***
Тем утром Далтон проснулся очень рано, и с головной болью. Он спал плохо, так что, проворочавшись в постели часа три, он встал и сделал сто отжиманий и несколько сотен прыжков. Обычно это помогало ему отвлечься от того, что его беспокоило, и заставить тело расслабиться. Но не прошлой ночью. После упражнений он просидел еще пару часов, читая с телефона новости и статьи на вики, а когда он наконец-то заснул, времени было начало второго ночи. Зевая, он перекатился на спину и сжал ладонями виски. Сонный разум начали наполнять воспоминания о предыдущем дне. Вспомнив, как он разговаривал с Чоппером, он застонал и снова закрыл глаза. Он вдруг начал сожалеть обо всех решениях, которые когда-либо принимал. Ему не было оправдания за то, что он держал от Чоппера в секрете нечто настолько важное, как свою семью, и Чоппер такого не заслуживал. Далтон понимал, что должен был написать или позвонить Чопперу еще вечером и извиниться, объяснить ситуацию, вот только ему было слишком страшно – да и до сих пор было страшно. Что ему сказать? Разозлится ли Чоппер на него? Будет ли он зол настолько, что решит с ним порвать? Тяжело вздохнув, Далтон взял с прикроватной тумбочки телефон. Несколько долгих секунд он просто держал его в руках, глядя на черный экран. Он был так слаб, когда дело касалось его бывшей жены, Далтон понимал это, но он так же понимал, что если он хочет, чтобы у них с Чоппером что-то было, что-то значимое, может быть даже постоянное, ему нужно собраться с духом и извиниться. Разблокировав телефон, он набрал дрожащими пальцами сообщение. Далтон: Извини меня за вчера. Я вел себя грубо и холодно, я этого не хотел. Я, очевидно, не рассказал тебе кое-что о себе, и мне хотелось бы все исправить, если ты позволишь. Далтон: Мы можем встретиться сегодня, чтобы поговорить? Он не ждал немедленного ответа – было только начало шестого, но едва он свесил ноги с кровати и начал вставать, как телефон зажужжал. Глянув на него удивленно, он снова сел. Чоппер: Не думаю, что нам стоит встречаться Чоппер: Просто позвони мне после 6 после работы Внутри что-то оборвалось. Чоппер был зол, в ярости даже. Как ему все исправить? Сможет ли он все исправить? Накрыв рот ладонью, Далтон задумался о перспективе потерять Чоппера, и его начало тошнить. Невидимая рука сжала легкие, перекрывая кислород, и он сел на край постели, дыша так тяжело, словно только что пробежал милю. – Черт… – зашептал он, – черт… черт… Растерянный, перепуганный, Далтон перевел взгляд на телефон и начал набирать ответ.***
Чоппер сел на постели, когда начали приходить сообщения. Ему хотелось плакать, или кричать, или что-то еще. На самом деле, он понятия не имел, что чувствует, или как он вообще должен бы себя чувствовать. Если у Далтона есть жена, если он врал ему, притворяясь, что ее даже не существует, тогда почему после того, как его раскрыли – нет, поймали – он хочет попытаться все исправить? В чем смысл? Далтон думает, что Чоппер все еще захочет быть с ним после такого? Он настолько эгоцентричен? Может ли он быть настолько эгоистичным? Нет, это было невозможно, как человек, который относился к нему с такой нежностью, с такой добротой, быть тем же человеком, который изменяет своей жене и даже сейчас все еще пытается… – Чоппер? Чоппер… эй-эй, приятель. Успокойся. Голос Ло был сонным и таким ласковым. Он мягко гладил его спину своими сильными руками, и Чоппер осознал, что у него гипервентиляция. Нажав боковую кнопку на телефоне, чтобы выключить экран, он попытался сделать несколько медленных глубоких вдохов и выдохов. – Ночной кошмар? – спросил Ло. – Нет, – покачал головой Чоппер, – он… – он сглотнул, – он пишет мне сообщения. Он пытается сказать, что ему жаль, но он женат и я не могу… я просто не могу… Ло молчал несколько мгновений, но затем накрыл руку Чоппера своей и провел по его пальцам. – Дай ка мне, я скажу ему, чтобы отвалил. – Нет! – Чоппер вцепился в телефон и прижал его к груди. – Я… я могу сам. – О, боже, если Ло узнает, что у Чоппера была связь с Далтоном, это окажет огромное давление на дело. Чоппер не мог позволить этому случиться, он не может стать причиной раздора между своими друзьями и коллегами. Кроме того, Ло, вероятно, знал, что Далтон женат, и он разозлится на Чоппера за то, что он ничего ему не рассказал. Черт, он мог избежать всего этого, если бы просто рассказал ему! – Это