Пособие по выживанию в деревне

Юнги искренне считал, что все люди, любящие утро, — больные извращенцы. Вот как, находясь в здравом уме и твердой памяти, при ясном сознании, можно радоваться первым лучам солнца, отрывая при этом свою многострадальную тушку от мягкой постели? В этой жизни нет ничего приятнее сна! Секс, безусловно, тоже хорош, но он — своеобразная лотерея, всё зависит от партнёра, на которого попадёшь. Достанется намарафеченное «бревно» — и всё, вместо получения удовольствия человек почувствует себя разве что сородичем бобра. Со сном же таких проблем нет. Где ни усни — везде хорошо будет. Особенно, если за окном тёплое лето. Зимой могут быть небольшие нюансы. Свесив ноги с кровати, Юнги, невольно вспомнив старый анекдот, в котором говорилось, что в такое замечательное утро, как это, особенно не хватает апокалипсиса, нахмурился и, согласившись с его содержанием, принял, наконец, вертикальное положение. Голова предательски раскалывалась даже не на две части, а сразу на четыре. Полночи Юнги снился Чимин в разных абсурдных ситуациях. Последний сон запомнился ему особенно чётко. Там он и Чим снимали навороченную квартиру в центре Сеула. Одна большая организация предложила Юнги отличную работу у королевы Великобритании. Но Чимин его не пустил и заставил вместо этого устроиться на ферму, специализирующуюся на разведении гусей. Стоит ли говорить, какую пернатую скотину он встретил, прибыв на эту ферму? Тряхнув головой, Юнги, напрасно пытаясь забыть все свои ночные похождения в мире Морфея, вышел на улицу и лениво поплёлся кормить кур и отводить козу на пастбище. Хорошо бы сегодня на Чимина не нарваться, а то Юнги уже всерьёз начинает переживать о своём моральном здоровье. Как-то слишком много он думает о малознакомом и предположительно голубом мужике. Так недолго и самому на радужную тропинку ступить. Интересно, а перья и стразы ему пойдут? А трусы-стринги? Или трусы со слоником? И штаны такие новомодные в неприличную облипку! Здорово так выпав в осадок от своих постыдных мыслей, Юнги, не заметив толстую сломанную ветку, споткнулся, и с громким отборным матом полетел лицом прямиком в свежую глиняную грязь. Похоже, ночью прошёл дождь. И как он этого не заметил? Спасибо, хоть никто из живности не успел нагадить в лужу… — Ты цел? — обеспокоенно поинтересовался Чимин, подходя к Юнги и поднимая того на ноги. — Вообще грязь полезна для лица. — Я дико рад, — выплюнул Юнги, стирая налипшую гадость с лица. — Чего выперся в такую рань? — Бабуля деда отчитывала за вчерашнюю пьянку. Громко так! Он опять наказан. Теперь, пока все дрова не перерубит, со двора не выйдет. — Бедняга. Помочь родственнику не хочешь? — приподняв бровь, осведомился Юнги. — Пак всё-таки немолодой. — Бабуля запретила. Он всё должен сделать сам, — довольно проговорил Чим. — Чем будешь заниматься сегодня? — Крышу подлатать хочу, — совершенно без энтузиазма ответил Юнги. — А то течёт, скотина, как девки на концерте айдол-группы. — Давай помогу, — в миг оживился Чимин. — Вдвоём быстрее будет. — Ты? — с сомнением прохрипел Юнги. — Если рухнешь с крыши, бабка-Пак снимет с меня лоскуты кожи и посыплет раны солью. — Да не упаду я! — уверенно проговорил Чим. — Я в клубе на крошечной сцене танцую, моему равновесию можно только позавидовать. — Ну… давай тогда, — нехотя согласился Юнги. Проводить целый день в компании рыжего недоразумения у Юнги не было ни малейшего желания. Изначально он собирался пивом завлечь к себе Пака, но, раз тот был под очередным домашним арестом, деваться было некуда, так как сам он крышу до осени чинить будет. Чимин так Чимин. Один раз не пи… гомосексуализм же не заразен? — Сразу пошли тогда, — обтрусившись, скомандовал Юнги. — Пока солнце ещё не печёт, с шифером разберёмся, а потом на чердак перейдём. — Как скажешь, Юнги, — игриво промурчал Чимин, мило убрав прядь волос за ухо. Мило. Юнги чуть второй раз в полёт не отправился, когда поймал себя на этом «мило». Может, ну его? Подождёт эта треклятая крыша. Три месяца уже течёт, и ничего. На голову пока не упала, хоть уже и в процессе. Тут ему мужик милым кажется — нужно не по верхам лазить, а срочно лечиться. Желательно водкой. Большим количеством водки. И все клипы Хёны в качестве терапии пересмотреть. Угораздило же! — С тобой всё в порядке? — прикусив губу, ласково