***
Ввалившись через дверь, Чоппер одним неловким движением уронил сумку возле вешалки. Он так устал. Вернувшись в морг после обеда, он с удвоенной энергией принялся за работу – начал сортировать бумаги и собирать данные по соединению Хогбака. Он структурировал данные анализов первых жертв по делу Франкенштейна, подготовив все к тому, чтобы составить отчет, как только будут получены результаты анализа крови новых жертв. После этого он занялся другими делами, которые все откладывал в долгий ящик с неделю или около того. Ему удалось сделать этот день довольно продуктивным, даже несмотря на то, что он то и дело отвлекался, уставившись в пространство. На самом деле, вне зависимости от того, чем он сегодня занимался, все мысли крутились вокруг обеда с Далтоном. Ему никак не удавалось выкинуть из головы красивое лицо детектива. То, как изгибались в улыбке его губы, когда он наблюдал, как Чоппер путается в словах. То, как собирались в уголках глаз морщинки, когда он смеялся. Он думал о том, насколько сильные у него руки, что бы он ими ни делал, и о мягкости, лежащей в основе каждого движения. Закрыв за собой дверь, Чоппер вздрогнул – из гостиной раздался крик. – Чоппер! – позвал знакомый голос. – Чоппер, это ты?! – Луффи? – Внутри у Чоппера все затрепетало. Ему удалось проделать лишь половину пути до гостиной, прежде чем на него напали. В него врезалось чье-то крепко-сбитое тело, чужие руки обхватили его за плечи, он даже сообразить ничего не успел. – Чоппер! – весело воскликнул Луффи. – Вечность тебя не видел! Чоппер усмехнулся и обнял Луффи за талию, вдохнув пряный, свежий аромат его тела. – Я был на вечеринке в пятницу. Ты просто был слишком пьян и слишком занят той дурацкой игрой с палочками для еды, чтобы заметить. Луффи отстранился, чтобы заглянуть ему в лицо. Его темные волосы были растрепаны и лезли в глаза. Его улыбка была нежной, даже нежнее, чем обычно. – Я видел тебя, – мягко сказал он. – Просто не был уверен в том, хочешь ли ты видеть меня. Сердце Чоппера на этих словах дрогнуло. Он вовсе не хотел, чтобы его друзья думали, что он не хочет их видеть. Как его жизнь дошла до такого? Неужели он действительно настолько основательно отгородился ото всех? Боже, его друзья не заслуживали такого к себе обращения с его стороны. Да он же просто долбанный мудак, как он вообще допустил подобное? – Воу, – сказал Луффи, – ну же, не плачь. Чоппер и не осознавал, что глаза наполнились слезами, пока Луффи не сказал об этом, но даже тогда друг не дал ему времени ни на то, чтобы извиниться, ни чтобы даже обдумать происходящее. Прежде чем Чоппер успел среагировать, Луффи поднял его и закинул себе на плечо. Чоппер лишь позорно пискнул и вцепился в его рубашку на спине, Луффи же просто отнес его в гостиную и бросил на диван. Чоппер выдохнул и помотал головой. Улучив мгновение он обвел взглядом пару дюжин или около того банок колы и еще дюжину банок пива, сложенных пирамидой на полу. Огромная стопка коробок с пиццей стояла на журнальном столике рядом с двумя ведерками практически съеденного мороженого. Рядом с ним на диване сидел завернутый в клетчатое одеяло и широко улыбающийся Ло. – Луффи принес еды, – радостно возвестил он. – Я вижу, – усмехнулся Чоппер. – Теперь, когда ты здесь, Чоппер, – Луффи плюхнулся на диван и, взяв коробку пиццы, поставил ее себе на колени, – мы можем начать «Очень странные дела». – Ты тоже их смотришь? – спросил Чоппер. – Я уже посмотрел сериал целиком, – покачал головой Луффи, – но смотреть его с теми, кто еще не знает, что происходит, очень весело. Тихо хмыкнув, Ло взял пульт. Когда на экране появилась заставка Нетфликс, Чоппер скинул ботинки и взял кусок первой попавшейся под руку пиццы. Довольно вздохнув, он откинулся на спинку дивана, по обе стороны от него сидели его лучшие друзья, он приготовился наслаждаться фильмом.***
Они успели досмотреть остаток первого сезона и только начали второй, как телефон Чоппера завибрировал. Он понятия не имел, кто это мог быть – для сообщения из лаборатории было несколько поздновато. Увидев входящее сообщение от Далтона, он практически подскочил на диване, из-за чего едва не расплескал свою колу. – Воу, полегче, – сонно произнес Ло, – где пожар? – Я, эм, – запинаясь, пробормотал Чоппер. – За меня не беспокойтесь, смотрите дальше. Я потом нагоню. – Ты собрался спать или что? – Эм, нет, просто… – Чоппер лихорадочно соображал, какое придумать оправдание, но ничего не шло в голову.