***
Аврор был вызван из нейтральных (чему поспособствовал сам Министр). Мужчина оказался серьёзно настроен, копал долго и нудно, задавая одни и те же вопросы участникам процесса. И только в одном ему так и не удалось разобраться — как Рональду Уизли, студенту четвёртого курса факультета Гриффиндор удалось преодолеть возрастную черту вокруг кубка. Очевидно, что ему помогали, но кто — неизвестно. Вместе с мистером Бриггсом разобравшись в придуманной — как удивительно! — директором Дамблдором системой защиты, обнаружили, что именно для Рональда Уизли существовало исключение, ему разрешалось пересекать возрастную черту. Это подтвердил и профессор Флитвик и приглашённый Мастер Чар из Министерства. Учитывая, что защиту устанавливали директора школ-участниц, подозрения сразу же упали на Дамблдора, но доказать, конечно же, ничего не удалось. Только Попечительскому Совету во Главе с Лордом Малфой никакие доказательства и не нужны были. Хоть уволить директора они не могли — на это способен только владелец или, в крайнем случае, сам замок — родители смогли знатно подпортить директору жизнь.***
— Гарольд, добрый день. — Виктор Крам, не дожидаясь ответа, присел рядом. Для Гарри это не стало неожиданностью. Интерес к себе этого болгарина он узрел не так давно, но наглости поражался. Вся та толпа, что преследовала Гарри после объявления о Святочном бале в попытке пригласить, поголовно грязнокровки. Мало того, что так нахально пристают, будто скомпроментировать хотят, так ещё и не обращают внимания на вежливые отказы. Все попросту игнорируют факт помолвки Гарри и Гермионы, который сам по себе отвечает на вопрос, с кем ему идти на бал. Но вот Виктор Крам стал сюрпризом. Две недели назад Гарри понял, что за ним наблюдают, и, как ни удивительно, это был не Дамблдор. Виктор следовал за ним повсюду, стараясь оставаться незамеченным, будь то обеденный зал, библиотека или душ. Парню пришлось здорово попотеть, чтобы попасть к деду. А теперь ещё и это. Мотивы Крама для Гарри оставались слишком мутными, чтобы сформировать четкую линию поведения, поэтому слизеринец мастерски избегал общества Виктора, до этого момента. — Добрый день, Виктор, — не выражая никаких эмоций, проговорил Гарри и продолжил писать письмо для Марволо. Наличие свидетеля нисколько не волновало парня, ведь хитрые чары, наложенные на пергамент не дали бы кому-либо полюбопытствовать. На секунду задумавшись, пытаясь сформулировать мысль, Гарри не заметил, как Крам оказался ещё ближе. Он вздрогнул и отдернул руку от холодного неприятного прикосновения. — Уделите мне пару минут? — ровно поинтересовался Крам, наблюдая как Гарри дописывает эссе. — Одну секунду, — пробубнил парень, выводя имя своего партнёра, затем сложил письмо, оставил оттиск своего кольца и назвал имя «почтальона»: — Рейх! Через две секунды на плечо Гарри спикировал огромный орёл. Восхищенно оглядев птицу, Виктор Крам ещё раз кивнул сам себе, будто хваля за правильный выбор. Молодой, красивый парень, с богатой родословной, будущий Лорд, да ещё и в придачу силён магически. Такой с легкостью сможет родить наследника, и не одного. Отец не зря подсуетился. — Отдай своему хозяину, я очень жду, хорошо? — Птица действительно что-то понимая, курлыкнула в ответ, подождала пока к лапке привяжут письмо, клюкнула, протянувшего было к ней руку Крама, и была такова. — Гордая птица, — прошипел Виктор, потирая пораненное место, на что Гарри промолчал, не желая показаться невоспитанным, мол, «нечего к чужой птице руки тянуть». — Вы хотели поговорить? — Перестав тереть больное место, Крам мгновенно заулыбался. — Да, Гарри. — От странного тона Крама Гарри нахмурился, ему не понравились присутствующие мурлыкающие