***
— Что — то случилось? — спросил Гилберт у своей возлюбленной, увидев, что она явно чем-то озадачена. — И да, и нет, — ответила Вайолет. — Меня немного беспокоит моральное состояние моих коллег. Я никогда еще не видела Каттлею такой грустной и подавленной. Бенедикт тоже был жизнерадостным, сколько я его помню. Хотя не сказать, чтобы мы часто пересекались. А сейчас я, вроде бы, не сказала ничего такого, но они были явно недовольны моими словами. Они теперь меня ненавидят? — Стоп-стоп-стоп! С чего ты взяла? Ты же сама сказала, что не говорила ничего обидного или злого, — Вайолет кивнула. — Ну, вот! Так за что они должны тебя ненавидеть? — Как будто я знаю. Но они посмотрели на меня так… Так… — девушка взмахнула руками, пытаюсь подобрать максимально подходящее слово. Гилберт поднял руку, жестом останавливая её и показывая, что понял, что она хотела сказать. — Не волнуйся, сейчас совсем разберемся. Пойдешь со мной или подождешь в стороне? — уточнил майор. — Конечно, с тобой! — от того с какой горячностью это было сказано, парень улыбнулся. Как же он все-таки рад, что его чувства взаимны. Если все закончится хорошо, то, возможно, Гилберт снова попробует заговорить с ней о свадьбе. Они возьмут себе отпуск и отправятся в какое-нибудь тихое и спокойное место. Но об этом потом. Сейчас у него есть еще парочка незаконченных дел, с которыми стоит поскорее разобраться. Поэтому майор, взял девушку за руку, чтобы ей было спокойнее, направился в сторону её коллег. Судя по его настрою, Каттлее и Бенедикту не сулило ничего хорошего.***
Каттлея очень удивилась, когда увидела, с каким решительным выражением лица к ним направляется Гилберт. Он не выглядел злым или же раздраженным, но было в его взгляде то, что заставляла ее нервничать, несмотря на то, что она знала, что майор вполне себе мирный человек. Подойдя к ним, парень нахмурился и скрестил руки на груди. Он ничего не спрашивал, просто смотрел на них осуждающим взглядом. И пускай Каттлея искренне считала, что ничего плохого она не сделала, но внутри все тревожно сжалось. Вероятно, в этом и крылась причина, по которой всех военных, имевших достаточно высокое звание, в народе побаивались — такой взгляд явно пришлось тренировать, чтобы он оказывал необходимый эффект. В конце концов, девушка не выдержала и решила заговорить первой. Но, судя по всему, Гилберт именно этого и добивался. Правда поняла она это уже в середине разговора. — Вам что-то нужно? — Каттлея вопросительно приподняла бровь. — Я могу как-то помочь? — А я подумал, что вы и сами сознаете свою вину, раз уж решили заговорить первой. — За мной нет никакой вины! — возмутилась девушка. — Разве? — Да! Я не сделала ничего такого, за что бы нуждалась в наказании! — Неужели? У вас нет ни одного не выполненного задания? — Ни одного! — уверенно ответила Каттлея. — Тогда почему вы так переживаете насчет этого? Я уверен, что у вас бывали и задания посложнее, а значит и с этим вы справитесь. Не стоит срываться на Вайолет. Она же думала, что это она что-то не так сделала, — с легкой улыбкой произнес Гилберт. Каттлея ошарашено хлопала глазами, пытаясь осознать, что она только что услышала. То есть Гилберт не пытался отчитать её? Он хотел помочь? Вайолет безумно гордилась Гилбертом. «Какой он молодец! Как ловко всё провернул!» — с улыбкой думала она, нежно поглаживая локоть, за который держалась.