Молоко человеческой доброты

      Разглядывая два металлических шарика, недвижимо лежащих на пластиковом полу, я тщательно пытался воздействовать на них Силой. Тщательно и совершенно безуспешно. Металлические, блестящие подшипники, выпрошенные мной у техников в Ангарах, лежали так же безучастно, как и два с половиной года назад, когда я начал тренировку с ними, почти с самого возвращения из моего «приключения». Пару месяцев назад мне показалось, что один из них слегка шевельнулся, но, как я потом проверил на записи датапада, регистрирующего мои опыты, это было не более чем воображение, выдающие желаемое за действительное.       Вздохнув и повернув голову, я посмотрел на вольер, посещаемый мной дважды в день. Сравнительно небольшой террариум, расположенный в самом дальнем углу зверинца сельхозкорпуса, был небогат на содержимое: пара раскидистых деревьев и толстые, вальяжные ящерицы на них.       Желтовато-коричневые, с темными крапинками, неплохо маскирующими их на древесном фоне, ящерки дремали, нежась под мощными софитами. Слегка покачав головой, я взял ведро и открыв дверцу в вольер, смело направился внутрь. Исаламири, отличались не просто ленивым нравом, они буквально врастали в поверхность облюбованного им дерева. Изнеженная пара ящерок не сразу соизволила прореагировать на вторжение, только когда я поднес небольшой кусочек мяса под нос одной из них, меня одарили ленивым взглядом четырех глаз.       Одна из главных особенностей этих, почти метровых ленивцев, заключалась в осложнении жизни всем чувствительным к Силе существам. В некотором радиусе от них (у взрослой особи до десяти метров), было невозможно использовать Силу. Даже сформированные техники, попадая в сферу их воздействия безвредно рассеивались. При этом радиус этого воздействия увеличивался, пропорционально количеству собравшихся исаламири.       В Храме их держали, на случай падения кого-то из одаренных во Тьму, не в шоковых же ошейниках держать собратьев по Ордену? Мне же разрешили проводить рядом с ними мои маленькие эксперименты, в обмен на ответственность, кормление и уход. Впрочем, особых проблем они доставить не могли бы при всём желании, ели нечасто и держать их террариум в чистоте особых трудностей не составляло. Как и создаваемое ими "поле", в котором поначалу я чувствовал себя неуютно, но позже вполне привык.       В целом, гипотезу о том, что я не самый умный, можно было бы считать давно доказанной. Моя идея о том, что потратив достаточно времени можно научиться преодолевать искажающее поле ящерок, а возможно и улучшить собственный контроль, показало свою несостоятельность. Нет, мой контроль в том же телекинезе по-прежнему растет, но о каких-то прорывах мне остается только мечтать.       Мне замечательно удается оперировать небольшими предметами, но как говорится, есть несколько нюансов. Во-первых, я не могу держать более трех из них одновременно, а во-вторых, дальность моего взаимодействия с ними составляет не более двадцати метров и в-третьих, мне крайне тяжело поднять что-либо, весом более чем в пять килограмм. Когда я размышляю о безусловной полезности развития для меня этой техники, перед глазами у меня встает пример моего соклановца - умбаранки Зенды, которая любит иногда пустить пыль в глаза группам пятилеток. Она, как бы невзначай, оказывается в зале для тренировок вместе с ними, ловко подхватывая своей Силой полсотни камней разных форм и размеров, от крохотных песчинок до валунов больше её роста, и начинает непринужденно жонглировать ими в воздухе.       Строит в воздухе различные геометрические фигуры, устраивает демонстрацию планетной системы в миниатюре, где камешки поменьше выстраиваются на орбиту камушков побольше. Насладившись вдоволь видом ошеломленных детей, она, сложив камни обратно и гордо задрав носик, удаляется. Наставники, что характерно, не препятствуют таким демонстрациям, видимо полагая, что наглядный пример, чего можно достичь в столь раннем возрасте, хорошо мотивирует детишек к более тщательному изучению техник Силы.       