нотки. Встав прямо перед парнем, не отрывая от него взгляда, Виктор учтиво поклонился и взял за руку. — Наследник Поттер, окажите мне честь, дайте своё согласие на начало ритуала Ухаживания. — Надеясь, что всё происходящее окажется шуткой, Гарри недоуменно смотрел на Крама, так и не отняв руки. Виктор, видимо, приняв реакцию Гарри за положительную, потянул парня за руку на себя, заставив его подняться. — Вы мне глубоко симпатичны, поэтому, — на талии появилась рука, а ладошка слизеринца приблизилась к губам Крама, — в дальнейшем я намерен связать нас помолвочными узами, а затем провести и брачный ритуал. Гарри, всё это время находящийся в прострации, наконец, очнулся — то ли «брачный ритуал», то ли поцелуй привёл его в себя. А может это был сам Крам, слишком приблизившийся к лицу. В тот миг Гарри буквально отпрыгнул от болгарина и выставил руки перед собой. — Прошу прощения, Наследник Крам, я польщён, но вынужден отказать вам. — Почему же? — Думаю, для вас не является секретом моя помолвка с мисс Грейнджер. — Вы правы, мне известно об этом, так же, как и тот факт, что эта помолвка в скором времени будет расторгнута. — Понятия не имею, откуда у вас эта информация, но даже если и так, я не намерен давать каких-либо обещаний сейчас. — Я вам не нравлюсь? Вам плохо со мной? Гарри в угоду этикету намеревался возразить, но осёкся — что-то напрягало его в Краме. «Вам плохо со мной» — что не так с этой фразой? Да и Виктор в тот момент был здорово удивлён, будто здесь не он, а Гарри ведёт себя странно. Будто отказ был совершенно невозможным. Внезапная догадка осенила. — Так это вы, — возмущённо выдохнул Гарри. — Что… — Не знаю, как вам это удалось, однако я не собираюсь связывать свою судьбу с подобным человеком. Или вы станете отрицать свою причастность к ментальным закладкам и блоку на эмоциях, что я обнаружил ранее. Уверен, не разберись с этим, в вашем присутствии я бы испытывал эйфорию. Если вам недостаточно всего вышесказанного, то могу добавить, что у меня есть магический партнёр, отказываться от которого я не намерен. Краму стало несколько неловко из-за высказанных претензий и праведного гнева потенциального жениха, ведь он знал о замысле отца. Но Гарри ему действительно нравился, и терять его расположение Виктор не был намерен. Однако никакие слова не смогли переубедить парня. Напоследок, перед гостиной Слизерина, Гарри пришлось остановиться. Ему нужно было прекратить этот поток извинений и убеждений. — Прошу, больше не приближайтесь ко мне и не преследуйте, — резко перебил Гарри. — Прощайте.***
Время бала пришло как-то неожиданно быстро. Особенно для Гермионы. Конечно, она помнила, что может пойти туда только с Гарри, но всё равно, присутствия её парня казалось мало. Хотелось счастливо кружиться в вальсе с ним весь вечер, класть голову на плечо в поисках поддержки, когда какой-нибудь гриф особенно неприятно зыркнет, обсуждать их общее будущее, как они делали всегда, будучи вместе. Гарри и так пожалел их, пообещав предоставить им парочку танцев: по этикету, допускается обмен партнёрами по танцам очень близкими людьми; на это согласилась даже Миллисент — партнёрша Драко — которая всем сердцем ненавидит Гермиону. И всё равно, идя подле Гарри, девушка чувствовала себя будто не в своей тарелке. Ощущение, что все смотрят именно на неё, не отпускало; на секунду Гермионе даже почудилось, что Виктор Крам ненавидяще зыркнул на неё точно как младшая Уизли, умудрившаяся пробраться на бал вместе с каким-то старшекурсником из Хафлпаффа. Всё закончилось в тот же миг, как Драко взял её за руку. Кружа девушку в ритме вальса, как и мечталось Гермионе, слизеринец не упускал возможности поближе притянуть её к себе. — Дракон, я