Не стать жертвой

      — Ну наконец-то, Карен, — тихий голос Гилмора казался чужим и очень неприятным в сложившейся ситуации. — Уже не надеялся дождаться тебя дома. И где ты шляешься по ночам? Неужели у Макгрегора?       Карен выдохнула. Как она могла так проколоться? Ведь ходила же осматривать дом! И надо же было оказаться такой тупой курицей: весь вечер носиться с пистолетом и именно сейчас вложить его в кобуру!       — Как ты сюда попал? — сглотнув, спросила она. — За домом ведется наблюдение…       Рука Гилмора ощупала ее бедро, пошарила на поясе и первым делом вынула пистолет. Вслед за ним к преступнику перекочевала рация.       — Наблюдение, — насмешливо хмыкнул Гилмор где-то у ее затылка, и Карен почувствовала легкий запах алкоголя в его дыхании. — Поверить не могу — я столько лет работал с недоумками!       Его правая рука не выпускала пистолет, больно вжимая оружие в шею Карен, а левая профессионально прошлась по карманам, нашла телефон. Следом ловкие пальцы привычно расстегнули пояс и отбросили подальше, в самый угол комнаты.       — Мы расстались вчера в обед, помнишь? Я поехал в кафе. Почти сразу Хэнсли выслал за мной отряд. А вот сменить частоту, — он повертел перед носом Карен отобранной рацией, — додумались лишь после этого.       — Ты знал, — прошептала Карен, холодея.       — Конечно, знал — вы сами любезно сообщили мне об этом, — хихикнул Гилмор.       — И ты сразу поехал ко мне домой?       — Конечно, — с ужасающим спокойствием подтвердил он, — а куда еще мне было ехать? Все дороги наверняка перекрыли. На мне форма, а переодеться я мог либо дома, либо в супермаркете. Дома, сама понимаешь, не вариант. Супермаркет… Видишь ли, при мне нет столько налички. А картой платить — сразу спалиться. Спасенья нет, да? А у тебя тихо, спокойно… Да и ты рано или поздно вернулась бы. А ты ведь лучше тюрьмы и яда, согласись… сладкая Карен.       — Но как ты вошел? — мозг Карен лихорадочно искал выход и не находил его.       — Да легко. Твой замок взломает даже ребенок, Сантана. Глупо быть такой беспечной.       Заканчивая обыск, он нагло прошелся пятерней по ее груди. Пистолет все так же давил в шею.       — Мне больно, — попробовала шевельнуться она, — убери это, пожалуйста. Давай поговорим.       — Я бы с удовольствием поболтал с тобой, куколка. Но у меня мало времени, а я еще не наигрался.       — Гилмор, — у нее внезапно пересохло в горле. — Не делай этого. Мы же друзья…       — Не друзья, Карен, — она вдруг ощутила прикосновение скользкого языка к своей щеке — размашистое, мерзкое. — Не друзья.       Положение казалось близким к безнадежному. Без средств связи она не сможет передать сигнал ребятам, а если закричать — он тут же выстрелит, в этом сомнений не было. Идя на такой риск, Гилмор явно не собирался сдаваться живым. От страха мозг отказывался думать, поэтому она говорила первое, что приходило в голову:       — Для меня ты всегда был другом, Гилмор, — она старалась сделать голос как можно мягче и теплее.       — А ты для меня — нет. Ка-рен, — протянул он ее имя, растягивая гласные. — Ты ведь никогда не хотела видеть во мне больше, чем друга, верно?       — Гилмор, я…       — И Джинни не хотела. Никто не хотел, Карен. А пришлось. И тебе придется.       — Гилмор, пожалуйста…       — Надень-ка сама, — свободной рукой он протянул ей свои наручники. Карен ничего не оставалось, как подчиниться. — Вот и умница. Хорошая девочка.       