Промыв террариум и сложив инвентарь в кладовку до следующего раза, я отправился к архивам, размышляя над собственным невеликим прогрессом. Несмотря на мое деревянное упорство и массу времени, что я трачу на тренировки, те же внешние техники даются мне куда хуже, чем внутренние, хотя времени на их развитие я затрачиваю одинаковое.       Мое неспешное путешествие было прервано неожиданной встречей, за углом, в коридоре, высокого, чернокожего коруна. Один из самых молодых членов Высшего Совета Ордена, мастер Винду, стоял, сложив руки на груди, и ожидал, кажется, именно меня. Моментально сосредоточившись на собственных ощущениях, я постарался уловить тончайшие нотки беспокойства, которые могла бы породить эта встреча. Но Сила не давала мне никаких подсказок, да и я сам скорее был более удивлен неожиданностью, чем обеспокоен будущим. Собравшись с духом, я вежливо кивнул и поднял внимательный взгляд.       Мейс выглядел, как обычно, внушительно и грозно. В Силе он, как и всегда, ощущался сжатой до предела пружиной, активированным детонатором, на который достаточно нажать, чтобы он моментально взорвался вихрем действий. Казалось, что только железный барьер воли ограничивал плотину этих решительных движений. Однако сегодня, в этом коридоре, кажется что-то мучило члена Совета. Будь я менее проницателен, я бы даже сказал, что он смущен. Но разве железный Мейс может смущаться? Это казалось поистине невозможным.       Не тратя драгоценное время уважаемого разумного, я поздоровался первым:       — Да прибудет с вами Сила, уважаемый мастер Винду.       Ответом мне был короткий кивок, и ещё более острый взгляд, который, казалось, просвечивал меня насквозь, вместе со всеми моими недостатками.       — Мне нужна твоя помощь, Бэв, в одном непростом деле.       — В каком, мастер? Вы же наверное знаете, что я сейчас помогаю мастеру Т’уну разбирать и упорядочивать голографические данные о всех обучавшихся в корусантском Храме младших джедаях. А завтра мне предстоит визит вместе с кланом на Илум в поисках кристалла.       — Всё это мне известно, — голос мастера был ровен, но мне, кажется, удавалось уловить в нем некоторые нехарактерные нотки, — однако… дело срочное и среди находящихся сейчас в Храме младших джедаев ты наиболее подходишь для него, по целому сочетанию изучаемых тобой дисциплин, способностей и особенностей организма.       Снова обратившись к собственным чувствам, и по-прежнему не ощутив какой-либо возможной угрозы, о которой меня могла бы предупредить Сила, я открыто улыбнулся.       — Конечно, мастер. Чем я могу быть полезен?       — Нам надо ненадолго продать тебя в рабство.       Внимательно смотрю в лицо коруна, продолжая держать ту же благожелательную улыбку. Проверяет, несомненно проверяет, вон как внимательно смотрит с прищуром.       — Разумеется, мастер. Могу ли я узнать, как надолго, чтобы сказать моим соклановцам не волноваться?       Одобрительно улыбнувшись, Мейс положил мне руку на плечо, и неспешно повел по коридору.       — Молодец. Коротко расскажу тебе о сути проблемы. Недавно потерпело крушение транспортное судно, на котором находилась Эльдра Кэйтис, падаван нашего Ордена. Ни поиски в обломках, ни рейд на ближайшие пиратские базы ничего не дали.       Сквозь высокие, узкие окна в стенах коридора, свет падал на лицо мастера, сменяясь участками тени. Только изредка мне удавалось уловить тонкие отголоски эмоций, буря которых была задавлена его железным самоконтролем.       — А потом мы узнали, что состоится аукцион. Наш источник не смог указать, где он будет, только поделиться смутными слухами, ходящими в высшем свете. Истории о том, что будут продавать джедайку. Сейчас около десяти команд рыцарей прочесывают галактику в поисках зацепок. Безуспешно, пока только удалось немного локализовать возможный район. Хуже того, в сенаторских кругах ходят слухи и о том, что на аукционе могут появляться редкие вещицы, связанные с Темной стороной Силы. Это значит не только то, что ниточки от пиратов и работорговцев, возможно, тянутся чрезвычайно высоко, но и то, что крайне опасные вещи могут попасть не в те руки. Такого мы пытаемся избежать из века в век, со времен Алимы Кето, нам известно, чем такое заканчивалось.       У меня было много, очень много вопросов, которые я пока не торопился задать.       — Учитель Эльдры мертв, а того, с кем у неё были бы Узы Силы, нет. Мастеров, которые помогли бы быстро найти её, сейчас нет в Храме, и связаться с ними пока не вышло. Даже Грандмастер в глубокой медитации. Действовать надо быстро, единственное, что сейчас может задержать аукцион - это появление более ценной... добычи, — голос Мейса стал глуше, как будто ему приходилось проталкивать через свое горло последние слова.       Мне с трудом удалось удержаться от удивленного возгласа. То, что я слышал, не было чем-то из ряда вон выходящим, за исключением одного нюанса. Подобное могли предложить падавану, любому из рыцарей, но предлагать это юнлингу, не прошедшему начальных испытаний джедаев? Я понял, что я чего-то не понимаю.       — Почему? — наконец смог сформулировать я свой вопрос.       Подавив, кажется, тяжелый вздох, Мейс остановился и заглянул мне в глаза:       — Ты прав, я даже не имею права предлагать тебе подобное. Я мог бы сказать тебе, что ты знаешь Кодекс, что ты владеешь световым мечом, пусть и не слишком уверенно, а это третий и последний тест испытаний, говорящий, что ты готов, но это было бы неправдой. Ты ребенок, Бэв, и твоя задача - учиться, а не скакать по галактике, подвергая себя опасности.       Прореагировав на последние слова, я снова прислушался к себе, никаких ярких чувств, которые могли бы свидетельствовать о проблемах в будущем, по-прежнему не ощущалось.       — Знаешь, иногда мастерам, входящим в Совет приходится принимать решения, — с мрачной серьезностью продолжал мастер Винду, — которые им очень не нравятся. Решения, когда надо выбирать между маленькой бедой сегодня или большой завтра. Когда надо взять на себя ответственность, чтобы никто другой не стал бы брать такой выбор на себя. Любой член Ордена, будет всеми силами избегать таких решений. И мы лавируем. Мы ищем наиболее гуманные пути. Мы ведем переговоры с теми, кого давно пора было бы арестовать и предать суду. Мы храним мир, потому что альтернатива горше.       Мейс сделал паузу, не отрывая от меня давящего взгляда.       — Я считаю, что ты не готов к тому, чтобы нести за себя ответственность. Но кое-кто считает, что с твоей посильной помощью у нас есть шанс пройти по тонкому льду, и спасти всех: и Эльдру, и тебя, и остальных, от пакостного влияния ситских артефактов. Знаешь, я не верю во все эти пророчества. Наша судьба в наших руках и Сила помогает нам в том. Поэтому я сам надеюсь, что ты откажешься.       Вопросов у меня стало только больше. Меня берут на слабо? Нет, сомнительно. В Храме достаточно падаванов и юнлингов, мечтающих о любого рода приключениях. Самые буйные из них, как тот же Кеноби, вовсе не видят себя вне рыцарей, и требуются иногда годы, а иногда заряд плазмы в голову, чтобы выбить из них эту романтическую дурь. Я не секунды не сомневаюсь, что мастер Винду пришел ко мне с планом, наверняка подразумевающим мою многоступенчатую защиту во время задания.       Как бы он тут не рассказывал мне о тяжелом выборе Совета, все же, отправлять детей на самоубийственные миссии не в традициях джедаев. У нас даже налобных повязок нет. Наверняка, как минимум, несколько отрядов мастеров, а также сам Мейс, будет сидеть где-то неподалеку от меня, в засаде, в надежде получить малейшую зацепку, по которой размотают весь клубок. Да и чувство опасности не дает о себе знать, как спящее.       