицер полиции. И ее долг — выполнять свою работу беспристрастно.       — Эй, Пакстон, — холодно процедила она, заглянув в общий отдел оперативников. — Ты со мной. Выезжаем.

***

      День они, конечно, потратили зря. Прочесывание ни одного из квадратов не дало результатов. Как она знала из переговоров по рации, у остальных дела были не лучше. Никаких следов преступника.       Зато Карен могла гордиться собой: весь день она вела себя как образцовый офицер. Даже преподала молодому дарованию, выданному ей в напарники, пару наглядных уроков: белобрысый худощавый Пакстон, только-только поступивший к ним с академической скамьи, еще ни разу не был на практических выездных заданиях.       Пару раз она с неохотой поймала себя на том, что скучает по Гилмору. Напарником он был отличным, что и говорить… В голове до сих пор не укладывалось, как ее давний друг и верный соратник, который не раз прикрывал ей спину в перестрелках, мог на поверку оказаться таким чудовищем. Четыре года бок о бок с насильником и убийцей! И Джинни… Джинни…       Отгоняя от себя горькие мысли, Карен с трудом дожила до вечера. У ее дома, согласно отчетам с мест наблюдения, все было тихо. Перед тем, как отправить ее домой, Хэнсли дал ей тысячу инструкций: быть осторожной, не расставаться с рацией и телефоном, не выключать свет, докладывать о любом подозрительном шорохе, который померещится ей в кустах. Карен не слишком-то верила в то, что Гилмор объявится именно сегодня (если объявится вообще), однако тревога Хэнсли передалась и ей.       Когда она вошла в дом, непринужденную усталость изображать не пришлось: целый день гонок по гористым лесам давал о себе знать. Дверь на всякий случай решила не запирать, чтобы облегчить преступнику проникновение. Со стороны это могло выглядеть как обычная забывчивость: Карен вообще нечасто запирала входную дверь на ключ.       Включила свет, прошлась по пустой гостиной. Все вещи оставались на тех же местах, где она оставила их вчера. Раскрытый альбом с фотографиями на полу. Недопитый стакан с джином, почти пустая бутылка — и угораздило же ее вчера столько вылакать, а казалось, совсем чуть приложилась.       На боку затрещала рация — коллеги требовали ответа.       — Все чисто, — отрапортовала Карен. — Пока никого.       Нажав «отбой», Карен машинально подхватила бутылку и стакан и прошла на кухню. Стакан отправила в раковину, а бутылку — в холодильник. Захлопнув дверцу холодильника, задумалась и открыла ее снова: только сейчас она осознала, что голодна как волк. Содержимое особо не порадовало: с полок на Карен сиротливо поглядывала парочка йогуртов, позавчерашний сыр и распечатанная упаковка бисквитов. Она со вздохом заглянула в морозилку: тут ситуация была получше. Зная себя, время от времени Карен запасалась полуфабрикатами из ближайшего супермаркета. Благодаря этому среди запасов оказалась замороженная пицца, которую она и сунула в микроволновку. Та коротко пикнула, начав разогрев, но Карен внезапно призадумалась.       Она никогда не покупала одну пиццу. Брала сразу парочку, а то и три. В последний раз она закупалась в воскресенье и с тех пор ни разу дома не ужинала. Однако в морозилке лежала одна пицца. Помешкав, Карен заглянула в мусорное ведро. Нет, никакой лишней упаковки не видно.       Глюки?       Она еще раз открыла холодильник и присмотрелась к бутылке джина. Вчера распечатывала полную, могла ли она выпить столько за те пару часов, когда ее колбасило от стресса?       Да нет, наверняка разыгралось воображение. За домом, как сказал Хэнсли, наблюдение ведется еще со вчерашнего дня. Если бы кто-то посторонний вошел внутрь, это не осталось бы незамеченным. Да и дверь была закрыта на замок, как бы злоумышленник мог проникнуть сюда?       Пока разогревалась пицца, Карен включила кофеварку, а тем временем обошла дом — на всякий случай, с пистолетом наготове. Но нет, везде было тихо.       Глупости какие.       Спустившись вниз, она поела безо всякого аппетита. После смерти Джинни Карен терпеть не могла ужинать дома в одиночестве и всегда предпочитала завеяться куда-то с ребятами, не обремененными семейными узами. Дома же проще было обдумывать дела, которые требовали отрешенности и вдумчивого анализа.       Ну или просто поваляться в кровати перед телеком — чем не дело?       Дожевывая на ходу пиццу и подхватив недопитую чашку кофе, Карен выключила свет на кухне и поднялась по лестнице на второй этаж. В былые времена здесь находились спальня родителей и отдельная комната девочек. Теперь родительская стала просто гостевой, а в их с сестрой комнате единоличной хозяйкой оказалась Карен.       Привычно нащупав выключатель свободной рукой, Карен включила свет — и замерла на пороге, выронив чашку. В шею упирался холодный металл.