***
Гарри вылетел из камина в гостиной Блэк-хауса и осмотрелся: Сириуса тут не оказалось. Сработавший камин разбудил Леди Вал, которая, распахнув шторы, улыбалась внуку. — Добрый день, молодой человек! — Добрый день, бабушка. А где… — Сириус? В своём кабинете — пытается разобраться с делами Рода. Сейчас подойдёт, не волнуйся. — А он вспомнил? — Тери! — вдруг раздалось в конце коридора.***
Из записей Тома Марволо Реддла «Январь 1941 года Почти год не брал дневник в руки. С тех пор многое произошло: я окончил третий курс, поступил на четвёртый, а недавно мне исполнилось четырнадцать. И, конечно же, на моё малое совершеннолетие, мы с родителями пошли в банк. А так как отец давно уже выполнил своё обещание и разузнал о моей родне всё, что только можно, я, пожалуй, ожидал увидеть поскорее строку с магическим партнёром. Чистокровные не часто пользуются этим ритуалом, только на памятные даты, поэтому я также впервые узнал своё полное имя. Оно звучит действительно величественно, учитывая фамилии, оказавшиеся в моей родословной.Томас Марволо Слизерин-Мракс, по магическому усыновлению Малфой, Лорд Слизерин, Лорд Мракс; известен также как Томас Реддл.
Как это печально: я являюсь лордом двух весьма могущественных и известных Родов, сильный магически, но оба моих партнёра ещё даже не появились на свет.»***
— Тери, сынок! Совершенно шокированный парень не отрывал взгляда от мужчины, всё ещё стоявшего в конце коридора. Сириус больше не был похож на беглого преступника: когда-то отросшие волосы аккуратно подстригли и завязали в совершенно обычный хвост, одежда скромно кричала о богатстве — и только потухшие глаза выдавали продолжительное заключение. Наконец, Сириус сдвинулся с места и направился к сыну, не отрывая от него взгляда. Гарри давно понял, что отец вспомнил его, но всё ещё не был готов услышать это обращение. Это «сынок», кажется, пробудило в нём странное чувство одиночества, которого, как казалось бы, не должно было быть. В какой-то момент парень был прижат к массивной мужской груди и, сам не осознавая своих действий, вцепился в одежду отца, вдохнул родной запах и обмяк на руках Сириуса.***
Сначала парень сморщился, но секундой позже на его лице появилась улыбка. Учуяв родной запах, он крепче сжал в своих руках ткань, что так манила. Сознание медленно возвращалось к Гарри. Он резко открыл глаза, дабы узнать, где его тушка изволит лежать. Первым, что увидел парень, стал белый нашейный платок. Затем, немного выше, показалась брошь, закрепляющая его, с выгравированными на ней регалиями Рода Блэк. — Сынок. — Это обращение заставило парня вздрогнуть. — Папа? Сириус подтянул сына за плечи ближе к себе и, обвив его руками, прижал к своей груди. — Прости меня, сын. Я почему-то совершенно не помнил тебя. — Я знаю почему. Это сделала мама для моей защиты. — Лили, — выдохнул Сириус. — Да, это в её духе. А где она, кстати? Я не могу её найти. — Не знаю, отец. — Гарри понуро опустил голову. — Знаю лишь, что она жива. — Не волнуйся, Терри, мы обязательно её найдём. — Отец, что за Терри? — Ты не знаешь? — удивился Сириус. — Это твоё второе имя: согласно традициям Рода Блэк — по названию звезды. — Лорд Блэк, я, конечно, понимаю ваше стремление пообщаться с сыном, — Голос Вальбурги Блэк раздался из ближайшего портрета, — но, уверена, Наследник поспешил к вам сразу по возвращении, не пообедав. — Ох, Терри, я даже не подумал. — Сириус виновато скосил глаза. — Критчер, подай обед! — Отец, я пойду, переоденусь. — Конечно, дорогой. — Поцеловав сына в лоб, Сириус разжал руки. Обед прошёл быстро. И Гарри, и Сириус будто торопились. После обеда было решено продолжить разговор. Они направились в комнату с родовым гобеленом: Гарри было интересно на него посмотреть, а Сириусу тот понадобился для того, чтобы что-то рассказать. Наследник быстро обнаружил свою ветвь. — Отец, а почему ко мне идут три веточки? И действительно, от имени Гарри отходили три ветви. — Лилиана Джейн Эванс, — прочитал вслух подросток, — Сириус Орион Блэк… Увидев имя третьего, Гарри вначале открыл рот, пытаясь констатировать этот факт вслух, но секундой позже закрыл его и, ожидая объяснений, взглянул на отца. — Я тебе всё расскажу, сын, но по порядку, хорошо?***