– Я вернусь чуть позже, ладно? – Слишком не задерживайся, – с набитым шоколадными крендельками ртом, сказал Луффи. – Да-да, – отозвался Чоппер, выходя из комнаты, – все нормально. Он взбежал по лестнице, перепрыгивая сразу по две ступеньки, и еле сдержался, чтобы не броситься к своей спальне бегом. Оказавшись внутри, он закрыл и запер за собой дверь, плюхнулся на кровать и разблокировал телефон. Далтон: Привет, чем занимаешься? Сердце Чоппера забилось сильнее, когда он прочитал эти по сути простые, но столь многообещающие слова. Чоппер: Смотрю сериал с Ло и Луффи Далтон: Да? Что за сериал? В горле образовался комок, мешающий сглотнуть. А может у него просто пересохло во рту? Чоппер: Очень странные дела Может, ему надо было написать что-то другое. Может, смотреть «Очень странные дела» глупо. Может, это слишком по-детски, а может Далтон не любит такие вещи? Далтон: О, он хорош. Первый сезон лучше, чем второй, но мне все равно очень нравится идея, и мне очень нравится Дастин Чоппер: Дастин просто чудо. Но мой любимчик Одиннадцать Далтон: Она тоже классная. Арка про них с Хоппером просто шикарная Чоппер: Жду-не дождусь. 2й сезон меня просто убивает Он что на самом деле валяется на кровати и обсуждает в чате сериал с Далтоном? Как старшеклассник? Лицо Чоппера просто пылало, а сердце бешено колотилось в груди, так что, вполне возможно. Далтон каким-то образом заставлял его снова почувствовать себя семнадцатилетним, юным и бесстрашным, стеснительным, но готовым на все. Он словно под кайфом был от осознания, что интересен Далтону. От этого кружилась голова, это наводило на него ужас, толкало на неуклюжий флирт. Чоппер: И, ты написал мне, надеясь обсудить мой воскресный киномарафон? Далтон: Нет, я написал, потому что весь день не мог перестать думать о тебе Чоппер выдохнул настолько резко, как если бы его ударили под дых. Сердце заколотилось настолько быстро, что стук отдавался в ушах. Ему пришлось положить телефон на грудь на мгновение, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Он прикрыл рот дрожащими пальцами, губы растянулись в настолько широкой улыбке, что мышцы лица начали болеть. Сначала, когда он снова взял в руки телефон, он не знал, что сказать, но пальцы сами принялись набирать ответ. Чоппер: Забавно, я весь день был довольно рассеян из-за мыслей о тебе Он пожалел об этом сообщении сразу же, как только нажал кнопку отправки. Чем он занимается? Ему не особо хорошо дается подобное, совсем не дается, точнее. Ответ Далтона в какой-то степени рассеял его страхи, а вот сердце заколотилось еще сильнее. Далтон: Да? А поподробнее? Чоппер: Ты про то, о чем конкретно я думал? Далтон: Именно. Далтон: Ты расскажешь мне, а я тебе, все честно Задрожав всем телом, Чоппер перекатился на бок и зарылся лицом в подушку. По всему телу прокатилась волна возбуждения, теплая и покалывающая. Дыхание стало поверхностным и более частым, чем еще минуту назад, так что он начал вдыхать через нос, а выдыхать через рот, чтобы успокоиться. Чоппер: О твоих руках в основном Далтон: Почему о моих руках? Чоппер: Они большие и явно сильные Чоппер: Но вместе с тем они такие нежные, и это заставляет меня чувствовать себя Чоппер: Не знаю. В безопасности? Чоппер: Воу это звучит глупо прости Далтон: Нет, это совсем не глупо Далтон: Вообще-то, я сейчас чувствую себя неадекватом Чоппер: Почему? Далтон: Ни одна из моих мыслей не была настолько… Далтон: Вдумчивой, как твоя Чоппер: О чем ты думал? Далтон: Насколько ты великолепен Далтон: Как исчезают твои веснушки, когда ты краснеешь Далтон: То, как ты выглядишь, когда сосредоточен на работе Далтон: Серьезным. Непоколебимым. Чоппер резко выдохнул и, прижав телефон ко лбу, крепко зажмурился. Это было уже слишком, ему никак не справиться. Дыхание стало прерывистым, а колотящееся сердце с такой скоростью перекачивало кровь, что аж закружилась голова. На лбу и висках выступил пот. Член, горячий и жаждущий, пульсировал. Даже простое трение одной ноги о другую было практически невыносимым. Просто невероятно, всего лишь пара слов похвалы, а он уже возбудился до чёртиков, готов позвонить Далтону и буквально умолять его заехать, опрокинуть его на кровать и выебать до потери памяти. Он свихнулся. Чертов больной извращенец. Ему хватило ума понять, что прошло уже больше минуты с тех пор, как Далтон отправил последнее сообщение. Он, скорее всего, ждал ответа. Чоппер снова взглянул на экран и, прочитав еще раз сообщение, тихо застонал – представил, как голос Далтона произносит слова вслух. Усилием воли заставив пальцы слушаться, он ответил по возможности нейтрально. Чоппер: На мой вкус, это звучит довольно вдумчиво Далтон: Полагаю, немного я все-таки думал Далтон: Ты сегодня был очень вдохновляющим Далтон: Ты был храбрым и самоотверженным Далтон: И ты настолько чертовски умный Перекатившись на спину, Чоппер попытался привести дыхание в норму. Мысли в голове и сердце в груди неслись со скоростью миллион миль в час, что, впрочем, не страшно, но вот если он не уймет дыхание, то просто задохнется. Он снова прижал телефон к груди и прикрыл глаза. У него что, какой-то фетиш на похвалу? В этом дело? Это поэтому он чувствует себя так, что готов вот-вот кончить? Всего лишь от слов? Даже без единого прикосновения? Чоппер: Льстец Далтон: Я могу продолжать Чоппер: Нет, пожалуйста, я этого не переживу Чоппер: Тебе повезло, что я не знаю, где ты живешь Далтон: Повезло? Я бы назвал это невезением Чоппер: Мы знакомы всего несколько дней. Даже не неделю Чоппер: Не думаешь, что