Стало быть, выбора как такового передо мной даже и не стоит. Однако, у меня осталось странное ощущение, что чего-то, в этой ситуации я не понимаю. К сожалению, ухватить эту мысль за хвост мне пока не удавалось.       — Нет мастер, я не откажусь. Не потому, что я хочу стать героем. Признаться, мне вовсе не хочется становиться рыцарем, я бы предпочел работать в архивах Ордена. Но, путь джедая - это служить и защищать. Вы пришли и поделились этой непростой проблемой, и было бы уже неверным мне никак вам не помочь.       — Хорошо, — судя по тону, которым это было сказано, мастер Винду хотел сказать, что-то совсем иное. — Приходи вечером в ангары, снаряжение и инструктаж будет уже на корабле.       Разбирать голозаписи с данными младших джедаев, не составляет какого-то труда. Голокнига — тонкая кристаллическая дощечка, взмывает, подчиняясь моей воле, из коробки слева, и зависает передо мной, высвечивая данные. Я сижу за терминалом и стучу по клавишам, забивая данные в каталог, чтобы потом по нему можно было быстро найти нужную голокнигу. Мне остается только проматывать интерактивный интерфейс, проверяя, что в голокниге содержатся данные по одному историческому периоду, и не содержится ничего, кроме личных данных о жизни давно умерших джедаев.       Мои мысли занимали отнюдь не особенности хранения данных в таком странном формате, требующим теперь дополнительного каталогизирования. Голокниги требуют куда меньше энергии для работы, чем компьютеры, страшно долговечные и отказоустойчивые. Причины их использования Орденом, (впрочем, если не считать регулярные попытки, всех, кому не лень, лишить джедаев знаний, нападая на Храм), можно описать фразой - «так исторически сложилось».       Мысли мои занимало предстоящее возможное задание, а так же его последствия лично для меня. Когда член Совета говорит, что ты не готов, это может значить только одно - что ты, действительно, не готов. Стало быть, вероятно, меня хотят использовать как подсадную утку, выставив на продажу, где-нибудь в секторе, где ведутся поиски, и наблюдать, кто слетится на приманку. Чтобы потом, взяв уже этих, слетевшихся, быстро выйти на аукцион.       Конечно, существует шанс, что пираты будут осторожнее, или, например, меня банально успеют купить не те мутные личности, которые устраивают аукцион. Дополнительные вопросы вызывает намек, который дал мне мастер, что именно я смогу помочь. Что это? Пророчество, предсказание, уверенность кого-то из членов Совета? Кроме того, Мейс упомянул, что Грандмастер сейчас недоступен. Всё это оставляло странный флер недосказанности. Могут ли все эти действия быть тайной интригой каких-нибудь ситхов, или ещё каких-то злодеев, манипулирующих Орденом? Могут конечно, вот только зачем. Выманить меня из Храма, чтобы убить? Так это не сложно, мы по-прежнему летаем кланом на экскурсии, где на нас всех можно поставить жирную точку, просто обстреляв в подходящий момент протонными торпедами. Такая операция сложна, но уж куда проще, чем устраивать многоступенчатые пляски. Все мы, как говорится, внезапно смертны - а джедаи, особенно. Да и оценивать собственную значимость для галактики, иначе как «практически безвреден», было бы излишне оптимистично.       — Хочу сказку, — отзываясь на мое напряженное состояние, внутри моей головы проснулась Нана.       С Наной мы живем на удивление мирно, с учётом того, что она в основном питается мной. Буквально, за это время она выела небольшое «дупло» в моей голове, где и обитает, надежно скрытая слоями моих тканей. Время от времени она просыпается, и я, как могу, пытаюсь заниматься её воспитанием. В основном это происходит в виде короткого общения, когда она засыпает меня вопросами, или в виде небольших рассказов, которые я рассказываю ей. Вокара клянется, что как только маленькая хомананка будет способна существовать без дополнительной подпитки, она немедленно извлечет мелкую из меня. Впрочем, я уже даже привык к этим небольшим беседам.       — Сказку? — я не отрываюсь от работы, которая почти не требует участия моего сознания, глаза скользят по строчкам, а я начинаю рассказ, — слушай. Далеко-далеко отсюда, даже не в этой галактике, жили были такие люди, очень особенные люди, и имели они всяческие силы и суперспособности.       — Как джедаи?       — Ну, не совсем, как раз таки не как джедаи. Хотя, как джедаи, они пытались помогать другим людям, с помощью своих способностей. Боролись со всякими стихийными бедствиями, задерживали преступников, часто также владеющих необычными силами. Ещё они часто носили крохотные маски на лице, в надежде, что без них их никто не узнает.       — Зачем?       — Ну, они наверное думали, что без этих масок, они обычные люди, и старались вести себя соответственно, а надевая маску они начинали вести себя как герои.       — Это очень странная концепция, — после небольшой паузы заметила Нана, — героем нельзя перестать быть, сняв какие-то предметы одежды.       — Возможно. Слушай дальше. Самое главное, почему они носили маски, это страх, который жил в них. Дело в том, что они считали, что обычные люди будут бояться и отрицать их, когда узнают о их способностях, которые никогда не могли получить остальные люди. Возможно, они считали, вслед за обществом в котором они жили, что это не честно. Кроме того, они действительно боялись, довольно часто. Боялись, что всякие плохие люди, выбравшись в правительство, создадут плохие законы, которые заставят использовать их силы во вред, например, на войне.       — А почему они не объединились и не установили свои правила поведения для таких, со способностями?       — О, ну они объединялись не раз и не два, как хорошие так и плохие. Но их способности обычно были не как у джедаев, следствием какого-то долгого обучения и тренировок. Чаще всего, они получали их случайно, да и сами способности обычно были очень разными. В итоге, эффективно объединиться они могли только перед лицом могучей угрозы или сравнительно небольшими группами по 20-30 штук.       — Бррр, звучит жутковато. Но они же наверняка не успевали всем помогать тогда?       — А этого никто не успевает, даже джедаи, которых по сравнению с остальной галактикой, ничтожно мало. Но они старались, очень старались, и часто поспевали вовремя. Но самая главная их проблема была не в этом. Понимаешь, они жили в обществе как простые люди, а совершали свои поступки как герои. В итоге, чаще всего им приходилось заниматься постоянным тушением пожаров, вместо того, чтобы отобрать спички.       — Но ты же говорил, что и джедаи также никем не правят и никому не указывают как жить!       — Это так, джедаи занимаются подобным, только в крайне, крайне редких случаях, которых было не так много на протяжении всей истории Республики. Но обычно, джедаи, которые начинают решать за других, как им жить, считая себя самыми умными, быстро становятся плохими людьми. У этих людей было не так. Они, конечно, могли также стать плохими людьми, но часто в руках у них были куда более мощные инструменты, чем непробиваемое тело, или лазерный взгляд.       — Это какие?       — Например деньги и власть, которую они дают. Понимаешь, если ты живешь в городе, где ты главный герой, и ты героически каждую ночь борешься с коррупцией и преступностью, а она всё никак не кончается, значит дело не в преступности, а в той среде, которая её порождает. Ты можешь арестовать сотню преступников, но завтра их встанет тысяча.       — Какая-то страшная сказка, — сонно произнесла Нана.       — Поверь мне, как в хорошей сказке, думаю, они рано или поздно разобрались, что бороться надо не с злодеями, а за людей. Потому что только сами люди, в конце концов, могут что-то изменить в своей жизни, а всякие герои, могут только помочь им осознать необходимость этого.       