Паника

POV – Карпов Заболела? Ушла домой посередине рабочего дня? Совсем на нее не похоже. Отмахиваюсь от всех расспросов и разговоров, сажусь в машину и несусь по знакомому адресу. Только ждет ли? Все что было с нами до этого сейчас кажется сном. Но я очень хочу ее видеть. Очень хочу. Прежде чем зайти в подъезд глубоко вдыхаю и выдыхаю морозный воздух. Даже если не ждет, я все равно хочу ее видеть. Сейчас. Коротко нажимаю на звонок и жду, прислушиваясь к глухим ударам сердца в висках. Даже в самые опасные моменты на работе, уже не помню, когда со мной такое было в последний раз. И буквально задыхаюсь, услышав шум отпираемого замка. Вдыхаю… и разочарованно выдыхаю. В дверях, тараща на меня удивленные глаза, возникает Измайлова. - Карпов?.. Привет… - Привет, - буркаю я, чувствуя себя полнейшим идиотом. Интересно, по мне очень заметно, что я приперся сюда вовсе не по работе? И вообще, что я слишком… не так…. выгляжу для человека, который якобы несколько месяцев провел в тюрьме? В этот момент я просто ненавижу свое гладковыбритое лицо, дорогущую выглаженную рубашку, начищенные ботинки… шарфик этот дебильный… И, самое главное, какого *** я вылил на себя столько одеколона?! Для завершения картины не хватает только букетика розочек в руках и кретинской улыбки. Или улыбка все-таки есть?! Быстро натягиваю на себя недовольно-безразличную маску. - Зимина переехала что ли? - Да нет, тут она… Душ принимает. Зайдешь? Измайлова, которая, кажется, все еще не оправилась от шока, отступает на несколько шагов, пропуская меня в квартиру. От словосочетания «Зимина в душе» у меня по лопаткам проходит странная дрожь. И она действует так, что мне уже как бы и не нужно натягивать маску для недовольного взгляда на Измайлову. Какого хрена она тут делает?! Снимаю куртку, ботинки и прохожу в комнату. Пахнет женскими духами, ванилью и шоколадом. Странно… В середине рабочего дня. Что это они тут затеяли? Хорошо, что Измайлова одета по уставу, а не только что из душа, а то бы я, *** знает что, подумал… Самому смешно. Но ведь правда, я ничего не понимаю. А вот и хозяйский китель с погонами полковника перекинут через краешек стула. Внутренности пронзает приятный холодок. Я соскучился. Я так долго ждал этого момента. А она видите ли в душе… Разбросала тут свои вещи по комнате… Замечаю форменный галстук, юбку… Девочки девочек не стесняются, да? А мальчиков? - Чай будешь? – спрашивает меня Измайлова каким-то немного ехидным тоном. - Буду. Соглашаюсь сразу. Потому что в горле у меня ****** как пересохло. Пьем чай. Вкусный. Кажется, с мятой. Мои нервы как натянутая струна. Что же она там так долго делает?! Что вообще так долго можно делать в душе?! - Ну, как у вас тут дела? – задаю совершенно дурацкий вопрос. Как-будто все не были уверены, что я арестован. Как-будто не было этой ужасной мясорубки в отделе. Как-будто не было этих ужасных часов в машине, когда Ирка истекала кровью и никак не могла прийти в себя. - Да, по-разному... Измайлова и отвечает, и смотрит на меня одинаково - то есть крайне настороженно. Она и раньше меня нормальным не считала, а сейчас, наверняка, и вовсе думает, что у меня крыша поехала. - А Ир… Зимина как? - Да тоже по-разному… - У тебя более определенные ответы есть? Измайлова явно собиралась ответить что-то невероятно язвительное, но тут из коридора послышался знакомый, чуть хрипловатый голос. - Лен?… И тишина… Измайлова отставляет чашку и поспешно поднимается с места. - Ира, слушай… а тут… а у нас гости… Я понимаю, что мне нужно подняться следом, но ноги вдруг становятся ватными. Поэтому я какое-то время медлю, и лишь через несколько секунд иду вслед за Измайловой. Ирка… укутанная в белоснежный халат, с распущенными мокрыми волосами, раскрасневшаяся… Она каким-то образом умудряется смотреть сквозь Измайлову прямо мне в глаза. Но я не успеваю ничего понять – в ее взгляде радость или приговор мне?