все происходит слишком быстро? Далтон: Погоди. Я думал, что ты мог бы приехать ко мне, чтобы посмотреть кино и пообниматься Далтон: О чем думал ты? Чоппер: Боже, так стыдно Далтон в ответ прислал смеющийся смайлик, отчего Чоппер закрыл лицо ладонями и перекатился на бок. Он настолько милый. Настолько чертовски милый и настолько очаровательный. Он не реальный, просто не может быть реальным. Телефон провибрировал снова. Далтон: Не стоит стыдиться Далтон: Могу заверить тебя, мы хотим одного и того же С губ Чоппера сорвался тихий скулящий звук. Он понятия не имел, что на это ответить, что вообще чувствовать и о чем думать. «Мы хотим одного и того же». Да быть не может, чтобы Далтон хотел того же, что хочет Чоппер. Чопперу хотелось, чтобы с ним сделали нечто довольно грязное и мерзкое. Он хотел, чтобы его поимели, хотел быть сожранным заживо, разорванным на части и затем снова вернуться к жизни. Хочет ли Далтон нечто, хотя бы отдаленно напоминающее это? Без вариантов. Он уже хотел написать ответ, как телефон снова загудел, и весь экран заполнился текстом. Далтон: А если серьезно, насколько бы сильно я тебя ни хотел я заметил, что тебя что-то беспокоит, так что я не хочу торопить события, если ты не готов. Я предпочту просто работать вместе с тобой и помочь тебе пройти через то, что тебя тревожит, и достичь того момента, когда ты сможешь получать такие же удовольствие и наслаждение от того, что ты со мной, какие, я уверен в этом, буду получать я от того, что я с тобой. Чопперу потребовалось несколько минут, чтобы осмыслить все, что написал сейчас Далтон. А затем его грудь болезненно сдавило, а глаза наполнились слезами. В затылке запульсировало, где-то из-за спины раздался тихий пронзительный вой. А может откуда-то спереди. Он не мог различить. Он знал, что это начало панической атаки, такой же, какие случались с ним в течение тех первых нескольких ужасных недель после случившегося. Их не было уже какое-то время, но теперь, когда стало очевидно, что Далтон знает? Далтон знает. Он постарался успокоиться с помощью нескольких простых дыхательных техник. Вдох, выдох, медленно, досчитать до десяти. Вдох, выдох, медленно, досчитать до девяти. Досчитать до восьми. Медленно. Когда сердцебиение замедлилось, он еще раз перечитал сообщение, и сейчас, в более спокойном состоянии понял, что оно не про то, о чем он сразу подумал. Нет, Далтон не знает, что именно произошло, он просто знает, что что-то произошло. Все в порядке. Далтон просто добрый и заботливый, конечно же, он заметил, что у Чоппера не все в порядке с головой, это его работа. Чоппер сделал глубокий вдох, выбрал несколько слов и сосредоточился на них. Далтон сказал, что хочет помочь. Он сказал, что хочет получать наслаждение от того, что они вместе. Далтон сказал, что он хочет его. Чоппер понимал, что ему стоит ответить, но не знал, что сказать. Телефон зажужжал. Далтон: Не бойся Откуда он узнал? Откуда он, блядь, может знать, о чем Чоппер думает? Он принялся набирать ответ. Чоппер: Слишком поздно, я, черт возьми, в ужасе Далтон: Я всегда буду тебя защищать Возбуждение, угасшее было из-за подступившей панической атаки, вернулось в полную силу. На Чоппера обрушилась новая мощная волна. Прошила его насквозь, прокатилась по позвоночнику электрической щекоткой, придала новый толчок сердцу, приласкала его чресла и заставила член снова стать совершенно твердым. Он снова застонал, пойманный в ловушку между своим едва не парализующим ужасом и своей чертовой сжигающей нуждой. Чоппер: Я не знаю, что сказать Чоппер: Ты настолько чертовски сексуальный Чоппер: И такой милый Чоппер: Я не знаю, что делать, мне так страшно Далтон: Бояться нормально, в этом нет ничего плохого Далтон: Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Я всегда буду рядом Чоппер: Ты меня едва знаешь Далтон: Мне хочется это исправить Чоппер: Ты правда меня хочешь? Далтон: Больше всего на свете Чоппер: Ты все еще хочешь поужинать со мной завтра? Далтон: Конечно Чоппер: Заберешь меня завтра из морга в 6? Далтон: Да Страх отступил, дрожь практически прекратилась. Паническая атака, если это вообще была паническая атака, завершилась. Сейчас остались лишь непрекращающаяся давящая пульсация между ног, и едва ли не болезненное, бешеное сердцебиение в груди. Перекатившись на спину, Чоппер одной рукой провел по промежности, над которой топорщились джинсы, другой же набрал сообщение на телефоне и, закрыв глаза, нажал кнопку «отправить». Чоппер: Хорошо, спасибо. Тогда увидимся завтра Телефон провибрировал еще раз, но Чоппер был слишком занят, чтобы читать сообщение.***
