Жажда хрупкой жизни.

      — Я не знаю с чего начать, — пробубнила Николь. Она, устроившись поудобней на диване, нервно сжимая стакан с виски.       — Начни с самого начала, — Вэйверли села ближе и аккуратно коснулась спины Николь. Хот глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.       — Зайду издалека. Я жила в маленьком городке неподалеку от Нью-Йорка. Меня воспитывала замечательная мать и прекрасный отец. Они любили меня, но почему-то решили развестись. Мама ушла, не попрощавшись ночью, но я её особо и не помню... Только по тем потертым фотографиям, которые должно быть сгорели сегодня, — девушка сжала губы и прокашлялась, — Мы с папой хорошо жили вместе, он был охотником и уже с ранних лет учил меня пользоваться оружием. Винтовкой. Конечно, она была тяжелой, но он всегда придерживал её. Легкая улыбка коснулась губ девушки.       "Оружие, это продолжение твоей руки, Николь. Никогда не считай его чем-то отдельным."       — Когда мне исполнилось шесть мы переехали в город. Он начал работать в небольшом магазине, а я учиться. По выходным мы стреляли по банкам и мало-помалу его уроки становились все сложнее и, может, грубее.       "Ты либо убиваешь, Николь. Либо оставляешь в живых."       — Потом мне исполнилось восемнадцать. Я стала жить отдельно, но заезжала иногда в гости. Даже пыталась его со своими девушками знакомить, — Николь посмотрела в глаза Вэйверли, ожидая реакции, но девушка лишь кивнула. Весь её вид просил рассказать всё.       — Но наше общение стало ограничиваться парой сообщений в день. Я с головой занялась обучением, была лучшим стрелком в академии. Я выбивала 10 из 10 целей с точностью снайпера и быстротой рыси. Моему отцу не очень нравилось, что я пошла по стопам полицейского, но он, ни слова не сказал. "Ты должна выбирать тот путь, который желаешь сама для себя". И я избрала. — Она остановилась, словно вспоминая, что было дальше, — Ты знаешь преступника с прозвищем... Как же там. Кудесник. Нет! Предсказатель?       — Да, Пэрри что-то говорил. Кажется…       — Мы с Доллсом дали ему это прозвище из-за того, что тот был на два шага впереди нас. Всегда знал где, когда и как мы установим ловушки. Умел обойти нас, даже в самом безвыходном положении. Я была восхищена этой игрой. Красивая и грамотная, будто партия шахматистов.       Глаза её загорелись, она с улыбкой взглянула в бокал с виски и, поднеся к губам, тихонько рассмеялась, сделав глоток обжигающий горло.       — Два месяца мы искали его и нашли. Но мы были на развилке. Два места, один убийца. Где именно мы так и не поняли, поэтому разделились. Доллс забрал себе место, которое показалось нам более реальным для укрытия снайпера. Я подумала, что он хочет поймать его больше меня. И отпустила. Со мной пошла небольшая группа парней, ну и с ним тоже. И вот миг истины. Вокруг меня высокая, густая трава, холмы, а посередине одинокий заброшенный дом. Быстрее, чем я приказала что-либо, прозвучал выстрел и один рядом со мной падает замертво, словно подкошенный, я валюсь на землю и накрываюсь его телом. Ещё выстрел! Помню, как закричала остальным "Ложись!" Николь тряхнула головой.       —Я пролежала в траве долго, очень. Мне было впервые по-настоящему страшно, но я должна была сделать хоть что-то. Пересилив себя я ползла в траве, медленно… А потом благодаря знаниям которые мне давал отец по поводу хороших позиций для снайпера, я засекла стрелка на одном из холмиков. Он примял траву и лежал там, словно в гнездышке. Я нашла хорошую позицию для выстрела, но из-за травы выстрел из пистолета, да и на таком расстоянии вышел бы неточным. Я поняла, чтобы попасть я должна встать. Я так долго собиралась с мыслями и с силой... И вот я вскочила и, быстро прицелившись, дважды нажала на курок. Прозвучало два моих выстрела, а секунду спустя третий и я почувствовала такую боль, что упала без сознания. Пуля, — Николь ухватилась за ногу показывая, — прошла на вылет, кость ей не помешала. Дело в том, что ранения в конечности недооценивают. Когда пуля раздробила кость, осколки кости ранили меня сильнее и больше. Они порезали множество кровеносных сосудов, мышц. Она остановилась, часто моргая.       — Потом меня ждала инвалидная коляска, сказали, что ногу пока лучше не напрягать совершенно. Но пообещали, что ходить я смогу. И я хотела встать! Так или иначе, я быстро вернулась к работе. Мой кабинет перетащили на первый этаж для удобства. И я счастливая, что живая, продолжила всякие расследования. Но на меня так смотрели. Словно я с войны вернулась, все обсуждали за спиной и жалели меня. Это раздражало, но я старалась не обращать внимание. Доллс же наоборот избегал меня. Я понимала, ведь он считал себя виноватым в моём ранении. И вот одно дело требовало от меня просмотра новостных передач. Я надеялась увидеть в камере пробегающего подозреваемого и, кстати, увидела. Я заинтересовалась одним видео. Это интервью давал Доллс после моего ранения. Его спросили о том, каково это, терять напарницу? И он ответил, что не потерял, что я жива и что я поправлюсь и выйду на службу. Из того интервью я узнала, что убила снайпера выстрелом в голову, а он держал палец на курке и может, нажал по инерции. Это объясняет промах. Но…       Николь отхлебнула виски для храбрости, решив выложить всё начистоту, но даже после этого глупо открывала и закрывала рот.       — Скажи... — тихо попросила Вэйверли и коснулась волос девушки, заправляя их за ухо. Николь посмотрела на неё словно оледеневшим взглядом. Она вдохнула, резко вскинула руки и выпалила       — Я убила своего отца Вэйверли! Отличный виски разлился по полу.       — В тот момент я поняла всё. И эти взгляды сочувствия и то, что Доллс избегал меня и, то, что отец не пришел навестить в больницу! И ровно после того как я это узнала он зашел в кабинет. Он так улыбался, но увидев меня его лицо тут же вытянулось и стало таким... Скорбным, раскаянным и-и жалким. Я не сказала ему ни слова. Я швырнула свой значок ему в лицо и не возвращалась туда. Он знал личность убийцы, но молчал. И я понимаю почему, но разве так можно!?       — Он, наверное, растерялся.       — Два месяца Вэйверли. У него было два месяца, прежде чем я выстрелю. У меня было два месяца, что бы понять кто стрелок! После я поехала в банк. Сняла все накопления, все деньги и купила себе дом! Большой. Не знаю, зачем ведь он такой неуютный, но он огромный и мне показалось, что я смогу в нем дышать. Я не могла дышать, Вэйверли, понимаешь, о чем я? И мне было всё равно, буду я ходить или нет, умру я или нет. Отвратительно. Самое смешное отец тоже выстрелил. Один из его уроков…       "Не важно кого ты увидишь в прицеле, Николь. Друг, враг. Разницы никакой, она лишь в твоём отношении к ним."       — Потом на пороге появилась Вайнона. Я знала, всегда знала, что это Доллс попросил, уговорил, заставил её прийти. Я вцепилась в неё как в спасательный круг и не отпускала два года. — Она остановилась — помнишь, ты сказала, что вытащить меня на расследование оказалось не так уж и сложно? Это потому что все эти два года, глубоко в душе, я понимала и надеялась, Вэйверли, я надеялась на спасение. И она пришло. Сначала Вайнона, потом Доллс, а теперь ты.       — Прости, что заставила тебя говорить об этом. Николь не ответила.       — Иди сюда. — Раскрыв руки, сказала Вэйверли. — Я сердцем чувствую, тебе нужны мои объятья. Николь уткнулась носом куда-то в плечо девушки.       — Мне было страшно сегодня, - нехотя призналась она. — Когда я вошла в дом, было так тихо и одиноко. Я просидела минут 10 на кухне. Надо же, даже я могу потерять бдительность и пропустить убийцу в дом.       — Мы просто люди, Николь. — Вэйверли отпрянула, посмотрев ей в глаза. Она аккуратно взяла её лицо в руки. Николь шмыгнула.       — И всё же раньше я серьёзней относилась к работе, — буркнула Николь. Она увидела на лице девушки недоверчивую улыбку. — Раньше я знала всех участников дела наизусть. А сейчас… я даже лицо Карла не знаю. — Пояснила Хот.       — О, с этим я могу помочь. Вэйверли встала.       — Нога отошла? — Опомнилась Николь.       — Да. Надо не забыть поблагодарить Вайнону за обезболивающие, а пока, пойдем. Вэйверли поманила её за собой. Николь отставила стакан с виски и аккуратно пошла за ней, выключив на кухне свет. Эрп оказалась в своей комнате. Николь предупреждающе постучала.       — Можно? Вэйверли вскинула голову. Она отчаянно искала что-то в карманах полицейской куртки.       — Да, садись… Николь устроилась на краешке огромной кровати, следя за девушкой. Вэйверли, наконец, нащупала блокнот и протянула его Николь.       — Что это? — спросила Хот, аккуратно листая записи и наконец, наткнулась на рисунок Карла.       — Это конечно не лучшее что я рисовала, — буркнула Вэйверли. Николь добродушно рассмеялась.       — Да ты же просто солнышко! Она аккуратно, кончиком пальца коснулась рисунка и замерла.       — Шрам…       — Да. Я заметила его и зарисовала. Глаза Николь тут же округлились.       — Вэйверли твой шрам в другую сторону. — Николь сказала это почти шепотом. В голосе её не было место упреку или замечанию.       — Что?       — У Карла, который в морге шрам заостряется к плечу, у твоего Карла он заостряется к груди. Понимаешь?       — Да, я ошиблась… Вэйверли потянулась к блокноту, но Николь остановила её не позволяя забрать.       — Нет, Вэйверли. Это я ошиблась. Отпечатки на пенисе, в отличие от отпечатков пальцев рук можно подделать. Вэйверли непонимающе сощурилась.       — Я хочу сказать, что может, мы рано похоронили Карла? Хотя это и не главное.       — Ну и что тогда главное? Николь коснулась своего подбородка, поглаживая.       — Убийца ошибся. Он совершил самую серьезную, глупую и непозволительную ошибку.       — Хотел твоей смерти?       — Позволил мне выжить. Николь ярко и безумно улыбнулась.       — Дашь мне ручку и листочек? Вэйверли молча кивнула. Она с охотой протянула Николь чистый лист.       — Давай сами разберёмся. Николь начала быстро записывать что-то. Вэйверли внимательно смотрела       — Мэри садится в машину за полночь. Карл… во сколько он пришел в участок?       — Может в полседьмого.       — А умерла она примерно в полпятого… Потом я отправляю Дока допросить Карла в одиннадцать часов, а в двенадцать мы уже производим осмотр другого места преступления.       — У Карла алиби, — бросила Вэйверли. — Он не мог убивать и отвечать на вопросы.       — Да. Но он и не мог оказаться водителем такси, в котором ехала Мэри.       — Сообщник?       — Если мы думаем, что Карл жив, то да. И знаешь что теперь?       — Что?       — Теперь мне ясно, почему убийство такое противоречивое. Один давал таблетки, второй отрезал головы.       — Значит два человека.       — Один из них врач, скорее всего.       — Не понимаю… Карл, кажется, действительно любил Мэри.       — Мэри единственная кто мог опознать тело Карла. Они ведь были хорошо знакомы. — Она помедлила, — Понимаешь, лучшее алиби – смерть. Она резко встала и потянула за собой Вэйверли.       — Что-то случилось?       — Вэйверли. Я не знаю, с чем мы столкнемся. Поэтому я научу тебя кое-чему. Николь оглянулась, глаза её игриво заблестели.       — Надо выключить везде свет.       — Он горит только в этой комнате.       — Хорошо. Николь щелкнула выключатель. Свет в комнате потух. Не успев привыкнуть к темноте, Вэйверли почувствовала, как Николь притягивает её к себе.       — Помнишь, я говорила тебе о трёхгранности помещения? Говорит Хот прямо в ушко Вэйверли.       — Да.       — Ты, кажется, знаешь. Но я на всякий случай напомню — Николь улыбнулась, и включила фонарик на телефоне. Она аккуратно отдала его Вэйверли и довольно обхватила её руку своей, обдавая светом пол.       — Три грани. Пол, — она перевела холодный луч, — стена и потолок.       — Так вот оно что, — Вэйверли прочистила горло, голос ее оказался хрипловатым. Внезапно девушка позади неё исчезла. Откуда-то послышалось негромкое:       — Найди меня. Вэйверли сжала телефон, медленно шагая вперед. Пол, стены, потолок. Николь медленно вышла.       — Ай-яй-яй... Урок первый. Ходи так, чтобы я не знала, когда напасть. Можешь пританцовывать, шагать широко, останавливаться, делать шаги назад. Сбей меня с толку, реши эффекта внезапности. И ходи с пистолетом, только на предохранителе. Так поинтереснее. Неисходную!       