— Для начала хочу сказать, что всё, увиденное тобой на гобелене, правда: у тебя трое родителей, а у меня — муж и жена. — Сириус вздохнул и, переведя взгляд с сына на огонь в камине, продолжил свой рассказ. — Когда я поступил на Гриффиндор, родители не были рады, но возражать не стали. Мама тогда ещё сказала, — Сириус заулыбался, — что так, видимо, Судьбе и Матери необходимо. — Учился я спустя рукава, потому что, сам понимаешь, какая программа в Хогвартсе, особенно для чистокровных. Затем в Хог поступил Рег — на Слизерин. — Гарри сидел напротив отца и, борясь с любопытством, ожидал продолжения. — Как-то на третьем курсе мы с Поттером остались на отработке у Филча — с тех пор и стали близко дружить. Это не продлилось долго. Уже после бала на Йоль мы знатно так поругались. Оказалось, ему, как и мне, Лили нравилась. Мама не позволила мне пройти проверку у гоблинов раньше малого совершеннолетия, но Джеймс таки добился своего. Хотя сейчас я в этом не уверен, — Сириус озорно улыбнулся. — Мне кажется, что он сам пошёл, без позволения. Тогда, после каникул на Йоль, прямо в первый день учёбы Джеймс принёс свиток, утверждающий, что он и Лили — партнёры, родственные души. Вспоминать то время было крайне тяжело. Это было видно по поведению отца: глаза пылали яростью, а руки сжались в кулаки, будто пытаясь удержать злобу. — Помню, моя вейла пыталась пробудиться. Матушке даже пришлось перевести меня на домашнее обучение вплоть до четвёртого курса. Первым, что я заметил, когда вернулся в Хог, были Лили и Джеймс, идущие под ручку. Единственное, что давало мне надежду тогда — капелька грусти в её глазах. Я был практически уверен, что являюсь партнёром Лили, а свиток Джеймса — подделка. Я благодарен матушке за поддержку. Она, как никто, понимала меня. — Сириус перевёл взгляд на пустующий портрет и улыбнулся, зная, что матушка слышала его признание. — Своего четырнадцатилетия я ждал больше, чем совершеннолетия. И правда, подозрения моей матушки, убедившей и меня, оказались верными. Единственной неожиданностью стал Регулус. — Сириус в отчаянии провёл рукой по лицу. — До той проверки я не думал о своём брате в таком ключе. Честно признаюсь, мне было страшно. Конечно, у чистокровных браки между близкими родственниками в порядке вещей, но к тому моменту маггловские взгляды уже витали в воздухе. Представь себе, мало того, что он парень, мой брат, так ещё и третий в нашем союзе. Тогда у меня перед глазами стояла разъярённая толпа, презренно оплёвывающая меня и моих близких. Страшно было даже маме — я видел это в её глазах. Отец лишь сказал, что так решила Магия. Лишь после твоего рождения он признался, что был рад нашей связи, ведь только так Регулус мог стать Лордом Блэк. — Мама вызвала брата из школы и дала нам поговорить, точнее, объяснить ему всё. Оказалось, что он уже имел чувства ко мне и Лили, но боялся признаться. Мы долго говорили в тот вечер, — Сириус лукаво усмехнулся, — и не только… — Отец! — парень возмущённо покраснел. — Сын, ты за кого меня принимаешь! — деланно обиделся Сириус, но тихо пробубнил, будто оправдываясь. — Мы всего лишь целовались! Ему было только двенадцать! — А приехав в Хогвартс, мы показали свиток Лили и Джеймсу. У неё тогда так загорелись глаза — уверен, это заметил не только я. Лили согласилась пройти проверку на четырнадцатилетие, а до этого — рассталась с Джеймсом, за что я был особо ей благодарен: тёмная вейла это не шутки. — Ну, и, как ты понимаешь, Лили оказалась нашим партнёром, а Джеймсу не повезло: его связь осталась односторонней — такое бывает. И я решил, что конфликт исчерпан. — Знакомство с родителями произошло в то же лето. — Рассказывая о произошедшем в то время, Сириус явно наслаждался воспоминаниями. — Затем обручение, и даже появлялись планы на будущее, подготовка к свадьбе. Мы с Джеймсом продолжали дружить, пока кое-что не произошло с нашим сокурсником, — мужчина нахмурился и отхлебнул уже порядком остывшего чая. — И хоть всё случилось по нашей вине, Джей не признавал свою вину, поэтому… — Отец, — перебил Гарри, — я, кажется, понимаю, о чём ты. Профессор Снейп рассказал мне, и я горд твоим поступком. — Спасибо, сын. Так