Молоко человеческой доброты

      Когда в твоей голове начинают звучать голоса, часто остается только расслабиться и получать удовольствие. Вместо этого я осторожно поинтересовался:       — Ох, привет?       — Привет привет! — я ярко ощущал в Силе сейчас радостные и простые эмоции, которые транслировались мне вместе с мыслями.       — Могу ли я узнать, кто Вы? — осторожно уточнил я.       — Я? Я хоманан, меня зовут Нана! — так, имя — это уже хорошо, а вот название вида или звания мне были вовсе не знакомы.       — Эмм, здравствуй, Нана, теперь ты будешь меня порабощать с целью установления своей гегемонии в галактике? — осторожно продолжил уточнять я.       — Что? Нет, глупый, — до меня докатилась волна веселья, — ты же меня спас, и я сейчас живу в тебе.       Стало быть, всё же космические пиявки-мозгососы, заключил я мрачно.       — Скажи, Нана, а кто такой хоманан?       — Это я, глупенький! Мы — путешественники, меняющие форму. Я жила в своем родителе, питаясь от него и учась языкам и прочему. Пока мы маленькие, нам надо прятаться внутри. Много-много циклов. Мы спим, растем и учимся всякому, общаясь. Но моего родителя испортили. А меня закинули в противную банку. Я почти вся высохла там.       У меня забрезжили воспоминания о статуэтке, которую я так неудачно разбил собственной головой.       — И теперь ты меня съешь? — снова на всякий случай уточнил я, — а потом вырвешься через мою грудную клетку в галактику, сея смерть и разрушения?       Очередная волна веселья донеслась до меня через Силу.       — Ты такой смешной. Я же погибну без тебя. Я сейчас совсем, совсем крохотная. Мне надо много, много лет, чтобы вырасти до размеров, когда я смогу существовать вне других.       Я потёр ладонями лицо. Так, ладно.       — Я правильно тебя понял, ты метаморф-телепат, который сейчас временно паразитирует на мне, потому как не может существовать без подпитки чужим организмом, и ты читаешь все мои мысли и образы?       Телепаты не были в этой галактике чем-то особенным. Большая их часть общалась, используя Силу в той или иной её форме. В Храме юным джедаям преподавали основы такого общения, но даже самым сильным из мастеров, в чью видовую принадлежность изначально не была заложена склонность к телепатии, могли передать через галактику буквально пару слов, предложить воспользоваться Силой там, послать короткую фразу.       Другое дело — близкие дистанции. Тут Сила открывала поистине обширные возможности. Внушение образов и приказов, способность достать воспоминания из памяти разумного, способности считывать с предмета происходящие с ним события — психометрия, в этом особенно были особенно сильны киффары, как например Квинлан Вос, с которым наша Эйла имела узы Силы. Даже используемая мною эмпатия, могла относиться к зачаткам телепатии.       Кроме того, существовали целые виды, развивающие вместо общения через звуки или жесты, общение от разума к разуму. Многие другие, имея вполне обычный речевой аппарат, также с рождения получали доступ к телепатии, например, икточи или дретосы. А еще я читал в Архивах, о том, что существуют целые ордена телепатов, у тех же нагаи, основу которых составляют чувствительные к Силе разумные, развивающие эту многогранную способность. Любопытно, что область иллюзий Силы относилась к другой ветви умений, создавая настолько реальные образы, что иногда они даже обманывали дроидов и технику.       В Ордене было несколько могучих специалистов по телепатии, но лично для меня эта способность никогда не была на первом месте. Я развивал пока только некоторые из её граней, вроде возможности ощутить через Силу эмоции и правдивость собеседника.       — Нет же! — кажется, Нана была искренне возмущена моей формулировкой, — мы не читаем других без согласия. И не можем просто так влезть в воспоминания. Я даже не могу видеть твоими глазами, — судя по доносившимся от неё эмоциям, Нана, как минимум, верила в то, о чём она говорила.       — Хорошо, — вздохнул я, — давай так. Я не против, если ты будешь во мне жить, хотя это и не вызывает у меня восторга. Но раз так сложилось, ладно, будем считать, что это «воля силы». Но ты мне пообещаешь, что ты не будешь лезть в тайны джедаев.       — Я вообще никуда лезть не планирую. Я по большей части сплю, а если хочешь, будешь сам говорить со мной, вот! — кажется, на меня немного обиделись.       — Эээ..., Нана, извини меня, пожалуйста, у меня просто был непростой день, и я сейчас несколько неадекватный... Мир?       — Мир! — снова волна ярких, добрых, но несколько сонных эмоций, — я действительно не читаю тебя, и не могу читать, пока ты не направляешь мне свои образы, а сейчас я буду спать. Ты мне потом расскажешь, кто ты?       Голос в моей голове утих, засыпая, а я задумался над этим, действительно непростым для меня вопросом.       Действительно, а кто я?       Человек?       Во мне нет ни грамма человеческой органики. Ни один из моих нервных узлов не принадлежал человеку. Воспоминания, усвоенные этим телом, не более, чем память, набор чьего-то жизненного опыта, произошедшего не со мной. Мое сознание, мое квалиа, формировались под действием этого опыта. Я мыслю, опираясь на эту память, но делает ли это меня человеком в теле нети?       Мое дыхание осуществляется весьма причудливым образом, я не ем пищу, вместо этого поглощая фосфор и азот корнями, с большим удовольствием, я обращаю листочки к свету и радуюсь воде. Со всей ответственностью меня нельзя назвать человеком, в лучшем случае — я чье-то забытое отражение. Затерявшийся в лабиринтах Силы образ. И это, если не брать периодически одолевающие меня солипсистские мысли о нереальности всего происходящего вокруг, о том, что я могу быть не более чем бредом умирающего сознания, или виртуальной симуляцией для какого-нибудь коматозника, с заранее заданным сюжетом, которая может исчезнуть, как утренний туман, когда отключат машину или угаснет мозг.       Джедай?       Последние события доказали, что до полноценного джедая мне ещё далеко. Мне предстоит ещё много учиться, и ковать свой моральный компас, твердить, что нельзя действовать, руководствуясь эмоциями момента. Многие из идей, принятых в Ордене, в процессе воспитания и обучения, стали для меня естественными, но многие по-прежнему чужды мне, отягощенному памятью о других временах и местах. Иногда я напоминаю себе чужака, шпиона, ловко надевшего маску и скрывающегося среди честных и добрых разумных. В такие моменты мне бывает стыдно. Знания и умения, даваемые в Ордене, это же глубоко вторичные вещи. Разумное существо определяют не способности к программированию или умение варить борщ. Его определяет его поведение, тепло или эгоизм, проявляемый к другим, его поступки и выборы, последствия которых тянутся за ним всю жизнь. Мне ещё только предстоит доказать свою принадлежность к джедаям своим дальнейшим поведением.       В итоге я проспал около суток, немного успокоившись и умиротворившись в Силе. Прошли ощущения давящих взглядов и отступил навязчивый шёпот соблазнов. Конечно, боль от смерти Сулана никуда не делась, но образ его мертвого тела, брошенного мной на злосчастном пиратском корабле, более не вставал ежеминутно перед глазами. Стремясь себя отвлечь, я занялся медитациями, самовосстановлением и лечением всех желающих. На «Охотнике за наградой», ожидаемо не оказалось ни грамма земли, так что я вымачивал ноги в кастрюльке с разведенными в ней пищевыми брикетами. Разумеется, нормальное питание это не заменяло, но позволяло вместе с целительными техниками хоть как-то поддержать голодающий организм.       Каждодневная борьба за здоровье бывшей рабыни здорово изматывала, раз за разом мне приходилось напитывать её своей Силой до краев, с трудом заставляя её резонировать в такт с моей, чтобы получить хоть какой-то результат. Её организм на удивление сильно сопротивлялся лечению, но мало-помалу, всё же сдался под моим натиском и стал медленно выздоравливать. Поначалу женщина много времени проводила в своей каюте, кажется, переживая. Мне пришлось ещё несколько раз успокаивать её, повторяя, что она более не рабыня, и с ней всё будет хорошо.       Наконец, она кажется поверила мне, и вскоре я заметил её беседующей со вторым пилотом Малис. Ещё через пару дней нашего путешествия, когда я медитировал в своей каюте, ко мне зашёл Дубрак.       — Тут такое дело, не мог бы ты продать мне контракт на…       — Она свободная женщина и не может быть продана, — открыв глаза, я внимательно посмотрел на контрабандиста, — и к чему такой внезапный интерес?       — Интерес? — кореллианец хмыкнул, — пока ты сидишь в своей каюте, она пересобрала нам водяной фильтр, считай, восстановив его из ничего, из всякого хлама, что завалялся в дальнем контейнере, да и ещё наладила климатическую установку судна. Если я не найму её, я буду величайшим дураком галактики. У девочки огромный талант к технике.       Некоторое время я молча рассматривал его, сосредоточившись, и пытаясь ощутить его эмоции в Силе. Судя по спокойной уверенности, тихой радости, и кажется, капельке азарта, капитан не врал и действительно хотел нанять её, а не продать в ближайшем порту. Пожав плечами, я согласился:       — Ну, если честно, по прилету на Корусант я думал устроить её в какое-нибудь конструкторское бюро, вроде КБ им. Руджесса Нома, но если ты предлагаешь ей равную долю…       — Долю? — мои слова заставили Дубрака поперхнуться, — а ты хитрец, малыш. Давай договоримся так, если она в течение трех месяцев будет вести себя хорошо, я возьму её в долю... Нет — верну к тебе на Корусант.       — Если она сама не против, — твердо завершил разговор я. Этот вариант, несмотря на то, что контрабандисты часто участвовали в сомнительных делах или подвергали себя опасности, показался мне, отнюдь, неплохим. Бывшая рабыня окажется под надежной защитой. В конце концов, когда я вернусь в Храм, как-либо защитить её я не смогу. Да и решать за неё, как ей жить, было бы совсем неверным.       Когда капитан вышел, я поерзал, ощущая, как принятое решение ощутимо влияет на что-то, вызывая «рябь» в Силе. Меня охватило странное чувство... на краткий миг, я как будто бы снова ощутил паутину последовательностей, переплетение планет и звезд, судеб и кораблей, пришедших в движение от моих действий, но сосредоточенный разум мягко и вовремя отсек сползание в глубокий транс, уже один раз стоивший мне пары лет жизни. Мне ещё слишком рано углубляться в предвидение, видения и прочие техники, пронзающие пространство и время.       Кроме того, я был убежден, что судьба одной женщины и её ещё нерождённого ребенка, вряд ли серьезно повлияет на остальную галактику.       Спасая их от нелегкой жизни, не втравил ли я их в другие проблемы? Вот что волновало меня куда сильнее. В конце концов, сначала вмешавшись в её судьбу и спасая её, теперь я оставляю её в чужих руках, и таким образом слагаю с себя ответственность. Последнее неприятно задевало, добавившись к числу сомнительных деяний, о которых моя совесть напоминала мне.       Мне было известно, что джедаи верят в Силу, связывающую всех в этой галактике, верят, что именно отражаясь в Силе, судьбы всех живущих причудливо переплетаются в громадный узор сияющий галактики. Но я не принимал эту позицию, по крайней мере, целиком, рациональное мышление подсказывало мне, что по-настоящему важные, определяющие решения исходят не от отдельных личностей, но из сонма решений, множества движений огромных конгломератов разумных, союзов, корпораций, государственных образований, из политики, которая складывается годами, и из экономики, которая эту политику определяет.       Кажется, Сила таким образом просто напоминала мне, что даже принимая маленькие решения за других, я влияю на их судьбу и на связанных с ними разумных. Или же подобное произошло из-за того, что я глубоко пропитывал бывшую рабыню своей Силой, заставляя её Силу резонировать с моей, а мою с её, настраиваясь, в попытках излечить её шрамы. Примеры подобного встречались мне в медицинской литературе для целителей, эффект должен был пройти через некоторое время, когда я перестану резонировать с её Силой ежедневно, по несколько часов на глубоком уровне. К сожалению, несколько мистический взгляд на Силу, распространенный в Ордене, препятствовал однозначному определению таких вещей.       