Теперь, когда ее руки были скованы, Гилмор почувствовал себя смелее, слегка отодвинул пистолет и встал напротив ее. Карен со страхом взглянула ему в лицо. Безумный блеск в глазах и блуждающая на губах улыбка не сулили ничего хорошего.       — Гилмор…       — А теперь, куколка, несколько правил от папочки Гилмора на этот вечер. Правило первое: молчание. Только крикнешь — я стреляю.       — Гилмор…       — Правило второе, — облизнулся он, не обращая внимания на мольбу в глазах Карен. — Я приказываю — ты исполняешь. Ослушаешься — сделаю больно. Очень больно. Поняла?       Карен кивнула. В этот момент на поясе Гилмора затрещала ее рация.       — Надо ответить, — с зародившейся надеждой шепнула она. — Если не отвечу, они заподозрят неладное.       Маньяк нахмурился, раздумывая над проблемой. Но в конце концов сунул рацию Карен в руки и сообщил:       — Правило третье. Если я услышу хотя бы одно неправильное слово… Да хоть бы интонацию... Ты труп, Сантана.       Она сглотнула, лихорадочно пытаясь сообразить, что же делать. Злить Гилмора явно не стоило: разницу с Макгрегором она ощутила достаточно явственно. С тем у нее хватало смелости бороться, а от этого веяло самым настоящим убийством. Карен нажала кнопку.       — Порядок? — прозвучал в рации искаженный голос Хэнсли.       — Да, — бесцветно ответила она. — Все в порядке.       — Ок. Мы тут, если что, — удовлетворенно отозвался Хэнсли и отключился, заодно выключив и сердце в груди Карен.       Надежда таяла с каждой секундой.       — Молодец, — Гилмор провел большим пальцем по ее губам. — Будешь слушаться — будет не так больно. Обещаю.       — Гилмор…       — Правило четвертое: я говорю, ты молчишь. Откроешь рот, если я не попросил тебя об этом — знаешь, что будет, правда?       Она кивнула, чувствуя холод в скованных ладонях.       — А теперь подойди к стене, — не спуская Карен с прицела, он подтолкнул ее к кровати, возле которой в стену были вмонтированы турник и шведская стенка для утренних тренировок.       Карен послушно подошла, уже понимая, к чему все идет.       — На этот раз обойдемся без веревок Макгрегора. Они жутко неудобные, — осклабился Гилмор и развернул Карен лицом к себе, впечатывая спиной в деревянные перекладины. — Подними руки.       Руки тряслись, но Карен попыталась исполнить приказ. В это время телефон в кармане Гилмора завибрировал. Ее телефон.       — Мать твою! — глухо зарычал он, злобно перекосившись. — Они сговорились, что ли?       Достав телефон, он бросил быстрый взгляд на экран и поднес все еще вибрирующий девайс к ее лицу.       — Это кто?       Карен неуверенно скосила глаза, и сердце вдруг бешено забилось. Она так и не внесла телефон Макгрегора в адресную книгу, поэтому отобразились лишь цифры. Но две девятки в конце не оставляли сомнений: звонил именно он.       — Н-не знаю, — она изо всех сил пыталась изобразить искреннее недоумение, а потом ее озарило. — Возможно, звонят из интернет-магазина. Я заказывала платье.       Гилмор, внимательно вглядывающийся в лицо Карен, кажется, расслабился и нажал на отбой.       — Упс! — хорошее настроение вернулось к нему, и он выключил телефон. — Перезвонят. Потом. Кому-нибудь другому.       Карен почти не слышала его слов: в этот момент она молилась на Тайлера, как на бога. Пусть только он поймет, что дело неладно. Ведь она не могла вечером сбросить звонок просто так. А потом отключить телефон. Пусть только он поймет…       — Где должны быть твои руки, Ка-рен? — с отвратительной улыбкой напомнил Гилмор, ткнув пистолетом ей в живот.       