вот, тогда-то наше общение и прекратилось. В следующий раз мы с Джеем разговаривали на нашей с Лили и Регом свадьбе, точнее на торжестве в эту честь. Тогда я не понял его намерений и принял радость за чистую монету. Но позже, когда Лили была беременна, а я метался между домом, Авроратом и делами Рода (благо я был не один — Рег всегда оказывался рядом в нужный момент), Поттер ударил в спину. Проклятие неизвестной природы, которым наградил меня бывший друг, не признали даже гоблины, но это совсем не волновало меня. На тот момент на первом месте была Лили. — И, не думаю, что ты знал, но у нас должна была быть двойня. А Лили, без поддержки собственного Рода, было тяжело носить вас с сестрой, поэтому ты остался с ней, а дочь, посредством ритуала, мы перенесли во чрево Регулуса. Обе беременности протекали тяжело, но, всё же, твоему второму отцу было хуже, мужская беременность как-никак. На этом моменте Сириус замолчал. Наклонившись вперёд, он закрыл лицо подрагивающими ладонями. Гарри всё понял. Безмолвно поднявшись со своего места, он подошёл к отцу и, забравшись ему на колени, крепко обнял. Отец и сын тихо плакали в объятиях друг друга по своей семье, даря друг другу поддержку и утешение. — Я был в Аврорате в тот день, — медленно, тщательно выговаривая каждое слово, начал Сириус. — Когда роды начались, Лили прислала патронус. Мне не сразу удалось уйти: начальник всё не хотел отпускать меня. Но, когда я всё-таки вырвался, обнаружил дома, рядом с потерявшей сознание Лили, колдомедика. На Регулуса же никто не обращал внимания. Я не на шутку вспылил тогда, кричал без остановки, чуть не проклял их, а потом мне на глаза попал свёрток рядом с мужем. Там лежала твоя сестра, Реджинальда: такая маленькая, лёгенькая, и она совсем не дышала. — Гарри всё это время молчал, не в силах сказать хоть что-то. — Я опустился на колени рядом с Регом, понимая, насколько он убит горем. Он ведь так ждал вашего появления на свет, вместе с Лили пел вам колыбельные, постоянно разговаривал с вами. Я взял его за руку; она оказалась ужасно холодной, будто замороженной. — Сын сильнее сжал отца в объятиях, понимая, насколько тяжело даются ему воспоминания. — Мне хотелось согреть моего любимого мужа, поддержать, разделить горе, и, только посмотрев на его лицо, я понял, что лишился не только дочери. Рег был неподвижным, его мёртвые глаза оставались напуганными (видимо, он понял, что с ребёнком что-то не так). Тогда мне пришлось покинуть его и пойти помочь Лили, моя магия могла хоть немного уменьшить боль. И только когда ты родился, я оставил маму отдыхать, а сам решил побыть с Регом. Дальше — всё как в тумане. Лили нашла меня, обнимающего мёртвые тела. Тогда мы вдвоём, проплакав всю ночь, прощались с ними. А затем были похороны Регулуса и Реджинальды. Они покоятся в Родовом склепе, мы сходим туда как-нибудь. — Гарри безмолвно кивнул. — После этого мы с Лили пытались прийти в себя ради тебя, но в Блек-мэноре, сам понимаешь, всё напоминало о случившемся. Матушка тогда открыла эту квартиру, Блэк-хаус; она чувствовала себя виноватой в том, что не смогла помочь (они с отцом были в гостях у испанской ветви нашего Рода), поэтому вместе с нами она переехала сюда, нам нужна была помощь. Отец не мог бросить дела, поэтому только ночевал здесь. Но все мы скорбили: родители по любимому сыну и внучке, так и не открывшей глаза, мы с Лили — по любимому партнёру и дочке; даже ты что-то чувствовал в те времена: постоянно плакал, а засыпал только в кроватке своей сестры. Сириус прижал сына к себе одной рукой, а другой вытирал непрекращающиеся слёзы. — Вскоре я вышел на работу, чтобы отвлечься. Не прошло и месяца, как дало о себе знать проклятие Джеймса; ни с того ни с сего, я бросил Аваду в лоб одному из своих подчинённых. Меня приговорили к году в Азкабане. А потом я проснулся в своей камере уже с осознанием того, что Лили с Джеймсом женаты, ты их сын, а я твой Крёстный.***
