Молитва одиночества

Тэхён просто хотел уберечь. Что-то извне подсказывало ему, какая едкая злоба разрастается в человеке в случае допущенной ошибки, насколько сильно она въедается в человечность и, разъедая её, наполняет пустоту чернью. Тэхён, право, хотел уберечь Чонгука от злобы, изо всех сил старался мать с отцом заменить, показать, что такое любовь, и доказать малышу её могучую силу действиями, словами, поступками. Не смог. Малыш Гуки и слышать ничего не хотел, отвергая в раннем детстве своего родного брата, дверь самому дьяволу в свою душу приоткрывая. Не смог. Не уберёг. Не получилось. Столько много Тэхён допустил в своей жизни «не» и вот теперь расплачивается за ошибки одиночеством. По началу казалось, — не страшно. Уж сколько раз, запираясь в собственной комнате от брата, Тэхён самолично изолировал себя от всех. Он искал уединения и добивался его на время. Почему же сейчас, вдали от брата, от дома и постоянных упрёков, издевательств, душа не может найти покой? Сам ответы Тэхён найти так и не смог. Даже мать, что навещала своего ребёнка во снах, и та больше не приходила. Тэхён молится не покладая рук. Всё до Господа достучаться не может, скулит у его двери, о вселенской боли плачется, избавить от дарованной ноши умоляет. Но в ответ тишина. Где-то глубоко внутри Тэхёна начинает пожирать страх: а вдруг нет всевышнего спасителя и молитвы, что должны душу освобождать от бед и грехов, идут в никуда. За подобные мысли парень наказывает себя сам: истощает организм, убивая здоровье, терзает своё тело. У него ладошка на правой руке уже не дожидается новой участи, сама ранки от креста полощет, кровь алую пуская. Тэхён не должен думать о пустоте! Это непростительно. Вера тем и сильна, что благодаря ей люди могут обрести покой, очистить свой разум от грешности и предоставить себя Всевышнему на попечение. Стоит только верить в него, «Отче наш» проговаривая. Намджун пытается связаться с Тэхёном уже на следующий день. Просит у Юнги об одолжении и похищает на всё готового парня поздним вечером. Тэхён и не возражает никак, всё думает, что так ему точно станет лучше, рядом с Намджуном он хотя бы забудет о своей жизни, её неудачах и ранах, что приходится носить под сердцем. Да и компания человека, который ничего не требует взамен, а тем более — отдачи, скрашивает наплывы одиночества. Намджуну будто бы в радость тратить время на мальчишку, о котором тот особо ничего и не знает. За Тэхёном приятно наблюдать: зачастую он скован и безэмоционален, но стоит Намджуну вытащить тёплый плед, излюбленный горячий шоколад в термосе и укрыть заботой и лаской паренька, как тут же взамен получит искреннюю улыбку и то бесценное сияние в глазах. Тэхён обычно молчит, отвечает исключительно на вопросы Намджуна, и то, если они не выходят за рамки приличия и не затрагивают семью, а Нам в основном размышляет, не затрагивает больное и делает вид, будто не заинтересован. Рядом с Намджуном Тэхён чувствует себя лучше. Не приходится из-за разъедающей сердце тоски скулить перед священной дверью, которая от боли и отчаяния молящегося человека не приоткроется, в очередной раз подрывая веру человека. В компании Намджуна Тэхён может не думать о развалившейся семье, о существовании где-то там, вдали, отца и Чонгука; Тэхён может не думать о том, как сильно он скучает, как хочется повернуть вспять время и разорвать клочки бумаги прямо перед носом Чонгука, показывая тем самым, что никуда он не уезжает и фамилия у них будет до конца жизни одна на двоих. Рядом с Намджуном Тэхён всего лишь любуется красотами природы, слушает проникновенные речи Нама и вкушает идиллию, успокаивающую трепещущий клочок в груди. Остаток любви. Пропажу друга Чимин замечает не сразу. Сначала ссылается на вылазки Тэхёна в зал молитв, но после от Юнги узнает, что тот уже которую ночь уезжает с Намджуном неизвестно куда и возвращается лишь под утро. — Ты идиот! — застав в комнате гулящего друга, Чимин первым делом кинулся на Тэхёна с недоброжелательным настроем, перед этим закрыв дверь. — Скорее не идиот, а слепой баран! — Чимин, ради Бога, успокойся, — Тэхён только-только вернулся с очередной прогулки с Намджуном, не успел даже принять душ, как ополоумевший друг набросился на него да чуть ли не с кулаками. — Ты серьёзно встречаешься с Намджуном? — продолжал гнуть свою линию Чимин, не сбивая настроя. — Он показывает мне то, что никто никогда мне не показывал. Это успокаивает. — Он, мать твою, просто маринует