Далтон: Окей увидимся завтра Далтон судорожно выдохнул и положил телефон на стол. Он с тихим стоном уперся локтями о полированную деревянную поверхность и уткнулся лбом в ладони. Черт возьми, черт возьми, Чоппер настолько охренительно очарователен и – черт возьми – настолько охренительно сексуален. Далтон разыграл карты, показал Чопперу, что возьмет ответственность на себя, будет его защищать, будет гласом рассудка во всей той чехарде, которая творилась с Чоппером… …Но черт подери, как же ему сейчас хотелось запрыгнуть в машину и рвануть к дому Ло. Ему хотелось отыскать Чоппера, затащить его в ближайшую спальню, сорвать с него всю одежду и трахать его так, чтобы он начал кричать. Ему хотелось сделать с телом Чоппера столько всяких непристойных вещей, столько всего ему хотелось попробовать. Он еще никогда ни к кому не испытывал подобных чувств, даже к своей жене, даже в своих самых сокровенных, тайных фантазиях во времена старшей школы и колледжа. Чоппер заставлял его испытывать и хотеть такое, о чем он раньше и помыслить не мог. В очередной раз глубоко вздохнув, Далтон встал и пошел на кухню за стаканом воды. Во рту совсем пересохло. Залпом выпив два стакана, он смог взять себя в руки и успокоиться. Он не собирался упустить этот шанс и добиться того, чего ему так сильно хотелось просто ради какого-то секса. Он не такой. Насколько бы ни была привлекательной мысль обхватить милое личико Чоппера ладонями и провести руками по его телу, он хотел поступить с ним правильно. Он не хотел спешить, хотел, чтобы Чоппер доверился ему настолько, чтобы смог открыться и рассказать, что с ним произошло. Любые отношения, если Чоппер решит завязать их до того, как разберется со своей травмой, будут тяжелыми, невыносимыми даже скорее. Ладно, может, не невыносимыми, но определенно не настолько хорошими, какими могли бы быть. Кроме того, оставался так же факт, что Далтон просто очень хотел ему помочь. Даже если у них вообще ничего не выйдет, и они не будут вместе, Далтону хотелось помочь ему. Чоппер как минимум заслуживает этого. Захватив телефон, Далтон направился в спальню, откуда прошел в ванную. Он решил принять душ утром, так что лишь сполоснул лицо и почистил зубы, после чего вернулся в спальню и избавился от одежды. Спустя несколько минут, лежа в постели и наблюдая за просачивающимися через щель между занавесками огнями проезжающих мимо машин, Далтон положил одну руку за голову, второй же медленно провел вниз, скользнул под резинку хлопковых трусов и накрыл себя ладонью. Он принялся медленно ласкать себя, позволяя напряжению нарастать постепенно, пока он думал о каштановых кудряшках и скрытых румянцем веснушках. Он поймал себя на мысли, что размышляет над тем, покраснеет ли кожа Чоппера везде, если он будет достаточно взволнован? Есть ли еще на его теле прячущиеся от него, Далтона, веснушки? Может быть, ими усыпаны его бледные плечи? Или они украшают его ключицы? Ему хотелось, аккуратно избавляя Чоппера от одежды, осматривать каждый дюйм его тела и, когда он обнаружит веснушки, целовать каждую из них. Он бы вылизал его всего, спускаясь к его узким бедрам, к ложбинке между бедром и промежностью, развел бы в стороны его длинные ноги и провел языком по розовой, сморщенной плоти, слушая тихие, произнесенные запыхающимся голосом возгласы: «да… да… ДА!» Он кончил безмолвно. Все тело напряглось, а веки потяжелели; чувствуя прожигающее насквозь удовольствие, он наблюдал, как по животу скатывается несколько тонких белесых струек. Он рыкнул и вздрогнул всем телом, сжимая себя последний раз, наслаждаясь тем, как последние крупицы напряжения покидают тело, давая ему погрузиться в негу. К тому времени, когда он снова бросил взгляд на часы, прошел почти час. Почти два часа ночи – он немного задремал. Он встал, привел себя в порядок и снова вернулся в кровать. На этот раз он скользнул под одеяло и удобнее подложил подушку под голову. В голове все еще витали мысли о Чоппере. Он видел сны, но когда проснулся, не мог вспомнить, о чем именно, единственное, в чем был уверен – в какой-то момент он зарывался пальцами в мягкие каштановые кудряшки, глядя в грустные темные глаза.***
Понедельник оказался пасмурным, чуть меньше пятнадцать градусов тепла* – типичный день для Сиэтла в феврале. Была небольшая вероятность ливня, что означало – в какой-то момент, застав людей врасплох, наверняка пойдет дождь, вот только продлится он всего несколько минут. Держа эту мысль в голове, Пенгвин надел свой привычный черный костюм и черный галстук, но сменил лоферы на оксфорды до щиколотки*, а так же, вспомнив об этом в последний момент, схватил кожаную куртку – кожаной она на самом деле не была, но выглядела вполне аутентично. Далтон с утра пораньше ждал его на станции, чтобы они могли вместе поехать в Белвью*, избежав утренние пробки. Пенгвин вылез из машины и направился туда, где припарковался Далтон, на ходу запихивая в рот остатки маффина. Забравшись в шеви напарника, Пенгвин широко ему улыбнулся и протянул контейнер с оставшимися двумя из пяти маффинов, которые он взял с собой. – Вау, – улыбнулся Далтон, – спасибо. – Взяв контейнер, он кивнул на подстаканник, в котором стояли два пластиковых стаканчика. – Тот, что справа, тебе. Два сахара. – Мы словно две половинки одной души, – театрально проворковал Пенгвин и, пристегнув ремень, взял свой кофе. – Так, встреча