больше не могу так. — Положив голову на грудь парня, девушка вздохнула. — Меня преследует ощущение, что я кому-то из вас изменяю. Малфой еле слышно фыркнул, таким образом скрывая смешок, готовый было вырваться, дабы не обидеть Миону. Он прекрасно понимал её, ведь, в каком-то смысле, и сам испытывал чувство вины перед лучшим другом. Они оба знали, что между Гарри и Гермионой ничего нет, но положение обязывает всегда придерживаться рамок приличий. Отец не спешил делиться результатами своих поисков, а Гарри не интересовался делами чужой семьи, предпочитая решать проблемы своей. Неизвестность напрягала молодых людей, но они надеялись, что всё самое важное узнают в своё время; тем более, если для их счастья в будущем нужно немного побыть в неведении и посидеть смирно, они смогут преодолеть косые взгляды. Вместе.***
Казалось, после громкого отказа Виктору от Гарри все отстали. Громким он стал из-за кого-то, кто, как обычно, стал «невольным» свидетелем разговора; сам Гарри никак не комментировал «правдивые» сплетни, рассказав об этом только деду. Да и совсем не до того было Гарри. Его одолевал стыд перед Марволо и профессором Снейпом, Северусом. Называть декана по имени, Гарри стал совершенно неожиданно для себя, благо, только у себя в голове. Ему совершенно не хватало смелости подойти к любимому профессору и поговорить, извиниться. Одна только мысль о Северусе переносила парня к воспоминаниям о том первом поцелуе, что был у них — таком правильном, таком нужном поцелуе. А уже эти размышления о «правильности» всего, что было между ним и деканом (исключая разницу в возрасте и социальный статус), приводили Гарри в тупик. К своему собственному стыду, вины перед Марволо он нисколечко не чувствовал, что угнетало ещё больше. А спасительное письмо всё не приходило.***
— Мистер Поттер, можно вас на секунду. — Извините, профессор, меня ждут, — Уже зная, что в этот раз ему не уйти от разговора с Северусом, пытался отвертеться Гарри. — Ничего, мистер Поттер, — грубо схватив парня за плечо, не слушая никаких возражений, профессор потащил студента к себе в покои. Он уж точно знал, что все друзья его Гарри уехали домой. Для чего сам парень решил не уезжать со школы — оставалось загадкой. Дверь в покои была запечатана заклинанием, вновь отрезая Гарри пути к отступлению. Северус усадил партнёра на диван, устроился рядом сам и начал допрос. — Расскажи мне, о каком партнёре шла речь в прошлый раз? Гарри, похоже, услышав только фразу «в прошлый раз», вмиг покраснел и отвернулся. Сконцентрироваться не выходило, слишком похожая атмосфера вокруг. — Гарри. — Видя, что его пара немного отвлеклась, Северус взял Гарри за руку, заставляя его тем самым вздрогнуть от неожиданности. — Гарри, — серьёзно повторил Снейп, — Крам не твой партнёр, он не может им быть. — Я знаю, — наконец ответил парень. — Он им и не является. Спокойный голос Гарри действовал на Снейпа прямо противоположно. Удивление, недоумение, злость, ярость — всё смешалось. — Значит, — после недолгой паузы продолжил Северус, — ты просто развлекаешься за спиной у своего партнёра? Раньше, когда Гарри не был близок с профессором, ему казалось, что все эмоции декан выражает примерно одним голосом. Только через год общения, он понял, что нисколько не одним: для каждого человека у Северуса находились особенные нотки презрения, и только в кругу очень близких знакомых можно было услышать какие-то проблески радушия. Тон, которым была произнесена последняя фраза, до чёртиков напугал парня: ни разу за всё их знакомство, даже на первом курсе, Гарри не чувствовал столько злобы и ненависти, направленных на себя, ни разу ещё не было так больно. Северус понимал, обвинения — не лучшее, что