коллега, – тихо произнес Чоппер, – так что мне нужно разобраться с этим деликатнее. Я справлюсь. Он отвернулся, подполз к краю кровати и спрыгнул на пол, после чего направился к двери. Позади раздался шорох, а затем Ло мягко потянул его за руку, развернул лицом к себе и заключил в крепкие объятия. Зарывшись носом в его волосы, он тихо вздохнул. – Ты ни в чем не виноват, – прошептал Ло. – Я знаю, о чем ты думаешь, и это все неправда. Просто… не думай, что тебе со всем надо справляться в одиночку. – Я знаю, – кивнул Чоппер, прижимаясь лицом к покрытой татуировками коже, – я не… не беспокойся. Вчера я был расстроен, но сейчас я в порядке. Это был просто шок, я со всем разберусь. Ло кивнул и мягко его сжал. – А сейчас ты меня отпустишь? – усмехнулся Чоппер. – Трудно сосредоточиться, когда твой утренний стояк упирается мне в живот. – Что я могу сказать? – рассмеялся Ло, отпуская его и поднимая руки в знак капитуляции. – Мыслю я трезво, но мое тело все еще хочет тебя трахнуть. – Взмахнув рукой, он снова забрался в кровать и накрылся одеялом. – Ага, я понимаю, – улыбнулся Чоппер. Он ощущал взгляд Ло, когда снова двинулся к двери, но, не успел выйти в коридор, как был остановлен его хрипловатым сонным голосом. – Я говорил серьезно. – О чем именно? – спросил Чоппер, положив руку на дверной косяк. – Обо всем, – без тени колебаний ответил Ло. Когда Чоппер дошел до своей спальни и закрыл за собой дверь, уровень адреналина в крови снова повысился. Сердце забилось чаще, а дышать он снова стал поверхностно и быстро. Прижавшись спиной к двери, он постарался успокоиться. Прижав два пальца к сонной артерии, он заставил себя дышать медленно и глубоко. Почувствовав, что головокружение немного отступило, он отошел от двери и уселся на кровать. На то, чтобы собраться с мужеством прочитать сообщения, ушло еще несколько минут, но ему наконец-то это удалось, и он разблокировал экран телефона. Далтон: То, что ты сейчас чувствуешь, вполне объяснимо. Я хотел рассказать тебе обо всем сразу же, но это не та тема, которую можно поднять так запросто Далтон: Мне очень жаль, что ты узнал обо всем именно так Далтон: И мне очень жаль, что я не поговорил с тобой обо всем вчера, но у меня просто голова была не на месте Итак, Далтон хотел рано или поздно обо всем ему рассказать. Хм, он сказал, что хотел этого, и не факт, что это правда. Сейчас Далтон мог сказать все что угодно. Как он вообще может сейчас верить словам детектива? Сдерживая слезы, Чоппер забрался на кровать и лег, положив голову на подушку. Что он должен сказать? Чоппер: Мне не нужны объяснения. Мы должны просто прекратить все здесь и с… Он перестал набирать сообщение и прикрыл глаза. Откуда-то изнутри пришла боль, она грозила затопить его целиком и унести прочь отсюда, оставив лишь пустую оболочку, свернувшуюся калачиком на постели поверх одеяла. Через несколько часов Ло найдет его здесь холодным, сломленным и совершенно мертвым изнутри. Он не достаточно силен, чтобы уйти. Он не мог заставить себя отпустит его. Что-то темное и холодное как лед поглотило его сердце и сжало легкие, когда его накрыло осознанием. Он полностью влюбился в Далтона, в его обаяние, в его доброту, в то, как он смотрел на него своими невероятными темными глазами. Он влюбился в него настолько сильно, что сейчас ни за что не сможет выбраться, уйти от него, не уничтожив при этом самого себя полностью. – Ч-черт… – вырвалось у него, и он снова перевел взгляд на телефон. Какого хера? Что ему теперь, блядь, делать? Его недописанное сообщение все еще ждало отправки. Он мог дописать его и отправить. Мог положить всему конец. Так и надо было поступить. Это единственный правильный вариант. Он стер сообщение. Чоппер: Я позвоню тебе после работы. Дом сегодня вечером все еще в моем распоряжении***