поинтересовался Чим. — Ты побледнел. — Жить буду, — выпалил Юнги, резко переключая своё внимание сначала на проходящую мимо корову, а затем на знакомый жирный белый силуэт, медленно направляющийся в их сторону. В рогах, как известно, правды нет, а вот в клюве, интересно, есть? Или всё же не стоит проверять? Да. Определённо не стоит. Сатана от голубизны точно не вылечит, а вот почки отобьёт на раз. А без почек жить ой как сложно… — Ты чего завис? Вечно ты в облаках летаешь, — помахав перед лицом Юнги ладонью, промолвил Чим. — Ты явно слишком о многом загоняешься. Это вредно. Перестань брать всё в голову и бери в рот. Из него хотя бы выплюнуть можно. — Выплюнуть, конечно, можно, — задумчиво произнёс Юнги. — Но от Сатаны всё равно бежать придётся. — Где Сатана? — испуганно пискнул Чим, резко начиная смотреть по сторонам. — Не хочу Сатану. — Никто не хочет, — пожав плечами, хмыкнул Юнги. — Пошли скорее, добраться до лестницы шанс ещё есть. Краем глаза заметив Сатану, Чимин, в миг растеряв весь свой боевой, соблазняющий Юнги запал, нервно икнул и, забыв о гордости, словно преданный щенок, бросился следом за Юнги. Раз сосед сказал "беги", значит нужно бежать. У него опыта в общении с Сатаной куда больше. Сексуальным Чим может побыть и на крыше, там Юнги точно сполна оценит всё, что ему доведётся увидеть, а вот гусю куда клевать — совершенно безразлично. Мясо — оно со всех сторон мясо. Тем более человеческое. Следом за Юнги забираясь по лестнице вверх, Чимин жопой чуял, что установил свой новый мировой рекорд. Вчера — по прыжкам в высоту, а сегодня — по бегу на короткие дистанции. Такими темпами он вернётся в город знатным спортсменом. Но почему это его совсем не радует? Не в «тренере» ли дело? — От этого гуся определённо нужно избавляться, — оказавшись на крыше, устало проговорил Чим. — Он сведёт меня в могилу. — Не тебя одного, — сев на горячий шифер, кивнул Юнги. — Был бы только способ! — Знаешь, я слышал, что в Чехии есть замок под названием Гоуска, — пристроившись рядом с соседом, поведал Чим. — Там по легендам находится вход в ад. Весь подвал завешен белыми занавесками и уставлен крестами. Может поймаем Сатану и отвезём туда? Вернём, так сказать, на родину. — Боюсь, что даже если мы и выживем после попытки поймать эту тварь, оказавшись в том самом подвале, он утащит нас в пекло следом за собой, — прокашлявшись, проговорил Юнги. — Оправдан ли риск? — Вот умеешь ты обломать, — нахмурился Чим. — Такой план угробил. — Не отчаивайся. Гуси хоть и птицы, но летать не умеют, на крыше мы в полной безопасности. — Но рано или поздно нам придётся спуститься. — Успокаивай себя мыслью о том, что на чердаке я храню бочонок вкуснейшего вина, — хитро прищурившись, пропел Юнги. — Как закончим с крышей, я тебя угощу. — А дела-то налаживаются! — захихикал Чим. — А у меня косячок есть. — С ума сошел? Где ты взял эту гадость? — шёпотом осведомился Юнги. — Тут. Неподалёку, — подмигнул соседу Чимин. — Курить будешь? — Да, но если твоя бабка спалит, я всё отрицать стану. — Если деду не расскажешь, она ничего и не узнает. — Хорошо. Давай тогда начнём. Стараясь не смотреть на подозрительно довольного Чимина, явно что-то задумавшего, Юнги притащил с края крыши банку заранее приготовленной и подогретой смолы и, аккуратно сместив в сторону несколько листов шифера, принялся плотным слоем промазывать дырки. Не время сейчас думать ни о чём, кроме крыши. Всякие там косяки и идущие с ними в комплекте рыжики могут подождать. А вот смола — нет, она и так уже долго стоит. Странно даже, что ещё не загустела в край. Совершенно бессовестно разглядывая задницу соседа, Чим, лениво перемешивая палкой смолу, всё никак не мог отделаться от мысли, что, похоже, со ссылкой ему здорово так повезло. Юнги же настоящий бриллиант. Красивый, стройный, добрый, не в меру пьющий. Чего ещё можно желать? Это же идеальное сочетание для удачного летнего «курортного» романа. Главное теперь грамотно предложить соседу вкусить запретный плод. Он ведь согласится. Пусть и не сразу. Промахов у Чимина не бывает. Ну, почти. Бывший парень Тэ не в счёт. Кто в здравом уме решился бы изменить Тэхёну? Убьёт же. Чим это точно знает. Сходил один раз с другом в кино на свою голову… Закончив с дырками, Юнги, потягиваясь до хруста, словно старый дед, медленно выпрямился