Конечно же, большую часть каникул Гарри провёл с отцом, на Гриммо. Только на Рождественский бал, проведённый в этом году Леди Лонгботтом, пришлось вернуться, лишь бы бабуля ни о чём не догадалась. Как бы Гарри не хотел остаться с отцом, ехать в школу всё же пришлось. И вот, «полон энтузиазма», парень завтракал с отцом и ровно в половину одиннадцатого вышел из камина на платформе девять и три четверти. Памятуя о том, что бабуля не собиралась приходить, он, не оглядываясь, обходил столпившихся волшебников. Все, как и всегда: мамы, папы обнимали своих чад, будучи недовольными, что не смогут увидеть их, по меньшей мере, полгода. Конечно, это не относится к аристократическим семьям: уж если они захотят увидеть ребёнка — всегда с лёгкостью аппарируют в Хогсмид. А отец. Что бы он делал сейчас, прощаясь с сыном на платформе? Ни одной догадки. А мама? А папа Регулус? Хотелось бы знать, хоть как они выглядят. Будет ли у него, Гарри, шанс узнать как это, когда тебя провожают в школу родители. Это желание ничуть не касалось бабули Лонгботтом; парень любил и уважал её, просто есть некоторые вещи, в которых никто не сможет заменить родителей. Гарри схватили за руку и резко развернули назад. — Поттер, ты что, оглох что ли? — запыхавшийся Драко встряхнул друга. — Я тебя зову, а ты — ноль внимания! Малфой нахмурился: только на секунду он заметил странно влажные глаза и разбитое выражение лица у своего друга — Гарри быстро взял себя в руки. — Что-то случилось? — серьёзно спросил Драко. Дежурная улыбка и дальнейшее отрицание мягко дали понять Наследнику Малфой, что случившееся его не касается. Друзья присоединились к родителям Драко, Леди Патил и её крестнице за разговором. Гарри ответил на приветствие и на пару вежливых вопросов о здоровье его бабушки и двоюродного брата и более не участвовал в беседе. Голову снова заняли размышления о семье. — Наследник Поттер. — Гарри на автомате повернул голову в сторону, откуда прозвучало его имя. — Вы сегодня, как и, впрочем, на Рождественском балу, весьма задумчивы. Вас что-то тревожит? — Люциус Малфой казался весьма обеспокоенным, глядя на парня, каким его видели лишь в кругу семьи. — Лорд Малфой, — неожиданно уверенно произнёс Гарри. — Могу я попросить Вас об услуге? — Какого рода услугу Вы имеете ввиду? — Если Вы не против, я предпочту рассказать обо всём в августе, когда я сам буду знать больше о том, что требуется предпринять в сложившейся ситуации. — Дождавшись ответа, к слову, положительного, Гарри попрощался со всеми и направился в поезд. Мысли не давали покоя; произошло то, чего не должно было случиться: Драко и его отец почувствовали сильную встревоженность парня. Конечно, как потомки вейл, они были более восприимчивыми к чужим эмоциям, но это не давало права Гарри вмешивать их в проблемы Рода Блэк. Найдя свободное купе, парень закрылся, зная, что его чары могут отменить только Драко и Миона. Вскоре так и произошло. Когда троица друзей собралась в купе, ни один из них не решился начать разговор. Драко был уверен, что с Поттером что-то случилось, и это «что-то» совершенно неоднозначная вещь. Гермиона же молчала из-за своих догадок. По правде говоря, если бы не одна маленькая описка Гарри, девушка не имела бы и представления, из-за чего горюет парень. «… Сегодня Критчер приготовил нам божественного вида пудинг…». Пожалуй, только внимательность девушки позволила ей заметить это невзрачное «нам». Кому «нам»? В тот день Леди Лонгботтом с Невиллом гостили у Леди Патил, как и Гермиона. Возможно, Гарри лишь пошутил, упомянув себя во множественном числе, что, конечно, крайне сомнительно. А вот домыслы приводили девушку к таким умозаключениям, о которых, пожалуй, она на данный момент воздержалась говорить. Гарри же молчал без особой на то причины.***
Сам факт, что у Гарри что-то случилось, стал известен Снейпу ещё на каникулах: один только его взгляд на балу в честь Йоля чего только стоил. Да и постоянные отказы от встреч с друзьями в пользу каких-то важных дел сделали своё дело. Единственное, что оставляло профессору надежду на частые встречи, так это согласие парня продолжить дополнительные занятия по зельям. А что же теперь происходит? Гарри снова постоянно о чём-то думает и совсем забросил учёбу, а его хитроумная компания и не собирается спасать друга и даже помогает, отмазывая от тех самых дополнительных по зельям. Поттер игнорировал даже их традиционные ежедневные разговоры. А ведь Снейп тосковал по своему