В участке Далтона поджидал Пенгвин, с широкой улыбкой на лице и чашкой кофе. Он был рад и тому, и другому. – Федералы поймали Джонса при попытке пересечь границу, – протягивая ему кофе, рассказал Пенгвин. –Полагаю, у него был еще один дом в Ванкувере, так что они следили за ней. – Это же отличные новости, – отозвался Далтон. – Его уже опрашивали? – Неа,– улыбка Пенгвина стала еще шире, – его, как они и говорили, привезут сюда, к нам. Далтон вздохнул с облегчением и немного расслабился. – Маленькие радости. – ФБР большую часть времени оказывало ему содействие, но был у них там один агент, который всегда хотел продвинуться по службе, а это дело могло очень в этом поспособствовать. Далтон сделал глоток кофе и издал довольное «ммм». – Звонил твой знакомый Ньюгейт, – продолжил Пенгвин, – разговаривал со Смокером какое-то время. Он, похоже, крутой мужик. – Мы давно знакомы, – кивнул Далтон. – Когда я учился в бюро на курсах криминологии, он был моим наставником. Он там уже чуть ли не целую вечность, и сам закрыл миллион дел. Он не присваивает себе чужие заслуги. – Это круто, – тихо сказал Пенгвин, отпивая кофе. Затем он смерил Далтона взглядом и наклонил голову вбок. –Как ты, кстати? – Бывало и лучше, – покачал головой Далтон. – И я так и не… – он вздохнул и после этого посмотрел Пенгвину прямо в глаза. – Мне было так страшно рассказывать Чопперу, что теперь мне нужно все как-то исправить. – О, черт, – широко распахнулись глаза Пенгвина. – Он злится? – Он воспринял все гораздо тяжелее, чем я ожидал, – кивнул Далтон. – Нет, ну, я ожидал, что просто не будет, но думал… не знаю, о чем я думал. – Все будет в порядке, приятель, – Пенгвин положил руку ему на плечо. – Чоппер клевый. Просто объясни ему все, объясни, что с ней случилось. Он поймет. – Просто это так пугает, – снова кивнул Далтон. Пенгвин, кажется, хотел сказать что-то еще, но в другой части помещения началась какая-то суета, и они обернулись посмотреть, что происходит. – Детективы! – крикнул поднимающийся по лестнице офицер. – Они здесь! Джонса только что привезли, но он в бешенстве! Далтон и Пенгвин поставили стаканчики с кофе на стол и отправились вслед за офицером. Дойдя до регистратуры, они увидели четырех вооруженных офицеров и двух агентов, удерживающих вырывающегося из их рук крупного мужчину с черными кудрявыми волосами и землистого оттенка кожей. У него были широко распахнутые, налитые кровью и совершенно безумные глаза. – Отпустите меня, – рычал мужчина, – уберите от меня свои поганые руки! Далтон наблюдал, как офицеры и агенты повалили мужчину на пол и сковали его руки за спиной. Почему наручники на него не надели раньше, Далтон понять не мог. – Что, черт возьми, здесь происходит? – раздался холодный, приправленный раздражением голос Смокера, который встал между Пенгвином и Далтоном. – Это Джонс, я так полагаю, – ответил Далтон. – Хм, – фыркнул Смокер. – Ньюгейт сказал, что когда его нашли, он был под кайфом, не думал, что он все еще будет в таком состоянии, когда его привезут сюда. – Он ловит глюки, – изумленно выдохнул Пенгвин. – Ну же, это всего лишь один парень! – рявкнул на возящихся с Джонсом офицеров Смокер. – Поднимите его! Ведите его в допросную! Далтон вмешался и помог надеть на Джонса наручники. – Успокойся, – тихо сказал он ему на ухо. – Прекрати сопротивляться и я найду тебе стул и, может быть, что-нибудь попить, идет? Еще пару секунд Джонс пытался вырваться, но когда понял, что Далтон держит его крепко, расслабился и кивнул, уставившись на кафельный пол. Далтон кивнул и с помощью Пенгвина поднял его и увел в комнату для допросов. Одна из офицеров пристегнула его наручники к кольцу в столе и вышла, закрыв за собой дверь и оставив их троих одних. Пенгвин взглянул на Далтона и поправил галстук, кивком головы показывая, что вести допрос стоит Далтону. Тот согласился и сел на стул напротив задержанного. Он одернул пиджак, поправил собственный галстук и сложил руки на коленях. – Ты в норме? – спросил он. Джонс фыркнул от смеха и наклонился вбок, как если бы хотел свалиться со стула, но почти тут же выпрямился и уперся локтями о стол. – Не хуже, чем обычно, – рыкнул он. – Думал, ты хотел принести мне выпить. Далтон бросил взгляд на Пенгвина, на что напарник тут же, не раздумывая, кивнул и вышел за дверь. Оставшись вдвоем с Далтоном, Джонс снова повернулся к нему и осклабился. – По какой причине каждый коп в Вашингтоне меня преследует? – Ну, изначально тебе хотели всего лишь хотели задать несколько вопросов, но затем ты подался в бега. Джонс снова осклабился и закашлял, после чего отвернулся и сплюнул на пол какой-то розоватый комок. – Задать вопросы о чем? – Ты участвовал кое в каких исследованиях в Вегапанк Индастриз, – ответил Далтон. – Нам были интересно узнать, почему, но сейчас это довольно очевидно. – О чем эт ты? – спросил Джонс. – Ну, – улыбнулся Далтон, – это исследование касается биологических соединений – наркотиков. Твой внешний вид дал мне в целом ответы на интересующие меня вопросы. – Док сказал, что тебе нужно выпить это, – вернулся со стаканом воды Пенгвин. – Он придет проверить твое состояние через несколько минут, а пока постарайся не отключиться и не умереть тут у нас на руках. Джонс, как ни удивительно, взял у него стакан и в пару глотков выпил две трети содержимого. – Я, может, и под кайфом сейчас, – сказал он, пристально уставившись на Далтона, – но я не идиот. Копы и ФБР не объявляют в розыск людей за хранение наркотиков. Чего тебе на самом деле от меня нужно? – Твоя связь с Вегапанк в основном заключается в денежных пожертвованиях, часть которых уходит на финансирование ученого по имени Цезарь. Мы хотим знать… – …Я не имею ничего общего с этим фриком, – прорычал Джонс, выпрямляясь и впившись диким взглядом красных глаз в лицо Далтона. – Этот ублюдок может гнить в аду, мне похер. – Итак, ты его знаешь, – отозвался Далтон. Это не был вопрос. – Ага, я, блядь, его знаю, – сказал Джонс. – Он сумасшедший сукин сын. Я делаю пожертвования в его отдел, потому что они меня снабжают, но я ни с кем оттуда не хочу иметь ничего общего лично. Мне хватает и своего дерьма, с которым нужно сейчас разбираться, из-за того, что поставки в доки прекратились. Этот гребанный Кид прикатил в город и похерил весь наркобизнес отсюда и до самого, мать его, северного полюса. Далтон обернулся на Пенгвина, чьи брови взлетели вверх. Это было неожиданно. – Итак, – осторожно начал Далтон, – позволь мне уточнить: ты поставляешь наркотики отсюда заграницу? – Ага. – И тебя снабжали через торговлю в доках, но все это было остановлено, когда в городе появился Юстасс Кид и взял все под свой контроль? Джонс кивнул. – Не знаю, все ли еще он во главе, но все потоки на север в один день просто, блядь, остановились. Несколько капо* в Канаде планировали выставить его, но Кид легитимный. Подробностей не знаю, но тех капо сейчас больше нет. Пенгвин фыркнул, но Далтон просто продолжил допрос. – Так теперь твой поставщик – Вегапанк? – Не совсем Вегапанк, – ответил Джонс, – скорее небольшая группа людей, которые работают в Вегапанк. Высокопоставленные люди, высшее руководство. – Почему ты так просто рассказываешь нам обо всем этом? – спросил Далтон. Джонс допил остатки воды из стакана. – Как я и сказал, я не идиот. Я знаю, почему меня на самом деле преследуют, и я лучше расскажу о той херне, которой реально занимаюсь, чем застряну с обвинениями в убийствах. Такие ублюдки как вы любите повесить все на таких как я. – С чего ты взял, что тебя преследовали за убийства? – спросил Пенгвин. Джонс повернулся к нему и расплылся в широкой улыбке. У него были жемчужно-белые, неестественно длинные зубы. – Франкенштейн усыпляет своих куколок химией Цезаря. Я финансирую исследования Цезаря, так что для вас вполне естественно думать, что я в этом замешан. – Откуда, черт подери, ты об этом знаешь? – подался вперед Далтон. – Информацию о химическом соединении мы держали в тайне от прессы. Улыбка Джонса стала еще шире, что очень обеспокоило Далтона. – Здесь ничего нельзя удержать в тайне. Я говорил тебе, что Цезарь ублюдок, но он тоже не дурак. Он треплет всем, кто готов его слушать, о своем драгоценном соединении, которое используется для того, чтобы убивать жертв Франкенштейна. Он говорит, что это зверство использовать его таким «варварским и расточительным» способом. – Черт, – провел ладонью по лицу Пенгвин. – Как бы то ни было, – Джонс откинулся на спинку стула, – еще раз, как я и сказал, я не имею ничего общего с этими убийствами. Мне просто нравится химия Цезаря. В этот момент открылась дверь, и в помещение вошел Ло. – Доброе утро, джентльмены. В руках у него был медицинский чемодан, который он поставил на стол. Открыв его, он перевел взгляд на Джонса. – Прошу прощения, что прерываю, обычно мы так не делаем, но капитан хочет, чтобы я осмотрел вас как можно скорее. – Затем он повернулся к Далтону с Пенгвином. – Это займет всего несколько минут, вы можете подождать здесь или снаружи, мне все равно. Они решили пождать снаружи. Когда Ло закончил, он собрал все свои вещи и покинул комнату для допросов. Закрывая дверь, он все еще стягивал перчатки. – В общем, он под кайфом, но от чего, сказать не могу. Это может определить только анализ крови. Передозировка ему, похоже, не грозит, так что давайте ему больше жидкости, а чуть позже сегодня накормите, и с ним все должно быть нормально. Опаснее ситуация начнет становиться дня через два-три. Пенгвин кивнул и мягко сжал плечо брата, после чего Ло отсалютовал им и направился на выход. Далтон чуть было не окрикнул его, чтобы рассказать ему, что они узнали про Кида, но передумал в последний момент – понимал, что сейчас не лучшее для этого время.***