Прислушавшись к себе, я обнаружил, что Нана, кажется, снова уснула. Улыбнулся, мне подумалось, какой интересной личностью она вырастет. Бросив взгляд на датапад, и увидев, что подошло время моей тренировки, положив, очередную голокнигу, и поклонившись мастеру Т’уну, я поспешил из закрытой секции архивов, куда юные помощники, допускались, только в сопровождении члена Совета. Порядки безопасности стали более жёсткими, как раз после взрыва и предшествующим ему похищениям. Тогда, в числе прочего, были похищены и некоторые данные о личностях джедаев. Данные, усилиями героического Квай-Гона, были возвращены, а запрет остался.       Спеша на тренировку я искренне улыбался. Мы растем, и у нас почти не остается обязательных лекций. Почти всё, что мы изучаем, выбирается нами в виде факультативов и дополнительных занятий. Впрочем, многие в клане уже давным давно всё решили для себя. Путь рыцаря, он отнюдь не для всех. Вот, например, Эйла, недавно выигравшая турнир по фехтованию среди девятилетних, почти наверняка станет, у неё есть узы с Квинланом, и никуда она не отвертится.       Последнее, что я сегодня успею, прежде чем попрощаться с кланом и направиться в Ангары, это посещение фехтовального зала. Мне нравится фехтовать. А больше всего в фехтовании мне нравится вторая форма, Макаши. Та самая форма соперничества, или путь Исаламири, да, да в честь тех самых ленивых ящерок.       Почему именно она? Устаревшая, не адаптированная к бою против бластерного огня, плохо подходящая мне индивидуально, рассчитанная в основном на бой с таким же одаренным со световым мечом, она буквально очаровала меня. В ней есть весь блеск и красота классического фехтования. Узоры связок и уколов, размеренные росчерки защит, красота и плавность движений. Рассчитанная на элегантность и минимально необходимые движения, она опиралась не на грубые удары, не на акробатику и невероятную гибкость, но на точность и расчёт. Движение ног, перемещения и возможность нанести удар, отступить, принять атаку противника, завязать его клинок и подготовить собственную атаку.       Мастера этой формы, вроде того же Дуку, способны творить с её помощью настоящие чудеса. Я же скорее пытаюсь неуклюже показывать фокусы. Всё дело в пресловутой физиологии. Я дерево, и порхать, как бабочка, я могу только если, когда-нибудь, освою свои метаморфозы до приемлемого уровня. Мои руки тяжелы, плотны, и в них есть ткани, у которых хватает силы двигать ими. Мне куда больше подошла бы пятая форма. Помогая моим мышцам Силой, я мог бы увеличивать мощь ударов, ошеломляя противника, заставляя его дрогнуть и отступить, проламывая его оборону. Я умею слушать хорошие советы, и даже приступил к тренировкам, но отказаться от занятий по второй форме выше моих сил. Пока.       Сегодня в фехтовальном зале нас всего трое. Конечно, когда у мастера Дуку появляется редкая минутка, которую он может потратить на вереницу детей, жадно упрашивающих хоть немного поучить их, он проводит мастер-классы. Но и без него в Храме хватает джедаев, владеющих этой формой. Таким является старый косианец, происходящий из одного из миров ядра, Тера Сайнубе. Большую часть своей долгой жизни он провел на средних и нижних уровнях галактической столицы, без устали расследуя самые сложные преступления, и помогая корусантским силам безопасности, этому тонкому слою разумных, что останавливают ежедневное скатывание в хаос одну из самых заселенных планет галактики. Теперь, Тера только изредка выбирается тряхнуть стариной и взяться за какое-нибудь сложное дело, ставящие КСБ в тупик. Остаток времени он мирно проводит в Храме, наставляя младших джедаев в академии, и иногда дает факультативы, вроде сегодняшнего.       