назначена на семь тридцать? Жующий маффин Далтон кивнул. – Я пытался договориться на семь, когда он приходит, но мне сказали, что самое раннее, когда мы можем его увидеть, это семь тридцать. Пенгвин взял с приборной панели папку и, попивая кофе, принялся просматривать, что у них есть на Рюсея Цезаря. Они оба не особо удивились, увидев, что у того была судимость: два года в колонии для несовершеннолетних за умышленное причинение вреда здоровью учителю старшей школы. Подробности того, что именно он сделал, ясны не были, но в деле фигурировали части огнетушителя и внушительное количество аммиака. Свои ранние годы Цезарь провел, компенсируя содеянное общественными работами. После такого, ни в одном из колледжей его поначалу принимать не хотели, но затем в Вегапанк Индастриз заинтересовались одним из его онлайн-экспериментов и предложили ему стипендию. Благодаря поддержке такой престижной компании Цезарь смог выбрать себе учебное заведение. По состоянию на начало января, Цезарь проработал в лабораториях Вегапанк уже почти семь лет, без происшествий. Вытащив из папки снимок, Пенгвин пристально его изучил. Фото – вырезка из какого-то научного журнала – было сделано несколько лет назад. На нем был высокий худой мужчина с бледной кожей и длинными темными волосами. У него был необычный цвет глаз, светло-карий возможно, а рот казался слишком широким для его лица. Пенгвин не мог точно понять, что же именно беспокоило его по поводу внешности Цезаря, но что-то ему определенно не нравилось. – Вот же фриканутый чувак. – Согласен, – пробормотал Далтон. Они пересекли озеро по мосту 520, а затем направились на юг, к деловому кварталу, по автостраде 405*. Когда они подъехали к Вегапанк Индастриз, Пенгвин понял, что они всего в паре кварталов от колледжа Белвью. – Черт… – присвистнул он, выбираясь из машины. Здание представляло собой башню из стали и стекла, с четко очерченными линиями и углами. Она не так сильно отличалась от Башни Мстителей из фильмов Марвел, за исключением того, что эта выглядела гораздо более зловещей. Именно в этот момент, глядя на нависшую над ними монструозную конструкцию, Пенгвин осознал, что ожидал увидеть нечто, похожее на склад из цемента и кирпича с темными окнами. В таких ведь местах обычно тестируют разные химические вещества? А не в таких, похожих на какую-нибудь новомодную фирму. Это было слишком странно. Он, вслед за Далтоном, прошел через огромные стеклянные парадные двери и принялся терпеливо ждать, пока напарник поговорит с женщиной за стойкой регистрации. Она выглядела вполне любезной, и вскоре им выдали пропуска, и они направились к лифтам в компании своих сопровождающих. Основные исследовательские лаборатории, судя по всему, находились на двадцать пятом этаже. Еще одна вещь, которая показалась Пенгвину странной. Разве это не рискованно держать опасные химические соединения так высоко? Они не должны быть… под землей или типа того? – У тебя такой «вид», зная тебя, могу сказать, что дело серьезное, – усмехнулся идущий рядом Далтон. – Полагаю, я просто не понимаю все эти научные штучки, – пожал плечами Пенгвин. – Как по мне, если имеешь дело со всякими наркоманскими химикатами, не стоит делать это в высоченной башне, сделанной по большей части из стекла. Сопровождающая их женщина фыркнула, прикрыв лицо ладошкой. Оглянувшись на Пенгвина поверх плеча, она улыбнулась ему. Тому хватило приличия покраснеть, несмотря на огромные круглые очки, она была очень привлекательной. – Мы ведь не ядерное оружие тут тестируем, – тихим мелодичным голосом произнесла она. – Мы разбираем химические соединения на составляющие на клеточном уровне и изучаем их. Не так много шансов, чтобы что-то тут взорвалось. – Меня не столько взрывы беспокоят, сколько инфекционные заболевания. Ворвется сюда какой-нибудь защитник животных, выпустит всех ваших мартышек, и будет тут у нас настоящий апокалипсис. Женщина рассмеялась. Это был низкий глубокий грудной смех, чуточку снисходительный. Пенгвину он понравился несколько больше, чем должен бы. – Мы не проводим здесь испытания на животных, детектив, – заметила она. – Повторюсь, мы изучаем исключительно сложные клеточные структуры. Их… практическое применение тестируется в другом месте. – А чем вы здесь занимаетесь? – спросил Пенгвин. – Я имею в виду конкретно вас. – Я научный ассистент доктора Цезаря, – заявила она. – Как вас зовут? – Моне, – негромко произнесла она. – Харли Моне. – Хм, – протянул Пенгвин, вводя ее имя в заметки на телефоне. Исключительно в профессиональных целях, конечно же. – Нам сказали, что Цезарь не доктор, – ответил он. – Что ж, – фыркнула Моне, – если брать в расчет проект, над которым сейчас работает доктор Цезарь и его происхождение, я могу предположить, что это вам сказал Хогбак, а, хм, по мнению Хогбака, кроме него других докторов не существует. Пенгвин хмыкнул и сделал еще одну заметку. Когда лифт достиг нужного этажа, Далтон и Пенгвин последовали за Моне, сначала через вестибюль, устланный