Последние дни путешествия прошли без особых поручений, я тратил почти всё время на медитации и лечение, затянув на команде все шрамы и подлатав всех до почти здорового состояния, насколько позволяли мои навыки. Внутренне я держался, заново, раз за разом переживая собственные ошибки и потери, стараясь накрепко запомнить их, дабы не повторять в дальнейшем.       Изредка мы перебрасывались с Наной парой фраз, я рассказал ей, что я — Бэв, а она уведомила меня, что с ней всё отлично, но она очень слаба и хочет всё время спать. Уже приземлившись, пройдя без происшествий таможню и расставаясь с моими компаньонами, я разделил остатки денег поровну, половину вручив Джанго, а половину оставив в виде подъемных для несчастной женщины. Мы также обменялись контактами — я оставил им свою электронную почту, на сервере при Храме, Дубрак же завел для бывшей рабыни почту где-то в корреллианском сегменте голонета, а Джанго оставил свои контакты в виде персональной странички на бирже наемников Нар-Шаддаа.       Попрощались с командой мы быстро, не хотелось лишних слов, но бывшая рабыня всё равно обняла меня напоследок и пообещала, что никогда не забудет то, что я для неё сделал, в ответ я просто попросил мне писать, время от времени, подтверждая, что с ней всё в порядке. С Джанго мы условились, что он проводит меня до Храма. Денег себе я оставил ровно столько, чтобы купить билет на монорельс, который довёз меня от площадки, где мы приземлились до храмового дистрикта. Галактическая столица была всё той же: шумной, многоликой и безликой одновременно, гигантским плавильным котлом культур, эпох и кухонь со всех краёв галактики. Придавленный со всех сторон в поезде, я тихо порадовался, что у меня вовсе нет обоняния, и с некоторым трудом сошёл на нужной остановке.       В своем синем комбинезоне, меня легко было потерять на фоне остальных туристов, желающих поглазеть на Храм. Но вступив на стальные плиты храмового дистрикта, я смог наконец вздохнуть с облегчением. Эта земля уже контролировалась джедаями, совместно с Республикой. Я приближался к своему дому.       Быстро прошагав по лестнице, в Храм я вошёл без каких-либо проблем. Стражи в закрытых масках, стоящие в тени главного входа, мазнули по мне взглядом и по-прежнему остались хранить покой. Неспешно следуя к медицинскому крылу, я услышал, как сзади поднялась небольшая суматоха, мне удалось миновать почти половину пути, когда, чуть повернув голову в бок, я обнаружил двух стражей, пристроившихся за моей спиной. Как-либо мешать они мне не стали, поэтому, вежливо кивнув им, я проследовал дальше. В палатах исцеления меня уже ждала Вокара. Главный целитель хмурилась, сложив руки на груди и мрачно взирая на мое приближение.       — Вернулся? Что с тобой случилось на этот раз?       — Да прибудет с вами… — я начал вежливо кланяться, но был резко прерван закрывшей мне рот ладонью, второй рукой мастер Вокара начала водить вдоль моего тела, диагностируя меня Силой. Доведя ладонь до моей головы, мастер нахмурилась ещё сильнее и мрачно приказала:       — В хирургическую палату. Молча. Быстро.       Пока меня буквально тащили к дроиду-хирургу, мне всё же удалось коротко объяснить, что резать меня рано, и представить моего пассажира.       — Разумный? Детеныш? Большую часть времени спит? Бэв, мы говорили с тобой на тему не попадать в неприятности?       — Но мастер! Я же не специально это делаю…       — Специально, не специально, — ворчала Вокара, укладывая меня на койку, — какое это имеет значение, когда ты приходишь в Храм с обширным истощением и непонятным организмом в голове? Хорошо ещё на своих ногах.       Устроив меня на кровати и быстро собрав подчиненных, главная целительница учинила мне форменный допрос, где я был, и что именно со мной случилось. Отдаться в опытные руки целителей было приятно. А уж когда мне выдали кадку с вкуснейшей землей, полной чудесных соков, куда я немедленно глубоко запустил корни, ощущение уюта родного дома окончательно охватило мое тело. Пока я предавался чревоугодию, Вокара решила:       — Ты пока в карантине, пока мы окончательно не исследуем твое состояние... и эту... «Нану» — я тебя не выпущу отсюда. Разговор с мастерами тебе предстоит только по окончании всех процедур, через несколько дней. Отдыхай и восстанавливайся, твой организм потратил кучу сил и полезных веществ. И да, кстати, твой клан вернули с экскурсии, в связи с тем, что вы пропали, кажется остальным взамен разрешили завести каких-то зверушек. Поэтому к тебе их я не пущу, но сообщу, что с тобой всё в порядке.       