Она послушно подняла руки над головой, и Гилмор ловко защелкнул вторую пару наручников, пристегнув первую за перемычку к перекладине турника. Карен вновь затрясло от страха. Даже если извернуться и ударить его ногами, она ничего не выиграет, только разозлит маньяка. И он убьет ее быстро.       А ей стоило потянуть время.       Карен облизнула пересохшие губы и открыла было рот, но Гилмор тут же ткнул в нее дулом:       — Правило четвертое, Карен. Ты помнишь?       Карен кивнула, чувствуя, как по щеке сползает слеза.       — Ты прекрасна, — прошептал он и слизнул соленую каплю мерзким языком. — Ты прекрасна, куколка. Ты знаешь об этом? А сейчас немного поиграем. Готова?       Гадко посмеиваясь, Гилмор отложил пистолет, от которого Карен не могла отвести глаз. Оглянулся вокруг, снял наволочку с подушки и резким движением оторвал крупный лоскут. Карен непонимающе моргнула, но маньяк вернулся к ней и вновь приблизил лицо. Несколько мгновений вглядывался в нее, а затем резко впился в ее губы своим ртом.       У Карен возникло чувство дежавю, когда язык Гилмора вторгся в ее рот. Вот только теперь казалось, что с Макгрегором это было и вполовину не так омерзительно, как с Гилмором.       Тянуть время. Любыми способами тянуть время, напомнила себе Карен. И, преодолевая отвращение, ответила на поцелуй.       Гилмор, казалось, опешил. Однако всего лишь на мгновение: ее покорность, похоже, заводила его. Это было на руку Карен: она пыталась увлечь его поцелуем так долго, как только могла. И все же его время закончилось.       — Сладкая Карен, — протянул Гилмор, размашисто лизнув ее губы. — Жаль, не могу себе позволить целовать тебя всласть. Твои крики наверняка услышат снаружи.       У Карен затряслись колени. Крики? Значит, он начнет мучить ее уже так скоро? Едва эта мысль мелькнула в голове, как Гилмор грубо сжал ее скулы, заставляя открыть рот, и глубоко втолкнул лоскут, оторванный от наволочки. Слезы брызнули из глаз сами собой, и Карен замычала, мотая головой.       — Тихо, тихо, — он ласково потрепал ее по щеке. — Я знаю, это неприятно, но придется потерпеть. Я же терпел, Ка-рен.       Гилмор не стал довольствоваться расстегиванием пуговиц, а резко рванул рубашку от шеи до низа. Треск ткани и стук пуговиц о половицы ударил по нервам, и Карен судорожно всхлипнула. Невесть откуда у Гилмора в руке появился нож, и он безжалостно взрезал ее топ, обнажая грудь. Полюбовавшись на дело своих рук, Гилмор осторожно прикоснулся пальцем к ее соску:       — Мне правда жаль, Карен. Целоваться в губы — это так приятно. Но нельзя было. Мазки обязательно показали бы остатки слюны, ты же знаешь. И эта дурацкая шапочка на голове. И перчатки. И резинка… Все это безумно раздражает. Но теперь можно не соблюдать осторожность, ведь правда?       Он грубо сжал ее грудь, со звериной жестокостью вонзив в нее пальцы, и Карен завизжала. Увы, кляп заглушал звуки с ужасающей надежностью — в этом она могла убедиться.       — Ты не представляешь, как я рад, что ты досталась мне последней. Что я могу прикасаться к тебе. Чувствовать твое тело, — он снова вдавил пальцы в ее грудь и нещадно выкрутил сосок, заставив Карен глухо вскрикнуть. — И не надо заботиться о последствиях. Это так волнует, правда, Карен? Последний секс — для тебя и для меня.       