… Ничего не успеваю понять, а Ира, не произнеся ни слова, вдруг опускает голову и прислоняется к стенке. Измайлова поспешно прощается со мной и с ней, выскальзывает за дверь. Мы остаемся одни. Тишина. Просто смотрим друг на друга. Я слежу за ней – она явно, не скрывая, оглядывает меня – всматривается в одежду, в лицо. Но ничего не говорит. Облегченно вздыхает или мне это только кажется? Нужно как-то нарушить эту звенящую тишину и я пытаюсь пошутить. Цепляюсь за то, что всегда нам помогало. - Я заходил на работу, но Олег сказал, что ты заболела и ушла домой. Это ты так болеешь? Спа-процедуры посередине рабочего дня?... Ну, что ты молчишь Зимина-лиса? Ты не рада меня видеть? Не нужно было приходить к тебе домой? Мне уйти? Да уж… Шутка как-то уж слишком быстро начинает смахивать на истерику. «Мне уйти?» - ну что за ***** я плету?! Ведь меня сейчас выгнать из этой квартиры не будет под силу ни одной армии мира. Никому! Но только вот почему она молчит? Подхожу к ней. Близко. Еще ближе. Совсем близко… Мне так мучительно хочется ее обнять, но вместо этого я просто вдавливаю ее в стену тяжестью своего тела. Подношу руки, чтобы дотронуться до ее лица и замираю. Она молчит, не сопротивляется, не вырывается, не отталкивает. Но я все-таки упорно жду ответа. И тут понимаю (как мне в этот момент еще удается думать?!), что это же Зимина… Наверное, нужно отбросить к чертовой матери все, чем я раньше жил и на что полагался. Это же ведь совершенно чокнутая женщина. Не такая как все. И если она просто молча принимает мой наглый натиск…значит…значит… Вздрагивает от прикосновения моих губ и… тут же… сразу начинает отвечать… Чокнутая, сумасшедшая, желанная… только что из душа… в одном халатике, под которым ничего нет… Оторвавшись от нее на мгновение, я осторожно развожу полы халата и… начинается настоящее безумие. Потому что я хочу всего сразу – и эти податливые мягкие губы, и торчащие твердые соски, и горячую шею… И в то же время понимаю, что над чем-то одним, совершенно не преувеличивая, готов провести вечность… Желание почти переходит в боль от ее готовности ответить на все что бы я ни делал. Возвращаюсь к губам и она тут же приоткрывает свои, впускает мой язык, позволяет кусать и терзать… Соскальзываю к шее и она послушно откидывает голову назад… Вновь перехожу к груди и она со стоном выгибается… Чокнутая, сумасшедшая… Рывком развязываю пояс и скольжу по ее обнаженным бедрам. Со всей силы прижимаю к себе. Куда-то мне прямо в мозг, в сердце, в солнечное сплетение раздается глухой стон. Она содрогается. Еще раз. И еще… Я на секунду останавливаюсь, чтобы перевести дыхание и хоть немного прийти в себя. Ирка?... Вот так… сразу…я даже ничего не успел толком сделать… Чокнутая, любимая, нетерпеливая… Хотела… ждала… Но это только начало… Мои ладони тянутся вниз, между ее бедер… но тут замечаю ее дрожащие колени. Беспомощно повисает на моих руках. Подхватываю и несу в спальню. Быстро включаю ночник, еще шире распахиваю халат. Сгибаю ноги и развожу в стороны … и наконец… дорываюсь до того, к чему так давно стремился… Вот так… Кричи!… Кричи и снова бейся в судороге… А я буду оставлять синяки на твоих бедрах и ягодицах… - Ира… Не сразу понимаю, что ты хочешь… Не сразу понимаю, что все еще полностью одет… Нет, подожди… подожди… я сам… я все равно не успею все это снять… К черту… подожди… Лишь приспускаю джинсы… Лишь несколько движений в тебе и… Чувство цельности возвращается вместе с чувством стыда. Как пацан… Последний раз такое со мной было… в первый раз!… Глупо… стыдно… Позор… Или это просто начало?... Ты нежно и в то же время сильно прижимаешь меня к себе, запускаешь руки под все еще надетую на мне рубашку, жадно проводишь ладонями по спине… Что-то хочешь сказать… Что? Что-то не так? Скажи… Скажи, родная… Пуговицы? Какая малость… Вырывая эти чертовы пуговицы из петель, я быстро стягиваю рубашку через голову, и ты жадно приникаешь к моему телу губами… Чокнутая… Нежная… Самая лучшая… Хочу тебя снова… И это только начало...