ковровым покрытием, а затем вдоль по длинному коридору, отделанному мрамором. Место больше походило на шикарный отель, чем на научно-исследовательский центр. Они остановились перед высокими, доходящими до самого потолка, дверями. Моне вытащила ключ-карту, хотя, возможно, это был бейдж, и провела ей по считывающему устройству слева. Раздался звуковой сигнал, щелчок, и затем она открыла дверь. Помещение внутри – наконец-то! – выглядело так, каким Пенгвин и представлял себе лабораторию, в которой люди занимаются наукой. Длинные ряды находящихся здесь столов были заставлены всевозможным лабораторным оборудованием: мензурками, микроскопами, стопками файлов с документами, лотками для образцов и множеством вещей, которые Пенгвин не мог опознать. – А, это больше похоже на то, что я себе представлял, – тихо заметил Далтон. Моне снова усмехнулась. Они пошли вдоль одного из рядов в сторону, судя по всему, мобильных офисов, находящихся вглубине просторного помещения. Всего их было три, два слева, очевидно, не использовались – ни документов на столах, ни оборудования, в одной из кабинок у компьютера даже не было мышки с клавиатурой. Занят был только третий офис. Белая доска была исписана какими-то сложными на вид математическими уравнениями, и все свободные поверхности были завалены бумагами. Компьютер был включен, но они находились не достаточно близко, чтобы разглядеть, что на экране. – Он, должно быть, вышел за кофе или в уборную, – сказала Моне. – Я отправлю ему сообщение. – Да, пожалуйста, – попросил Далтон. Пенгвин почувствовал, как у него сосет под ложечкой. Что-то было не так в самой атмосфере, и в том, насколько спокойной и уверенной выглядела Моне. Он бросил взгляд на Далтона, напарник одарил его в ответ красноречивым взглядом. Он тоже это почувствовал. – Хм, он не отвечает, – вздохнула Моне, не отрывая взгляд от телефона. – Интересно, где он. Тон, с которым она это произнесла… стало очевидно, что происходит. – Передайте мне свой телефон, мадам, – вытянул руку Пенгвин. Далтон тут же развернулся на каблуках и направился назад тем же путем, которым они пришли. – Проверь, сможешь ли узнать, пытается ли он сбежать или просто прячется где-нибудь на полу! – быстро идя к двери, сказал он. Моне, ухмыльнувшись уголком губ, протянула Пенгвину свой телефон. Взяв его и взглянув на экран, он понял, что его подозрения подтвердились. Моне: Вас сегодня собирается допросить полиция Цезарь: Что?!! Почему!!???!1! Моне: Я не знаю Цезарь: Сколько у меня есть времени??? Моне: Они сейчас в вестибюле Цезарь: D:< Задержи их!! – Черт, – сквозь зубы прорычал Пенгвин. Он снова повернулся к Моне и вытащил пару наручников. – Сядь на пол, руку за спину. – О, тебя такое заводит? – поддразнила она. – Заткнись, – отрезал Пенгвин, флирт исчез из его голоса. – Сядь. Она, не переставая улыбаться, сделала то, что ей сказали. Пенгвин застегнул один браслет на одном ее запястье, пропустил цепь от наручников за ножкой одного из столов, и защелкнул второй браслет на ее втором запястье. У стола были металлические ножки, примерно десять на десять сантиметров толщиной, более того, они были привинчены к полу. Моне никуда отсюда не денется. – Я вернусь за тобой позже, – сказал Пенгвин. – О, – она наклонила голову набок, ее пристальный взгляд несколько нервировал. – С нетерпением этого жду. Пенгвин бегом бросился вон из лаборатории. Он знал, что в большинстве высоких зданий помещения охраны находились на первом этаже, так что решил рискнуть и воспользовался ближайшим лифтом. По пути вниз он набрал Далтона. Тот поднял трубку и сразу же начал говорить: – Под зданием есть подземная парковка, я направляюсь туда. – Отлично, – выдохнул Пенгвин. – Я двигаюсь в помещение охраны. Женщина за стойкой регистрации удивленно подскочила, когда Пенгвин вдруг вынырнул из-за угла. – Доктор Цезарь! – рявкнул он. – Вы его знаете? Женщина вцепилась рукой в ворот блузки, но смогла кивнуть. – Он ушел? Вы видели, как он выходил из этих дверей? – Н-нет, – ее глаза широко распахнулись. – Помещения охраны. Где помещения охраны? Она указала в нужном направлении и, что Пенгвин позже посчитал невероятным проявлением дальновидности, протянула ему ключ-карту, которую сняла с шеи через голову. Взяв карту, он поблагодарил ее и бегом бросился вдоль по коридору.***