Поклонившись наставнику и оппонентке, я поспешил взять себе световой меч и занять позицию. Хрупкая, невысокая девочка расы фош замерла напротив меня. Птицеподобная, легкая, сверкающая на меня своими большими глазами, она, как обычно, до начала боя, всегда внимательно изучала меня немигающим взглядом. Юной Верджер повезло и не повезло. Не повезло жить фошем, чей вид был на грани вымирания, а родная планета, была расположена в корпоративном секторе, что впрочем, хорошо объясняло предыдущий факт.       Повезло ей, когда её, ещё яйцом доставила в Орден Трасия Чо Лим, одна из весьма неортодоксальных рыцарей Ордена. Друг железного Мейса, освоившая в совершенстве не только целительные техники, но и световой меч и техники Силы, она нарушала правила Ордена там, где полагала это верным. А верным ей казалось заводить детей, путешествуя по галактике, на разных планетах. Именно Трасия была рядом с маленькой Верджер, когда та впервые пробила оболочку своего яйца. Многие считали, что в будущем Трасия возьмет фош в свои падаваны, и учитывая, что неортодоксальный мастер предпочитала обучать в основном девушек, вероятность этого была велика.       Мастер Тера дал отмашку и мы вскинули световые мечи в приветственном салюте, и тут же с гудением скрестили их. Хрупкая, ловкая, легкая Верджер, во-многом была полной противоположностью мне. Тем более полезными были для нас наши поединки. С неинформативной мимикой, редко открывающая свой клюв, но очень внимательно наблюдающая за всем, она и сейчас продолжала следить за мной, кажется, пытаясь ощутить меня в Силе, ловко разрывая дистанцию и выводя оружие из первой защиты, не давая мне использовать мое преимущество в Силе.       Лично я не склонен верить в идею, о том, что истинное лицо разумного можно понять, только скрестив с ним клинки. Ничего бой не выявляет, по моему мнению, кроме, разве что, техники и разработанных заранее «домашних заготовок». Характер раскрывается в сражении не больше, чем в приготовлении макарон. Поэтому юная фош и тратит столько времени, выбирая, какой именно словесной колючкой уколоть меня сегодня, вывести из равновесия, заставить поколебаться, и, тем самым, упустить момент удара.       — Слаб, — вот и начало словесной дуэли, — ты чувствуешь себя слабым сегодня, — короткие, выдыхаемые фразы, вылетают из её клюва, чтобы обрушится на мою концентрацию, пока я снова медленно наступаю, в этот раз намечая атаку в голову. Нет, она не берет пятую защиту, это не классическое спортивное фехтование, оставшееся в моей памяти. Здесь важно не только нанести укол первым, но, куда важнее, не упасть следом, распиленным на две половинки. Вместо этого, Верджер стремительно перебрасывает клинок в другую лапку, и атакует быстрым движением, пытаясь выполнить почти идеальный чо май — отсечение кисти.       Мне остается то, что я мог бы сделать в реальном бою, а именно, насытить сильнее мои ноги Силой и резко разорвать дистанцию, уводя всё тело из-под атаки назад. Просто отведи я руку, и тут же бы оказался в невыгодном положении, с прижатой к корпусу рукой, под быстрыми атаками. Эту ошибку мне уже удавалось совершить.       Вейджер не глупа, она трезво оценивает свои силы и понимает, что мои блоки, сойдись мы в резкой сшибке, ей не пробить. А значит, ей остается действовать на опережение, осыпая меня градом укусов, намечая векторы возможной атаки и заставляя боевое предвидение вопить о множестве возможных направлений.       И она атакует. Быстрые уколы, по-птичьи резкие отскоки, и снова моментальные наступления. Мы кружим по площадке в быстром танце.       — Тревожишься, чего-то боишься, — вот чего ей не отнять, так это умения докопаться до эмоционального состояния собеседника. Это конечно не полноценный дун моч, там больше используются не только слова, но и телекинез, чтобы бросить, что-то в противника, для отвлечения того во время боя. Я улыбаюсь фош доброжелательно, и пытаюсь перейти в атаку. Если она даст мне немного времени, мне удастся показать ей, чему я научился в пятой форме, и выполнить джунг ма, с его резким разворотом и горизонтальным ударом через корпус.       