партнёру; тосковал оттого, что близкий человек совсем забыл о нём. И вот снова, словно под копирку с первого курса, Северус застал Гарри на всё том же кресле в гостиной с дневником их третьего. Для Снейпа не было удивительным, что парень тянется к этой вещи; ему самому иногда хотелось посидеть в обнимку с этой тетрадкой — единственным, что осталось от его любимого. А Гарри в такие моменты уходил из реальности в свои мысли и задумки. Ему хотелось поскорее оправдать отца и найти маму, хотелось больше узнать о папе Регулусе (в этот раз он не решился расспрашивать отца), побывать на могилах своих родных. Да, он никогда не знал их лично, но уже испытывал искреннюю любовь к своему отцу и сестре. — Гарри! — парня неожиданно стали трясти за плечи. — Что с тобой? — Всё хорошо, профессор Снейп. Я задумался, только и всего. — Совершенно спокойный голос партнёра выводил из себя, а безразличный взгляд не давал гневу выйти наружу. Тяжело выдохнув в попытке сдержать злобу, Северус напомнил Гарри о дополнительных занятиях, которые, собственно, должны были начаться ещё две недели назад. Не имея ни сил, ни желания спорить с деканом, парень легко согласился начать занятия уже сегодня. В любом случае, ещё с первого курса пара часов, проведённых с профессором, благотворно влияли на настроение Гарри, пусть даже они и говорили об учёбе. А декан рассказывал так, будто не знал ничего интереснее; особенно, когда дело касалось зелий. В тот же вечер в лабораторию профессора Снейпа, где и проходили их с Гарри занятия, неожиданно постучались. — Профессор Люпин? — удивился Гарри. — Добрый вечер, Гарри. Не ожидал увидеть тебя здесь. — Парень не стал отвечать на заинтересованный взгляд профессора, лишь неопределённо пожал плечами и продолжил выполнять своё задание. — Я сейчас принесу зелье, — спокойно произнёс Снейп и ушёл в подсобку. Люпин смотрел на Гарри, не отрывая глаз. И, когда парень уж было собрался с мыслями и решился задать вопрос, профессор внезапно произнёс: — Ты так похож на отца, Гарри! — Привыкнув к этой фразе, которая уже успела надоесть, парень никак не ожидал услышать её сейчас. Слизеринец нахмурился и обыденным тоном произнёс: — Ничуть не похож. Люпин как-то по-доброму хмыкнул. — Глаза точь-в-точь как у него. Гарри застыл. Ещё никто не сравнивал их с отцом глаза; всегда вспоминали мамины пронзительные зелёные. Парень медленно обернулся. Ремус всё так же улыбался, ни на секунду не отводя взгляда от Гарри. — О чём вы, профессор? — настороженно. — Ты знаешь, о чём, Гарри. В этот момент вернулся профессор Снейп и, чувствуя напряжение студента, постарался выпроводить Люпина, который как-то странно поглядывал на его, Северуса, партнёра, будто чего-то ожидая. — Гарри, что случилось? Обеспокоенный Снейп, конечно, редкое событие, но показывающий свои чувства Снейп — совсем фурор. Только, похоже, Гарри это совсем не волновало. Он снова погрузился в свои мысли и, хоть прекрасно понимал, что профессор беспокоится, хоть и доверял ему, не мог рассказать всего. «Я уверен, что Сириус не виновен…» После этих слов Гарри стал сомневаться. Всё это было для него довольно странным, ведь профессор не имеет никакого отношения к его семье. Конечно, Гарри доверяет ему, наверно, даже больше, чем хотел бы. Именно профессору будто просто необходимо рассказать всё: об отце, о родителях, о своих переживаниях и, как ни странно, о Гермионе. Последнее, пожалуй, напрягает больше всего. Тут же вспоминается Снейп, стонущий от боли: «… Это похоже на восполнение памяти, но только симптомно…», — а затем бабушка: «… твоя покойная матушка знатно постаралась, чтобы никто ни о чём не узнал, кроме меня, разумеется…». — Никто не узнал, — одними губами произнёс Гарри. — Гарри? — профессор всё это время сидел рядом, обеспокоенно рассматривая задумавшегося парня. — Профессор, всё хорошо, — тихо проговорил парень. — Мы можем продолжить в следующий раз? — Конечно, Гарри, но… — Тогда я пойду, очень сильно устал. — И, не дожидаясь ответа, слизеринец вышел из лаборатории.***