добычу, чтобы однажды ею насытиться. Он сырое мясо не жрет, Тэхён. Ты думаешь, он просто так тратит на тебя своё свободное время? — Чимин, зачем ты так о нём? — Тэхён понять настрой друга никак не мог. Даже если у них с Намджуном когда-то были конфликты это ещё не повод считать его человеком безнравственным и низким. — Потому что я знаю его как облупленного, Тэхён, и поверь мне, Намджун не из того десятка парней, которые готовы подлизываться ради… да за просто так никто и никогда не будет делать то, что якобы делает в твоё благо он! — обычная агрессия сменилась криком в никуда. Чимин злился не понять на кого, то и дело метался по комнате от стены к стене и бросал в сторону Тэхёна периодически полный ненависти взгляд. А Тэхён… ему было неприятно слышать от друга подобные слова. Это низко для Чимина — оскорблять того, кто когда-то плохо обошёлся с ним. Его бы понять, но Тэхён не может. Взгляд, пропитанный печалью, в пол опускает и выдает чуть ли не шёпотом: — Он помочь мне обещал, Чимин. Без него я не смогу выбраться отсюда… Чимин слушать дальше Тэхёна не стал, вылетая из комнаты пулей и ворча эгоистичное «засунь свои оправдания куда подальше!». Ему нет смысла вникать в сказанное Тэхёном, пелена ярости взор перекрыла и единственное, что крутилось у Пака в голове, — картинки, как Намджун ухаживает за поспешно названным другом. В голове — Намджун и его солнечная улыбка, которую он дарит не ему, там Намджун такой тёплый и заботливый, но не с ним. — Тэхён не заслужил всего этого, — плакался на плече у Юнги Чимин, вот уже третью ночь подряд ночуя не в своей комнате, лишь бы предателя не видеть. — Почему с ним Намджун другой? Почему именно с Тэхёном?» Но приступы ревности слишком поздно ослабили свой накал. Когда Чимин всё же решил извиниться перед Тэхёном и вернуться в свою обитель, осознав, что всё же доля вины Тэхёна в случившемся не велика, соседа по комнате уже не оказалось на месте. Ни вещей, ни икон, ни самого Тэхёна. Не врал. Тэхён ни разу не соврал Чимину, говоря о скором переезде в неизвестную церковь святого Дэвида. Оставил Чимина одного с угрызением совести. Отключил телефон. Заставил волноваться. Спустя месяц тишины со стороны Тэхёна Чимин осмелился лично связаться с Намджуном и был напуган тем фактом, что с Тэхёном Намджун после переезда больше не встречался из-за дальнего расстояния, да и «… процент акций упал, с этим новым наследником Чон одни неприятности, я почти банкрот. Не до Тэхёна сейчас». Спустя недели поиска Чимин окончательно осознал, что никакой церкви никогда и не существовало. С именем Дэвида была связана распавшаяся секта, что кутила в заброшенном здании по указанному Намджуном адресу. Со святым — множество точек, где нет и не было никакого Ким Тэхёна. А в церковь поблизости уже давно никого не принимают в свои круги. Тэхён уехал в неизвестность с помощью Намджуна. Доверился человеку, которого не стоило даже слушать. Из-за эгоизма Пака остался невыслушанным и в итоге потерялся. Ни связи, ни денег, ни родственников. Родственники! Чимин выпросил контакты отца Тэхёна у директора пансионата лично, чуть ли в ноги не пал, умоляя помочь, на край — угрожал возможной смертью Тэхёна, который в принципе не должен был покидать стены этой дыры. Только после угроз Чимин набрал номер Чон Чонопа, договорился о встрече и попросил, нет, умолял обязательно явиться, ибо дело касается его сына. Чоноп приехать лично не мог. Здоровье не позволило старику встать на ноги после первого инсульта. Но Чимин ничего против не имел. Ему не разрешено покидать стены пансионата в учебное время. Ему в принципе строго-настрого запрещено появляться в Сеуле. Но вместе с Юнги невозможное ослабляет свою хватку, что позволило Паку шагнуть на родную землю уже на следующий день после разговора с отцом Тэхёна. — Здравствуйте, — представился Пак, поклонившись в пояс встретившему его в доме Чон хозяина на инвалидном кресле. — Я Пак Чимин, вчера мы разговаривали с вами насчёт Тэхёна. — Да-да, — тяжело вздохнул Чоноп, предлагая парню присесть и приказывая прислуге принести чай. — Не думал, что снова услышу имя своего младшего сына в стенах этого дома. Седина, что тронула смольные волосы мужчины, совершенно не шла его постаревшему лицу. Чимин пристально смотрел на о чём-то задумавшегося Чонопа и пытался разглядеть хоть что-то связывающее его с Тэхёном, но кроме одного на двоих одинокого взгляда найти не смог. Этот взгляд будто сквозь пропитан чем-то вымученным, одиноким. Глядя