Всё заканчивается так же быстро. Оказывается, что Вейджер всё же смогла прочитать меня на шаг вперед, когда лезвие, схваченное двумя руками, начинает быстрое, сливающееся в сплошную полосу движение, она просто подпрыгивает посильнее. Легкие, хрупкие кости фошей, позволяют ей совершать такие трюки без особого напряжения Силы. Я уже не успеваю изменить траекторию меча, когда зеленый тренировочный клинок бьет меня между глаз.       — Достаточно пока, а теперь перейдем к разбору боя, — голос Теры был как обычно сух. — Бэв, тебе объяснили, зачем нужен этот удар, я надеюсь?       Верджер хихикает, а мастер устало продолжает:       — Он и сейчас полезен, вот только применяют его не против легко бронированных целей, а против противников, облаченных в тяжелую броню. Именно их броня дает время на проведение таких ударов. И именно для её пробивания он и нужен. Полноценная боевая броня часто не расплавляется от легкого быстрого укольчика, — продолжил повторять базовые вещи Тера, — многое в наших фехтовальных техниках построено на рубящих ударах — как раз по этой причине. Это я сейчас не затрагиваю материалы, которые могут сделать лезвие нестабильным или прервать энергопетлю вообще.       Короткая лекция, разбор наших недочетов, указание на то, что Верджер не доворачивает руку при ударе, и снова схватки. И так по кругу, пока мы не устаем. Поблагодарить мастера, вежливо кивнуть, молчаливой фош, и бежать, бежать, в гостиную клана.       Как оказалось, в клане уже знали, что я улетаю на задание. Пока остальные наперебой советовали мне быть осторожнее, Джой подбежала, поймала меня за робу и зашептала на ушко:       — Нам рассказали, что если тебя вдруг потеряют, мастера попросят нас поискать тебя. У нас с тобой нет уз, но мы же друзья и всегда найдем путь друг к другу?       Я чмокнул красавицу в нос, заставив её бурно покраснеть, что было почти незаметно на ярко-розовой коже. Я заверил Джой, что обязательно найдем, попросил всех за меня не волноваться, и сбежал в Ангары, пока наш деваронец, Улекс, не начал снова давать мне советы, как стоит вести себя с головорезами и контрабандистами.       Две невысоких зеленокожих фигуры застыли в полутьме медитационной комнаты, на твердых пуфиках. Тихое, почти неощутимое дыхание, мирное, глубокое течение Силы. Так продолжалось, пока одна из них резко не распахнула старческие глаза.       — Грандмастер? Вам удалось?       — Сторона темная будущее скрывает. Лишь проблески отдельные рассмотреть удается.       — Что вы увидели?       — Туманны грядущего видения. Зыбки… но войну мельком я видел. Снова времена темные наступить могут.       — Война..., но когда?       Грандмастер немного помолчал.       — Стар я стал. Ошибку допустить могу.       — А кто тогда? Сердце твоего последнего ученика полно разочарования в Республике. Мейс молодой, горяч, ошибиться может сильно.       — Ты.       — Я? Нет. И ты знаешь, почему нет. Каждый из нас несет свое бремя. И… если война будет, надо быть готовыми.       — Орден не хочу к войне готовить. Избегать её задача наша. Иначе самосбывающимся пророчество станет. Попадал Орден уже в ловушку эту, история Завета Джедаев учить нас многому должна.       — Тогда нам нужен запасной план, — упрямо настаивала мастер Йаддль.       Снова молчание, уже более напряженное, сгустилось над двумя невысокими фигурами.       — Надежду обрести нам надо, — Йода прикрыл глаза и процитировал, — «во время величайшего отчаяния придет спаситель, и называть его будут Сын Солнца». Силу сбалансировать должен он…       Две невысоких зеленокожих фигуры, остались несогласными друг с другом, в сгущающихся сумерках медитационной комнаты, пока корабль стремительно уносил Бэва от столичной планеты.