он сейчас может сделать, но обида: то ли за себя, то ли за уже мёртвого Тома — решила всё быстрее. И он излил душу, выплеснул весь негатив и обиду на парня: рассказал о том, как впервые почувствовал его, о своей тоске, о боли, о боязни быть отвергнутым, преданным, нелюбимым, о нежелании вновь остаться одному. Гарри внимательно слушал. Эта тирада была слишком эмоциональной для Северуса, ведь он даже не заметил, как отпустил ментальные щиты и дал прочувствовать своему партнёру всю свою боль и разочарование. Гарри тяжело дышал и держался за сердце — избыток чужих эмоций не удавалось пропустить. Каждое слово, каждая эмоция вплеталась, вживлялась в парня и не отпускала. В его глазах собрались слёзы, но они не были исходом собственных переживаний. Все те чувства, что Северус вылил на своего партнёра, давили на него физически: не давали дышать, буквально разрывали сердце и голову. А Северус, не замечая состояния Гарри, продолжал истязать его. Только крик боли привёл его в чувства. Его любимый, его Гарри, уже давно вырвавший руку из крепкого захвата, прижимал голову к коленям, пытаясь прекратить ужасную боль, вырваться из кольца разочарования, одиночества и ненависти. Полукрича, полуплача он умолял остановить это. Наконец, понимая, что натворил, Северус пытался помочь, забрать эмоции, забрать боль, но, увы. С каждой неудачной попыткой, к нему всё больше приходило понимание безвыходности ситуации. Он не мог помочь Гарри, теперь уже не мог; свидетельство тому — заколка в его волосах — работа самого Салазара Слизерина. Ему хорошо известен этот артефакт, и то, что Том когда-то доработал его — теперь в голову мог проникнуть только тот, кому доверяешь. Гарри стал затихать, что ещё больше напугало Северуса: магического выброса такой силы парень может не пережить. Криков больше не было, но дрожание его тела, его магии ощущалось в воздухе. — Хватит. — Еле слышно. — Не надо. Мне больно, — медленно, не в силах ворочать языком, прошептал Гарри. — Т-ш-ш. Уже всё, — сжав парня в объятиях, профессор обычным движением потрепал его по голове, а затем встал. — Подожди секунду, мой хороший, я принесу зелье. Но Гарри будто и не слышал его. — Марволо… Я хочу к Марволо. — Услышав это имя, Северус застыл на месте. А Гарри продолжил, не отрываясь от своих коленей, повторять спасительное имя, всё меньше и меньше контролируя себя, свои силы. Снейп приблизился к парню и поднял его. Держа руки достаточно высоко, Северус заставил Гарри посмотреть на себя. Магия сгущалась вокруг них; вот-вот произойдёт взрыв. — Гарри, — тихо, будто заставляя к себе прислушаться, произнёс Снейп. — Марволо здесь нет. Я… мы потеряли его. Парня затрясло ещё сильнее. Он буквально бился в истерике, да так, что Северусу пришлось ухватить его сильнее. — Но, — всхлипывая, не переставая трястись, выдохнул Гарри, — я хочу к Марволо. Напряжение вдруг исчезло, а испуганное «Гарри» повисло в пустоте. Северус был в комнате один.***
«Здравствуй, Марволо! У меня всё хорошо. Благодаря тебе финт с турниром кому-то не удался. Я больше, чем уверен, что Рональд, который подкинул моё имя в кубок, был кем-то подослан; Даже подозреваю кем. Но сейчас не об этом. Когда я был в банке, мне сказали, что с вхождением в Род Гриндевальд, я могу получить второе Наследие и второго партнёра. Мне очень неловко писать тебе об этом, но сейчас в моей жизни есть человек, который нравится и очень мне дорог. Я подумал, что могу узнать у тебя. Я понимаю, что проявил бестактность, но, прошу, ответь мне. Это очень много значит для меня и не может ждать до августа.Твой Гарольд Блэк»
Отложив письмо, маг улыбнулся. — Мой дорогой Гар-рольд, — протянул он. — Скоро, очень скоро ты обо всём узнаешь и без меня.