Послушать мою историю мастера собрались в верхнем зале северо-западной башни Храма же, спустя всего полтора дня, наполненных для меня всевозможными анализами и тестами, по результатам которых меня признали здоровым и направили на беседу. В этой башне, как было мне известно, проходили обычно заседания Совета Первого Знания — органа, отвечавшего за сохранение знаний джедаев и, как шептались младшие джедаи, за всякие туманные дела в Ордене. Я предполагаю, что этот Совет также отвечает за разведку и контрразведку, и думаю, всякие негласные операции, так как, по слухам, именно перед Советом Первого Знания отчитывались, как бы официально не существующие, джедаи-тени.       Среди собравшихся я знал далеко не всех. Конечно же, мне была известна, например, мастер Джокаста, сразу подарившая мне теплую, ободряющую улыбку, когда я вошёл в круглый зал на вершине башни. Мастер Ню и представила мне остальных: массивный барагвин оказался мастером Астраалом Вилбумом — главой Совета Первого Знания. Не спускавшая с меня пронзительного, давящего взгляда голубых глаз мохнатая ботанка — мастером Нол Вен’нари. Кроме них, в комнате также присутствовал известный мне член Высшего Совета, квермианец Йараэль Пуф, покачивающий своей длинной шеей из стороны в сторону.       Последнего я также знал, именно мастер Пуф, много времени посвятивший преподаванию в Академии, отвечал за обучение техникам воздействия на разум. Мягкий, добрый, он уделял немало внимания демонстрации того, к каким опасным, долговременным последствиям может привести направленное влияние на чужой разум с помощью Силы. В остальном же он был, как я уже упоминал, квермианцем, обладателем многих могучих талантов Силы: телекинетиком, способным вызвать или погасить огонь манипуляцией с молекулами газов, иллюзионистом, способным проецировать в сознание других образы, практиком редкой боевой медитации, к тому же телепатом, достаточно мощным для того, чтобы читать из одного сознания и транслировать в другие.       Подтверждая мои предположения о том, ради чего его и пригласили, мастер Пуф мягко уточнил:       — Бэв, это не допрос, но мы хотели бы заглянуть в твой разум, и разум Наны, во время твоего рассказа. Так нам будет проще понять, что же случилось.       — Разумеется, мастер, — мне осталось пожать плечами, начиная мой рассказ.       Не утаивая ни одной детали, тщательно описывая каждый мой шаг, каждую совершенную мной ошибку, я начал свою исповедь перед мастерами. Прикосновений к своему разуму я не ощущал, однако, перед моим внутренним взором вставали, как живые, картины прошедших событий, мне казалось, что я не только рассказываю, но буквально заново переживаю эти ужасные дни. Смерть Сулана, жизнь в вентиляции, стремительный побег, мошенничество, напряжение, давящее меня и мешающее принимать взвешенные решения, эмоции, захлестывающие меня с головой, неостановимое ощущение внимательного взгляда, шёпот соблазнов, предлагающих выбрать простой, лёгкий путь.       К концу моего рассказа, меня снова слегка потряхивало от перенапряжения. Мастера, прикрыв глаза, задумчиво размышляли, пока мастер Астраал, наконец негромко заметил:       — Вижу, успокоиться тебе снова надо. Оставь нас пока, Бэв... подумаем мы, и решим, что Высшему Совету порекомендовать.       — Не беспокойся, — постарался тут же сгладить его слова мастер Пуф, — никто не думает тебя ругать. Поступал ты отважно и дух проявил, но некоторые вещи обсуждения требуют.       Вежливо раскланявшись, я направился в Зал тысячи фонтанов. Сейчас мне, как никогда, снова требовался покой и умиротворение этого места. Мне было стыдно взглянуть в глаза своим соклановцам, а нахлынувшие воспоминания заставили меня заново ощутить, что смерть Сулана целиком на моей совести. Не потяни я его сразу наружу, догадайся найти аптечку первой помощи в капсуле, всё могло бы сложиться совсем иначе.       