Три часа спустя Джонс сидел в камере предварительного заключения, а его показания были приняты официально. Они были записаны рукой Пенгвина, но Джонсон все подписал. Также все было записано на аудио и видео, на случай, если в будущем какой-нибудь адвокат захочет попытаться воспользоваться аргументом, что Джонса принудили дать эти показания. Это было не так. Далтон позаботился о том, чтобы все точки над «и» были расставлены, чтобы адвокатам нечего было им противопоставить. Уставший и голодный, Далтон плелся на второй этаж участка. Пенгвин следовал за ним с выражением полнейшего неверия в происходящее на лице. Усевшись за свои столы, они, потрясенные, несколько минут пялились в никуда и пили свой давно остывший кофе. – Ладно, – произнес наконец Пенгвин, – я все резюмирую, потому что до сих пор не могу поверить в то, что только что произошло. – Валяй, – кивнул Далтон. – Итак, мы идем по следу, исходя из найденных в теле химикатов, и находим химика, который исследует этот самый химикат, и затем его помощница указывает нам на парня, который спонсирует эти самые исследования, а этот парень оказывается одним и крупнейших наркобаронов западного побережья. И это еще не все, мы выясняем, что на самом деле он потерял бизнес и был вынужден вывозить свой товар в Канаду, из-за того, что Кид – Кид нашего Ло – каким-то образом почти полностью остановил оборот наркотиков на юге Сиэтла и на большей части севера. Я ничего не упустил? – Нет, – отозвался Далтон, – это похоже на правду. В какой фильм мы, получается, попали? – Это слишком нереалистично для фильма. Далтон невольно усмехнулся. А затем запрокинул голову и засмеялся, он хохотал, цепляясь в живот, пока на глазах не вступили слезы. Пенгвин был не лучше. Когда оба достаточно успокоились, и снова посмотрели друг на друга, то чуть не начали хохотать снова, но сумели сдержаться. – Как, черт подери, все это могло случиться? – широко улыбаясь, спросил Пенгвин. – Судя по всему, – пожал плечами Далтон, – мне не сбежать от наркотиков и организованной преступности. – Я не жалуюсь, это круто. Поимка наркобаронов это чертовски здорово… но… – Но мы в то же время уперлись в глухую стену в деле Франкенштейна, – кивнул Далтон. – Знаю. Это расстраивает, но мы должны принимать победу, когда она оказывается у нас в руках. – Ага… – кивнул Пенгвин. – Ага, мне просто нужно сосредоточиться на этом. – Нам надо будет передать эту часть отделу по борьбе с наркоторговлей, если мы не хотим увязнуть в бумажной волоките, – небрежно заметил Далтон. Вздохнув, Пенгвин снова кивнул. – А что с Цезарем? – Он уже причинил тот ущерб, который мог, – махнул рукой Далтон. – Нет смысла тратить на него время и силы. Пусть скулит и делает что хочет. Пенгвин снова начал посмеиваться. – Пойдем пообедаем? – спросил Далтон. – Да! Едва они встали с кресел, вверх по лестнице поднялась офицер и помахала Далтону. Она подошла к его столу, пока он снимал со спинки кресла пальто. – Вас хотят видеть, детектив, – мягко сказала она. – Кто? – Далтон от любопытства снова вернул пальто на место. – Он только сказал, что его зовут… Чоппер? – пожала плечами женщина. – Я не знаю, он выглядит очень расстроенным. Сердце Далтона с силой ударилось о клетку ребер несколько раз, прежде чем он снова вспомнил, как надо дышать. Он ощутил, что сознание чуть померкло, и он слегка пошатнулся, но взял себя в руки и снова посмотрел на офицера. – Я… – он прочистил горло и начал снова. – Можешь отправить его сюда? – Конечно, – женщина снова исчезла на лестнице. Далтон повернулся к Пенгвину, но не знал, что сказать. К счастью, Пенгвин знал. – Думаю, Смокер все еще разбирается с бумагами с федералами. Я скажу ему, что ты воспользовался его кабинетом. Далтон кивнул, но так ничего и не сказал – во рту и горле стало слишком сухо. Затем Пенгвин кивнул ему, подбородком указывая куда-то поверх его плеча, Далтон развернулся и тут же понял, что снова забыл, как дышать. Наверху лестницы стоял закутанный