Уизли был совершенно искренне в ярости. Мало того, что обещанный друг-герой воротил от него нос и сдружился со слизнем и грязнокровкой, так ещё и собственные братья насмешливо поглядывали на каждую его попытку наладить контакт с Поттером; сами-то спокойно подошли, поболтали. Что так заинтересовало этого предателя? А директор постоянно капает на мозги, мол, мальчик мой, тебе нужно снова подружиться с Гарри иначе не видать тебе безбедной жизни; а у самого-то вон как глаза заблестели — близнецов заметил — теперь уж и Фред с Джорджем получат прибыльную работёнку, у них-то с Джинни ничего не вышло. Этот аристократишка будто чует, и все зелья в еде проходят мимо его тарелки.***
Остаток года для всех пролетел быстро; для всех, кроме Гарри. Парень, ведомый страхом и любопытством одновременно, пытался разговорить профессора Люпина, но тот дал понять, что в пределах школы ничего не будет обсуждать. Узнав о загадочном поведении Люпина, Сириус велел позвать Ремуса на Гриммо 12, несмотря на все протесты сына. Тогда-то Гарри и стало известно, что профессор является его магическим крёстным. Этот факт объяснил и пристальное внимание преподавателя к его персоне, и безграничное доверие отца.***
Молодой маг появился в камине; его уже ждали. — Лорд Блэк, рад вас видеть, — прижав руку к груди, Ремус Люпин поклонился. Затем маг перевёл взгляд на парня, стоящего рядом, — Наследник Блэк. — Ремус, — Сириус протянул руку для пожатия, — оставь этот официоз. Ты ведь практически член семьи. Оборотень улыбнулся и ответил на рукопожатие. — Что ж, пойдем в гостиную. Думаю, нам есть о чём поговорить. — Сириус указал на комнату рядом и направился туда, по пути отдавая приказы эльфу. Ремус уже видел пробивающийся интерес в глазах крестника. Миллион вопросов — вот, что ожидало мага. — Терри, поумерь пыл, — вдруг произнёс Сириус. В его глазах тоже плясал интерес, только более сдержанный. Ремус, внезапно засмотрелся на своего друга, вспоминая давнюю влюблённость. Эта его завораживающая кривая улыбка, шаловливые глаза и непослушные кудрявые волосы — Блэк всегда был таким человеком, им нельзя было не восхищаться. Они с Ремусом дружили ещё с первого курса. Сириус вычислил его сразу же, но наотрез отказался бросать. Вместе они пережили и огонь, и воду, и Поттера с Петигрю, пытавшихся рассорить друзей; а когда Сириус рассказал Ремусу о своих чувствах к Лили — он только порадовался и постарался сдружиться с любимой дорогого человека. — Присаживайся, Реми. — Когда я стал крёстным Гарри, — начал сразу свой рассказ Ремус, — Магия Рода Блэк приняла меня под своё крыло. Я стал лучше контролировать свою сущность, даже слышать её, могу договориться с ней, в случае необходимости даже обратиться не в полнолуние. — Гарри и Сириус кивнули, понимая, о чём говорит Ремус. — Когда тебя посадили в Азкабан, я старался чаще появляться у вас, помогать Лили с ребёнком. Лорд Орион Блэк умер сразу после твоего заключения, а Леди Вальбурга продержалась только пару дней без своего мужа. И вот, в один из дней на пороге Блэк-хауса появился Поттер. Он приходил практически каждый день и что-то внушал Лили. После встречи с ним она всегда была очень зла, пару раз даже просила меня посидеть с Гарри, а сама уходила в дуэльный зал. Как-то дошло до того, что Критчер выкидывал Джеймса отсюда, а доступ в Блэк-хаус ему закрыли. — Ремус хлебнул чаю, появившегося на столе. — Я, на тот момент, как и Джеймс, был мракоборцем, более того, мы состояли в одном отряде. И в неделю полнолуния я подслушал разговор Поттера и директора Дамблдора. Тут мне бы хотелось вам показать, вряд ли смогу озвучить всё, что они тогда обсуждали. — Ремус поднёс палочку к виску и сосредоточился. — Критчер, думосброс! — Тут же нить воспоминаний оказалась в артефакте, как только эльф выполнил приказ. Погрузившись в воспоминания, они оказались за решёткой. — Это магическая темница, в которой я пережидал полнолуния, — пояснил Ремус. Вдруг дверь открылась, и на пороге появились директор с Поттером. — Неужели нет другого места для разговора, мальчик мой! — с доброй улыбкой возмутился директор. — Да нормальное место, а псину эту мы сейчас заглушим. — Поттер направил палочку в сторону темницы и послал заглушающее. — На подобную темницу нельзя наложить никаких заклинаний, — пояснил Ремус. — Видимо, ни Джеймс, ни Дамблдор об этом не знали, к моей удаче. — Директор, и