прямо в глаза Чонопу, Чимин сразу вспоминал взгляд Тэхёна во время его молитв. Чоноп одинок в этом доме, у него нет полноценной семьи, нет смысла в жизни, и от того смотреть на него Чимина несколько смущает. Тэхён же, потеряв всё, с последней надеждой в глазах Господу молился, всё пытался найти хоть кого-то, кто бы не оставил его навсегда одного. — Так что случилось? — безэмоционально задал главный вопрос Чоноп, перед этим поблагодарив прислугу за поданный чай. Мужчина спросил так, словно не о Тэхёне, его сыне, пойдет речь, а о чем-то нежеланном и больно расстраивающем. — Чоноп-ши, я очень сильно переживаю за Тэхёна. Так или иначе, вы — его семья, и я рассчитываю на вашу помощь. — Его семья умерла. Мы её похоронили с год назад. А два месяца назад он и вовсе стал никем. Я удивлён, что вы вообще меня нашли, так теперь и предъявляете о родстве с Ким Тэх… — Ваш сын в опасности! — не выдержал невозмутимой речи Чонопа Чимин, подрываясь с места так резко и невоспитанно, что налитый в чашки чай разлился на журнальный столик, привлекая внимание мужчины. — Месяц назад он уехал в место, которого не существует. С ним невозможно связаться. Никто не знает, где он! — И что вы хотите от меня, Чимин-ши?! Я прожил с ним так долго, но за всё это время я и понятия не имел, где мой сын, с кем он и что за человек растёт из него. Вы думаете, сейчас я вам чем-нибудь помогу? Чимину с каждой проведённой минутой в здешнем доме становилось только хуже. Теперь понятно, от чего так рьяно бежал Тэхён, почему искал успокоения с тем, в кого многие не верят. Тэхён искал не только покой и помощь, он также искал любовь, о которой знал лишь понаслышке, мечтал прочувствовать её всей своей душой, но в итоге вовсе исчез. Как для Чимина, так и для себя самого. — Я почему-то подумал, что отец должен защитить своего ребёнка, когда тот оказывается в опасности, — грустно подметил Чимин, опуская разочарованный взгляд в пол и ломано улыбаясь. — Но, видимо, я ошибся. Находиться более в доме, где гостей не особо терпят, Чимин не видел смысла. Точно так же он не видел смысла кланяться перед Чонопом на прощание, ибо перед такими, как он, знаков уважения не оказывают, таким и в глаза смотрят с презрением, чего Пак делать не стал. Не его жизнь, не ему её осуждать. Это ведь выбор каждого. Уже на выходе из дома Чимин натолкнулся на только что пришедшего молодого человека. Копия Чонопа, только молодая копия, с более выраженными чертами лица, грозным и нечитаемым взглядом. Судя по всему, родственник Чонопа, а если так, то и родственник Тэхёна тоже. Но Чимин пытать счастье не стал, он усомнился в гуманности проходящего мимо парня, про себя думая: «В семье Чон понятие родства ни о чём не говорит. Лишняя трата времени». Чимин и подумать не мог в тот момент, что проходящий мимо него парень с невозмутимым выражением лица только при упоминании имени Тэхёна сломает. Сначала рядом стоящий стул от злости, после — жизнь всем тем, кто позволил покинуть брату стены пансионата «Шэн» без какого-либо разрешения.

<center>***

</center> — Я больше не знаю, к кому идти, Юнги, — после вечерней встречи с Чонопом, что убила последнюю надежду на поимку Тэхёна, Чимин вызвал в ближайшее кафе Мина, обсудить их дальнейшие действия. — Этот Чоноп… в нём нет ничего святого. Он даже с тем фактом, что Тэхён числится без вести пропавшим, продолжил тихо и мирно попивать чай. Ему похуй. Отцу, блять, похуй на родного сына! — Ну теперь хотя бы понятно, от чего бежал Тэхён. Жалко парнишу, — попивая латте из бумажного стаканчика, Юнги смотрел в панорамное окно позади Чимина и думал лишь о дальнейших действиях, которых нет. — Остаётся только полиция, Чимин. Отцу на него явно наплевать, а больше Тэхёна никто не спохватится искать. Нужно подать заявление о пропаже и будь что будет. Ты сделал всё, что было в наших силах. Чимин хотел возразить Юнги во всеуслышание, сказать, что не всё ещё потеряно и есть куча вариантов, где можно поискать, которых на самом деле и не было, но парня перебил мобильный звонок неизвестного номера. — Алло. — Вы звонили по поводу Чон… Ким Тэхёна? — в трубке раздался уставший голос с явным волнением, что передавалось дрожью. — Да. — Мы можем встретиться сейчас? — Конечно, а с кем я разговариваю? — Ах да, простите, — голос по ту сторону затих, сменяясь на более мягкий и невинный. — Я Чон Чонгук. Мы с вами, наверное, уже виделись сегодня мельком у моего дома. Я брат Тэхёна. Пришлите мне адрес встречи сообщением.