***
Ходжинс был мрачнее тучи. Подчиненные боялись спрашивать его о причине, потому что если уж случилось что-то плохое, то лучше уж пребывать в блаженном неведении. Этой позиции придерживались все, кроме Каттлеи.Она хотела бы помочь всем, чем сможет, поэтому пыталась выпытать у начальника подробности мучившей его ситуации. Но Клаудия был молчалив и угрюм, не желая впутывать в это ещё кого-то. Достаточно того, что он сам знает об этом и не собирается позволить Вайолет узнать об этом.***
Девушка же совершенно не подозревала о том, что её ждут далеко не самые приятные новости по возвращении домой и сейчас, стоя на станции, она наслаждалась прекрасной погодой и отличным настроением. Оскар обещал, что в благодарность вышлет ей первую версию текста, а Оливия, видимо заметив взгляды, которые Вайолет бросала на её зонт, подарила его кукле. Вайолет еле сдержала восторженный визг и сдержанно поблагодарила дочь хозяина. Сейчас она вертела зонт в руках, разглядывая кружева, пущенные по его краю, а на душе было очень и очень хорошо. Сев в подъехавший поезд, девушка открыла подаренную ей мужчиной книгу. Это была какая-то трагедия или драма, судя по описанию. Оливия, которая уже читала это произведение, предупредила Вайолет о том, что она, скорее всего, будет плакать, но девушка не особо восприняла её всерьез. А зря. К городу девушка подъезжала вся в слезах. Промокнув глаза платочком, кукла быстренько собрала свои вещи и выбралась из вагона. Сначала её насторожило то, что на станции её никто не встречает, но потом она вспомнила, что не писала когда точно возвращается. Эта мысль успокоила девушку, и Вайолет решила первым делом отправиться в контору, оставить багаж и потом только сходить к Гилберту. В конторе все встретили её очень радостно, как, в прочем, и обычно. Но вот реакция Каттлеи и Ходжинса заставила девушку насторожиться. Эти двое как будто целенаправленно избегали её. Решив сначала разобраться с вещами, а потом только предоставлять отчет о проделанной работе и приставать к начальству с расспросами, Вайолет потащила чемодан наверх в свою комнату.***
— Ты должен рассказать ей, — настаивала Каттлея. — Да ни за что! — в очередной раз повторил мужчина. — Ты хоть понимаешь как больно ей будет слышать это? Она же так его любит! — А вдруг сбудутся наши худшие ожидания? Что мы будем говорить ей тогда? Сейчас у неё ещё есть надежда, и если всё вдруг пойдет по наихудшему сценарию, то Вайолет сможет постепенно свыкнуться с этим. Так будет лучше для всех. — Но я не хочу так! Сейчас, пока ещё есть надежда, нам не стоит ранить её чувства необоснованными предположениями. — Решай сам, — всё же сдалась девушка. — Я лезть не буду, но и сваливать на меня этот разговор даже не вздумай. И она вышла из кабинета шефа, громко хлопнув дверью, а Ходжинс тяжело вздохнул, оставаясь наедине с безрадостными мыслями.