Вэйверли снова вернулась в комнату, ожидая, когда Николь скажет что спряталась, но оклика не послышалось. На этот раз Вэйверли решила повернуть в другую сторону. Шагая по коридору, она достала пистолет. Шаги её были то медленными, то быстрыми. Она замерла перед поворотом, вытягивая оружие и перемявшись, резко выскочила из-за угла, и была встречена полчком в живот. Николь, легонько ударив под ребра, выбила пистолет, выворачивая руку и прижимая девушку лицом к стене. Её дыхание горячо опалило ухо Вэйверли       — Во-вторых, держи оружие так близко к себе, как только сможешь. Оружие должно быть продолжением тебя, а не перчаткой, которую можно потерять.       Девушка снова тихо исчезла. Вэйверли подняла пистолет и теперь держала его совсем иначе. Что-то её пугало, но именно это и притягивало. Снова вернувшись в комнату, она решила долго не ждать и быстро вышла, тут же получив подушкой в затылок. Рядом пронеслось       — Третье. Преступник будет нападать сверху и сзади. В голову. Обязательно помни об этом. И в этот раз стреляй. Только, убедись что на предохранителе.       И снова шагая по коридору, держа пистолет близко к телу и, краем глаза следя за пространством сзади, Вэйверли, наконец, вошла в другую комнату, освящая пол, стены, потолок. Ее глаза уловили легкое движение слева, и она тут же нажала на курок, но Николь продолжала двигаться вперед. Ещё нажатие. И ещё. И вот Николь аккуратно забирает пистолет из рук и улыбается.       — Четвертое. Всегда следи за количеством патрон. Ты нажала четыре раза. — Она вытащила обойму, — Но у тебя лишь две пули.       — Все равно я в тебя хоть раз, но попала...       — Этого мы уже не узнаем. — Николь забрала телефон и выключила фонарик.       — Последнее, что я хочу тебе сказать. Пользуйся преимуществом тьмы. Именно темнота дает тебе время и укрытие. Её не стоит бояться.       — Я не совсем поняла...       Вэйверли почувствовала прикосновение к своей руке. Пробежавшись кончиком пальца от локтя до кисти, Николь преподнесла сжатую в кулак ладонь к губам и трепетно поцеловала.       — Всё ты поняла, Вэйверли. Николь опустила руку и тихонечко спросила, продолжая касаться кожи Вэйверли       — Ты всегда прячешь большой палец в кулак, когда врешь? Эрп, кажется, смущенно опустила глаза. Она подумала о том, что ненавидит детективов именно за это.       — Что за порез? — Николь почувствовала под пальцем вздувшуюся ранку. Вэйверли резко выдохнула и спохватилась       — Николь, я совсем забыла. Я утопила твой нож       — Какой нож? — промямлила она.       — Ам… длинный, острый. Он не стальной, а из усиленного керамического полимера, да? Металлоискатели в пролете, — с вдохновением сказала Вэйверли.       — У меня обычный… охотничий, — Николь взглянула на Вэйверли. И та потупилась.       — И чей это тогда нож?       — Хороший вопрос. Николь прошла мимо, но остановилась.       — А где мне можно поспать? Ночью на телефон Николь пришло сообщение. "Хот, ты в заднице."             С самого утра девушек разбудил громкий звонок в дверь. Вэйверли встала с кровати, сонно потирая глаза. Николь резко поднялась, смущенно завязывая поясом распахнутый халат. В квартиру резко влетел Доллс. Он ухмыляясь смотрел на девушек.       — Почему все мои напарницы сони?       — В чем дело? — еще не окрепшим голосом спросила Николь.       — Знаешь, что твой дом почти дотла выгорел?       — Да, спасибо за напоминание…       — Там работали наши медэксперты… Николь, скажи, какого черта у тебя делали три упаковки тералиджена?       — Не знаю, я никогда не принимала снотворное.       — Вот именно. Это проходит по нашим убийствам.       — Хочешь, сказать меня обвиняют? Голос Николь даже не дрогнул.       — Нет. Пока нет. Этого мало, но если найдут ещё что-то… Николь поднялась на ноги и закашлялась.       — Пусть ищут. Не найдут ни отрубленных рук, ни голов. Вэйверли тихо начала       — Николь, тебя подставляют.       — О чем ты?       — Нож ведь тоже не твой. Когда я была в доме, то видела, как кто-то пришел. Он мог оставить что-то.       — Бесполезная попытка. Но мы можем это переиграть.       — Предлагай, — словно разрешил Доллс.       — Я подумала, может у нас в участке есть крыса?       — Что?       — Откуда похититель узнал, что я дома?       — Притянуто за уши, может он следил за тобой.       — Может, но разве тебе не интересно? Николь заговорщически улыбнулась.       — А вообще кому интересно я могу описать его. Доллс заинтересовался.       — А начать с этого нельзя было? Николь не обратила внимания.       — Он словно уличный кот худой, но крепкий. Жилистый. Носит кольцо и часы. В голову Николь забрела мысль про часы Роберта.       — Но бороды у него нет. Говорил без акцента. Был одет во всё черное. Перчатки, маска       — Подожди. Ты сказала что видила кольцо, но как если на нем перчатки? Ксавьер недоверчиво прищурился.       — Я схватила его за руку и почувствовала сквозь перчатку. И... Доллс. У меня будет к тебе одна просьба. Прежде чем вернуться в участок девушки перекусили пока Доллс ходил за одеждой Николь. Он принес ей полицейскую форму. Когда Хот оделась, она поймала веселый и заинтересованный взгляд Вэйверли.       — Почему тебе форма идёт больше чем мне?       — Просто у меня ноги длиннее, - Николь улыбнулась. – Я детектив. Отвечаю на все вопросы, привыкай! Вэйверли хотела обидеться, но у неё почему-то не получалось.       В участке Доллс устроил скандал, размахивая руками. Николь отвечала резко, срываясь на крик.       — Эти таблетки! Откуда они у тебя!?       — Брось, не могу же я быть убийцей?!       — Это ты мне скажи.       — Не будь козлом, Доллс! — Она посмотрела ему в глаза со злобой. Бакки, боясь попасть под этот шквал, размазался по стенке, заходя в кабинет. На его шее был повязан элегантный шарф. Он прошел к Джереми и спросил о том, что происходит.       — И на счет кистей… я долго молчал, но ты, же помнишь, да?       — Да. Да! Помню.       — О чем он? — пробубнила Вэйверли за спиной Николь, но тут же встала перед ней, смотря в глаза. Николь потупилась.       — Это связанно с одним убийством. Стриптизёршу приковали наручниками к шесту и убили. Доллсу приказали принести наручники, но не открывая или перерезая их. Надо было отпилить жертве руки.       — Я не смог!       — Да, а я смогла! Но это не делает меня убийцей! Вэйверли разочарованно рассмеялась, переходя за спину Доллса.       — Это делает тебя способной на убийство!       — Да какая разница? Нет ничего, что связало бы меня с этими смертями. Упаковка снотворного? Да так можно весь Нью-Йорк под подозрение поставить. Какой у меня мотив? А на два убийства из трех у меня алиби. Думай что говоришь!       — Никто бы не скрыл следов лучше тебя. Ты знаешь всё процедуры, Ник. Девушка пятилась назад. Её взгляд скользнул по антропологу. Она поочередно коснулась подбородка, носа, брови и, поймав взгляд Доллса, легонько кивнула.       — И что ты скажешь на счет ножа, а! Этот нож проходит по делу Таккера.       — Выйди! – выкрикнула она — Все, все выйдите! Доллс резко развернулся.       — Подожди Баки. Я хочу посоветоваться с тобой. Антрополог замер. Вэйверли вышла последней, плотно закрывая дверь.       — Что ты думаешь на счет этого обвинения? Наглость!       — Да, звучит уморительно.       — Ты чего шарф не снимешь? Жарко же. Она внимательно следила за ним.       — Вчера купил. Нарадоваться не могу. Николь с грацией кошки надвигалась на него, он пятился назад.       — А еще вся эта глупость про отрезанные руки? Думаешь, я могла бы? Парень уперся спиной в стену.       — Н-нет. Это абсурд…       — Прости, что наш первый разговор был таким… скомканным.       — Ничего. Николь притянула парня в объятиях       — Спасибо что поддерживаешь — шепнула она, коснувшись шарфа и, отшагнула назад, резко стащив его. Она тут же рассмеялась, пятясь.       — Прости меня!       — За что? — Непонимающе уставился парень.       — За то, что поцарапала вчера ночью. Он тут же ухватился за шею, сдавленно рыкнув. Николь смотрела на красные отметены от ногтей на нежной коже.       — Тебе понравился наш спектакль? Признай, талантливо.       — Я не убийца.       — Может, но ты похититель. И я хочу с тобой поговорить. Не здесь конечно, а в комнате для допросов.       — О, детектив Хот. Вы должны понимать меня лучше, чем все остальные…       — Я не понимаю       — Мэри была одинокой с малых лет, Карл видел, как ей было плохо. Он желал ей лучшего. Он освободил её.       — Это не естественная смерть, а принудительная!       — А что может быть естественнее смерти?! Саморазрушение организма, логическое завершение жизни человека. Смерть излечивает недуги, напряжение, боль и одиночество. Мы освободили их скорбящих и одиноких. Мы дали им свободу. Мы дали свободу лучшим из нас. Они ушли из жизни молодыми и красивыми. Такими их и запомнят. — Он остановился, — Ты должна понимать! Разве когда последний кто любил тебя умер от твоих рук, тебе не захотелось освободиться от этой боли?       — Хотелось. Чертовски хотелось. — Она подалась вперед. — В этом и разница. Я хотела умереть, а Мэри может, не желала этого.       — Глупость!       — Скажи, где искать Карла и мы скостим тебе срок.       — Я не убивал. Они умирали от таблеток, а не от ножей!       — Меня это не интересует. Где Карл?       — О, детектив. Вы его не найдёте.       — Что ж. Я обыщу твой дом. Глаза Баки испуганно забегали       — Мозгами в этой операции по "освобождению" явно был Карл. Но не думаю, что он скрывал следы даже у тебя дома. Я найду его. Последний шанс. Скажи, где он?       — Вы не знаете где мой дом. Николь улыбнулась.       — Ты сделал свой выбор. Девушка вышла из кабинета, отдавая приказ.       — Снимите с него обувь и отправьте Джереми, пусть проведет анализ. Николь нетерпеливо шагала, ожидая, когда Джереми закончит.       — Я хочу сказать, что Бакки ходил где-то, где есть железо со следами углерода, марганца и кремня.       — Это всё?       — Нет. Ещё каменноугольная смола. Ума не прилажу где это можно встретить в совокупности...       — Это метро. — Сосредоточенно выговорила Николь.       — Исключено, — впервые рявкнул он, — в современной подземке куча других элементов. От хрома до вольфрама.       — Я и не говорю про новое метро.       — По данным Баки живет в самом центре Нью-Йорка.       — Значит, он недавно был у Карла.       — Старое метро…— Док лениво посмотрел на карту.       — Нью-Йорк изрезан старыми ветками. Но мне кажется, то, что мы ищем где-то вот тут, — Он ткнул пальцем, — параллельно линии шестой авеню есть старая станция. Она не далеко от первого и второго убийства и уже давно не используется. Там можно купить хорошие, дешевые таблетки       — Наркотики? Мужчина кивнул.       — А ты откуда знаешь? — изумилась Вайнона       — Ловил там однажды наркомана.       — Хорошо, — вздохнула Николь. — Тогда собирайтесь, посмотрим, что мы там найдем. Она окинула кабинет взглядом.       — Здесь должен кто-то остаться.       — Я останусь!       — Не обижайся, Джереми, но ты не вытерпишь и пойдешь навестить Баки. А это никому не надо. Джереми согласно кивнул, поджав губы. Вэйверли скрестила пальцы. Она не хотела остаться в участке. Николь снова и снова осматривала присутствующих.       — Тея, Розита. Останьтесь здесь. Вэйверли выдохнула.       — Остальные наряжайтесь в бронежилеты! Вэйверли ты водитель.             Николь очень долго уговаривала Вэйверли остаться в машине и никуда не ходить, но Эрп даже слушать не стала. Николь несколько раз выругалась, заметив, что упрямство у сестер от матери. В конце концов, обе девушки и остальные стояли перед огромной дырой в стене. Это нельзя назвать проходом, туннелем или чем-то подобным. Это была темная, сырая дыра. Николь перемялась. Она совсем забыла, что бронежилеты такие неудобные. Вэйверли же чувствовала себя так, словно надела пуленепробиваемую коробку из-под хлопьев. Небольшая группа двинулась вперед. Яркие холодные лучи фонаря то и дело перебивали друг друга. Николь тихо шикнула       — Я пойду вперёд. Давайте рассредоточимся. Многие закивали. Николь обратила обеспокоенный взгляд на Вэйверли.       — Помнишь, чему я вчера учила?       — Да.       — Хорошо. Постарайся не пострадать, я себе этого не прощу. Вэйверли кивнула и свернула направо вместе с Доком. Доллс с Вайноной пошли левее. Николь с Джереми переглянулись.       — Ладненько…       — А что мне делать?       — Во-первых, молчать, во-вторых, держать оружие, в-третьих, слушать мои приказы. Понял?       — Да, ладно. Они продолжали идти молча, долго. Этот тоннель показался Николь бесконечно длинным, она то и дело слышала, как идущий позади Джереми спотыкается о пивные банки. Под ногами хрустели стекла и шприцы. Рация Николь зашипела.       — Николь, мы в тупике. Возвращаемся назад и идем к тебе. Конец связи.       Николь вдохнула влажный запах, услышав посторонние шаги. Она остановилась. Джереми, опустивший голову, продолжал идти за ней и влетел в спину девушки не успев остановиться. Николь раздраженно выдохнула. И снова двинулась вперед, но теперь ей что-то не нравилось. Было давящее чувство наблюдения. Взгляд на своей спине. Она ощущала его как прикосновение, как тихий оклик своего имени. Откуда? Хот напряглась. Бронежилет сейчас показался ей особенно тяжелым.       — Сверху и сзади... — пробубнила она, словно повторяя, чтобы не забыть. Она снова замерла. — Джереми. Возвращайся назад. Тут кто-то есть.       — Может мне тогда остаться?       — Лучше приведи остальных. Парень кивнул и двинулся назад. Он чувствовал взгляд на спине и старался не оглядываться, успокаивая себя тем, что вслед ему смотрит Николь. Девушка же шла дальше, выключив фонарь. Глаза не сразу привыкли к темноте, она пару раз спотыкалась о расставленные здесь кресла. Для удобства, видимо. И вот она буквально слышала чье-то дыхание. Николь вгляделась в тьму.       — Выходите, Карл. Я тут по вашу душу. Уверенно сказала она. Но мимо нее проскочила лишь кошка. Николь испугалась, но старалась сдержать себя в руках. Ноги предательски ослабели. Она услышала неуверенный шаг позади и следом звучащий свист. Она пригнулась. Сзади нее стоял мужчина, перекидывая из руки в руку биту.       — Чего тебе здесь надо, легавая? - она снова замахнулся битой, но Николь ловко перехватила ее, выхватывая из рук парня.       — Мне нужен Карл Белленкс? - теперь уже девушка примеряла биту, замахиваясь, словно ища удачную позицию для удара.       — Ты имеешь в виду Карла Брикса? Он не в этом туннеле живет. Парень испуганно следил за Николь, боясь получить по голове.       — Брикс? — Николь помедлила, — Знакомая фамилия... Но мне нужен Белленкс       — Других Карлов не знаю, мадам. Если это всё, то позвольте забрать биту.       — Не все. В каком он тоннеле?       — По Бродвею, где-то там.       — Держи. — Буркнула Николь, словно возвращая ребенку игрушку. Она пошла назад, отдавая всем приказ возвращаться в машину.       — Брикс, Брикс, Брикс, — перебирала она, стараясь вспомнить, что такого знакомого в этой фамилии.       — Ты чего причитаешь? — спросила Вэйверли.       — Фамилия очень знакома, черт бы её! Вспомнить не могу. Она отчаянно защелкала пальцами. Вэйверли коснулась ее колена, и улыбнулась, поймав взгляд.       — Не переживай, вспомнишь ещё.       — Теперь точно не вспомню, — просияла Николь и Вэйверли смущенно убрала руку.       — Ну может это фамилия знаменитости?       — Нет       — Школьного знакомого? Николь помедлила.       — Нет       — Может быть натыкалась в книгах, газетах или текстах?       — Не-а.       Шагая по Бродвею, Николь каждые десять минут связывалась с остальными. На этой станции всё слегка по-другому. Сначала туннель делился на три части, а потом каждая развилка ещё на две. Выходит вся их команда разделилась по одному человеку на тоннель. Николь не понимала смысла такой конструкции, но продолжала шагать.       — Уперлась в тупик, — послышалось от Вэйверли. — я возвращаюсь.       Шипящий голос в пустом тоннеле прозвучал громко, разнося эхо. Тут глаз Николь уловил движение, и она прицелилась. У самого уха Николь что-то просвистело.       — Бак научил меня метать ножи. Не плохо, да? Николь резко включила фонарь, ослепив Карла, и подошла к нему вплотную. Он был точной копией рисунка Вэйверли, хотя скорее наоборот. Она грубо прохлопала мужчину по телу, рукам и ногам, но оружия не нашла.       — Карл Белленкс, вы обвиняетесь в убийстве.       — Нет, детектив. Это вы обвиняетесь в убийстве. Он улыбнулся.       — Прошу Вас сдаться добровольно, в противном случае я применю силу. Карл широко отступил назад и Николь, поведя бровью, подалась вперёд. У нее буквально ушла земля из-под ног. Она провалилась в кое-как вырытую яму и глухо выругалась, однако голова ее осталась на поверхности.       — Что? Рост не подрассчитали? - она язвительно хмыкнула. Карл присел на корточки.       — Сама знаешь, на территории преступника приходится играть по его правилам. Николь не обратила внимания на сказанное. Правила девушка принимала редко. Особенно от преступников.       — Зачем убивать девушек?       — Разве Бакки еще не объяснил?       — Зачем он тебе вообще нужен был? Не вижу никакого смысла в обезглавливании!       — Понимаешь, Николь. Ты бы не захотела расследовать убийства просто отравленных девушек.       — И что ты хочешь этим сказать?       — Это всё ради тебя. Ты испортила мне детство и жизнь. Хочешь вспомнить мою фамилию? И тут Николь осенило.       — Люси Брикс и Джек Брикс. Похититель лиц.       — Да, — он закивал. — Сначала ты посадила мою маму, оставив меня жить с отцом тираном, а потом когда я подрос и захотел сказать всё, что о нем думаю, ты забрала у меня эту возможность. Признайся, ты даже не пыталась оправдать мою маму на суде. Ты охотно согласилась на сокращение срока.       — Я не адвокат что бы оправдывать кого-то       — Да, но разве ты не должна поступать по совести? Разве ты не должна отстаивать того кто не виновен?       — Твои родители были в сговоре, они оба это заслужили.       — Ты сама-то в это веришь? Николь вообще-то не хотелось верить, что Люси была убийцей. Она помнила, что когда допрашивала ее, то девушка соглашалась со всеми обвинениями, но в глазах ее была неизмеримая тоска.       — Верю. Ложь.       — Хорошо. Я открою тебе глаза. Мой отец, совершив то убийство, пригрозил маме моей смертью. Сказал, что если она не возьмет на себя ответственность, то с охотой разберет меня на косточки. Ей пришлось ради меня. Как тебе такое?       — Это было ее решение. Он хмыкнул.       — Знаешь же что она вышла недавно?       — Да.       — Как думаешь, она вернулась той же веселой и доброй мамой, которую я любил? Нет, конечно, нет. Вообще то и она это понимала, поэтому через пару дней повесилась. И вот тогда я возненавидел тебя окончательно.       — В чем моя вина?       — Ты разрушила жизнь моей матери, мне! Даже отцу! Николь рассмеялась.       — Я не вязала ей петлю для веревки. Я не заставляла её говорить на допросах то, что она говорила. Я не сделала ничего что...       — Вот именно, не сделала.       — Ну и зачем все это? Что бы наказать меня?       — Вообще-то да. Я никуда не убегу, не переживай. Я же хочу посмотреть на твою смерть.       — Ну тогда я жду таблеток!       — Не думай, что отделаешься так легко. Николь услышала взвод курка и зажмурилась. "Всё мне конец!" Но вместо выстрела она услышала, как Карл отползает куда-то. Девушка раскрыла глаза и увидела перед собой Вэйверли.       — О господи, я тебя люблю! — пробормотала и вцепилась в руку девушки. Вэйверли помогла ей выбраться.       — Всё в порядке?       — Да, теперь точно. Я получила полное признание. Хочешь сама арестовать его? — спросила Николь и улыбнулась. Она протянула Вэйверли наручники и та, приняв, их воскликнула       — О! Это счастье для меня.       Мужчина зло отплевывался и ругался, пока девушки толкали его вперёд.       — Это ещё не конец!       — Да-да. Вэйверли усмехнулась, засовывая его в автомобиль и захлопывая дверцу. Она грустно взглянула на Николь.       — Конец?       — Да… Отдашь Бобо оружие и бронежилет? Сегодня я не вернусь в участок. Она выдавила улыбку. Вэйверли потупилась, принимая вещи. Закинув их в авто она протянула ей руку.       — Я была очень рада знакомству. Работать с тобой – честь. Николь пожала руку Вэйверли и, выдохнув, пожелала удачи в дальнейшей работе. Она ушла не оборачиваясь. В ее груди бешено колотилась сердце. Вэйверли опустила глаза и, пересилив желание окликнуть девушку, села в машину. Легкая надежда согревала её, ведь среди вещей, которые отдала Николь не было значка детектива.