и, стерев пот со лба и осуждающе посмотрев на ничего не делающего Чимина, хмуро проговорил: — Не сильно устал? Мешать смолу дело тяжёлое. — Не переживай, — захлопал ресничками Чим. — Я готов на дальнейшие подвиги. — Это хорошо, на чердаке работы непочатый край. — Всё будет в лучшем виде, начальник. — Что-то я сомневаюсь, — покачал головой Юнги, на крыше-то он всё сделал сам. — Вход на чердак чуть левее. Смотри, не упади. Подойдя к лестнице, Юнги спустился всего на пару ступенек вниз и одним сильным рывком открыл тяжёлую дверь чердака, а затем ловко забрался внутрь. Без особых усилий повторив все телодвижения соседа, Чимин так же оказался в небольшом захламлённом помещении с одним небольшим окошком. Пыль была везде. На мгновение Чимину даже показалось, что он прошёл сквозь некий портал и оказался в царстве пыли и хлама. Как тут вообще дышать? А косяк как курить? Может, ну его? — Да, дыра большая, — скривившись, проговорил Юнги, оглядывая потолок. — До вечера провозимся. И то не факт, что всё сделаем. — Тогда может немного расслабимся? — опершись спиной о стену рядом с дверью, предложил Чим, доставая косяк из кармана. — Вижу, ты уже успел устать. — Я? Нет. А вот ты — да, — мило улыбаясь, промолвил Чим. — Сам же всю работу наверху сделал. — Ладно, — быстрее, чем следовало бы, сдался Юнги. — Чуток вина и… лёгкий перекур ещё никогда не вредили работе. — Истину глаголишь, мой друг. Неотрывно глядя в глаза Юнги, Чимин сжал косяк губами и, достав из заднего кармана брюк пачку спичек, подкурил его. Впуская в лёгкие едкий дым, Чим мысленно пообещал себе, что ни в коем случае не позволит себе с соседом ничего лишнего. В постель они лягут только в здравом уме, а сегодня лишь немного пошалят. Если повезёт, конечно. А то, кто знает, как марихуана повлияет на Юнги? Чувствуя в теле приятную лёгкость, Чим сделал ещё одну глубокую затяжку и передал косяк Юнги. — Знал бы твой дед, чем мы тут занимаемся, — прыснул Юнги, затягиваясь дымом. — Он бы меня убил, — не без оснований заметил Чим. — Я же посмел предложить его Юнги лёгкий наркотик. — Наркотики — это зло вообще-то, — заметно расслабляясь, констатировал Юнги. — Это всего-то третий раз, когда я курю подобное. На постоянной основе это мне ни к чему. — Хочешь попробовать всё, пока молодой? — Что-то вроде того. Но не прям «всё», а так, допустимый минимум. — Почти хороший мальчик, — затянувшись, рассмеялся Юнги, садясь на пол и хлопая рукой по пустому месту возле себя. — Иди садись. — Почему это почти? — присаживаясь рядом с соседом, промурчал Чим. — А вдруг приставать буду? — Так ты все же гей? — протягивая косяк Чимину, под шумок поинтересовался Юнги. — Больше да, чем нет, — не стал на этот раз юлить Чим. — Тогда мне стоит тебя опасаться? — Почему же? Принуждать тебя к чему-то я точно не буду. Не понимаю, в чём кайф, когда партнёр сопротивляется, — затягиваясь, проговорил Чим. — Только деду не говори. — Ты здесь чуть больше недели, а у нас уже появились секреты, — делая последнюю затяжку и гася окурок, хихикнул Юнги. — Бро будет в ярости. — Вот именно, поэтому мы будем тише мыши, — откинув с глаз Юнги волосы, обворожительно улыбнулся Чим. — Ну вот, ты уже пристаешь, — слишком неправдоподобно возмутился Юнги, когда пальцы соседа ласково погладили его по щеке. — А ты не особо что-то сопротивляешься. — Это только на первый взгляд. — Ага, ага… Медленно наклонившись к лицу Юнги, Чимин зарылся рукой тому в волосы и аккуратно поцеловал. Чим не напирал, сминал губы предельно осторожно, всё ещё подсознательно ожидая удара в челюсть. Но его так и не последовало, зато спустя всего несколько секунд, Юнги, пусть и не особо уверенно, но ответил-таки на поцелуй. Это определённо победа. Для Чимина. Позволяя рыжему недоразумению целовать себя, Юнги ощутил такой огромный спектр чувств, что его чуть ли не разрывало на множество ошмётков. Что он вообще творит? Зачем позволяет Чимину к себе прикасаться? Совсем с катушек слетел от одиночества? И почему у внука Пака такие сладкие губы? Оттолкнуть бы наглеца и уйти в закат, но почему-то совершенно не хочется. Голубизна таки, выходит, заразна… Или же это Юнги всегда имел «такую» порочную склонность? — Не нервничай, — прошептал Чим. — Лезть здесь тебе в трусы я не буду. — А не здесь? — Поживём — увидим. — Вот просто прекрасно… — Ага.