Карен перспектива отнюдь не радовала, но даже признаться в этом она не могла из-за тугого кляпа во рту. По щекам безудержно текли слезы, а глаза с ужасом следили за лезвием ножа. Гилмор, безусловно, считывал ее страх и упивался им. Очертив острием линию груди, он оставил на коже неглубокую царапину и вернулся к одежде. Снять рубашку с Карен в таком положении было невозможно, поэтому Гилмор принялся сосредоточенно вспарывать ее на плечах. Плотная ткань не поддавалась, и он, чертыхаясь, усилил нажим, зацепив при этом кожу плеча. Боль была терпимой, и Карен изо всех сил пыталась держаться и не кричать. Возможно, если она будет меньше дергаться, Гилмор будет не так раздражен…       Рубашка и топ заставили его повозиться. Зато с ботинками, штанами и шортами проблем не возникло — Гилмор с издевательской неторопливостью стянул с нее одежду, не забывая ощупывать стальными пальцами по ходу дела.       — Любишь опасный секс, Ка-рен? — вопрошал он ее, как будто она могла ответить. — Всегда терпеть не мог эти резинки. А ведь приходилось. Ты тоже не любишь их, правда, куколка? Как вы трахались с Макгрегором, расскажи?       Карен рассказала бы с превеликим удовольствием, да еще в мельчайших подробностях, если бы не кляп, торчащий у нее во рту. Вместо этого она могла лишь с беспомощным ужасом наблюдать за движениями маньяка и пытаться предугадать, что он сделает дальше.       Похоже, чужая боль доставляла ему больше наслаждения, чем собственное удовлетворение, потому что, раздев ее догола, Гилмор принялся за нож. Медленно, очень медленно проводил линию за линией на ее шее, плечах, груди, животе, бедрах. Это было больно, хотя измученный мозг еще способен был осознавать, что порезы, которыми развлекался Гилмор, были не слишком глубоки и не опасны для жизни.       Тайлер, пожалуйста… быстрее…       Карен пыталась кричать сквозь кляп. Кажется, это длилось долго. Кажется, от глухого крика она сорвала голос. Кажется, временами она проваливалась в забытье, потому что однажды не смогла понять, куда делся нож и почему Гилмор водит руками по ее тонущему в боли телу, размазывая кровь.       Он что-то говорил, но сознание Карен отказывалось воспринимать слова. Ее поглотили боль и страх.       А дальше он снова взял пистолет. Демонстративно снял с предохранителя и медленно поднес к лицу Карен. Провел дулом по окровавленной груди, животу, и она ощутила холодную сталь между бедер.       Она, конечно, подозревала, что Гилмор будет насиловать ее, но никогда не думала, что он использует для этого пистолет. Она в ужасе сжалась, чувствуя на коже прикосновение металла.       Тайлер… где же ты… я умираю…       Возможно, от шока у Карен случились галлюцинации, потому что в следующий миг она увидела Макгрегора у распахнутой двери в спальню.       Усилием воли она заставила морок развеяться. Нет, это была не галлюцинация. Пистолет Гилмора так и не дошел до точки назначения, а сам мучитель поднялся и повернулся к Карен спиной. Лицо Тайлера казалось слишком реальным — смуглая кожа посерела, пока он замер у двери, переводя взгляд с Карен на потерявшего разум Гилмора.       Тайлер был безоружен. Ну конечно, кто бы подписал человеку, четыре года находящемуся под подозрением, разрешение на ношение оружия?       Вспыхнувшая было надежда погасла окончательно. Взгляд Карен с отчаянной тоской впитывал в себя черты человека, которого она еще пару дней назад ненавидела всеми фибрами души и который теперь неожиданно стал для нее самым желанным на свете.       Гилмор убьет его вместе с ней.       Губы Тайлера шевелятся, но Карен не в состоянии слышать слова. Ее мозг фиксирует лишь движения Гилмора: вот он приставляет окровавленный пистолет ей к виску, вот он пытается втиснуться ей за спину, вызывая резкую боль в запястьях, и прикрывается ее обнаженным телом.       Зачем?       Раздавшийся выстрел погрузил Карен в темноту.