в шерстяные пальто и шарф Чоппер. Его волосы были растрепаны, а глаза слегка опухшими и покрасневшими в уголках. Он смотрел на Далтона с такой глубокой печалью, что это разбило Далтону сердце. – Эй, – Пенгвин положил ладонь ему между лопаток, –иди. Сделать первые несколько шагов оказалось едва возможно, остальные же просто болезненно. Подойдя к Чопперу на такое расстояние, что он мог коснуться его, он замер и едва уловимо дернул головой. – Я, эм… – он тяжело сглотнул. – Кабинет Смокера свободен, мы можем поговорить там. Чоппер кивнул и последовал за ним. Кабинет Смокера был загроможден, но очень организованно. Книги были беспорядочно запиханы на полки, но, похоже, были разделены по разделам. На всех горизонтальных поверхностях, кроме стола и мягких сидений вдоль стены, были стопками составлены документы. На стене висели в рамках фотографии государственных должностных лиц рядом с медалями морской пехоты и вооруженных сил. Далтон закрыл дверь и двинулся к столу. Он хотел предложить Чопперу присесть, но тот подошел к единственному окну и медленно закрыл жалюзи. Он развернулся, но так ничего и не сказал. И какое-то время они стояли в тишине настолько напряженной, что все мышцы в теле Далтона подергивались от боли. Наконец, Чоппер заговорил, уставившись в пол. – Я не мог ждать до вечера. Мне нужно поговорить с тобой сейчас. Далтон прислонился к огромному деревянному столу и сунул руки в карманы. – Прости, – произнес он. – Мне жаль, что ты узнал обо всем так. Я собирался тебе рассказать Чоппер поднял на него взгляд, в его глазах читалось глубочайшее сожаление. – Думаешь, это что-нибудь бы изменило? Грудь Далтона пронзило болью. Он понимал, куда ведет этот разговор, и не мог этого выдержать. – Я… – …Нет, – прервал его Чоппер, – говорить сейчас будешь не ты. Ты будешь слушать. Далтон закрыл рот и кивнул. В глазах Чоппера уже начали собираться слезы, но он смахнул их пальцами и подошел ближе. – Я просто не знаю, что делать. Я так зол на тебя за то, что ты лгал – нет, не лгал, – просто… ничего мне не рассказал. И я настолько противен сам себе, что не могу даже... Чоппер умолк, так что Далтон осторожно спросил его: – Почему ты противен сам себе? – Я не могу ничего с этим поделать, – покачал головой Чоппер. – Мне следует, я имею в виду, мне не следует быть с тобой. Я не могу пройти через это снова, не могу, но я так сильно хочу быть с тобой, что мне больно… так больно. – Сейчас по его щекам текли слезы, из-за чего сердце Далтона просто разрывалось от боли. Он понимал, что это будет ударом – узнать, что прежде он был женат, но он не понимал, почему Чоппер воспринял все настолько тяжело. Это было мучительно, ему так хотелось подойти к Чопперу, обнять его и никогда не отпускать, и сказать ему, что все будет хорошо. – Если ты хочешь быть со мной, тогда просто будь со мной, – прошептал Далтон. – Я не могу… – выкрикнул Чоппер, отчаянно пытаясь стереть слезы с лица и подбородка. – Я пришел сюда, чтобы все прекратить, потому что я не могу сделать это снова, это меня убьет. Но я просто… я недостаточно силен. Я не… не достаточно силен, чтобы сказать тебе «нет». – Почему ты должен говорить мне «нет»? – Далтон выпрямился и сделал пару шагов вперед. Чоппер отпрянул и попятился, врезавшись спиной в стоящий позади книжный шкаф. – Стой! – судорожно выдохнул он. – Не подходи! Далтон и сам уже готов был вот-вот заплакать. Он упускал что-то, что-то очень важное, что-то, что убивало Чоппера. Это разбивало его сердце прямо сейчас, прямо на глазах Далтона, он это видел. Что происходит? Почему Чоппер ведет себя так? – Чоппер, – мягко, осторожно позвал Далтон, походя ближе, но не делая ни единой попытки до него дотронуться, коснуться его. – Чоппер, я не понимаю. Скажи мне, почему мы не можем быть вместе? Скажи мне, о чем ты думаешь. Чоппер, дрожа, так яростно замотал головой, как если бы хотел сказать «нет!», и вцепился руками в полку за спиной с такой силой, что дерево жалобно скрипнуло в его хватке. Его глаза заблестели от еще одной порции непролитых слез, когда он посмотрел Далтону в лицо. Всхлипнув, он заговорил так тихо, что Далтон едва различал слова. – Все, чего мне всегда хотелось, чтобы кто-нибудь любил меня. Только меня и никого больше. Чоппер умолк на секунду, чтобы перевести дыхание, и этот момент Далтон почувствовал, как мир вокруг рассыпается на части. Сказанные