Выйдя из лифта, Далтон оказался в прохладном помещении подземной парковки. Здесь пахло металлом. Единственным источником освещения были трубчатые люминесцентные лампы, расположенные на потолке через каждые тридцать метров. Он все еще прижимал телефон к уху, так что услышал, как Пенгвин продемонстрировал сотрудникам охраны свой значок и реквизировал камеры наблюдения. Однако этого могло быть недостаточно, Цезарь уже мог уехать. Подходя к огромным гаражным воротам, Далтон вытащил из кармана пальто свой значок. Навстречу ему из будки охраны вышел пожилой мужчина худощавого телосложения с курчавыми седеющими волосами. – Кто-нибудь выезжал отсюда за последние десять-пятнадцать минут? – спросил Далтон. Мужчина взглянул на значок, затем снова перевел взгляд на лицо Далтона. – Нет, только несколько человек приехали. – Тут внизу есть камеры наблюдения? – Камеры есть во всех секциях от A до J, – кивнул охранник. – Секции K и L используются как складские помещения, так что там камер нет. Но они все равно заканчиваются тупиком, и чтобы в них попасть нужно пройти через секцию J. – Пенгвин, ты слышал? – спросил в трубку Далтон. – Ага, принято. – Сэр, – Далтон снова обратился к охраннику, – вы не могли бы позвонить в западный участок? Попросите к телефону лейтенанта Смокера, скажите ему, что Далтону нужно подкреплениеи сообщите ему наше местонахождение. Охранник коротко кивнул и вернулся в свою будку. – Далтон, – запыхающимся взволнованным голосом позвал Пенгвин, – ты был прав, он там внизу. Камеры наблюдения зафиксировали его выходящим из лифта около семи минут назад. – Хорошо, – Далтон пошел в обратном направлении, – из ворот он не выходил, так что, по крайней мере, мы знаем, что он все еще в здании. Тут есть другие лифты? – Три. В секциях C, F, и I. Он не воспользовался ни одним из них, он все еще внизу. – Ты знаешь, куда он пошел? – спросил Далтон. – Он прошел мимо блока D и исчез после этого. Возможно, сел в машину. Я не вижу никого из штатских ни на одной из камер, но точно ничего не могу утверждать. Далтон вытащил свой девятимиллиметровый, но для безопасности держал его высоко поднятым, направив дуло в потолок. Пенгвин может и не видел людей на камерах, но кто-то вполне мог находиться в машине. По мере того, как Далтон продвигался через сектор С, свет становился все более тусклым. К тому моменту, когда он повернул к секции D, он с трудом различал номерные знаки на машинах, находящихся всего в нескольких метрах перед собой. Сверившись с табличками над группами парковочных мест, он обнаружил, что небольшой островок справа от него был отдан под личные автомобили сотрудников. Если у Цезаря тут и была машина, то именно здесь он бы и парковался. Он присел на корточки и тщательно просканировал взглядом пол под машинами, даже несмотря на тусклое освещение, было очевидно, что пространство между бетоном и днищами автомобилей пустовало. В рядах между машинами тоже никто не прятался. – Черт, – тихо выругался он. – Что? – голос Пенгвина внезапно стал напряженным. – Что не так? – Ничего, – Далтон выпрямился и направился дальше, чтобы осмотреть противоположную сторону парковочной зоны. – Думаешь, ты мог бы?.. За спиной раздался грохот, и Далтон резко обернулся. В свете флуоресцентных ламп всего на доли секунды мелькнул лабораторный халат и тут же скрылся за углом. – О, черт! – закричал ему в ухо Пенгвин. – Вижу его! Он прятался за фургоном! Он знает, где камеры, и избегает их! Движется к лифту! Далтон, грохоча подошвами ботинок по полу и прижав руки к бокам, побежал обратно тем же путем. Бегал он быстро, вот только все равно сомневался, что успеет добраться до лифта вовремя. Проносясь мимо припаркованных машин и бетонных опор, он снова поднес трубку к уху. – Как только он окажется в лифте, он наш. Ты опечатал здание? – Сто лет назад. – Молодец. Он опустил телефон, но звонок прерывать не стал – ему все еще были нужны глаза Пенгвина. Когда он оказался недалеко от лифта, двери как раз закрывались. Он заметил Цезаря, его бледное лицо было покрыто каплями пота, а тонкие темные губы кривились в жутковатой ухмылке. – Цезарь! Стой! – крикнул Далтон. – Бежать некуда! Улыбка Цезаря стала еще шире, и металлические двери закрылись полностью. А затем цифры над ними начали сменяться одна другую. Далтон снова выругался. – Он мой, он мой! – кричал Пенгвин в трубку, когда он снова поднес ее к уху. – Вызывай другой лифт!***
Пенгвин уже почти выбежал из помещения охраны, чтобы проверить, сможет ли перехватить лифт до того, как тот минует этаж вестибюля, но он и без того знал, что находится слишком далеко. Он может подождать, пока Цезарь выйдет из лифта. – Пенгвин, что происходит? – спросил Далтон. – Он все еще поднимается, – ответил тот. Вышел из лифта Цезарь только на одном из последних этажей. Едва выйдя из кабинки, он занырнул за угол и исчез. – Шестьдесят первый, Далтон! – крикнул Пенгвин. – Он на этаже шестьдесят один! Ты, – он повернулся к одному из охранников, – нам нужны твои глаза, у тебя есть рации? Мужчина протянул ему рацию, и Пенгвин тут же выскочил из комнаты. – Что на шестьдесят первом этаже? – на ходу спросил он секретаршу, пробегая мимо. – Эм, – она была растеряна, но все же умудрилась сказать: – э, биохимия! – Блядь, блядь, блядь, – нажав кнопку вызова лифта, повторял Пенгвин. Двери раскрылись, и он поспешил внутрь. – Я умру. Меня превратят в гребаного зомби. Подъем был мучительно медленным, и к тому времени, как Пенгвин добрался до шестьдесят первого этажа, он стал взвинченным из-за адреналина. Сунув телефон во внутренний карман пиджака, он вытащил значок, чтобы повесить его на шею – давно бы уже стоило сделать это, ну