Раздевшись и сложив вещи аккуратной стопкой, я медленно перетек в наиболее древоподобное из доступных для меня состояний. Глубоко проникнув корнями в землю, с упоением насыщаясь, я погрузил свой разум в глубокую медитацию, стараясь изгнать из сознания все мысли, а вместе с тем и тревоги, что сейчас одолевали меня. Одеревенение, приятное, уносящее прочь яркие эмоции, охватило меня. Ощущая сейчас себя просто деревом, тихим деревом, которое не имеет ни чувств, ни печалей.       Минуты складывались в часы, а я всё стоял, тихо резонируя с текущей через меня Силой, такой мирной и спокойной в Храме, пока не ощутил, что к моему стволу кто-то прислонился.       Медленно приходя в себя, я открыл глаза и осмотрел пожилого мастера, спиной прислонившегося ко мне.       — Да прибудет с вами Сила, мастер Дуку.       — Да и с тобой прибудет, Бэв. Дошли до меня слухи, что ты попал на Сокорро, во внешнем кольце, и посмотрел, как там живут люди, — тон мастера был ровен.       — Да, мастер. Когда я читал о проблемах, существующих во Внешнем кольце, в статистических справочниках, это было не так очевидно, — я отвечал так же ровно, хотя во мне проснулся интерес, с чего это вдруг Дуку решил поговорить об этом со мной, да и ещё сейчас, — в целом, это немудрено, учитывая, что для помощи таким планетам почти ничего не делается.       — А как же корпорации? — судя по голосу, Дуку улыбается, мне было не видно его лица, он сидел ко мне спиной. — И сенаторы, представляющие эти сектора?       — Ну, корпорации... — неужели меня проверяют? — Корпорации в основном озабочены увеличением собственной прибыли. Идеальное общество, с их точки зрения, это антиутопия, существующая в Корпоративном секторе. Вот уж где положение разумных сведено до винтиков в корпоративной машине. Нет, во Внешнем кольце не так, это просто сырьевая база для центральных миров, периферия, для которой налоги высоки из-за значительного перекоса в уровне жизни. Кроме того, сеть безопасности там ещё слабее. Для многих молодых колоний платить одновременно и налоги Сенату и держать собственный флот для защиты планеты — слишком уж дорого. По факту, они сейчас представляют внутреннюю колонию Республики.       — Ты слышал, что среди них зреют сепаратистские настроения?       — Да, слышал, и не могу сказать однозначно, что они не правы. Республика с них имеет дешевые ресурсы и налоги, а они от неё не получают почти ничего, ни безопасности, ни защиты в должной мере. Корпорации, работающие в этом пространстве, несут растущие издержки, считают деньги, и начинают задаваться закономерными вопросами. Та же гиперпространственная война Старка показала, как простая банда пиратов легко способна парализовать производство бакты во всей галактике на длительное время, лишь удачно расположившись и перекрыв поставки сырья. Скоро многие корпорации могут потребовать армии для собственной защиты. Но самое плохое, это конечно то, что сектора Внешнего кольца представлены в Сенате коррумпированными политиками, да теми же корпоративными боссами.       — А ты бы хотел, чтобы кто-то решал за них... может, лорды-джедаи, как раньше? — в голосе Дуку послышалась кроме усмешки ещё и усталость, в Силе я не чувствовал ничего, но мне показалось, что этот вопрос важен для него и затрагивает какие-то, мучающие его, мысли.       — Мастер, я понимаю, что любой чувствительный к Силе, погрузившись в политику достаточно глубоко и начавший решать за других, как им надо жить, почти сразу перестанет быть джедаем. У этой задачи нет однозначно хорошего решения. История показывает, что придя к власти, любая группа идеалистов, с самыми кристально честными идеями всем помочь, свергнувшая ужасного тирана, очень скоро начинает убивать других ради этих идей и сохранения этой власти. Потом они раскалываются — на достаточно и недостаточно верно следующих идеалам, немножко убивают друг друга, и снова наверху оказывается очередной, обычно самый жестокий и мерзкий тип. Текущая система просто позволяет нам выбирать того, за кого внесут большую сумму корпоративные спонсоры. Действительно хорошим решением было бы прямое народовластие, с исключением пласта политической элиты как такового, но вот беда, такое нельзя построить на бедной планете. А когда планета становится богатой, на ней и так, как правило, существует механизм, обеспечивающий общественный консенсус. И я сильно сомневаюсь, что такое реализуемо в масштабах галактики.       — Всё так. Ты достаточно мудро рассуждаешь для своего возраста.       — Политология, история — это мои увлечения. Мне очень нравится практикуемое вами искусство, сплетения фехтовальных связок, я восхищаюсь им, но я понимаю, что истинная сила Ордена не в мечах, но в риторике, ежедневной работе Совета примирения, каждый день гасящего десятки конфликтов по всей галактике. В корпусе целителей, которые создают вакцины и лекарства от сотен заболеваний. В сельскохозяйственном корпусе, который веками выводит наиболее приспособленные для планет виды и обеспечивает отсутствие голода в тысячах миров. Если применить чисто числовые методы, то получится, что каждый из корпусов спасает ежедневно на порядки больше жизней, чем все рыцари джедаи.       — Всё так, всё так... — уже куда веселее рассмеялся мастер, — мне нравятся твои размышления, думаю, мы ещё поговорим на эту тему... и да, я уловил, что ты хочешь получить пару уроков Макаши, но сейчас мой мастер прислал меня узнать, как твое самочувствие. Я ощущаю, что ты немного пришёл в себя?       — Да, спасибо, мастер Дуку. Медитация успокоила меня... вы не знаете, что по моему поводу решил совет?       — Всё в порядке, ты вернешься к своим соклановцам, а твой новый друг останется с тобой, благо, он пока маленький, не слишком активный и не лезет в тайны Ордена. От себя замечу, что мне радостно было узнать, что ты, Бэв, поступал гуманно, стремясь ограничить насилие. Если бы моя последняя ученица действовала так же… — в голос Дуку снова вернулась грусть.       — Комари? Мне неловко обсуждать это с Вами, но кажется, после одной из миссий, она пропала?       — Да, мы допустили огромную ошибку тогда, — Дуку вздохнул, — я допустил ошибку. Не разобравшись в ситуации, действуя с позиции силы, мы получили кровавое столкновение между нами и одной из группировок мандалорцев. Воса поддалась эмоциям и убила несколько мандалорцев. Высший Совет решил, разбирая случившееся, что она недостойна быть рыцарем. В своем стремлении доказать обратное совету, она отправилась помогать группе джедаев решить проблему с одним наркокартелем и вместе с ними затерялась. Я не чувствую её... вероятно, она ушла в Силу, — устало и спокойно закончил мастер.       — Извините, — мне стало неловко, и я начал обратную трансформацию.       — Смерти нет, есть только Сила, — меня похлопали по плечу, пока я натягивал обратно выданный мне в медкорпусе традиционный наряд. — Терять друзей, особенно в таком раннем возрасте, тяжело, Бэв. Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти. Но помни, они остаются с нами в Силе. Не вини себя строго, каждый из джедаев совершает ошибки, и затем раскаивается, понимая, какова цена этих ошибок. У тебя погиб друг, я, допустив ошибку, потерял много хороших джедаев и ученицу, и все мы надеемся, что нашему Грандмастеру удается ошибаться как можно реже.       Когда мы добрались до нашей гостиной, я был немедленно заключён в объятия бросившийся ко мне Эйлой, затискан, представлен её питомцу Т’да, белошёрстному фелуцианскому коту-кролику, смутно напоминающему мне кушибана. Лишь немного отстав от неё, с другой стороны в меня врезалась Джой, сияя улыбкой. Обе девушки светились в Силе от радости как маленькие солнышки. Наставница Лоса подошла следом, положив руки нам на плечи.       — С возвращением, Бэв. Мы рады, что ты вернулся к нам.       — Я вернулся, — недосказанность этой мысли, что вернулся-то я один, снова всколыхнула внутри меня волну горечи, но меня лишь сильнее обняли со стороны Джой, — спасибо.       Наконец-то я дома, среди своих. Хорошо, что мне есть куда вернуться. Где меня любят и ждут.