слова были настолько безумно грустными, настолько невероятно одинокими, они потрясли Далтона до самой глубины души. – Я мог бы так тебя любить, – прежде, чем успел сдержаться, прошептал он. Но его ответ, похоже, расстроил Чоппера лишь только сильнее. Его лицо исказилось, и он гневно оскалил зубы. – Как ты можешь говорить мне такое? – взвыл он. – Как ты можешь поступать так со свой женой? Далтон, сбитый с толку, выпрямился. Что это значит? Почему он так переживает, как это затронет Карлу? Его жена больше не имеет влияния на то, что он делает, они расстались уже… Его жена. Его жена. Понимание обрушилось на него, и все вдруг встало на свои места. Далтон провел рукой по волосам, внезапно взбудораженный, внезапно понявший, внезапно полностью осознавший ситуацию и то, как жестко он облажался. Не обращая больше внимания на слабые попытки Чоппера держать его подальше, Далтон мягко положил ему ладони на плечи и подошел ближе. – Чоппер, – мягко и спокойно, хоть внутри все кипело, позвал он. – Чоппер, тебе нужно меня выслушать. Посмотри на меня, милый, пожалуйста. Посмотри на меня. Чоппер крепко зажмурился и сначала просто замотал головой. Тогда Далтон взял его лицо в ладони, из-за чего он болезненно всхлипнул. Но Далтон продолжал, он продолжал успокаивать его голосом, мягко стирая большими пальцами дорожки слез с покрасневших, покрытых веснушками щек. Наконец, Чоппер сделал вдох и открыл глаза. Он поднял взгляд, встречаясь со взглядом Далтона, пронизывая его необузданными печалью и болью, плескающимися в его глазах. – Послушай меня, – попросил Далтон. – Бывшая. Жена. Она моя бывшая жена. Вчера я сказал «жена», потому что мы были в браке шестнадцать лет и, потому что я не часто говорю о ней. Я напортачил и мне жаль. Мне так жаль. Пожалуйста, пойми. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня. Тело в его руках продолжало дрожать, но дыхание Чоппера стало ровнее. По его щекам все еще текли слезы, но взгляд стал спокойнее. Та ужасающая грусть сменилась надеждой с, возможно, толикой страха. – Она твоя… бывшая жена? – хриплым голосом переспросил Чоппер. – Да, мы в разводе уже почти год, а живем раздельно и того дольше. Прости. Мне так, так жаль, я бы никогда не поступил так с ней… с тобой. Никогда. Чоппер так долго стоял неподвижно, что Далтон успел испугаться, что задохнется – он не мог нормально дышать. Но тут Чоппер поднял руки и его сильные, ловкие пальцы скользнули между пальцев Далтона. Под этим прикосновением он почувствовал себя грубым и неуклюжим, его покрытая шрамами, мозолистая кожа казалась ущербной, недостойной того, чтобы ее ласкали руки, которые несли столько добра, которые были созданы исцелять. – Я… – прошептал Чоппер, – я подумал, что ты изменяешь ей… со мной. Далтон шумно выдохнул носом – не то смешок, не то всхлип. Он чувствовал такую слабость, колени подкашивались. Закрыв глаза, он подался вперед и прижался лбом ко лбу Чоппера. – Прости… – Ты не виноват. – Пальцы Чоппера скользнули к его запястьям, а затем вниз по рукам. – Ты не сделал ничего плохого. Прости меня за то, что… – тихий всхлип, – что не доверяю тебе. – У тебя нет причин доверять мне, – прошептал Далтон. –Боже, даже представить не могу, что я заставил тебя пережить. – Все в порядке. – Чоппер провел руками вверх по его предплечьям и, обхватив его за шею, притянул ближе. –Все в порядке. – Он снова тихо плакал, слезы струились по щекам и по рукам Далтона. Далтон слегка приподнял голову, чтобы поцеловать Чоппера в щеку, в нос, в лоб. – О, – голос Чоппера дрогнул и сорвался, словно от напряжения, – о, Боже. Я чуть не совершил глупую, ужасную ошибку. Я был так зол и настолько сбит с толку, что я не… Далтон поцеловал его, снимая с языка все признания, которые тот мог сделать. Жадно его поцеловав, он нежно провел руками по покрасневшей коже и кудрявым волосам, его не заботило, что Чоппер сделал или не сделал, пока пытался справиться с последствиями его небрежной оговорки. Его не заботило ничто, кроме того, как все исправить, как сделать Чоппера счастливым, убедиться, что он все еще не безразличен Чопперу, и он хочет его так же сильно, как сам Далтон хочет его – нет, любит. Ему хотелось, чтобы Чоппер полюбил его так же сильно, как сам он любит Чоппера. На Далтона обрушилось понимание, и он ахнул. Чоппер воспринял это как вздох удовольствия, как приглашение, он обхватил