что же мне делать? Вы же говорили, когда я уберу Блэков подальше от Лили, она снова будет со мной! Я сделал всё, как вы просили! — Поттер выкрикивал претензии директору в лицо, не забывая активно жестикулировать. — Джеймс, мальчик мой, — спокойно улыбнулся Дамблдор, — только не говори, что тебе не доставило удовольствия практически своими руками прикончить этого Блэка. Я ведь знаю, как ты ненавидел его. — Ха, хотелось бы мне увидеть его лицо за секунду до смерти! — Поттер зло рассмеялся, вспоминая явно что-то приятное для себя, а через секунду, будто чем-то подавившись, закашлялся. — А сейчас, когда и Сириуса нет рядом с Лили, остался только ребёнок. Думаешь, она забудет о своих мужьях, когда на руках их маленькая копия! — Предлагаете мне и это отродье убить? Да я… — Тихо, — шикнул разозлившийся Дамблдор, - сюда кто-то идёт. Договорим в другом месте. Через секунду все снова оказались в гостиной Блэк-хауса. Ремус с опаской поглядывал то на друга, то на крестника. Было очевидно, что Гарри ужасно расстроен, но больше опасений вызывал Сириус. Глава Рода Блэк из последних сил держал свою магию в узде, но вот слёзы остановить не смог. Вспоминать о смерти любимого человека невыносимо больно, а новые знания вызвали желание убивать. Глаза Сириуса начали наливаться чёрным, а магия — давить на всех присутствующих. — Отец! — крикнул Гарри, бросившись к Сириусу. — Пап, успокойся, прошу тебя! Ремус сидел на кресле не в силах пошевелиться, пока ребёнок, обнимая своего отца, пытался успокоить его магию. Напряжение в комнате росло. Казалось, ещё секунда, и их всех просто расплющит Магия Сириуса. — Не бросай меня! — зарыдал ребёнок. — Не сейчас, когда я почувствовал, что такое родительская любовь. Не оставляй меня одного, слышишь?! Всё успокоилось также внезапно, как началось. Сириус обхватил ребёнка руками и с силой прижал к себе; чернота с глаз уходила. — Всё хорошо, Терри. Я здесь, я с тобой. Я не брошу тебя больше, сынок. — Отстранив сына от себя, Сириус провёл пальцами по щекам, утирая слёзы ребёнка. — Как я раньше не догадалась! Критчер! — раздался голос Леди Вал со стены. — Два успокоительных! Сириус благодарно кивнул портрету и, напоив сначала сына, принял зелье сам. — Сын, Поттер не проклинал тебя. — Все удивлённо уставились на портрет. Но Леди Вал обмахнулась веером и покинула портрет, не отвечая на их немой вопрос. — Сириус, давай я закончу свой рассказ и пойду. Уверен, Леди Вальбурга хочет рассказать вам всё, когда меня здесь не будет. — Ты торопишься? — удивился Гарри, наконец, отстранившись от отца. — Я сегодня уезжаю. Позже поймёте куда. — Гарри кивнул. — Я рассказал об этом разговоре Лили. Она сильно испугалась за Гарри и в тот же день уехала куда-то. А через неделю-другую она связалась со мной и предложила встретиться в Косой Аллее. — Ремус поднёс палочку к виску, снова доставая воспоминание. Маги осмотрелись. Они оказались в Фортескью — небольшое кафе в Косой Аллее. — Лили, куда ты пропала? И где Гарри? — Ремус крепко держал руку дрожавшей от ужаса Лили. — Не волнуйся, Рем. Гарри сейчас у человека, с которым ему безопаснее, чем со мной или с тобой. — Оборотень кивнул и погладил девушку по руке. — Что с тобой? Ты вся горишь! — Лили зажмурилась. — Я переехала к Поттеру. — Ты, что? — Ремус в ужасе сжал руку подруги сильнее. — Я боялась, что он что-то сделает с Гарри, поэтому согласилась быть с ним. Мы заключили министерский брак, благо Лорд и Леди Поттер всё ещё в своём уме! — Вы, что? Лили, что ты натворила?! — Рем, я сделала то, что должна, — резко возразила девушка. — А как же Сири? — громче, чем надо, сказал Ремус. — Реми, — смягчилась Лили, — подумай сам. Дамблдор — Председатель Визенгамота, одно его слово — и Сириуса посадят не на год, а на десять-двадцать. Джеймс смог каким-то образом убить Рега. — Девушка устало провела ладошкой по лицу. — Я не могу потерять ещё и Гарри! Пусть он растёт в безопасности, хоть и без меня. Там его любят, я точно знаю. — Прости меня, Лили. — Ремус растерянно обнял подругу. — Но разве Джеймс не спрашивал о ребёнке? — Спрашивал, конечно, но, я уверена, его абсолютно не волнует Гарри. Это нужно директору. Дамблдор приходил ко мне, говорил