Сгорающая

      Добраться до нужного место было трудно: мало того, что ехать неделю, так ещё и прямо до места никто доставить не согласился бы — война же. Никому бы не хотелось попасть в зону боевых действий. Даже за самые большие деньги. Но Вайолет и Гилберт пока особенно тратиться не собирались, пускай и могли себе это позволить, ведь девушка много зарабатывала на своих заказах, да и семья майора отнюдь не нищенствовала. Только вот никто из них не знал сколько денег им пригодиться в пути, а лишнее брать — тащить на себе тяжесть. Да и опасно это. Вдруг кто приметит их кошельки да решит ограбить?       В общем, решили добираться с пересадками, посчитав, что это займет у них ненамного больше времени. Несколько дней они плыли на корабле. Поскольку эта страна находилась севернее, то обоим пришлось утеплиться, хотя Вайолет и отчаянно сопротивлялась, настаивая на том, что у них нет на это времени.       — А если ты заболеешь? Подхватишь воспаление легких? Нет уж, будь добра переодеться, — настоял парень. Вздохнув, девушка всё-таки смирилась с этим.       Оттуда добирались на телеге до небольшой здешней почтовой компании. Когда Вайолет увидела израненных солдат, замотанных в бинты, то едва заметно вздрогнула. Она уже отвыкла от такого — к хорошей жизни быстро привыкаешь. Но одна только мысль о том, что на их месте мог быть майор, наводила на неё ужас. А осознание того, что она сама когда-то ранила людей, убивала всех своих противников, что на её руках кровь стольких людей, вызывало тошноту. «И как я могу писать этими руками письма, которые объединяют людей?» — спросила она сама у себя. — «Достойна ли я этой работы?»       — Ты как? — ласково спросил Гилберт, заметив её состояние. Он мягко обнял её за плечи.       — Нормально, — девушка выдавила из себя вымученную улыбку, чтобы не волновать возлюбленного. — Я в полном порядке.       Парень недоверчиво прищурился, но ничего не сказал. В почтовой конторе их встретили… растеряно. Никто не ожидал такой просьбы от молодой девушки. Да и вообще ни от кого, честно говоря. Доставить невоенного человека на линию фронта было слишком проблематично. К тому же, там уже велись боевые действия. Вайолет беспомощно посмотрела на майора. Начальник со всей серьезностью объяснил им как это опасно. Рассказал о том, что в стране, похоже, начинается гражданская война, что дороги к тому лагерю, куда они хотят попасть, перекрыты.       — Вы ведь хотите, чтобы мы доставили вас прямиком на поле боя! — Вайолет опустила взгляд.       Воспоминания о детских годах, проведенных на войне, были одними из тех, которые девушка хотела бы забыть. Свист патронов, взрывы, мертвые изуродованные тела, лужи крови. Девушка с силой закусила губу. И она когда-то была к этому причастна. Но стоило ей только немного прийти в себя, как судьба снова возвращает её туда — на войну. Может быть это её судьба?       — Именно ради этого мы сюда и приехали, — неожиданно нарушил молчание Гилберт. Вайолет дернулась, а потом с уверенностью кивнула.       — Солдаты, которые там оказались, тоже ведь хотят что-то написать, — сдержано добавила она. Но чего стоила ей эта сдержанность…       — Я понимаю. Но к лагерю даже муху не подпустят, а нас и подавно, — пытаясь разъяснить ситуацию, произнес мужчина.       Гилберт оглядел развернутую перед ними карту, а потом хмыкнул.       — Посмотрите-ка сюда, — майор ткнул пальцем в линии, призванные обозначать довольно высокую возвышенность.       — И правда! — воскликнула Вайолет. — На эту гору тяжело взбираться, следовательно она не охраняется!       — Но пересечь ту гору… — попытался возразить молодой мальчишка, работающий здесь же.       — Это вполне возможно. Нужен только самолет с хорошим пилотом, — пожал плечами майор.       — Да бросьте вы, — фыркнул всё тот же парень. — Даже если долетите туда, придется прыгать с парашютом.       Вайолет и Гилберт переглянулись, а потом усмехнулись: уж для кого-кого, а для них это точно не было проблемой. Встретившись с их упрямыми взглядами, начальник конторы, который по совместительству являлся и пилотом, был вынужден сдаться.       — Вот же странная парочка, — рассмеялся он. — Но вы мне нравитесь!