Далтона руками за шею и сам же покраснел. Далтон в ответ прижал его к книжной полке и поцеловал глубже, проникая языком в его рот и лаская те уголки, которые были теперь открыты и доступны. Он был просто удивителен на вкус, а тихие отчаянные звуки, которые он издавал, слегка царапая губы Далтона зубами, были просто невероятными. Вот оно, он любит Чоппера. Это было так просто, и в то же время настолько значимо и просто совершенно невероятно. Это произошло так быстро, что Далтон не был уверен, что готов. Как вообще можно быть готовым к чему-то подобному? Далтон чуть отстранился и, поверхностно дыша, заглянул в яркие карие глаза. Ему вспомнился тот вечер в саду у пруда с цветущей вишней, когда он впервые увидел Чоппера. Может быть, он влюбился в Чоппера еще тогда. Может быть, Далтон всегда его любил, просто не понимал этого, потому что никогда еще эмоции не были настолько глубокими. – Между нами все в порядке? – тихим, запыхающимся голосом спросил Чоппер. – Ты не злишься? – Почему я должен злиться? – Я раздул из мухи слона, – слегка пожал плечами Чоппер. – Я отреагировал слишком остро и из-за этого чуть не сделал то, что не смог бы исправить. Далтон положил руки на спину Чоппера и вдохнул чистый аромат его волос, его соленых слез, его кожи. Ему хотелось рассказать Чопперу о том, о чем он сейчас думал, но не прямо сейчас. Ему все еще было слишком страшно. – Учитывая то, о чем ты подумал, я не считаю, что твоя реакция была чересчур острой. Это я виноват, что не думаю о том, что говорю. Так что, нет, я не злюсь. Нисколечко. Медленно кивнув, Чоппер снова его поцеловал, но в этот раз сдержанно. Затем он отстранился, расцепил руки с его шеи и прижал ладони к его грудной клетке. Он опустил взгляд, так что все, что мог теперь видеть Далтон – веер его темных ресниц. – Мы все еще можем?.. – он прочистил горло и начал снова. – Ты придешь ко мне сегодня вечером? – Он застенчиво закусил нижнюю губу, что было просто безумно очаровательно. Далтон от этого ощутил еще большую слабость в коленях, чем до этого. – Мне бы этого хотелось, – ответил он. Чоппер улыбнулся и кивнул, прижимаясь к Далтону ближе и кладя голову ему на грудь. Они продолжали стоять в объятиях друг друга еще несколько мгновений, которые одновременно, казалось, растянулись на целую вечность, но в то же время пролетели слишком быстро. – Эй, – позвал Далтон, когда они наконец отстранились друг от друга, – ты сейчас уедешь? – Ага, – Чоппер поправил шарф и отдернул спереди пальто. – Я отпросился до конца дня. – Хочешь пойти пообедать со мной и с Пенгвином? Покрасневший, но улыбающийся, со свисающей на глаза челкой, Чоппер поднял на него взгляд, и Далтон вдруг обнаружил, что испытал приступ голода совершенно другого вида. Ему хотелось схватить Чоппера в охапку и унести куда-нибудь отсюда, куда-нибудь, где они смогли бы остаться одни, и Далтон смог бы целовать каждую из его веснушек. Снова и снова. – С удовольствием, – ответил Чоппер. Далтон улыбнулся и кивком указал на дверь. Позже. Позже у них будет достаточно времени.***
Когда Далтон с Чоппером вышли из кабинета Смокера, Пенгвин чуть не вскочил на ноги. Неопределенность и необходимость сидеть за столом и ждать того, что произойдет – были мучительны. Он пытался работать, правда, пытался, но имена, цифры и, на что он там еще смотрел, просто расплывались перед глазами на экране, и он продолжал ловить себя на том, что постоянно поглядывает на дверь кабинета Смокера. Те полчаса, которые они пробыли внутри, никто не пытался их побеспокоить. Смокер все еще находился внизу и занимался бог знает чем, а закрытая дверь удерживала остальных от того, чтобы даже подходить ближе. Встретившись с ним взглядом, Далтон жестом подозвал его подойти ближе. На то, чтобы вскочить на ноги и преодолеть разделяющие их пять метров, Пенгвину понадобилось секунды три-четыре. Он заметил, что напарник выглядит намного лучше – на щеки вернулся румянец, а взгляд стал яснее. – Как оно? – спросил Пенгвин, стараясь не показаться слишком нетерпеливым, отчаявшимся или навязчивым. – Чоппер пойдет пообедать с нами, – ответил Далтон, – если ты не против. Наклонив голову, чтобы заглянуть Далтону через плечо, Пенгвин широко улыбнулся Чопперу, который тоже выглядел лучше. Он был покрыт румянцем, но не плакал. Улыбался. Это хорошо. – Конечно, не против, – усмехнулся Пенгвин. – Куда пойдем?