о каком-то пророчестве, будто бы Гарри победит Тёмного Лорда. Бред какой! Мой малыш ещё всего лишь маленький ребёнок! — Ремус успокаивающе погладил Лили по руке. — И правда, бред. — фыркнул он. — Что делать-то будешь? Я могу помочь? — Рем, нужно подождать. Если Дамблдор не вмешается, и Сири освободят в скором времени, я просто разорву брак. Уверена, Сириус поймёт меня, тем более это план Леди Вал. Гарри до тех пор побудет у того человека. — А почему ты тоже не можешь побыть там? Гарри же там безопасно! — удивился Ремус. — Там безопасно только для Гарри. Тот маг нестабилен, но моему сыну не навредит. — Лили говорила уверенно и стойко, потому Ремус не стал спорить с ней, понимая, что девушке и так сложно из-за расставания с сыном. — А если директор всё же вмешается? — Я попрошу Леди и Лорда Поттер провести ритуал защиты для Гарри. Магия Рода Поттер будет защищать его до конца жизни, а я смогу использовать силу нескольких Родов, чтобы кое-что сделать. — Девушка устало выдохнула. — В библиотеке Блэк-хауса я нашла одно заклятие. Я сделаю так, чтобы все думали, что Гарри — сын Поттера. Ремус не знал, что сказать. На секунду он подумал, что его подруга сошла с ума. — Рем, не смотри на меня как на сумасшедшую. Силы, на которую я рассчитываю, хватит на такое колдовство. Вряд ли Поттер полюбит Гарри только из-за замены воспоминаний, поэтому я собираюсь попросить тебя об одолжении. Ты останешься единственным из живых, кто будет знать правду. Когда придёт время — расскажи моему сыночку, кто он. — Но, погоди, думаешь, тот человек не поведёт Гарри в банк на проверку крови? — Рем, для этого ритуала нужен будет Гарри, я не уверена, что смогу вернуть его обратно в безопасное место. Я боюсь, как бы Гарри не попал в руки к Дамблдору. И над этим мне придётся ещё подумать, поэтому, прошу, — Лили обхватила руки друга своими ладошками, — сохрани тайну до будущих времён. — Я обещаю. Всех выкинуло из думосброса. В комнате повисла тишина. Сириус зло сжимал кулаки, но, благо, успокоительное подействовало, Магия не вырывалась. Гарри прижимался к отцу. Его восхитила эта женщина, его мать действительно героиня, как весь магический мир и считает. — Тогда я в последний раз видел Лили, — практически прошептал Люпин, глядя в одну точку. — Потом тебя приговорили к пятнадцати годам, и я стал ждать. Спустя пару дней, тридцать первого октября, когда я увидел газету про Мальчика-который-выжил, Гарри Поттера, стало понятно, что ритуал вступил в силу. Я попросил у гоблинов контракт взамен на амулеты, защищающие от легилименции и оповещающие о наличии примесей в предметах. — Ремус перевёл дыхание и продолжил, — Поэтому-то я и пропал на несколько лет, сам понимаешь, Гарри бы мне никто не отдал, я ведь для него никто. Мерлин миловал, тебя отвоевала Леди Августа; я слышал, Дамблдор хотел отдать тебя маггловским родственникам со стороны матери. Директор всем рассказывал, что в их доме стоит кровная защита из-за жертвы твоей матери, но, сам понимаешь, что никакой защиты там нет, тем более кровной. — Так, получается, — неуверенно начал Гарри, — ты уезжаешь из-за контракта с гоблинами? — Да, Гарри, ты угадал. Гоблины предложили мне один интересный артефакт, способный помочь мне лучше понимать своего волка, поэтому я согласился. — А как же школа? — То, что Гарри расстроился, было ясно как день. — Дамблдор понял, что я не собираюсь с тобой сближаться, как и ты со мной, поэтому я для него бесполезен. — Ремус беспечно пожал плечами. — Пару дней назад он тонко намекнул, что родители учеников прознали о природе моей сущности, так что меня бы уволили в любом случае. — Крёстный тепло улыбнулся Гарри, а затем обратился к другу: — Сири, с тобой всё хорошо? Ты ни слова не сказал. — Всё хорошо, Рем. За исключением того, что я не смог защитить свою семью, и моей жене пришлось сделать такое. — Сириус закрыл лицо руками, борясь с ужасом. — Друг, ты не подумай ничего такого, но тогда для неё самым важным был Гарри. Она готова была умереть от отката за измену, лишь бы спасти своего ребёнка. — Маг поднялся, а вместе с ним встали и хозяева дома. Пожав руку другу и обняв крестника, Ремус Люпин попрощался со своей семьёй и исчез из Лондона.