да ладно. Он держал пистолет высоко, на случай если ему встретятся гражданские, но, в лобби, кажется, никого не было, да и все ближайшие кабинеты выглядели безлюдными. Выйдя в коридор и держа пистолет наготове, он щелкнул переключателем на рации. – Так, – сказал он в трубку, – помоги мне немного, Пауэл. Где он? В рации раздался треск, а затем и голос: – Мы не видели его с тех пор, как он поднырнул под первую камеру. – Пауза. – Еще, детектив, моя фамилия Облингер, а не Пауэл. – О, нет-нет, – произнес в рацию Пенгвин, – ты однозначно Пауэл, а я МакКлейн. Ты не смотрел «Крепкий орешек»? – Ладно, – после еще одной паузы усмехнулся Облингер, – можешь звать меня Пауэл. – Отлично, – Пенгвин начал говорить тише, так как он двинулся вдоль по коридору, – так, я иду в том направлении, в котором, как мне показалось, видел его. На восток, я полагаю. Что я там найду? Снова треск рации. – На восточной стороне одни лаборатории. Хорошая новость – там легко ориентироваться, плохая – все опасные штуки тоже там. – Блядь, – пробормотал Пенгвин, а затем снова заговорил в рацию: – Принято, спасибо Пауэл. – Ваше подкрепление прибыло, мы отправим их к вам. – Принято. Выключив рацию и достав телефон, Пенгвин обнаружил, что Далтон либо повесил трубку, либо звонок завершился из-за того, что он сунул мобильник в карман. Он на всякий случай написал ему короткое сообщение и продолжил поиски. Тут был темный пол, почти такой же темный, каким выглядел на экранах мониторов пол на подземной парковке. Окна были, но большинство, похоже, были или закрыты ставнями или плотными жалюзи, чтобы не пропускать свет. Крепко держа пистолет наготове обеими руками, Пенгвин прошел через двери в конце коридора. Выбора было не так уж много. Он проверил правую часть лаборатории, в которую только что вошел, а затем медленно двинулся вдоль левой. – Приезжай к нам, – тихо пробормотал он, –повеселишься, отдохнешь.* Он услышал за спиной щелчок и тихий дребезжащий звук, а, повернувшись, увидел катящийся к нему по полу небольшой баллон. В верхней его части клубился густой серый дым. – Неа, – пробормотал Пенгвин, – не выйдет. Сделав шаг вперед, он пнул баллон в правую сторону помещения. Оглянувшись на дверь, он увидел фигуру человека с широким ртом на бледном лице. Его губы расплылись в жуткой ухмылке, как у клоуна из ночных кошмаров, а затем дверь захлопнулась. На небольшой панели мигнул индикатор, становясь красным, и Пенгвин осознал, что он заперт в лаборатории с баллоном с газом. – Черт-черт-черт-черт, – он, кашляя, подошел к двери и подергал ручку. Ага, определенно заперт. Глаза начали слезиться. Он в полной жопе. Он схватил рацию. – Парни, у вас там нет случаем, возможности удаленно отпирать любые двери в здании, а? Помехи. Нет ответа. Пенгвин цокнул языком и, потерев глаза, сунул рацию обратно за пояс. Потянувшись за телефоном, он замер – пальцы коснулись прохладного пластика пропуска администратора. Издав еще один тихий звук, он вытащил карточку и, молясь, чтобы она сработала, провел ей по считывающему устройству. Индикатор мигнул и загорелся зеленым. – Ха! Толкнув дверь, он сделал глоток свежего воздуха и с удивлением обнаружил Цезаря, стоящего посреди коридора с ошарашенным выражением на его нелепом лице. – Ни с места! – прорычал Пенгвин, вскидывая пистолет. Цезарь коротко вскрикнул, развернулся и бросился бежать по коридору. – Сукин сын! – выдохнул Пенгвин и помчался за ним. Однако далеко Цезарю убежать не удалось. Как раз в тот момент, когда он уже собирался скрыться за углом, на поле действия появилась новая фигура. Человек вскинул мощную руку, и Цезарь врезался прямо в нее. Цезарь с хрипом – удар пришелся прямо по шее – повалился на пол. Пенгвин замедлил шаг и, проследив взглядом за тем, как тело ученого тряпкой осело у его ног, поднял взгляд и широко улыбнулся напарнику. – Где тебя, черт подери, носило? – спросил он. Далтон в ответ расплылся в улыбке.***
Чоппер: День хорошо проходит? Далтон: Вообще-то да, как твой? Чоппер: Хорошо. Мы вчера допоздна смотрели «Очень странные дела» но оно того стоило. Поработал немного и съел нормальный завтрак И даже обед Далтон: Прекрасно Чоппер: Чем сегодня занимался? Далтон: О, ничем особенным. Пробежался немного, Пенгвина отравили газом, схватили подозреваемого в убийстве и допрашиваем его сейчас Чоппер: Вау. Окей, это впечатляет Чоппер: Я тут сейчас в буквальном смысле теряю сознание Далтон: Мы не уверены, что он тот, кто нам нужен, но он пытался от нас сбежать, а потом напал на нас, используя какой-то слезоточивый газ, или что-то типа того Невинным его точно не назвать Чоппер: Господи Далтон: Вообще-то Пенгвин его уже окучивает, наблюдать за этим просто уморительно Чоппер: Могу себе представить Чоппер: Ладно, веселитесь со своим допросом Чоппер: Ты хороший коп? Чоппер: Ты точно хороший коп, я прав? Далтон: Ты очарователен Далтон: И да Чоппер: Ужин все еще в силе? Далтон: Определенно Чоппер: Хорошо. Тогда увидимся позже? Далтон: Да. Жду с нетерпением