Паника

POV – Ирина Я вышла на работу, хотя врачи и мама с Сашкой практически были готовы привязать меня к кровати. Но я подписала все необходимые бумаги – все на свой страх и риск, все под свою ответственность… Ха! Напугали… «На свой страх и риск…». Мне не привыкать. Я должна найти Стаса. Я не могу просто лежать и ничего не делать – принимать витамины, есть фрукты, пить бульон и пялится в айпад, в то время как мне никто ничего не может толком объяснить! Я уже позвонила всем, кого только могла достать из этой проклятой больницы, но никто ничего не знает. «Арестован. Идет следствие…» Они хотели перевести стрелки на меня – свихнувшаяся после нападения маньяка, начальник отдела начала мстить всем упырям и отморозкам. Это произошло потому, что ФСБ подобралось к палачам очень близко и информацию об этом им слил их человек – генерал Ефимов. И вот тогда они решили улизнуть и подставить наш отдел… и конкретно меня. Через казнь Дениса. Через мое самоубийство. Захаров… Генерал Захаров… Валерий Андреевич… Он был с ними, с самого начала. Один из главных. И я ему все рассказала… И он знал о том, что они похитили Сашку и маму. Но он же и помог освободить моих родных. Как Захаров это сделал – неизвестно. Генерал застрелился… Я до сих пор не могу понять, что чувствую, когда думаю о Валерии Андреевиче. Может, нужно время. Сейчас все в голове слишком сумбурно. Слишком больно думать и анализировать. Именно к Захарову пошел Карпов, именно ему Стас рассказал о том, что произошло с Антошиным. Я не знаю, о чем они договорились и как происходил их разговор. Знаю лишь итог – Сашу с мамой привезли через несколько дней в Москву, Захаров застрелился, а Карпова арестовали. Его делом занимается СК. На самом высшем уровне. И доступа туда практически нет. Я, конечно, буду пробовать и дальше, но пока… Я знаю, что среди главных также были тот самый генерал ФСБ Егор Ефимов и следователь майор Миллер. Ефимов застрелился, Миллер арестован. Были ли у организации другие руководители, пока неизвестно. Детали расследования не раскрываются. В больницу ко мне много раз приходили из СК и ФСБ. Самое ужасное, что к ним в руки попала запись момента убийства Антошина, где отлично видно, кто в него стрелял… Снять с меня обвинения помогли не только показания Стаса, но также свидетельства Измайловой, Тарасова, Щукина, Савицкого, …Глухарева и других. Свою роль сыграл и Скиф – тот ключ, что мы забрали из квартиры судьи, и который потом передала в колонию Лена, оказался флешкой, а на ней был список имен почти всех палачей. Кроме того, Тарасов и Лена догадались, что меня шантажировали. Я не помню, сколько пролежала в том доме, когда и как пришла помощь. Очнулась только в больнице. И, слава Богу, рядом были Сашка и мама. В этот момент мне сразу же захотелось вскочить с кровати и бежать домой. Но потом… потом мне сказали, что Стас арестован, что Валерий Андреевич застрелился, и что… Агапова не успели довезти до больницы. И опять я провалилась в тягучую пустоту… Все это время ко мне деталь за деталью возвращались подробности того, что произошло в моем кабинете… И еще я бегала во сне по огромным белым коридорам, открывала одну дверь за другой, заглядывала за каждый угол, спускалась по лестницам и лифтам, выбегала на крыши и спускалась в подвалы… но нигде не было того, кого я искала. Сегодня мой первый день на работе. Неожиданно для всех. Переступая через «не хочу» и «не могу»… Переступая через себя… Я еще не готова. Постоянная слабость и кружится голова… Но я должна быть на работе, должна мобилизовать все силы и связи. Я должна найти способ помочь ему. Я готова просить кого угодно и сделать все что угодно. Я верну начальника СКМ на его чертово законное место! Я должна. Я сделаю это. Я все равно найду способ. Открываю дверь кабинета «следаков». Мне навстречу поднимаются Черенков и Щукин. - Ирина Сергеевна, рады вас видеть! - Как вы себя чувствуете? Я перехватываю взгляд Черенкова. Какой-то потерянный… пришибленный… Андрей умер у него на руках. Агапов… Если бы не он, меня бы сейчас не было. Смешной, порой нелепый, невыносимый… Оказался настоящим мужиком и настоящим офицером. К горлу подступает спазм и чтобы Черенков и Щукин этого не видели, я неуклюже разворачиваюсь и практически выбегаю в коридор. POV – Измайлова В конце рабочего дня едем с Ромой и Ирой на кладбище. Сначала к могиле Захарова, потом Агапова. В этом скорбном месте как-то совсем явственно ощущается дыхание приближающейся осени. Зябко, тихо, тоскливо… У памятника Андрею Зяма приседает на колени и, не отрывая взгляда от надписи «Любимому сыну и брату», сидит так больше часа – ни слова, ни звука, ни слезинки. В конце концов, Рома сгребает ее в охапку и несет в машину. Даже несмотря на такое, надо жить дальше. Мы все делаем свой выбор. Она сделала выбор, когда собиралась нажать на курок приставленного к своему виску пистолета. Андрей сделал свой выбор, когда защитил ее своей грудью. Глухарев сделал свой выбор, когда не стал стрелять в Дениса. И Карпов сделал свой выбор, когда убил Антошина и когда отправился в СК, чтобы вывести Иру из-под удара… А теперь Ире нужно сделать выбор - жить дальше или сдаться. По дороге домой в машине гнетущее молчание. Его прерывает Зяма. Просит нас с Ромой помочь ей найти покупателей на загородный дом и машину… Это что еще за новости? Я ничего не понимаю… Опять что-то задумала. - Что это тебе приспичило сейчас продавать имущество? Ира, ты что собралась делать? - Мне просто нужны деньги… Много денег. У меня кое-что есть. Но этого недостаточно. - Для чего? - Дать взятку... в СК... У меня аж дыхание перехватывает. - Ира, ты с ума сошла?! Поднимает на меня отчаянный, но твердый взгляд. - Так мне пообещали, что хотя бы пойдут на уступки и не будут навешивать на него по полной... Так она Карпова собралась выручать... - Ир, может ты еще квартиру продашь? - Если это поможет - продам... Ну, что она плетет... Совсем крыша поехала от того, что было. Пытаюсь ее как-то вразумить - говорю, что рискует карьерой, что у нее сын, что... Но она меня перебивает. Просит остановить машину. - Лен, Ром, тут мало до дома осталось. Я пройдусь. Лен, правда все в порядке... Спасибо вам. Как только за ней захлопывается дверь, Ромка вздыхает и поворачивается ко мне на заднее сиденье: - Это у нее чувство вины вперемешку с чувством благодарности или... что-то другое?